Женька-комиссар

14 июня 2021 - Александр Джад
   Почему именно комиссар, теперь, вероятно, уже не вспомнит никто. Может, потому, что старался казаться сильным и крутым. А может, потому что всегда ходил в полувоенной форме, с заткнутым за пояс камуфляжных штанов неизменным браунингом (правда, не настоящим, а найденным им в каком-то мусорном баке).
   Было ему... лет тридцать, а может, и все сорок. Трёхдневная щетина на щеках умело маскировала его истинный возраст. Да и какое это имело значение? Он одинаково легко находил общий язык как со взрослыми, так и с детишками, на равных играя с последними в их детские игры.
   Утро у него начиналось очень рано. Шесть раз в неделю чуть свет он спешил на рынок. Там его уже ждали торговцы. За мизерное, иногда чисто символическое вознаграждение, можно сказать, из любви к процессу, он помогал им собирать и устанавливать торговые палатки, выносить из подсобок товар и раскладывать по местам.
   За его помощь на рынке шла если и не борьба, то, по крайней мере, соперничество. Кому не понравится дармовая рабсила? Крепкий физически, Женька-комиссар пусть и не блистал умом, но был по-детски наивным, безотказным и добросовестным. Торговцы наперебой приглашали его к себе, завлекая кто нехитрыми подарками, кто просто добрым словом.
   От добрых слов сердце Женьки таяло, как масло на горячей сковородке. При таком отношении к себе он готов был работать хоть бесплатно, лишь бы его хвалили и привечали. Известное дело, доброе слово и кошке приятно. И многие, зная об этом, без зазрения совести пользовались этой его слабостью. Никто и никогда не видел его злым или хотя бы хмурым, только радостным и счастливо улыбающимся...  
 
   Летнее утро дышало прохладой и свежестью. Женька как всегда был облачён в старые военного образца брюки и камуфляжную футболку. За поясом торчал игрушечный браунинг. Китайские, из литой пластмассы шлёпки при ходьбе покрылись обильной, выпавшей на траву возле железной дороги росой. Каждый день Женька проделывал этот путь к рынку, не забывая нарвать незатейливых полевых цветов для очередной выбранной на сегодня пассии.
   Не то чтобы он был заядлым ловеласом, нет. Просто это была для него такая игра в принцессу и рыцаря, беззаветно преданного и безнадёжно влюблённого. Надо сказать, вкус у него был. Он выбирал из всех самую привлекательную даму и сегодня только ей дарил цветы, любовь и верность.
   Но это потом, позже, когда солнышко начнёт пригревать и покупатели потянутся на рынок, как аквариумные рыбки к кормушке.
   Рынок потихоньку оживал. Сонные торговцы заполняли прилавки свежими овощами. Несколько старушек, подстелив кто газетку, кто тряпицу, прямо на земле раскладывали пучки свежей петрушки и укропа. Борис-хлебовоз, подогнав фургон к ларьку, крикнул Женьке:
   — Эй, алё, комиссар! Суши вёсла. Давай-ка шевели ластами к моему причалу.
   Видимо, в прошлой, дорыночной жизни он был моряком, потому что всегда вставлял морские словечки в свою речь.
   Как всегда широко улыбаясь, Женька с готовностью кивнул и заспешил к первому работодателю.
   — Спину у меня радикулитом свело, — пояснил Борис. — Так ты того, освободи трюм, а шкипер, — он ткнул себя в грудь, — пока дальнейший курс проложит и фарватер определит.
   Вкусно пахло свежим хлебом. Аж голову закружило от ароматного дурмана. Так захотелось отломить хрустящую, слегка поджаренную корочку от соблазнительно лежащего на поддоне батона, положить в рот и... Женька явственно ощутил на губах этот чудесный вкус. Нечаянная слюна выскользнула из уголка губ, он вытер её рукой и сглотнул. Но брать чужое нельзя. Вздохнул. Подхватил поддон, полный румяных булок, и понёс в ларёк.
