Ропот теней

18 ноября 2021 - Влад Устимов

Это не мгла, это – свет;
это не ничто, это вечность
Виктор Гюго

Бледно-желтая клякса солнечного диска медленно стекала за сизую щётку леса и постепенно в нём растворялась. Городская окраина, устав от дневной суеты, погружалась в безмятежную дрёму.
В этот чудесный летний вечер один добрый человек по имени Николай, будучи изрядно под градусом, беззаботно топал на кладбище, решив вдруг навестить своих давно почивших родителей. В те благословенные времена можно было повсюду ходить без пропусков. Шёл он, не чувствуя ни тени сомнения и робости, хорошо зная, что в месте вечного упокоения смертных, как в глухом лесу, бояться нечего. Вернее – некого. Посещение же могил предков очищает и продлевает жизнь. Ведь тут, под каждым бугорком покоится огромный мир, целая вселенная. Средоточие бесчисленных эмоций, нереализованной энергии, мыслей и желаний, мечтаний и планов, надежд и чаяний.
А страшилки на эту тему – не более, чем наивное средство защиты от грабителей древних погребений, могил людей некогда именитых и не бедных. Но что кроме угрозы неминуемой смерти способно испугать алчного человека, лишённого совести?
Друзьями уже давно было замечено, что в подпитии Колю тянет на погост. Сам чудак объяснял такое своё поведение неодолимой потребностью в задушевной беседе с усопшими.
- Кто-то же должен сделать первый шаг! – говорил он, - Однажды отец так и сказал: «Когда умру, заглядывай ко мне».
Изумительной прелести зорька догорала на закатной стороне, когда Николай нетвёрдой походкой вошёл в ворота обители вечности и покоя. Суматошный гомон разноголосых пернатых в густой кроне старых вязов постепенно стихал. Внезапно громко и хрипло закаркала ворона. Кукушка сразу замолчала. Это настораживало.
- И для чего все эти монументы? - рассуждал наш гуляка, с трудом пробираясь между могил, - Знаю я, что история циклична и состоит из трёх времён: времени героев, времени воздвижения памятников и времени их разрушения. Кому какое из времен достанется, тот в том времени и живёт. Но, наверное, хватит уже оставаться в плену убогих предрассудков. Гораздо лучше выращивать цветы в память об умерших, разбивать сады и парки. Пожалуй, скоро на всех покойников и камней-то не хватит. А так: закопал мертвеца – посади дерево. Милое дело. Какой чудесной стала бы земля! Но, увы, это пока не для нас. Никак не созреем. Уж слишком нам это сложно.
Над некрополем прямо на глазах оживала грандиозная живописная картина. Разнообразие красок небесной палитры создавало чувство нереальности происходящего. И тут вдруг показалось очарованному страннику, что из-за обрамлённого кровавым ореолом облака смутно вырисовывается маска скорби. На него пристально смотрели знакомые глаза. Только он никак не мог понять – чьи.
Выражение уверенности мигом слетело с самодовольного лица. Лёгкая испарина проступила мелким бисером на узком покатом лбу. На мгновение зажмурившись, мужчина тряхнул лысеющей головой, стараясь освободиться от странного видения и, помятуя заповедь благородных самураев, решительно двинулся вперёд, бормоча под нос: «Смерть боится тебя, только если ты её не боишься»!
Трудно найти то, что нужно среди такого нагромождения бесчисленного множества отчаянно теснящихся надгробий. Вокруг кресты, кресты. От совсем простых и дешёвых до причудливо-помпезных и шикарных, подавляющих своей бесстыжей роскошью. Время расставляет все по своим местам. Именно здесь легко в этом убедиться. Вот губернатор, некогда слывший человеком душевным и добрым, нынче мирно покоится по соседству с преступным авторитетом. Тут же рядом величественный склеп вора в законе. Все они свои роли отыграли. А по окончании игры и короля и пешку укладывают в ящик. В жизни всё как в шахматах.
Памятники, обелиски, печальные ангелы, горькие эпитафии. Новенькие надгробия, украшенные венками, чёрным атласом и муаром с золотым тиснением резко контрастируют с убогими и ветхими, всеми забытыми покосившимися крестами. В этих непроходимых лабиринтах недолго и заблудиться. Похоже, что так и случилось...
Но наш герой не унывал, гнал прочь сомнения и грустные мысли. Хотя причины для печали у него имелись. Где-то в глубине души смутная тревога не давала ему покоя. С некоторых пор он предчувствовал две беды, уготованные для него судьбой. Ожирение и деменция. Снедаемый своей печалью, горемыка не раз пытался принять меры, отчаянно сопротивлялся злому року. Чтобы оправдать свое неуёмное обжорство он выдумал себе диабет, по случаю удачно сблизившись с соседкой-эндокринологом. Но, несмотря на все старания, не мог ничего изменить. Трудно бороться с собственными привычками. Видно, силы были неравны. Фатум неумолимо одолевал, не оставляя бедолаге ни малейшего шанса.
