Мою бабушку, мамину маму, звали Домна Петровна. Она рано овдовела.
Муж её вернулся с финской весь израненный и, не оправившись, помер.
Кроме мамы у неё ещё было два сына, которые погибли в Великую
Отечественную: один в 41-ом, другой в 43-ем. До самой смерти бабушка
жила с нами, да это и не было каким-то особенным случаем, т.к. в деревне
в те времена большинство родителей жили со своими детьми. Бабушку я
запомнила безропотной и молчаливой. Мама долгое время лечилась от
туберкулёза, а отец был зачастую пьяным, поэтому всё хозяйство и мы,
трое детей, были на её попечении. Недаром нас прозвали "Домнины робята",
а у отца было прозвище "Домнич", что его бесило.
Витя был первенцем и самым любимым внуком бабушки. Но ввиду своей
занятости по хозяйству, а раньше оно в каждом деревенском дому было не
маленьким: корова, телёнок, овцы, поросёнок, куры, а сколько на эту
ораву вёдер воды надо было вытащить из колодца и принести домой, чтобы
напоить, накормить всех, мы часто были предоставлены сами себе. А как
только подрастали, часть домашних дел сваливалась на наши плечи. Всех
больше доставалось Вите. Видимо, надсадившись в раннем детстве, он рос
худеньким и слабым, чем злил отца и частенько получал от него или
подзатыльника, или ремня. Бабушка его жалела и ещё больше любила.
Валерик рос сбитышем и по всей вероятности был любимчиком отца, поэтому
многие провинности ему прощались. До меня же никому не было дела, росла,
как трава, то увязывалась за бабушкой в магазин, то гуляла с
подружками... А гулять, это не как нынче, что соберутся трое-пятеро и
ходят по дороге взад-вперёд. Сколько было у нас игр: прятки, ляпы,
городки (мы, конечно, эту игру называли «попом», почему – не знаю),
прыжки через скакалку, прыжки на доске, в школу, в куклы, в фантики, в
черепочки…
Нельзя сказать, что бабушка не любила нас с Валериком. Мне она,
например, шила из тряпок куклы. Запомнила две из них: солдата и девушку.
Мне бабушка давала лоскуточки и я шила куклам одежду. А когда зимой
прибегала с улицы, замёрзшая, мы с ней залезали на печь и она мне
рассказывала сказки. Особенно запомнила сказку «Медведь - липовая нога»:
"Жил-был старик да старуха, детей у них не было. Старуха и говорит старику:
- Старик, сходи по дрова.
Старик пошел по дрова; попал ему навстречу медведь и сказывает:
- Старик, давай бороться.
Старик взял да и отсек медведю топором лапу; ушел домой с лапой и отдал старухе:
- Вари, старуха, медвежью лапу.
Старуха сейчас взяла, содрала кожу, села на нее и начала щипать шерсть, а
лапу поставила в печь вариться. Медведь ревел-ревел, надумался и сделал
себе липовую лапу; идет к старику на деревяшке и поет:
Скрипи, нога,
Скрипи, липовая!
И вода-то спит,
И земля-то спит,
И по селам спят,
По деревням спят;
Одна баба не спит,
На моей коже сидит,
Мою шерстку прядет,
Мое мясо варит,
Мою кожу сушит.
В те поры старик и старуха испугались. Старик спрятался на полати под
корыто, а старуха на печь под черные рубахи. Медведь взошел в избу;
старик со страху кряхтит под корытом, а старуха закашляла. Медведь нашел
их, взял да и съел."
Правда, мне редко удавалось сказку дослушать до конца, т.к. бабушка
рассказывала нараспев и её голос меня так и убаюкивал, а она, увидев,
что я заснула, спешила выполнять домашние дела… Не однажды я просыпалась
с небольшими ожогами от печи. Тогда бабушка привязывала к ожогу
разрезанную сырую картофелину и назавтра я уже забывала о болячке. Когда
мы стали учиться в школе, бабушка со своей пенсии в 11 рублей нам, всем
троим, давала по рублю на буфет.
На сарае у нас была клеть*, а там стоял большой сундук, в котором сверху
хранился наряд бабушки на умиранье… Тогда меня, помню, поразило то, что
человек сам себе приготовил одежду…
Бабушка умерла в возрасте 81 года 12 февраля 1973 года, в это время я уже училась на первом курсе педагогического института.
* Клеть — помещение, комната в строении, здании, а также отдельная
постройка хозяйственного назначения. В обычном русском жилище клетью
называется, как правило, неотапливаемое помещение, примыкающее
посредством сеней к избе. ...
Помочь сайту
Поздравления