   Борис не был жадиной, так что наградил Женьку не вчерашним зачерствелым хлебом, а свежеиспечённой небольшой городской булкой. Но как бы этого не хотелось, Женька не спешил разделаться с ней. Причём делал это не из садистского удовольствия, а исключительно от прагматизма — понимая, что хлеб лучше употреблять с чем-то ещё.
   — Эй, Женечка, комиссарчик! — ласково стеля, позвала полногрудая Алёна. — Машина с колбасой пришла, помоги разгрузить, сам знаешь, я уж не обижу...
   Женька радостно кивнул и заспешил к колбасному магазинчику. Он бы Алёне и за так помог. Кокетливо поводя плечиками, она иногда позволяла ему дотронуться до себя. И даже погладить по руке разрешала... иногда. И Женька с энтузиазмом принялся таскать тяжёлые ящики из машины в подсобку.
   Алёна не обманула.
   — Женька, — сказала она, протягивая ему небольшой целлофановый пакетик, — вот здесь обрезки с колбас. Со вчерашнего дня для тебя припасла. Кушай на здоровье.
   Уговаривать Женьку долго не пришлось — не каждый день так фартило! Свежая булочка, колбаса... Ведь в основном ему приходилось довольствоваться лишь вчерашним хлебом, который выкинуть было жалко, а так хоть Женька поест. Да ещё подпорченными яблоками — не брезговал он и такой незамысловатой едой. Он мыл их над раковиной в туалете, куда его пускали как своего совершенно бесплатно. Аккуратно обрезал гниль и с аппетитом хрустел ими, пока не наступало насыщение. Остатки складывал в пакет и засовывал в карман про запас.
   Сейчас же он расположился на ящиках у мусорных контейнеров. Готовясь к почти настоящему пиру, не торопясь расстелил найденную тут же, в коробке из-под печенья почти совсем чистую бумагу. Вытряхнул на неё содержимое Алёниного пакетика. Кроме обрывков шпагата здесь были пусть и небольшие, но кусочки самой разной копчёной колбасы от «Краковской» до «Салями». Спасибо, Алёна! Не обманула. 
   С вожделением он откусил большой кусок от ароматной булки. Поднял за хвостик кусочек сервелата, ловя губами, вслед за булкой отправил его в рот и принялся методично жевать. Вкуснота заполнила рот. Больше он не пытался растянуть удовольствие, а торопливо откусывал хлеб, выгрызал колбасную сущность из шкурки и обсасывал каждую верёвочку, пропитанную колдовским колбасным вкусом.
   Насытившись, он сладко потянулся и неожиданно громко икнул — всухомятку не каждый сможет всю булку, пусть даже и с колбасой, уговорить. Но это не беда.
   Он зашёл в туалет, благо далеко идти не пришлось. Открыл кран и с жадностью принялся пить тепловатую, застоялую в трубах воду. Напившись, вытер губы рукой (а чем же ещё?) и с улыбкой осмотрелся. Вокруг всё было привычно и прекрасно. Жизнь хороша.
   Не торопясь, он вышел на свежий воздух. Солнце уже взошло и стало пригревать остывшую за ночь землю. Нахальные воробушки суетились над прилавком с семечками. Продавщицы веточками пытались отогнать их, но они с назойливостью мух так и старались ухватить лакомые зёрна.
   Возле овощного прилавка стояла девушка и выбирала капусту. Короткий сарафанчик. Загорелые ножки. Волнистые, соломенного цвета волосы раскиданы по плечам.
   Женька не мог оторвать от неё своего зачарованного взгляда. Девушка, словно почувствовав, обернулась и улыбнулась. Кто ж в нашем районе Женьку не знает?
   — Привет! — сказала она.
   Это было сигналом. Женька подскочил к ней, припал на одно колено, выхватил из кармана слегка помятый, сорванный утром букетик и протянул его девушке.
   — Выходи за меня, — без обиняков воскликнул новоиспеченный жених.