Продолжая размышлять в таком духе, Николай вроде бы прошёл скорбные ряды из гранита и мрамора вдоль и поперёк, но без толку.
Всё тут казалось ему давно известным, и, в то же время, до странности иным, каким-то чуждым и таинственным. В голове шумело и кружилось, перед глазами рябило и мутилось, а родные могилы как сквозь землю провалились.
Незаметно с востока навалилась темень. Начало быстро смеркаться. Вскоре все предметы вокруг стали с пугающей стремительностью терять свои очертания, и растворяться во мраке. Наш храбрец вдруг ощутил между лопаток неприятный холодок, пробежавший вниз, и с тоской осознал, что напрасно явился сюда в эту пору, на ночь глядя. Но было поздно.
И тут он уловил едва слышный шорох, доносившийся откуда-то из-под земли.
- Опять померещилось, - прошептали пухлые губы, обрамлённые жидкими усиками. Их обладатель насторожился, вспомнив о том, что на кладбище нельзя оборачиваться, и до предела напрягая слух. Он понимал, что поддаться панике в такую минуту – самое опасное, однако терял самообладание, всё глубже погружаясь в вязкое болото трусливых фантазий.
Звук повторился. Тихий и неясный, он, тем не менее, заставил содрогнуться одинокого ночного скитальца. Вскоре его уже мелко трясло, словно в начинающимся малярийном приступе. Он был сам себе противен.
Блуждающее светлое пятно проплыло невдалеке, мерцая и прячась за камнями и решётчатыми оградами. Зловещими красными змейками мелькали смутные отблески неверных теней. Пугающие звуки усилились и слились в сплошной глухой и тревожный ропот.
- Нечего бояться жмуриков. Думай о хорошем! – Твердил толстяк в каком-то диком исступлении. Он без всякой надежды успокаивал себя, то и дело, помимо своей воли лязгая зубами, и с обреченным видом наблюдая, как тонкий серп прорезал мрак небесного занавеса, и рогатый кроваво-красный месяц медленно поднимался над чернеющим силуэтом витиеватого креста, - Никакая потусторонняя сила не одолеет мою чистую совесть.
Несчастный потерял ощущение времени и пространства, тщетно пытаясь различить реальное и воображаемое; не знал где здесь выход.
Да и идти уже никуда не хотелось. Ноги ослабли. Воля в очередной раз предательски оставляла его. Впрочем, с этим качеством у Коли Почивалова всегда были проблемы. А у кого их нет? И у каждого они свои.
В сгустившихся сумерках резко крикнула ночная птица. Или это нечто другое? И тут до смерти напуганный путник вдруг почувствовал, как дрожит земля…
Сердце заколотилось раненым зайцем, его биение болью отдавалось в висках. Надежда окончательно сменилась на разочарование, а былая бравада и уверенность – на страх.
Да, холодный, сковывающий страх охватил всё существо бедняги. Он был какой-то особенный. Врождённый, первобытный, неодолимый. Но с ним необходимо бороться.
- Его надо победить, - думал Коля, - Бояться смерти. Это так глупо. Мы все умрем, нечего об этом и думать, да, это и неважно, гораздо более интересно, когда это случится, при каких обстоятельствах, и, что самое главное, - с каким настроением мы её примем.
И тут наш горе-философ заметил краем глаза движение. Его безотказное боковое зрение и спасительный дар предчувствия не раз выручили из казавшейся совершенно неминуемой беды. Вздрогнув, как от выстрела, он поднял голову и остолбенел. Погост шевелился. Почивалову почудилась полупрозрачная фосфоресцирующая фигура, медленно выходящая из тёмной усыпальницы.
- Вот интересно: почему мы не боимся человека живого, или умирающего; иногда созерцание трупа навевает вдохновение, а порой и страсть, - думал он с тоской, отрешённо разглядывая неясное мерцание, - А при виде оживающего мертвеца – нас вдруг охватывает ледяной ужас? Всё это очень странно. Неужели тут скрыто наше истинное отношение к людям вообще?
Николай почувствовал слабую вибрацию воздуха. Над самой головой беззвучно носилось что-то крылатое: сыч, козодой, или летучая мышь. Дыхание перехватило, зрачки расширились так, что глаза почернели. Беспорядочный рой мыслей замутил разум. Ему было жутко представить - сколько тайн хоронится на кладбище.
Ужас сковал тело и волю. Он противно сосал под ложечкой, проникая в пивной живот и предательски расслабляя сфинктеры. Мерзкими блошками по коже побежали мурашки. Понятно, что это всего лишь примитивная реакция, на уровне атавизма. Но легче от этого не становилось. Одичаешь, пожалуй, от такого переживания. Могла и шерсть дыбом встать, и зарычать угрожающе бы мог низким басом, но на это не хватило сил. Напрасно внутренний голос умолял бежать без оглядки. Ноги не слушались.
