Конец бабьего лета

Мы с женой догуливали последнюю неделю отпуска на Волге. Погода была прекрасная. Стояло бабье лето. Золотистые деревья перемежались багрянцем осины и рябины.

И только стойкий камыш был зелен и окаймлял берега своей зеленой бахромой. Днем было тепло, а вечерами прохладно.

 Была полная луна и ночью было светло. На воде отливала серебром лунная дорожка. По утрам трава была окроплена крупной росой.

Мы жили в хорошо оборудованном диком лагере. Здесь была огромная кухня с крышей из полиэтилена. Была также полуземлянка-полупогреб для хранения продуктов. На кухне стоял большой стол с двумя длинными лавками, вкопанными в землю.

Днем съездила за калиной – набрали ведра три. А после обеда поехали на рыбалку. На завтра был намечен отъезд, и надо было наловить рыбки для копчения.

Клевал некрупный лещ по 500-700 граммов.  На Волге такого леща называют «шерман». Мы быстро поймали 5-6 кг. Поехали в лагерь.  Вечер был теплый и тихий. Пока жена чистила и жарила рыбу, я полез купаться – надо было помыться в дорожку! Радио передало погоду и сообщило, что вода 18 градусов. Я сказал жене: «Вот запомни – сегодня 18 сентября и вода 18!»

Я приготовил леща для копчения – вынул кишки через два разреза поперек брюха и засыпал лещей солью, в том числе и вовнутрь. Таз с рыбой поставил на кухне. Утром, после отмочки и промывки соли, леща можно коптить.

Для этого есть металлическая коптилка. В неё засыпают труху от пеньков и ивовые листья. Рыба лежит на решетке. Коптилку закрывают и разогревают на сильном огне костра, пока не начинает идти дым из коптилки. Потом поддерживают дым на малом огне. Процесс длится полчаса с момента появления дыма.

Поужинали и легли спать в палатку. Я хотел ещё у утра половить леща, чтобы уехать домой со свежей рыбой. Но, проснувшись около 6 утра, я обнаружил, что  бабье лето кончилось. В берег с востока дул холодный ветер, а из низко ползущих серо-белесых туч бил косой дождь. Температура упала до 8 градусов.

Нас спасла наша кухня. Она была так сделана, что боковые шторки можно было поднимать и опускать по своему усмотрению. Чем мы и воспользовались!

Палатка была мокрой по верхнему тенту. Её надо было сушить. К счастью к часу дня погода несколько изменилась – дождь перестал, и дул только ветер. Это позволило просушить палатку. Я прокоптил рыбу, и мы могли ехать.

Мой груженый  «Прогресс-2м» шёл тяжело, ветер был не сильный, и мы шли домой – в Затон. Так называется место в Саратове, где река идет течением вниз, образуя естественное  закрытое место, где нет течения – как бы карман!

Когда мы подошли к Затону, то я увидел своего друга – Дрюню, который в своей «Казанке-2» болтался на переднем якоре у берега.

Мы выгрузили барахло, которое должны были увести домой, и я спросил у Дрюни – чё он задумал. 

Тот ответил, что ждёт жену Татьяну, чтобы поехать на рыбалку.

- Дрюня! Какая, на фиг, рыбалка! Я еле ноги унёс с нашего острова!  - сказал я ему.

Он только посмеялся. 

Я уехал на базу и поставил лодку. Потом мы поймали машину  и уехали домой.

На следующее утро я поехал на базу, потому что надо было убрать в лодке и приготовить её к зимовке. Утро было ясное и холодное – не более 5 градусов. Дул северный ветер, который гнал по небу кучевые облака! По Волге ходили «барашки»!

На базе я увидел лодку Дрюни, стоящую около  уреза воды. Было около 10 утра!

«Значит, пробрало его всё-таки!» - подумал я, и мы с вахтенным сторожем перекатили его лодку выше от берега, чтобы не мешала другим.

В понедельник в заводе Дрюня мне сказал, что они с Танькой дали конкретного дуба, ночуя в лодке под тентом, а утром, часов в 7, дали тягу на базу – какая, на фиг, рыбалка!

Вот так закончилось бабье лето в далеком 1986 году.