   — Женька, сегодня никак не могу, — пытаясь сохранить серьёзный вид, ответила девушка. — Мама приболела, надо для неё супчик сварить. Подождёшь до завтра?
   — Как скажешь, моя принцесса, — с той же патетикой продолжил Женька.
   — Женька! — вмешалась в разговор немолодая продавщица фруктов. — На-ка, скушай яблочко, — она протянула ему совсем ещё хороший, лишь слегка подмятый, но сочный и сладкий плод.
   Женька схватил яблоко и жадно впился в него зубами. Во все стороны брызнул сок. Девушка инстинктивно отпрянула. Женька замер, виновато посмотрел на предмет своего воздыхания и с неизменной улыбкой прошептал:
   — Я нечаянно... Больше не буду...
   — Женька! — у ворот показалась ватага мальчишек. — Айда в догонялки играть. Ты ловишь. Бежим!
   — Это меня, — облегчённо выдохнул Женька и бросился догонять пацанов.
   — О-ох, — только и вздохнула продавщица, глядя ему вслед.
   Но поиграть сегодня Женьке была не судьба.
   — Женька! — крикнул ему Артур, хозяин большого продуктового склада-магазина.
   Женька на полном ходу затормозил — работа прежде всего.
   — Чего изволите? — в шутовском поклоне склонился он. 
   — Машина пришла. Оплата как всегда. Давай быстро, а то за простой придётся платить.
   — Слушаюсь, — притворно щёлкнув каблучками, точнее, насколько это было возможно, шлёпками, кивнул безотказный Женька.
   Освободился он, лишь когда солнце стояло уже высоко и жара вовсю разливалась по рынку, проникая в самые затенённые уголки. Покупателей заметно поуменьшилось, и продавцы, лениво переговариваясь, коротали время за разговорами и перекладыванием товара.
   Женька вытер пот со лба.
   — Пойду-ка я, — ни к кому конкретно не обращаясь, сказал он и направился к выходу.
   Он перешёл пустырь, привычно перебежал шоссе и вышел к железной дороге. Справа приближался товарняк. «Успею!» — решил Женька и, спеша, пустился с насыпи. Товарняк, натужно шипя и беспрестанно гудя, неумолимо приближался.
   Но Женьке это было не впервой. До тепловоза было ещё метров пятьдесят, когда он благополучно миновал опасный участок и поднялся на насыпь уже с другой стороны.
   Женька, улыбаясь, смотрел на машиниста. Тот в бессилии лишь погрозил ему кулаком, но Женька только улыбался. Ведь всё обошлось. Чего дядя сердится?
   — Чего принёс? — дома его ждала тётка Зоя, сестра матери, взявшая после её смерти опеку над не совсем благополучным, но вполне безобидным племянником.
   — Вот, — Женька протянул заработанные деньги. — Артур сказал, на бутылку хватит.
   — На бутылку... — беря деньги, забрюзжала тётушка. — Поди целую машину ему один разгрузил? 
   — Ага, — радостно закивал Женька. — Сам. Один.
   — Дурак ты. Нужно было раз в пять больше брать, — вздохнула она. — Корми тут тебя, одевай...
   — Ещё принесу, — улыбнулся Женька. — Сейчас!
   И больше не слушая причитаний родной тётки, лишь стараясь как можно быстрее выполнить поставленную задачу, стремглав кинулся из дома.
   Весь мокрый от жары, быстро добежал до насыпи. По привычке посмотрел в одну сторону, в другую. Теперь уже слева приближался пассажирский поезд. Времени на раздумья было мало. Да и чего тут размышлять? Задача поставлена. Только вперёд. И он ринулся с насыпи.
   Поезд, приближаясь, надсадно гудел. Женька тяжело дышал и беспрестанно вяз в сыпучей гальке ногами, обутыми в шлёпки без задников, но изо всех сил спешил преодолеть опасный участок.
   Вот уже и холодные рельсы. Всего пара шагов... Но и поезд был буквально в нескольких десятках метров. От его пронзительного сигнала в голове, оглушительно громыхая, словно разрывались артиллерийские снаряды, а перед глазами вспыхивал целый сонм искр, мешая видеть и думать.