Временами Коле казалось, что откуда-то из-под земли едва доносился заунывный скрежет несмазанной дверной петли, слышался глухой гул, мерещились зловещие призраки, посланцы царства теней, чудились вздохи ночных химер. Он то проваливался в темноту беспамятства, то снова возвращался к монотонному хороводу тревожных мыслей и леденящих видений. Словно дух бестелесный скользнул холодком по заросшей щеке, а липкая паутина смерти окутала и обездвижила его члены. Душа мелко трепетала, как последний берёзовый листок от жестокой метели. Такого с ним не было никогда. Наступила полная апатия.
Это конец – промелькнуло в затухающем сознании. Шевеление мысли гражданина Почивалова замерло. Слабый свет прощально мигнул и померк. Всепоглощающий мрак принёс облегчение, умиротворение и покой.
Казалось, что время остановилось.
*
Постепенно светлое пятно начало вытеснять темноту. Коля вспомнил детство и свои младенческие страхи. В памяти возникли зловещие фигуры на потолке тёмной комнаты, то беспорядочно мечущиеся, то угрожающе подкрадывающиеся. Вот, с противным скрипом, закрывается дверь спальни, уносящая последнюю полоску спасительного желтоватого света от неумолимо удаляющейся керосиновой лампы. Затем перед глазами замелькали фантастические подушки. Маленькие, словно карамельки, они с угрожающей неотвратимостью медленно увеличиваются в размере, растут, растут, заполоняя собой всё пространство спальни, и душат, душат, лишая его последнего глотка воздуха и внушая смертельный ужас. Так было с ним когда-то во время болезни.
Стало ещё светлее. Прояснилось, на небе появились первые робкие звёзды.
Прямо перед Колиным лицом, мягко мерцая, висел голубоватый шар, чуть больше футбольного мяча. Он излучал приятное тепло, легко читал мысли и мог свободно общаться без малейшего звука. В центре свечения виднелись до боли знакомые глаза. Те самые. На этот раз сомнений не было. На него смотрел отец. Страх растаял без следа. На душе спокойно и легко.
Явственно слышалась некогда популярная мелодия. Известный с юношеских лет бард пел:
Мы здесь поодиночке смотрелись в небеса,
Мы скоро соберемся воедино,
И наши в общем хоре сольются голоса,
И Млечный Путь задует в наши спины.*
Чудился такой родной папин голос. Слова легко лились, как летний цветочный мёд. Они будто сами собой возникали в голове.
- Только что читался ужас в глазах твоих. Что это? Прозрение? Раскаянье? Всех ли ты спас, из тех, кого мог бы спасти? Разобрался? Ну и славно. Ты подвергся экзекуции самоанализа, осознал все свои деяния и повинился. Снял с себя тяжкий груз непрощения, очистился от грехов. Это хорошо. Страх прошёл. Так лучше. Теперь ты другой. Научился отличать вечное от мимолётного. Чувствуешь разницу? У тебя появляются новые возможности. Ты можешь обрести свободу. Познай же мир доселе невидимый.
Смерть – штука довольно сложная и многогранная. С одной стороны – это боль, горе и утрата, а с другой – радость неземная.
Здесь, на кладбище добродетель и невинность могут быть в безопасности, а могущество и гордыня теряют мнимую силу свою. Тут открывается путь в иную реальность. Постарайся одолеть его. У тебя получится.
*
Безмолвная беседа текла плавно и безмятежно. Перед мысленным взором зачарованного Почивалова, всё нутро которого с тихим восторгом резонировало с какой-то таинственной и непостижимой космической энергией, постепенно разворачивался удивительный мир. И он притягивал неудержимо.
*
Что это было: встреча с духами стихий? Полтергейст, плазмоид? А может - шаровая молния? Откуда вдруг среди ясной звёздной ночи она могла возникнуть? Это же ненормально. И с какой стати она так с ним разговорилась, являя чудеса осведомлённости, интеллекта и мудрости? Да ещё в облике отца.
Короче, исчез наш Николай. Как в воду канул. Испарился.
Про это судачили все, кому не лень. Фантазировали кто - во что горазд. Злые языки говорили: «И жил грешно, и помер смешно».
Но тела так и не обнаружили. Некоторые объясняли таинственную пропажу безрассудного человека контактом несчастного с редчайшей атмосферной аномалией и даже с инфернальными силами. Об этом случае горячо спорили местные уфологи и парапсихологи. Предполагали похищение инопланетянами. Были и другие версии. Обсуждался возможный конфликт с мифической бандой неуловимых гробокопателей. В итоге следователи ничего не нашли и положили это мутное дело в долгий ящик. Поговаривали, что сразу после того исчезновения на погосте появился козёл, который будто что-то искал между могилами.
Да, странный был тип этот Коля Почивалов. И какому нормальному человеку могут прийти в голову полуночные беседы с мертвецами?

