Мамины руки (эссе)

  Весна! День 8 Марта. Праздник женщин. Праздник мам – так мы привыкли его воспринимать с детства. 

Мне кажется, что в воздухе, в каждой капельке,  стекающей с сосульки, в теньканье синиц можно услышать прославление не только весны, но и мам. Все предпраздничные дни насквозь пропитаны женским обаянием, неким завораживающим шармом, запахом подснежников  и золотом мимоз, ожиданием радостного торжества. 

Счастливые те люди, с которыми рядом мама. 
 С пословицей: « Пока мамы живы — мы дети, когда "уйдут" – мы сироты», - не приходится спорить.
   Я стала сиротой в тридцать пять лет. Без мамы мир не только опустел, он исчез, перестал существовать в привычном для меня образе. Нет, конечно, нельзя думать, что я не знала жизни, ничего не умела, воспитывалась в тепличных условиях -- я рано научилась всему: труду, сочувствию, пониманию.И это всё осталось во мне. Я теперь по-другому видела мир, через собственные понятия и эмоции, привыкая к ранним рассветам и бессонным ночам, училась спасаться от жары и холода, терпимо относиться к осени, а могла бы не любить, ведь она забрала самого близкого для меня человека – маму. Я не замечала яркого листопада, а бесконечные дожди ноября меня угнетали. Я потеряла поддержку - мамину силу любви. И сама привыкала быть сильной. 
 Я сама решала, кому можно доверять, кого обходить стороной; набивала шишки, если не получалось вовремя различить добро и зло; старалась достойно выплывать из пучины жизни, сердцем переживать непредвиденные потери и печали, видеть прекрасное вокруг. 
Всё сама. Ведь при маме я была обычным созерцателем, ведомым; механически, по инерции шла по проторённой дороге.

 А ещё я с холодком в сердце поняла, что совсем не знала маму: ни её молодости, ни влюблённости, ни интересов и желаний. Ей никогда никто не дарил цветов, и она ни разу об этом не сказала, не намекнула, что ей хотелось бы их получить. Знала ли она, что есть шикарные розы, трепетные лилии, солнечные мимозы, стойкие хризантемы? Наверное, да. Она же носила их своим родителям и сыновьям, трагически погибшим.
  Подождите! Я вспомнила! Её любимые цветы росли у забора: скромные деревенские мальвы похожие на маму открытостью! 
 Мы не дарили ей цветов – она сама приносила росные букетики луговых ромашек, капризных гвоздик, лёгкой и пряной дымки, поникших колокольчиков, живописно перепутанных изумрудом травинок. В глиняной крынке на низком подоконнике они доживали свой короткий век. 
День 8 Марта воспитывал в нас внимание к маме, понимание того, что и она имеет право на праздник и слова признания. Мы наламывали веточек краснотала или ракиты с пушистыми желтоватыми или серебристыми распустившимися почками, несли их домой за спиной, чтобы порадовать маму сюрпризом. Вручали торжественно. Торопясь и ошибаясь, говорили слова поздравления. Она делала вид, что удивлена, улыбалась и целовала нас в щёки. И так каждый год, пока мы были детьми. Конечно, веточки, это не цветы. А цветов не дарили, даже став взрослыми. Да,она радовалась вербочкам. Как бы засияло её лицо, глаза, если бы она хоть однажды получила букет роз!
Я вновь и вновь создаю в памяти образ мамы. Что из её внешности, её облика я запомнила лучше всего? Голубые, цвета морозного неба глаза, наполненные заботой и беспокойством о детях. В ясный день они наполнялись солнечными зайчиками, а в дождливую погоду темнели, забирая грусть, серость и влагу дней. 

  А ещё? В голове настойчиво звучит одно слово: «руки!» И не только потому, что они олицетворяют душистый хлеб, пышные оладьи, чисто выстиранную одежду, скошенную и высушенную траву. Мамины руки, пусть не покажется странным, это спектр выразительных, самых разных эмоций. Да, да!  Не глаза, не слова, а руки! 
Когда она грела зимой для меня постель, я чувствовала их нежность и тепло, когда перебирала мои волосы под колыбельную песню, я чувствовала заботу и любовь. Когда работали с тестом, я видела любование хлебным кружевом, удивление, спокойную уверенность хозяйки. 
Я видела, как руки мамы превращались в крылья, беспокойные, сильные крылья, чтобы погасить в доме неожиданно вспыхнувшую керосинку, спасти жилище.

 Но эти же руки-крылья потеряли силу, стали беспомощными в грозу оттого, что не смогли закрыть от молнии сына, а потом не смогли разбудить его. И это уже не крылья, а руки. Она не могла оторвать их от безжизненного тела, стараясь удержать тепло, которое забирала земля… Я видела, я помню. И теперь не только руки, она вся, каждая клеточка заполнилась непривычной для неё беспомощностью и неизбывным материнским горем… 

 Время заменяет молодость мудростью. Я сейчас понимаю, какой красотой славятся мамины руки! А тогда… Тогда я удивлялась вслух: уроженка Москвы, а руки крестьянки. Широкие ладони, недлинные пальцы, глубоко обрезанные ногти, а где же красивый маникюр! Наверное, поэтому она их не выставляла напоказ. В свободное от работы время, в минуты отдыха, мама их сжимала в кулачки и подпирала голову, глядя в окно и погрузившись в раздумья. Иногда непроизвольно переплетала пальцы и уводила руки под фартук. Они всегда были чистыми, без следов земли. К ним не липла грязь. Просто она не любила, чтобы видели их спокойными. Они уверенно чувствовали себя только в работе. 

В юности мне не хватало чуткости! Я приезжала на студенческие каникулы с маникюром. Радостно и назойливо демонстрировала маме ухоженные руки, непременно спрашивая:
— Мам, ну как тебе ноготочки? Красиво? Тебе нравятся?
 Она по инерции скрещивала руки и отвечала с улыбкой и удивлением:
— Батюшки! До чего же хорошо-то!
— Хорошо-то хорошо, а красиво?— настаивала я на ответе.
— Да как же ещё-то, конечно красиво! Так ты теперь на огород-то не ходи, я сама с уторка пораньше похожу и всё прополю, да и полоть-то там кот наплакал.
— Я в перчатках могу, — пыталась я возразить.
— Нечего и думать. В перчатках руки землицу не чувствуют. Ты и посуду не мой, а то облезнет твоя красота быстро. Перемою. 

 Сейчас смотрю на свои руки: куда что делось? Большие, разбитые работой: ни изящных пальчиков, ни длинных ногтей — как ни старайся, не отрастишь, очень уж коротко подстрижены… Мамины руки у меня. Говорят, что они, а не лицо, зеркало возраста. Морщины можно убрать, а с руками ничего не поделаешь. Земля меняет крестьянские руки. Кто скажет, что уродует. Нет, только таким она отдаёт и тепло, и доброту, и богатство. 
 Руки моей мамы… Иссушенные ветрами, обожжённые солнцем, обласканные землёй, украшенные мозолями, они созидали жизнь. А красоту их получилось увидеть сквозь призрачное время в благородном возрасте. Что они самые ласковые, самые добрые, я знала всегда. 

07. 03. 19г.