11 ИЮНЯ

Этим солнечным утром, которое ничем не отличалось от предыдущего, Рита еще не знала, что вечером ее жизнь потечет в другом измерении.

Но до вечера было еще далеко, а до тех пор все развивалось по привычному для будней сценарию …Подъем под дребезжащую трель будильника. Каждый раз так хотелось запустить в него подушкой. Душ, после которого Рита уже начинала радоваться новому дню. А непременная утренняя чашка ароматного кофе окончательно мирила ее с мыслью о том, что через несколько минут она отправится на работу.

Продолжая собираться, Рита заглянула в комнату сына. Он спал. Рите очень хотелось узнать, во сколько Дима отправится в Питер, но будить его не решилась.

- Ладно, пусть спит. Позвоню c работы,- сказала Рита самой себе, бросила последний взгляд в зеркало в прихожей и, вполне удовлетворившись своим видом, вышла из дома.

Путь от станции метро до работы пролегал по скверу с небольшим прудом в центре. Всего и ходьбы-то несколько минут, но какие это были минуты! По обе стороны сквера тянулись ряды тенистых лип, а вокруг пруда небольшими группками теснились ивы. Те, что стояли ближе к воде, не были подстрижены, и их тонкие ветви висели над поверхностью воды, любуясь своим отражением. Удивительно, этот сквер в центре мегаполиса каждую весну привлекал уток. Утки жили здесь все лето, и даже выводили утят. К июню утята заметно подрастали, но все еще держались поближе к маме-утке. И каждый раз, проходя мимо, Рита ненадолго останавливалась у пруда, чтобы полюбоваться трогательно-миниатюрным, но уже стройным клинышком, которым утята плыли за своей мамочкой.

Сегодня ее наблюдательный пункт был уже занят. Горделивый, седовласый, пожилой мужчина неторопливо отщипывал небольшие кусочки от булки и бросал их в воду. На его левой, согнутой в локте, руке висела трость, а кисть правой была продета в петлю изрядно потрепанного кожаного поводка, пристегнутого к ошейнику маленького важного песика, обладателя такой же аккуратной бородки, как и у его хозяина. Оба с интересом следили за утками, а те наперебой хватали хлебные мякиши.

На работе, как всегда, цифры, числа, таблицы и отчеты. Рядовой день–жвачка. Рита набрала Димкин номер. Никто не ответил. Странно. Дима не мог уехать, не позвонив. Через некоторое время она снова позвонила. И опять без ответа.

- Может, забыл зарядить свой мобильный? – подумала Рита и посмотрела на часы. Маленькая стрелка на циферблате приближалась к шести часам вечера. Рабочий день закончился. По дороге домой непонятное, незнакомое ранее, щемящее беспокойство овладело всем ее существом. Открывая дверь в квартиру, она услышала телефонный звонок. Бросила сумку в прихожей, метнулась к телефону.

- Алло,- ответила почти шепотом.
- Добрый вечер, меня зовут Павел,- Рита услышала в трубке незнакомый голос.
- У Вас есть сын Дмитрий? – Рита обмерла.
- Что случилось,- спросила она упавшим голосом.
- Ваш сын разбился на мотоцикле…сильно…его сбила машина…он в больнице.
- Когда это произошло?
- Около шести.

Парень на том конце провода еще что-то говорил, говорил… Рита уже ничего не слышала. Она пыталась записать адрес, но пальцы не слушались. Она запомнила только номер больницы, пытаясь сообразить, где это, а в висках пульсировал вопрос: « Жив? Жив? Жив?».

Автоматически набрала номер Диминого друга.
- Славик…Славик, - Рита бессвязно путалась в словах, губы не двигались, во рту пересохло, неудержимая внутренняя дрожь прошивала ее насквозь.
- Я сейчас приеду, - Вячеслав все понял по ее голосу, и через полчаса они уже мчались в машине на другой конец города в больницу.

Диму они нашли в отделении реанимации. Вышел дежурный врач с какими-то документами. Вслед за ним медсестра вынесла большой черный целлофановый пакет. Рита сидела на скамейке, как во сне.
- Вы мать пострадавшего? – врач обратился к Рите. Она слабо кивнула головой.
- Вы должны заполнить документы, паспорт у Вас с собой?
- Нет…не знаю…Он жив?
- Жив, но состояние крайне тяжелое. Обещать ничего не могу…
- Мы не дозвонились до Вас вовремя. Вашему сыну необходима была срочная операция. Мы оперировали его. Подпишите документ о Вашем согласии.