***
*Мы здесь поодиночке смотрелись в небеса,
Мы скоро соберемся воедино,
И наши в общем хоре сольются голоса,
И Млечный Путь задует в наши спины
Юрий Визбор «Письмо Высоцкому»

фото автора

Регистрационный номер №0500503

от 18 ноября 2021

[Скрыть] Регистрационный номер 0500503 выдан для произведения:

Это не мгла, это – свет;
это не ничто, это вечность
Виктор Гюго

Бледно-желтая клякса солнечного диска медленно стекала за сизую щётку леса и постепенно в нём растворялась. Городская окраина, устав от дневной суеты, погружалась в безмятежную дрёму.
В этот чудесный летний вечер один добрый человек по имени Николай, будучи изрядно под градусом, беззаботно топал на кладбище, решив вдруг навестить своих давно почивших родителей. В те благословенные времена можно было повсюду ходить без пропусков. Шёл он, не чувствуя ни тени сомнения и робости, хорошо зная, что в месте вечного упокоения смертных, как в глухом лесу, бояться нечего. Вернее – некого. Посещение же могил предков очищает и продлевает жизнь. Ведь тут, под каждым бугорком покоится огромный мир, целая вселенная. Средоточие бесчисленных эмоций, нереализованной энергии, мыслей и желаний, мечтаний и планов, надежд и чаяний.
А страшилки на эту тему – не более, чем наивное средство защиты от грабителей древних погребений, могил людей некогда именитых и не бедных. Но что кроме угрозы неминуемой смерти способно испугать алчного человека, лишённого совести?
Друзьями уже давно было замечено, что в подпитии Колю тянет на погост. Сам чудак объяснял такое своё поведение неодолимой потребностью в задушевной беседе с усопшими.
- Кто-то же должен сделать первый шаг! – говорил он, - Однажды отец так и сказал: «Когда умру, заглядывай ко мне».
Изумительной прелести зорька догорала на закатной стороне, когда Николай нетвёрдой походкой вошёл в ворота обители вечности и покоя. Суматошный гомон разноголосых пернатых в густой кроне старых вязов постепенно стихал. Внезапно громко и хрипло закаркала ворона. Кукушка сразу замолчала. Это настораживало.
- И для чего все эти монументы? - рассуждал наш гуляка, с трудом пробираясь между могил, - Знаю я, что история циклична и состоит из трёх времён: времени героев, времени воздвижения памятников и времени их разрушения. Кому какое из времен достанется, тот в том времени и живёт. Но, наверное, хватит уже оставаться в плену убогих предрассудков. Гораздо лучше выращивать цветы в память об умерших, разбивать сады и парки. Пожалуй, скоро на всех покойников и камней-то не хватит. А так: закопал мертвеца – посади дерево. Милое дело. Какой чудесной стала бы земля! Но, увы, это пока не для нас. Никак не созреем. Уж слишком нам это сложно.
Над некрополем прямо на глазах возникала живая и грандиозная картина, поражающая своей красотой. Разнообразие красок небесной палитры создавало чувство нереальности происходящего. И тут вдруг показалось очарованному страннику, что из-за огромного, обрамлённого кровавым ореолом облака смутно вырисовывалась маска скорби. На него пристально смотрели знакомые глаза. Только он никак не мог понять – чьи.
Выражение уверенности мигом слетело с самодовольного лица. Лёгкая испарина проступила тонким бисером на узком покатом лбу. На мгновение зажмурившись, мужчина тряхнул лысеющей головой, стараясь освободиться от странного видения и, помятуя заповедь благородных самураев, решительно двинулся вперёд, бормоча под нос: «Смерть боится тебя, только если ты её не боишься»!