   Женька напрягся из последних сил. Мощно оттолкнулся. И буквально перелетел через рельсы. Но одна шлёпка соскользнула с ноги. Боковым зрением Женька увидел, как она, словно мячик, запрыгала по шпалам.
   «Тётушка будет ругаться...» — только и успел подумать он и тут же метнулся за ней.
   Пронзительно завизжали тормоза, скользя по стальному полотну. Тяжёлый состав всей своей массой протаранил Женьку и, уже бездыханного протащив не один десяток метров, будто игрушку отшвырнул в сторону. Тело его почти не пострадало, а на лице так и застыла удивлённая улыбка. Жизнь для Женьки в этом мире была закончена...
 
   Хоронили Женьку всем миром. Рыночные скинулись, дабы помочь тётке оформить похороны надлежащим образом. Да и тётка отжалела кое-какую копейку.
   В день похорон рынок был закрыт на санитарный день, да и все, кто его знал, пришли проводить Женьку-комиссара в последний путь. Людей оказалось неожиданно много. Процессия растянулась, перекрыв движение по шоссе. Идя за гробом, женщины не могли сдерживать слёз, а мужики хмурили брови и играли желваками на скулах.
   Заметив затор, подтянулись служивые из ГАИ.
   — Кого хоронят? — спросил офицер у женщины, немного отставшей от шествия.
   — Женьку-комиссара, — приостановилась она.
   — Комиссара? — хотя это было и не по его ведомству, но на лице гаишника отобразилась работа мысли. — Что значит комиссара? — насторожился блюститель порядка. — Кто он такой, этот ваш Женька-комиссар?
   — Кто такой? — женщина удивлённо посмотрела на милиционера. — Человек. Женька был просто человек! — бросила она уже на ходу, промокнула глаза кончиком платка и поспешила вслед за уходящей вдаль процессией. 
 
 

© Copyright: Александр Джад, 2021

Регистрационный номер №0495408

от 14 июня 2021

[Скрыть] Регистрационный номер 0495408 выдан для произведения:    Почему именно комиссар, теперь, вероятно, уже не вспомнит никто. Может, потому, что старался казаться сильным и крутым. А может, потому что всегда ходил в полувоенной форме, с заткнутым за пояс камуфляжных штанов неизменным браунингом (правда, не настоящим, а найденным им в каком-то мусорном баке).
   Было ему... лет тридцать, а может, и все сорок. Трёхдневная щетина на щеках умело маскировала его истинный возраст. Да и какое это имело значение? Он одинаково легко находил общий язык как со взрослыми, так и с детишками, на равных играя с последними в их детские игры.
   Утро у него начиналось очень рано. Шесть раз в неделю чуть свет он спешил на рынок. Там его уже ждали торговцы. За мизерное, иногда чисто символическое вознаграждение, можно сказать, из любви к процессу, он помогал им собирать и устанавливать торговые палатки, выносить из подсобок товар и раскладывать по местам.
   За его помощь на рынке шла если и не борьба, то, по крайней мере, соперничество. Кому не понравится дармовая рабсила? Крепкий физически, Женька-комиссар пусть и не блистал умом, но был по-детски наивным, безотказным и добросовестным. Торговцы наперебой приглашали его к себе, завлекая кто нехитрыми подарками, кто просто добрым словом.
   От добрых слов сердце Женьки таяло, как масло на горячей сковородке. При таком отношении к себе он готов был работать хоть бесплатно, лишь бы его хвалили и привечали. Известное дело, доброе слово и кошке приятно. И многие, зная об этом, без зазрения совести пользовались этой его слабостью. Никто и никогда не видел его злым или хотя бы хмурым, только радостным и счастливо улыбающимся...  
