ВАРЕНЬКА

Как же была счастлива Варенька, получив долгожданное приглашение на службу. Да, жаль, что далеко от дома и невесть где. Но условия более чем щедрые: полный пансион для гувернантки и неплохое жалование. В родовом имении, где властвовала мачеха, ничего не удерживало. А отец только что и смог, проводить до станции и тайком выделить немного денег на первый случай.

В поезде попутчики быстро перезнакомились и коротали дорогу россказнями. Варенька так и уснула под голос монашки, повествующей о ведьмах, призраках, оборотнях. Но утром от страха ничего не осталось: через заледенелое окно ярко светило солнце. На станции назначения почему-то никто не встретил, но добрые люди помогли найти возницу, который согласился доставить барышню в имение господ Малининых. Поначалу кучер немного испугал девушку своим видом: тулуп, валенки, взъерошенная борода, из-под мохнатой шапки зыркнули чёрные глаза. При этом что-то буркнул насчёт сапожек и шубки, подбитой ветром. Тем не менее мужик устроил в санях удобное лежбище и прикрыл Вареньку толстым меховым пологом. Лошадка бодро бежала по заснеженной дороге, по сторонам — белые просторы, солнце в глаза... Сами собой закрылись глазки.

Пробудилась от того, что ветер сорвал полог, острые иголки снега кололи щеки. Вокруг ничего не видно, только вздыбленные хлопья снега. Метель! Лошадка еле-еле перебирала ногами. Кучер слез, взял под уздцы и повёл её по невидимой дороге. Варенька в ужасе сжалась в комок.

Немного стало потише — заехали в какой-то двор что ли. Мужик вытащил барышню из саней и чуть ли не волоком втащил на крыльцо и втолкнул в открытую дверью. Стало тихо и тепло, впереди огонёк. Какая-то женщина со свечкой в руках что-то сказала и повела по коридору. Сверкнули во тьме неприветливые глаза, от чего сердце сжалось. Тёмный коридор, лестница, комната...

«Извините, не ждали сегодня. Постель не заправлена, да и раздеваться не стоит, к утру всё выстудит.» - поставила свечку на огромный комод и ушла.

Варенька огляделась насколько можно было при свете свечи. Комната большая, углов и не видно. Махина комода, стол, стулья и кровать у стены. В полукруглое окно бьётся ветер, снег шуршит о стекло, кажется — ещё чуть -чуть и буря заполнит всю комнату. Скинув платок, шубку и сапожки, забралась на кровать и закуталась в одеяло. Пригрелась, глаза стали смыкаться. Вдруг мигнула и погасла свеча. Темнота, спичек нет, идти куда-то — дом неведомо чей. Липкий страх сковывает всё тело...

Тишину нарушает дикий крик! Нет, вопль, исполненный страшной муки. Ещё, и ещё! Чьи-то крики, шум, грохот...

Что это? Кого- то убивают? Куда она попала!!! Где-то хлопают двери, слышны беглые шаги, разговоры и постоянный вой. Накрылась одеялом с головой, нет, душно, всё равно страшно. Заткнула уши, но вой не затихает. Из темноты надвигается тёмное, громадное, страшное. Чьи-то руки хватают её, сдёргивают одежду...Жарко и душно, во рту пересохло. Вдруг — чудо: вода смачивает губы, странный вкус, но пить и пить... И провал во мрак!

«Андрей Сергеевич! Она просыпается!» - « Сударыня, откройте же глаза?»

Где она? Широкая постель, белоснежное бельё, кружевная рубашечка. Голубая комната, солнечный свет, и лицо молодого человека с добрыми глазами.

Издалека: «Софья Петровна! Она пришла в себя!» Лёгкие шаги, женщина в милом домашнем платье, озабоченный и приятный голос: «Как вы себя чувствует, дитя? Ну и напугали вы нас этой ночью! Надеюсь, жар спал?» - «Не волнуйтесь, мадам! Она в полном здравии. С непривычки попасть в метель. Неудивительно, что продуло. Да она ещё совсем ребёнок!»

Обидно, но: « Где я? Что со мной?»

« Вы не помните? Вас доставили в такую непогоду, что и немудрено заболеть. Был сильный жар, лихорадка. Вы так сильно кричали, что Елизавета Сергеевна со страху и родила. А ведь как мучилась, бедняжка. Но всё обошлось. И она здорова, и малыш, и вы тоже в полном здравии. Я врач, местный эскулап- Андрей Сергеевич. А вы в имении Малининых, куда и направлялись. Но телеграмма запоздала, потому и не встретили, как положено. Но всё обошлось! Поправляйтесь! Вас уже с нетерпением ждут будущие воспитанницы. Слышите, как рвутся? Но сегодня пока придётся полежать, полечиться! Если что — я буду здесь — наблюдаю за новорожденным!»

Варенька была страшно смущена и растеряна. Надо же — хорошо начинается её служба. Но Софья Петровна, в которой она и узнала встречающую её женщину, успокоила своим заботливым вниманием. Страхи испарились. Стало смешно. Улыбнулась, потянулась, повернулась на бочок и сладко уснула.