Трудно найти то, что нужно среди такого нагромождения бесчисленного множества отчаянно теснящихся надгробий. Вокруг кресты, кресты. От совсем простых и дешёвых до причудливо-помпезных и шикарных, подавляющих своей бесстыжей роскошью. Время расставляет все по своим местам. Именно здесь легко в этом убедиться. Вот губернатор, некогда слывший человеком душевным и добрым, нынче мирно покоится по соседству с преступным авторитетом. Тут же рядом величественный склеп вора в законе. Все они свои роли отыграли. А по окончании игры и короля и пешку укладывают в ящик. В жизни всё как в шахматах.
Памятники, обелиски, печальные ангелы, горькие эпитафии. Свежие надгробия, украшенные венками, чёрным атласом и муаром с золотым тиснением резко контрастируют с убогими и ветхими, всеми забытыми покосившимися крестами. В этих непроходимых лабиринтах недолго и заблудиться. Похоже, что так и случилось...
Но наш герой не унывал, гнал прочь сомнения и грустные мысли. Хотя причины для печали у него имелись. Где-то в глубине души смутная тревога не давала ему покоя. С некоторых пор он предчувствовал две беды, уготованные для него судьбой. Ожирение и деменция. Снедаемый своей печалью, горемыка не раз пытался принять меры, отчаянно сопротивлялся злому року. Чтобы оправдать свое неуёмное обжорство он выдумал себе диабет, по случаю удачно сблизившись с соседкой-эндокринологом. Но, несмотря на все старания, не мог ничего изменить. Трудно бороться с собственными привычками. Видно, силы были неравны. Фатум неумолимо одолевал, не оставляя бедолаге ни малейшего шанса.
Продолжая размышлять в таком духе, Николай вроде бы прошёл скорбные ряды из гранита и мрамора вдоль и поперёк, но без толку.
Всё тут казалось ему давно известным, и, в то же время, до странности иным, каким-то чуждым и таинственным. В голове шумело и кружилось, перед глазами рябило и мутилось, а родные могилы как сквозь землю провалились.
Незаметно с востока навалилась темень. Начало быстро смеркаться. Вскоре все предметы вокруг стали с пугающей стремительностью терять свои очертания, и растворяться во мраке. Наш храбрец вдруг ощутил между лопаток неприятный холодок, пробежавший вниз, и с тоской осознал, что напрасно явился сюда в эту пору, на ночь глядя. Но было поздно.
И тут он уловил едва слышный шорох, доносившийся откуда-то из-под земли.
- Опять померещилось, - прошептали пухлые губы, обрамлённые жидкими усиками. Их обладатель насторожился, вспомнив о том, что на кладбище нельзя оборачиваться, и до предела напрягая слух. Он понимал, что поддаться панике в такую минуту – самое опасное, однако терял самообладание, всё глубже погружаясь в вязкое болото трусливых фантазий.
Звук повторился. Тихий и неясный, он, тем не менее, заставил содрогнуться одинокого ночного скитальца. Вскоре его уже мелко трясло, словно в начинающимся малярийном приступе. Он был сам себе противен.
Блуждающее светлое пятно проплыло невдалеке, мерцая и прячась за камнями и решётчатыми оградами. Зловещими красными змейками мелькали смутные отблески неверных теней. Пугающие звуки усилились и слились в сплошной глухой и тревожный ропот.
- Нечего бояться жмуриков. Думай о хорошем! – Твердил толстяк в каком-то диком исступлении. Он без всякой надежды успокаивал себя, то и дело, помимо своей воли лязгая зубами, и с обреченным видом наблюдая, как тонкий серп прорезал мрак небесного занавеса, и рогатый кроваво-красный месяц медленно поднимался над чернеющим силуэтом витиеватого креста, - Никакая потусторонняя сила не одолеет мою чистую совесть.