 
   Летнее утро дышало прохладой и свежестью. Женька как всегда был облачён в старые военного образца брюки и камуфляжную футболку. За поясом торчал игрушечный браунинг. Китайские, из литой пластмассы шлёпки при ходьбе покрылись обильной, выпавшей на траву возле железной дороги росой. Каждый день Женька проделывал этот путь к рынку, не забывая нарвать незатейливых полевых цветов для очередной выбранной на сегодня пассии.
   Не то чтобы он был заядлым ловеласом, нет. Просто это была для него такая игра в принцессу и рыцаря, беззаветно преданного и безнадёжно влюблённого. Надо сказать, вкус у него был. Он выбирал из всех самую привлекательную даму и сегодня только ей дарил цветы, любовь и верность.
   Но это потом, позже, когда солнышко начнёт пригревать и покупатели потянутся на рынок, как аквариумные рыбки к кормушке.
   Рынок потихоньку оживал. Сонные торговцы заполняли прилавки свежими овощами. Несколько старушек, подстелив кто газетку, кто тряпицу, прямо на земле раскладывали пучки свежей петрушки и укропа. Борис-хлебовоз, подогнав фургон к ларьку, крикнул Женьке:
   — Эй, алё, комиссар! Суши вёсла. Давай-ка шевели ластами к моему причалу.
   Видимо, в прошлой, дорыночной жизни он был моряком, потому что всегда вставлял морские словечки в свою речь.
   Как всегда широко улыбаясь, Женька с готовностью кивнул и заспешил к первому работодателю.
   — Спину у меня радикулитом свело, — пояснил Борис. — Так ты того, освободи трюм, а шкипер, — он ткнул себя в грудь, — пока дальнейший курс проложит и фарватер определит.
   Вкусно пахло свежим хлебом. Аж голову закружило от ароматного дурмана. Так захотелось отломить хрустящую, слегка поджаренную корочку от соблазнительно лежащего на поддоне батона, положить в рот и... Женька явственно ощутил на губах этот чудесный вкус. Нечаянная слюна выскользнула из уголка губ, он вытер её рукой и сглотнул. Но брать чужое нельзя. Вздохнул. Подхватил поддон, полный румяных булок, и понёс в ларёк.
   Борис не был жадиной, так что наградил Женьку не вчерашним зачерствелым хлебом, а свежеиспечённой небольшой городской булкой. Но как бы этого не хотелось, Женька не спешил разделаться с ней. Причём делал это не из садистского удовольствия, а исключительно от прагматизма — понимая, что хлеб лучше употреблять с чем-то ещё.
   — Эй, Женечка, комиссарчик! — ласково стеля, позвала полногрудая Алёна. — Машина с колбасой пришла, помоги разгрузить, сам знаешь, я уж не обижу...
   Женька радостно кивнул и заспешил к колбасному магазинчику. Он бы Алёне и за так помог. Кокетливо поводя плечиками, она иногда позволяла ему дотронуться до себя. И даже погладить по руке разрешала... иногда. И Женька с энтузиазмом принялся таскать тяжёлые ящики из машины в подсобку.
   Алёна не обманула.
   — Женька, — сказала она, протягивая ему небольшой целлофановый пакетик, — вот здесь обрезки с колбас. Со вчерашнего дня для тебя припасла. Кушай на здоровье.
   Уговаривать Женьку долго не пришлось — не каждый день так фартило! Свежая булочка, колбаса... Ведь в основном ему приходилось довольствоваться лишь вчерашним хлебом, который выкинуть было жалко, а так хоть Женька поест. Да ещё подпорченными яблоками — не брезговал он и такой незамысловатой едой. Он мыл их над раковиной в туалете, куда его пускали как своего совершенно бесплатно. Аккуратно обрезал гниль и с аппетитом хрустел ими, пока не наступало насыщение. Остатки складывал в пакет и засовывал в карман про запас.
   Сейчас же он расположился на ящиках у мусорных контейнеров. Готовясь к почти настоящему пиру, не торопясь расстелил найденную тут же, в коробке из-под печенья почти совсем чистую бумагу. Вытряхнул на неё содержимое Алёниного пакетика. Кроме обрывков шпагата здесь были пусть и небольшие, но кусочки самой разной копчёной колбасы от «Краковской» до «Салями». Спасибо, Алёна! Не обманула. 
