«И до такой ничтожности, мелочности, гадости мог снизойти человек! мог так измениться! И похоже это на правду? Все похоже на правду, все может статься с человеком. Нынешний же пламенный юноша отскочил бы с ужасом, если бы показали ему его же портрет в старости. Забирайте же с собою в путь, выходя из мягких юношеских лет в суровое ожесточающее мужество, забирайте с собою все человеческие движения, не оставляйте их на дороге, не подымете потом! Грозна страшна грядущая впереди старость, и ничего не отдает назад и обратно! Могила милосерднее ее, на могиле напишется: «Здесь погребен человек!», но ничего не прочитаешь в хладных, бесчувственных чертах бесчеловечной старости».
М-да-а…, справедливый и жестокий гений мой… Оно бы еще хорошо, здорово просто, если б так: «Здесь погребен человек». Это ж еще поди-постарайся, человек, чтобы эдакое вывела б на кленовом, железном иль каменном православном кресте или безбожном камне твоем какая благодарная иль хотя бы просто учтивая рука. Прибрала бы, подравняла просевший горбик твой, порвала бы полынь, посадила б цветок или хоть ветку еловую воткнула бы заботливая сыновняя иль вдовья забота по весне, - и такое-то не всякому достанется по неумолимой смерти его, но что б написать: «Здесь погребен человек»?.. Не начертало, не высекло, не придумало еще витиеватое, изощренное умом и слогом человечество лучшей эпитафии, но как заслужить такую, ежели оглянешься на пройденный путь, а там, по обочинам, лежат, гниют все те человеческие движения, что оставил ты по причине суетной спешки, излишней тяжести иль за на тот момент ненадобностью, неудобностью для бега? Куда, к чему, к какой занебесной цели бега? А и прав грустный гений – не подымешь уже и ничего не отдает назад и обратно грядущая впереди старость.
Может и хорошо, правильно так Господь уложил, что пройдись по любому на земле кладбищу человечьему, а такой надписи и не встретишь? Вдруг так надо Ему было зачем, чтобы людей среди людей случались единицы? Оно возможно конечно - сесть вот сейчас за стол да приписать к завещанию своему короткую, но обязательную, нотариусом припечатанную строчку, что б всенепременно такое было б начертано на могиле твоей, но сделает ли это тебя человеком? уж не теперь – теперь упущено все, но после, в памяти людской?
Это очень схоже с теперешними «страданиями» по памятникам архитектуры, скажем. Ведь цельная очередь доброхотов выстроилась, кабы какое ветхое строеньице вписано было б в реестрик охраняемого государством и подлежащего реставрации. Оно понятно – по большей части денег поднять в карман на ремонтных сметах. Не сказать, чтобы все так плохо. Если б дом Пашкова развалился, к примеру, так иной бы и заплакал бы, но чего исторического в седьмой воде на киселе отпрыска рода Шереметьевых конюшне, а то бывает еще, - в таком-то вот домишке как-то заночевал иль просто попил чаю Пушкин, утомившись дорогою из Петербурга в Ижоры, где он и «взглянул на небеса». Чуть напоминает скупку мертвых душ для заклада до подачи ревизской сказки. А после?.. Не уважительнее было бы поставить часовенку на месте сровненного с пашней дома, где родился Иван Бунин, да медную табличку прикрутить: «Здесь когда-то жил человек», а не городить, прости господи, из бюджетных или подаянных средств сарай с должностишкой сборщика фонда? Где ж та грань между истинной памятью и памятью выдуманной, меж человеком вполне и не вполне человеком? Кто судья? Бог? Это вряд ли. Ему самому еще в спину многим постоять за индульгенцией от паскудств своих, - имя, может, не забудут, а вот эпитафии достойной…
Время – величайший лапидариус. Пройдет срок – само разберет не спросясь ни критика газетного, ни оратора трибунного, ни государя-приказчика, ни патриарха-фарисея, ни писарей-историков ихних; само отыщет нужную могилку заросшую, оботрет, умоет от плесени чистым дождем скрижаль гранитную, да и высечет по ней святым долотом своим скупую правду тремя словами навеки: «Здесь погребен человек». Но то Гоголю, то Пушкину, то Бунину, а тебе?.. И они, скажешь, много чего оставили на дороге? - то так, да только, похоже, никого и не интересует, чего оставил, но спросят – чего донес до могилы? Глядит из зеркала твоего на тебя хладными, бесчувственными чертами бесчеловечная твоя старость и будто приговор выносит: «Пропал, как волдырь на воде, без всякого следа, не оставивши потомков, не доставив будущим детям ни состояния, ни честного имени!». Не про тебя это будет: «Здесь погребен человек».
Помочь сайту
Поздравления