И вот уже наш горемыка потерял ощущение времени и пространства, тщетно пытаясь различить реальное и воображаемое; не знал где здесь выход.
Да и идти уже никуда не хотелось. Ноги ослабли. Воля в очередной раз предательски оставляла его. Впрочем, с этим качеством у Коли Почивалова всегда были проблемы. А у кого их нет? И у каждого они свои.
В сгустившихся сумерках резко крикнула ночная птица. Или это нечто другое? И тут до смерти напуганный путник вдруг почувствовал, как дрожит земля…
Сердце заколотилось раненым зайцем, его биение болью отдавалось в висках. Надежда окончательно сменилась на разочарование, а былая бравада и уверенность – на страх.
Да, холодный, сковывающий страх охватил всё существо бедняги. Он был какой-то особенный. Врождённый, первобытный, неодолимый. Но с ним необходимо бороться.
- Его надо победить, - думал Коля, - Бояться смерти. Это так глупо. Мы все умрем, нечего об этом и думать, да, это и неважно, гораздо более интересно, когда это случится, при каких обстоятельствах, и, что самое главное, - с каким настроением мы её примем.
И тут наш горе-философ заметил краем глаза движение. Его безотказное боковое зрение и спасительный дар предчувствия не раз выручили из казавшейся совершенно неминуемой беды. Вздрогнув, как от выстрела, он поднял голову и остолбенел. Погост шевелился. Почивалову почудилась полупрозрачная фосфоресцирующая фигура, медленно выходящая из тёмной усыпальницы.
- Вот интересно: почему мы не боимся человека живого, или умирающего; иногда созерцание трупа навевает вдохновение, а порой и страсть, - думал он с тоской, отрешённо разглядывая неясное мерцание, - А при виде оживающего мёртвеца – нас вдруг охватывает ледяной ужас? Всё это очень странно. Неужели в этом скрыто наше истинное отношение к людям вообще?
Николай почувствовал слабую вибрацию воздуха. Над самой головой беззвучно носилось что-то крылатое: сыч, козодой, или летучая мышь. Дыхание перехватило, зрачки расширились так, что глаза почернели. Беспорядочный рой мыслей замутил разум. Ему было жутко представить - сколько тайн хоронится на кладбище.
Ужас сковал тело и волю. Он противно сосал под ложечкой, проникая в пивной живот и предательски расслабляя сфинктеры. Мерзкими блошками по коже побежали мурашки. Понятно, что это всего лишь примитивная реакция, на уровне атавизма. Но легче от этого не становилось. Одичаешь, пожалуй, от такого переживания. Могла и шерсть дыбом встать, и зарычать угрожающе бы мог низким басом, но на это не хватало сил. Напрасно внутренний голос умолял бежать без оглядки. Ноги не слушались.
Временами Коле казалось, что откуда-то из-под земли едва доносился заунывный скрип несмазанной дверной петли, слышался глухой гул, мерещились зловещие призраки, посланцы царства теней, чудились вздохи ночных химер. Несчастный то проваливался в темноту беспамятства, то снова возвращался к монотонному хороводу тревожных мыслей и леденящих видений. Словно дух бестелесный скользнул холодком по заросшей щеке, а липкая паутина смерти окутала и обездвижила его члены. Душа мелко трепетала, как последний берёзовый листок от жестокой метели. Такого с ним не было никогда. Наступала полная апатия.
Это конец – промелькнуло в затухающем сознании. Шевеление мысли гражданина Почивалова остановилось. Слабый свет прощально мигнул и померк. Всепоглощающий мрак принёс облегчение, умиротворение и покой.
Казалось, что время остановилось.
*