   С вожделением он откусил большой кусок от ароматной булки. Поднял за хвостик кусочек сервелата, ловя губами, вслед за булкой отправил его в рот и принялся методично жевать. Вкуснота заполнила рот. Больше он не пытался растянуть удовольствие, а торопливо откусывал хлеб, выгрызал колбасную сущность из шкурки и обсасывал каждую верёвочку, пропитанную колдовским колбасным вкусом.
   Насытившись, он сладко потянулся и неожиданно громко икнул — всухомятку не каждый сможет всю булку, пусть даже и с колбасой, уговорить. Но это не беда.
   Он зашёл в туалет, благо далеко идти не пришлось. Открыл кран и с жадностью принялся пить тепловатую, застоялую в трубах воду. Напившись, вытер губы рукой (а чем же ещё?) и с улыбкой осмотрелся. Вокруг всё было привычно и прекрасно. Жизнь хороша.
   Не торопясь, он вышел на свежий воздух. Солнце уже взошло и стало пригревать остывшую за ночь землю. Нахальные воробушки суетились над прилавком с семечками. Продавщицы веточками пытались отогнать их, но они с назойливостью мух так и старались ухватить лакомые зёрна.
   Возле овощного прилавка стояла девушка и выбирала капусту. Короткий сарафанчик. Загорелые ножки. Волнистые, соломенного цвета волосы раскиданы по плечам.
   Женька не мог оторвать от неё своего зачарованного взгляда. Девушка, словно почувствовав, обернулась и улыбнулась. Кто ж в нашем районе Женьку не знает?
   — Привет! — сказала она.
   Это было сигналом. Женька подскочил к ней, припал на одно колено, выхватил из кармана слегка помятый, сорванный утром букетик и протянул его девушке.
   — Выходи за меня, — без обиняков воскликнул новоиспеченный жених.
   — Женька, сегодня никак не могу, — пытаясь сохранить серьёзный вид, ответила девушка. — Мама приболела, надо для неё супчик сварить. Подождёшь до завтра?
   — Как скажешь, моя принцесса, — с той же патетикой продолжил Женька.
   — Женька! — вмешалась в разговор немолодая продавщица фруктов. — На-ка, скушай яблочко, — она протянула ему совсем ещё хороший, лишь слегка подмятый, но сочный и сладкий плод.
   Женька схватил яблоко и жадно впился в него зубами. Во все стороны брызнул сок. Девушка инстинктивно отпрянула. Женька замер, виновато посмотрел на предмет своего воздыхания и с неизменной улыбкой прошептал:
   — Я нечаянно... Больше не буду...
   — Женька! — у ворот показалась ватага мальчишек. — Айда в догонялки играть. Ты ловишь. Бежим!
   — Это меня, — облегчённо выдохнул Женька и бросился догонять пацанов.
   — О-ох, — только и вздохнула продавщица, глядя ему вслед.
   Но поиграть сегодня Женьке была не судьба.
   — Женька! — крикнул ему Артур, хозяин большого продуктового склада-магазина.
   Женька на полном ходу затормозил — работа прежде всего.
   — Чего изволите? — в шутовском поклоне склонился он. 
   — Машина пришла. Оплата как всегда. Давай быстро, а то за простой придётся платить.
   — Слушаюсь, — притворно щёлкнув каблучками, точнее, насколько это было возможно, шлёпками, кивнул безотказный Женька.
   Освободился он, лишь когда солнце стояло уже высоко и жара вовсю разливалась по рынку, проникая в самые затенённые уголки. Покупателей заметно поуменьшилось, и продавцы, лениво переговариваясь, коротали время за разговорами и перекладыванием товара.
   Женька вытер пот со лба.
   — Пойду-ка я, — ни к кому конкретно не обращаясь, сказал он и направился к выходу.