Вячеслав, покопавшись в ее сумке, достал паспорт и сам заполнил документы. Когда потребовалась Ритина подпись, он вложил авторучку ей в руку, взял ее руку в свою и поднес к листу. Рита механически расписалась. Слава получил паспорт Димы и бумажник, которые были при нем на момент аварии. И черный пакет… Рита с ужасом смотрела на этот пакет…Что там??

- В пакете одежда Вашего сына, - сказала медсестра, словно угадав немой вопрос.
- Я хочу его увидеть, - выдохнула Рита.
- Ночью мы не пускаем, - врач уже собирался закрыть дверь, но, встретившись с Ритой взглядом, передумал.
- Ладно, только не долго, я провожу Вас. Вот, халат наденьте, - он протянул ей зеленый халат и бахилы. И спросил, не дать ли ей успокоительного.

Это был самый длинный коридор, какой Рите когда-либо довелось преодолеть. Так ей показалось. Ватные ноги не шли. Сердце бухало. Врач открыл дверь палаты и вошел первым. Из-за его спины она уже видела голову сына. Врач подвел ее к высокой кровати.

Рита увидела Димку. Это был даже не ее сын, это было переплетение множества трубок, трубочек, , катетеров, капельницы и аппарата искусственного дыхания. Глаза сомкнуты. Ей показалось, что он не дышал. Первый порыв – закричать!! Броситься к нему и обхватить руками.

- Вам плохо? – врач стоял рядом, не отходя, готовый в любую минуту оттащить ее от кровати.
Рита мотнула головой и стиснула зубы: «Не смей рыдать, ты не должна…здесь не должна». Она старалась понять хоть что-то о состоянии Димы. Как посмотреть? Врач что-то говорил, наклонившись к ней, о повреждениях, не совместимых с жизнью, но Рита хотела увидеть все сама. Даже то, что скрыто от ее глаз.

Левая рука Димы была уже в гипсе. Рита украдкой приподняла край простынки, накрывавшей ноги сына. Его ноги висели на растяжке. Оба колена были забинтованы. Как потом Рита узнала, одного коленного сустава не было совсем, а на другом не было ни одой целой связки.

Слава привез ее домой. Оставшись одна, Рита развязала черный мешок и достала оттуда окровавленные обрезки Диминой одежды. И вот тут она дала волю слезам. Она уткнулась лицом в джинсы сына, влажные от крови, и зарыдала в голос.
- Не забирай его! Не забирай!! Не забирай!!!– повторяла сквозь рыдания обезумевшая женщина.

С этой минуты для Риты началась другая жизнь, где не было никого, кроме сына. И ничего, кроме ожидания.
Она ходила на работу, чтобы не оставаться наедине со своими мыслями. А после работы летела в больницу.

Через несколько дней Дима очнулся. Рита была рядом, она держала его за руку. Дима открыл глаза. Затуманенный взгляд. Он увидел ее и узнал. Он ее узнал!
- Мама, где я?.. Больно…– голос слабый, трубки во рту и в шее мешали ему говорить. Из уголка глаза покатилась слеза. От боли, от непонимания.
- Мальчик мой, ты в больнице, тебя сбила машина, - сдерживая слезы, прошептала ему на ухо Рита.
- Тебе больно, я знаю. Потерпи. Ты сможешь, потерпи, - она гладила его руку и улыбалась. Пусть сын видит, что она улыбается. Дима не увидел ее улыбки. Он опять провалился в небытие.

Наконец, наступил день, когда врач сообщил, что кризис миновал и Диму переводят из реанимации в обычную палату. Врач протянул Рите Димину больничную карту, затем пожал Димкину здоровую руку и произнес: « Ну, что, с рождением тебя, парень!»
- А он молодец, выкарабкался. Ну, а коленки сделаете, медицина вперед идет, - это врач говорил уже Рите, провожая их до выхода из реанимационного отделения.
Впервые за минувшую вечность, слабая улыбка появилась на Димином лице. Рита шла рядом с каталкой, держа его за руку.

Через год состоится суд. Водитель автомобиля, сбивший Диму, будет признан виновным и привлечен к уголовной ответственности.
Дима перенесет еще не одну операцию, и года через полтора он будет ходить уже без костылей.

Все это случится, но потом…

А пока им предстояло пройти долгий и трудный путь к тому дню, когда жизнь для них обоих снова потечет своим чередом…