Постепенно светлое пятно начало вытеснять темноту. Коля вспомнил детство и свои младенческие страхи. В памяти возникли зловещие тени на потолке тёмной комнаты, то беспорядочно мечущиеся, то угрожающе подкрадывающиеся. Вот, с противным скрипом, закрывается дверь спальни, уносящая последнюю полоску желтоватого света от керосиновой лампы. Затем перед глазами замелькали фантастические подушки. Маленькие, словно карамельки, они с угрожающей неотвратимостью медленно увеличиваются в размере, растут, растут, заполоняя собой всё пространство спальни, и душат, душат, лишая его последнего глотка воздуха и внушая смертельный ужас. Так было с ним когда-то во время болезни.
Стало ещё светлее. Прояснилось, на небе стали появляться робкие звёзды.
Прямо перед Колиным лицом, мягко мерцая, висел голубоватый огненный шар, чуть больше футбольного мяча. Он излучал приятное тепло, легко читал мысли и мог свободно общаться без малейшего звука. В центре свечения виднелись до боли знакомые глаза. Те самые. На этот раз сомнений не было. На него смотрел отец. Страх растаял без следа. На душе спокойно и легко.
Явственно слышалась некогда популярная мелодия. Известный с юношеских лет бард пел:
Мы здесь поодиночке смотрелись в небеса,
Мы скоро соберемся воедино,
И наши в общем хоре сольются голоса,
И Млечный Путь задует в наши спины.*
Чудился такой родной папин голос. Слова легко лились, как летний цветочный мёд. Они будто сами собой возникали в голове.
- Только что читался ужас в глазах твоих. Что это? Прозрение? Раскаянье? Всех ли ты спас, из тех, кого мог бы спасти? Разобрался? Ну и славно. Ты подвергся экзекуции самоанализа, осознал все свои деяния и повинился. Снял с себя тяжкий груз непрощения, очистился от грехов. Это хорошо. Страх прошёл. Так лучше. Теперь ты другой. Научился отличать вечное от мимолётного. Чувствуешь разницу? У тебя появляются новые возможности. Ты можешь обрести свободу. Познай же мир доселе невидимый.
Смерть – штука довольно сложная и многогранная. С одной стороны – это боль, горе и утрата, а с другой – радость неземная.
Здесь, на кладбище добродетель и невинность могут быть в безопасности, а могущество и гордыня теряют мнимую силу свою. Тут открывается путь в иную реальность. Постарайся одолеть его. У тебя получится.
*
Безмолвная беседа текла плавно и безмятежно. Перед мысленным взором зачарованного Почивалова, всё нутро которого с тихим восторгом резонировало с какой-то таинственной и непостижимой космической энергией, постепенно разворачивался удивительный мир. И он притягивал неудержимо.
*
Что это было: встреча с духами стихий? Полтергейст, плазмоид? А может - шаровая молния? Откуда вдруг среди ясной звёздной ночи она могла возникнуть? Это же ненормально. И с какой стати она так с ним разговорилась, являя чудеса осведомлённости, интеллекта и мудрости? Да ещё в облике отца.
Короче, исчез наш Николай. Как в воду канул. Испарился.
Про это судачили все, кому не лень. Фантазировали кто - во что горазд. Злые языки говорили: «И жил грешно, и помер смешно».
Но тела так и не обнаружили. Некоторые объясняли таинственную пропажу безрассудного человека контактом несчастного с редчайшей атмосферной аномалией и даже с инфернальными силами. Об этом случае горячо спорили местные уфологи и парапсихологи. Предполагали похищение инопланетянами. Были и другие версии. Обсуждался возможный конфликт с мифической бандой неуловимых гробокопателей. В итоге следователи ничего не нашли и положили это мутное дело в долгий ящик.
Да, странный был тип этот Коля Почивалов. И какому нормальному человеку могут прийти в голову полуночные беседы с мертвецами?

