Лермонтов и Ветошкин

[Скрыть] Регистрационный номер 0405045 выдан для произведения:
Лермонтов и ВетошкинБорис Аксюзов
    Лермонтов и Ветошкин
             (Миниатюра из  цикла «Мои поэты»)

    Вспоминается, как однажды я  вошел в класс и объявил, что изучать Лермонтова мы закончили и переходим к Некрасову, а на «Камчатке» вдруг раздался звук, очень похожий на стон глубоко разочарованного человека, за коим последовал вопрос, одновременно горестный и протестный:
- А что, еще про Лермонтова нельзя?

  Вы понимаете, что за последними партами обычно спасаются не самые лучшие ученики, а меня это вздох разочарования удивил  еще больше оттого, что исходил  он от Саши Ветошкина, путавшего Хлестакова с Чичиковым. 

 - Ты очень любишь Лермонтова? - спросил я.

  Саша смутился, так как не привык  рассказывать о своих литературных пристрастиях.

- Ему  «Белеет парус одинокий» больно понравился, - объяснила мне  умная, но очень ехидная Леночка Градополова, - Он у нас в моряки собрался.

   Сашка швырнул в нее дневником и зло выпалил:
   - И вовсе нет!  Просто мне жалко, как его убили... И еще  мне Печорин нравится... Вы здорово про него рассказывали, а когда читали, как он стоял  на краю пропасти,  у меня мурашки по коже бегали...

  Я понял, что отрывок, прочитанный мной на уроке, было единственное  с чем он ознакомился из «Героя нашего времени» в оригинале, ибо сам он книг не читал. Их содержание передавали ему сердобольные девчонки, или он узнавал его из учебников.    И только мой вдохновенный рассказ о творчестве Лермонтова стал причиной его интереса к его произведениям...


   …  Лет пять тому назад  я получил от него сообщение в «Одноклассниках»: «Иду на греческом сухогрузе в ваши края. Как бы нам встретиться?»

    Я встретил его в порту, и если бы он не подошел ко мне первым, ни за что  не узнал того Сашку Ветошкина, который скромно прятался за спинами девочек на «Камчатке».

   Это был седой располневший  мужчина в белом морском кителе с множеством каких-то нашивок. После того, как мы обнялись, я ткнул пальцем в одну из них и спросил:
   - И до каких высот  ты дослужился?

  - Капитаню,  Валентиныч, вот на этой старой калоше под греческим флагом, - ответил он мне,  не рисуясь. - Ходим по Среднеземке,  иногда  через Атлантику. Вспоминаю твои уроки английского,  ругаю себя матерно, что  не учил его как следует. В сорок лет стал изучать язык, чтобы в загранку идти, а мозги уже не те....  

   В школе, кроме литературы, я преподавал еще английский язык и помню, что Саша в нем был вообще никакой. А тут он решил, видимо, доказать мне,  что  то были ошибки молодости и  легко перешел на иностранную речь, причем, на таком уровне, какому мог бы позавидовать квалифицированный переводчик.

   - Пошли в кабак, - после короткого экскурса в  в свою морскую жизнь на английском языке сказал он мне по русски. - Посидим, покалякаем, выпьем маленько.  Я чего еще тебе благодарен,  что  ты не дал мне алкоголиком стать. Помнишь?

  Я помнил...


  В десятом классе я застал его с группой ребят, собиравшихся в физкабинете распить семисот граммовую бутылку водки, называемую на Сахалине почему-то «гусем», и вылил ее в цветочный горшок  с фикусом, сказав спокойно:
   - Завтра посмотрите, что с этим растением будет. То же самое будет с вами через годик-два...


  .. - Помню, помню, - грустно сказал я, не отвечая на его широкую улыбку. - Цветочек до сих пор жалко... 
 
   - Мне тоже, -  взаимно опечалился он.
       
  Мы зашли в припортовый ресторан, где было прохладно и тихо.  Ветошкин, не спрашивая меня, заказал холодный сок, салат и достал из кармана маленькую бутылочку греческого коньяка:
    - Выпьем за встречу... Чисто символически... А на пароходе я угощу тебя обедом, какого ты не едал... У меня повар — француз из Марселя... Бог кулинарии...

   Мы выпили и я сказал, впервые ощутив радость от встречи с учеником, которого не видел почти сорок лет:
   - Значит,  Саша, Лермонтов все-таки повлиял на выбор твоей профессии...  «Белеет парус одинокий»... 
 
   Саша вдруг рассмеялся:
   - Валентиныч,  клянусь медузой, это все девчонки понапридумали!  Моряком я стал, потому что на Сахалине родился..  У моря вырос - в моря ушел...  А у Лермонтова я до сих пор Печорина люблю... Во это мужик был!  Прямо вживую  помню, как ты нам читаешь про его дуэль с Грушницким,  а у меня мурашки по коже... Ты же знаешь, что я после этого «Героя нашего времени»  в школьной библиотеке спер и читал его каждый божий день...  Хочешь, я тебе наизусть расскажу тот самый отрывок...

   - Не надо, Саша,  - ответил я.  - Боюсь, что у меня одними мурашками не обойдется. Я ведь и расплакаться могу...

© Copyright: Борис Аксюзов, 2014