   Он перешёл пустырь, привычно перебежал шоссе и вышел к железной дороге. Справа приближался товарняк. «Успею!» — решил Женька и, спеша, пустился с насыпи. Товарняк, натужно шипя и беспрестанно гудя, неумолимо приближался.
   Но Женьке это было не впервой. До тепловоза было ещё метров пятьдесят, когда он благополучно миновал опасный участок и поднялся на насыпь уже с другой стороны.
   Женька, улыбаясь, смотрел на машиниста. Тот в бессилии лишь погрозил ему кулаком, но Женька только улыбался. Ведь всё обошлось. Чего дядя сердится?
   — Чего принёс? — дома его ждала тётка Зоя, сестра матери, взявшая после её смерти опеку над не совсем благополучным, но вполне безобидным племянником.
   — Вот, — Женька протянул заработанные деньги. — Артур сказал, на бутылку хватит.
   — На бутылку... — беря деньги, забрюзжала тётушка. — Поди целую машину ему один разгрузил? 
   — Ага, — радостно закивал Женька. — Сам. Один.
   — Дурак ты. Нужно было раз в пять больше брать, — вздохнула она. — Корми тут тебя, одевай...
   — Ещё принесу, — улыбнулся Женька. — Сейчас!
   И больше не слушая причитаний родной тётки, лишь стараясь как можно быстрее выполнить поставленную задачу, стремглав кинулся из дома.
   Весь мокрый от жары, быстро добежал до насыпи. По привычке посмотрел в одну сторону, в другую. Теперь уже слева приближался пассажирский поезд. Времени на раздумья было мало. Да и чего тут размышлять? Задача поставлена. Только вперёд. И он ринулся с насыпи.
   Поезд, приближаясь, надсадно гудел. Женька тяжело дышал и беспрестанно вяз в сыпучей гальке ногами, обутыми в шлёпки без задников, но изо всех сил спешил преодолеть опасный участок.
   Вот уже и холодные рельсы. Всего пара шагов... Но и поезд был буквально в нескольких десятках метров. От его пронзительного сигнала в голове, оглушительно громыхая, словно разрывались артиллерийские снаряды, а перед глазами вспыхивал целый сонм искр, мешая видеть и думать.
   Женька напрягся из последних сил. Мощно оттолкнулся. И буквально перелетел через рельсы. Но одна шлёпка соскользнула с ноги. Боковым зрением Женька увидел, как она, словно мячик, запрыгала по шпалам.
   «Тётушка будет ругаться...» — только и успел подумать он и тут же метнулся за ней.
   Пронзительно завизжали тормоза, скользя по стальному полотну. Тяжёлый состав всей своей массой протаранил Женьку и, уже бездыханного протащив не один десяток метров, будто игрушку отшвырнул в сторону. Тело его почти не пострадало, а на лице так и застыла удивлённая улыбка. Жизнь для Женьки в этом мире была закончена...
 
   Хоронили Женьку всем миром. Рыночные скинулись, дабы помочь тётке оформить похороны надлежащим образом. Да и тётка отжалела кое-какую копейку.
   В день похорон рынок был закрыт на санитарный день, да и все, кто его знал, пришли проводить Женьку-комиссара в последний путь. Людей оказалось неожиданно много. Процессия растянулась, перекрыв движение по шоссе. Идя за гробом, женщины не могли сдерживать слёз, а мужики хмурили брови и играли желваками на скулах.
   Заметив затор, подтянулись служивые из ГАИ.
   — Кого хоронят? — спросил офицер у женщины, немного отставшей от шествия.
   — Женьку-комиссара, — приостановилась она.
   — Комиссара? — хотя это было и не по его ведомству, но на лице гаишника отобразилась работа мысли. — Что значит комиссара? — насторожился блюститель порядка. — Кто он такой, этот ваш Женька-комиссар?
   — Кто такой? — женщина удивлённо посмотрела на милиционера. — Человек. Женька был просто человек! — бросила она уже на ходу, промокнула глаза кончиком платка и поспешила вслед за уходящей вдаль процессией. 