***
*Мы здесь поодиночке смотрелись в небеса,
Мы скоро соберемся воедино,
И наши в общем хоре сольются голоса,
И Млечный Путь задует в наши спины
Юрий Визбор «Письмо Высоцкому»

Эксперимент

ПРИНЦИП ДОМИНО

Рейтинг: +12 307 просмотров

Кому понравилось произведение? >>

Комментарии (9)

Сергей Шевцов # 19 ноября 2021 в 09:30 +4

«А на кладбище всё спокойненько…»

У каждого человека есть своё внутреннее кладбище, но люди не любят в него заходить. Но когда мы посещаем погост, где покоятся наши близкие, то невольно заглядываем и в сооружённый нашими мыслями собственный склеп. У Коли Почивалова, похоже, не получилось выйти из внутренней траурной урны.

Александр Джад # 19 ноября 2021 в 10:43 +4

Хорошо написано. Мудро. Читаешь и чувствуешь себя таким невежей.
Удачи автору!

Галина Дашевская # 19 ноября 2021 в 18:46 +5

Рассказ по теме. Похож на все предыдущие. Ничего нового или сверхъестественного не увидела и не почувствовала. От меня плюс. Автору удачи!

Светлана Казаринова # 20 ноября 2021 в 18:32 +4

Рассказ удался, написан грамотно, читается легко. а что еще нам читателям надо? плюс ставлю и желаю автору удачи.

Александр Жарихин # 20 ноября 2021 в 22:02 +5

Хочу выделить эту строчку - Смерть – штука довольно сложная и многогранная. С одной стороны – это боль, горе и утрата, а с другой – радость неземная. =
Это боль, когда умер мой дед, долго места себе не находил. У меня хороший был дед
От меня конечно плюс. Автору удачи!

Ирина Бережная # 21 ноября 2021 в 17:18 +4

Рассказ в тему. Читался легко и без напряга. Плюс ставлю. Автору успеха!

Людмила Комашко-Батурина # 24 ноября 2021 в 02:12 +3

заинтригована была описанием ночного кладбища и ощущениями ГГ. Не хотелось бы мне в ночи оказаться на кладбище. Я в детстве слышала, что после захода солнца там лучше не бывать. Автору удачи!

Игорь Кручко # 17 декабря 2021 в 09:50 +1

«Теперь это легкое дыхание снова рассеялось в мире, в этом облачном небе, в этом холодном весеннем ветре…» Иван Бунин. «Легкое дыхание».

Влад Устимов # 17 декабря 2021 в 14:01 0

Вы мне льстите, Игорь.
Благодарю за шикарный отзыв.

RSS-лента комментариев