Пожар

Декабрь, девяносто первый год, Подмосковье, склады Миннауки.

С неделю назад три лихих балагура  забрели в Пущу и одним махом раскололи страну. Раскололи резко и звонко, как орех.

Над Подмосковьем стылый ветер, вечер, конец рабочего дня, холод.

Шофер, с которым я приехал за новым прибором, подгоняет меня быстрей оформить все бумаги, погрузить «дуру» и дать ходу, потому как глушить старую «буханку» нельзя, а бензина в баке – «тока-тока».

Я бегаю по коридорам конторы и ищу Дмитрича, завскладом приборного сектора. Лет ему под шестьдесят, а то и боле. Личность он легендарная и уважаемая. И если кто в институте говорит, что поехал к Дмитричу, то всем понятно, куда и к кому он собрался, хотя в лабораториях полным-полно и других Дмитричей, от практикантов до членкоров.

Обежав два этажа, сунув нос в три десятка дверей и, не найдя «главного по приборчикам», я несусь в подвал, к Викеше.

Викеша – бригадир грузчиков и старинный друг-приятель Дмитрича.

С размаху распахиваю дверь, здороваюсь с мужиками, рубящимися в домино, и, чуть отдышавшись, спрашиваю,

- Викентий Семёныч, Вячеслава Дмитрича ищу…. Не знаешь куда запропастился?

- Зачем он тебе?

- Да приборчик надо получить. Время-то уже полшестого…. Ещё полчаса и….

- Ты завтра приезжай… С утреца.

- А что, Дмитрича нету? Заболел что ли?

- Заболел, заболел…. Мы все теперь заболели…. Рыба! Считай бабки!

- Мне сегодня – край! Завтра машину не дадут!

Викеша насупился, закурил и проворчал,

- На заднем дворе он. Разный хлам в костре жжёт…. И сам в хлам…. Пьёт три дня без просыху….

Бегу на задний двор.

За ангаром, на лавочке у костра сидит Дмитрич. В руках он держит пёстрый мяч. Ещё несколько таких же мячей лежат у его ног.

Дмитрич, что-то бурча себе под нос, разглядывает мяч, поворачивая с боку на бок, и вдруг бросает его в пламя. Наклоняется, и, крепко матерясь, берёт следующий.

Увидев эту картину, я понимаю, что прибора мне сегодня не видать, перевожу дух и уже не спеша подхожу к костровому.

Дмитрич смотрит на меня и спрашивает,

- Водку будешь?

Я отказываюсь и, приглядевшись к его игрушкам, вижу, что это вовсе не мячики, а глобусы без подставки, что обычно живут в кабинетах географии.

- Вот, - поясняет мне Дмитрич, - У Санька забрал, со школьного склада…. Кому они теперь на хрен нужны…. Нету больше одной шестой части суши…. И мира этого больше нет…. Нету…. Всё прос…ли….

Дмитрич достаёт из кармана тулупа початую бутылку водки, выпивает пару глотков, и, бросая очередной глобус в костёр, морщась от горькой, выдыхает, - Пожа-а-ар!

Я прощаюсь, поворачиваюсь, и иду по хрусткому снегу к смердящей «буханке».

За моей спиной весело и жарко горят миры….