 
 
 
Мишка
Щёдрики (колядки)
Рейтинг: +13 634 просмотра
Комментарии (14)
Галина Дашевская # 14 июня 2021 в 23:36 +6
Вот так рассказ! Сразил наповал. Мне очень жаль Женьку, который прожил такую короткую жизнь. Зато он успел многое сделать в жизни – он помогал бескорыстно от всей своей души. Без слёз читать сложно. Автору много раз удачи!
Сергей Шевцов # 15 июня 2021 в 10:00 +4
"— Кто такой? — женщина удивлённо посмотрела на милиционера. — Человек. Женька был просто человек!"

А ведь в наше прагматичное время, чтобы тебя заметили недостаточно быть "просто человеком" - нужно непременно являться "яркой личностью". Мы забыли, что не боги горшки обжигают. И руку помощи первыми протягивают именно такие "Женьки-комиссары".
Ивушка # 15 июня 2021 в 14:03 +5
с такой открытой нараспашку светлой душой по своей сути лит. герой
был очень одинок,рядом с ним находились люди торговцы
каждый из которых извлекал лишь свою выгоду,
забывая о том,что труд должен оплачиваться...
автору удачи и творческого вдохновения...
Ирина Бережная # 16 июня 2021 в 11:16 +6
Вот вам и Женька! Таким героем можно только восхищаться. Плюс. Автору удачи!
Владимир Перваков # 25 июня 2021 в 20:48 +4
Жалко таких людей!
Был у нас на работе такой же Женька - сильный, добрый, безотказный. И грузчик, и дворник, и даже стропальщик.
То, что мы вдвоём-втроём тащим - он в леготу один. Зарплату только за грузчика получал.
Предприятие обанкротили, людей уволили. Надеюсь он нашёл какую-то работу.
Автору спасибо и удачи в конкурсе!
Людмила Комашко-Батурина # 3 июля 2021 в 01:51 0
Очень трогательный рассказ. Зацепил за живое, вызывает гамму чувств. Есть повод для размышлений. Удачи, Александр!
Александр Джад # 3 июля 2021 в 11:12 0
Здравствуйте, Людмила!
Главное, что рассказ не оставил равнодушным.
Удачи!
камерный театр # 5 июля 2021 в 14:56 0
Зачем же Вы его убили финалом, Александр? Пусть бы жил...
Перепишите, будьте добрее.
Александр Джад # 5 июля 2021 в 15:11 0
Привет, Остап!
Я тут ни при чем - судьба у него такая. А слов из песни, как известно, не выкинешь. Вот.
Удачи!
камерный театр # 6 июля 2021 в 07:28 0
Отчего ж нельзя выкинуть слов из песни? Очень даже почему же! )))) И можно изменить до неузнаваемости. )))
Или, к примеру, вспомните детективный роман братьев Вайнеров "Эра милосердия" и сравните его с сюжетом фильма Станислава Говорухина "Место встречи изменить нельзя", где, вопреки авторов романа, режиссёр оставил в живых Варвару Синичкину, и этим не разрушил целостность всей идеи, а, скорее, наоборот, привнёс лирическую красоту, показал позитивную развязку, успокоил тех, кто читал и переживал "Эру милосердия". Меня, допустим.
Александр Джад # 6 июля 2021 в 10:58 0
Остап, придумать можно, что угодно. Можно женить, развести, убить.
Но герои живут своими собственными жизнями. Я лишь статист, от меня ничего не зависит.
Рассказ изменить можно, а прошедшую жизнь - нет... к сожалению.
Вот поэтому в этом рассказе все есть так, как есть, уж извините.
Удачи!
камерный театр # 6 июля 2021 в 11:13 0
Согласен.
Светлана Казаринова # 16 августа 2021 в 19:34 0
Прекрасный рассказ, Александр. Удачи в следующих конкурсах!
Александр Джад # 16 августа 2021 в 20:01 0
Здравствуйте, Светлана!
Спасибо! Бум стараться.
Удачи!