Далекое лето детства.

 
Где-то гремела война. Эхо ее все чаще и чаще доносилось и сюда, в небольшое пензенское село. Доносилось с похоронками,
с редкими солдатскими письмами, которые писались сельчанами в перерывах между боями. Отец слал скупые письма и в каждом
непременно просил мать: береги детей. Уходя на фронт, оставил он ей шестерых, а через месяц после его ухода на фронт
родился и пятый сын – Шурик.
Мать и четырнадцатилетний Алексей с утренней зорькой уходили на колхозную работу, наказывая Валентине пуще своего
глаза беречьдетей и вести нехитрое хозяйство. Как только ласковые солнечные  лучи  касались спящего Шурика,
он непременно просыпался и первым делом мчался на кухню, где для него всегда была припасена вареная картошка.
С картошкой в руках довольный Шурик косолапил во двор, где уже вовсю кипела работа: кто полол грядки, кто делал кизяки,
кто стирал. К его маленькой ручонке  подскакивала хитрая курица, кося глаз на картошку.
- Снеси яйцо, Лябушка, - сюсюкал Шурик, - калтоицку дам.
- Проснулся, - ворчал на него Борис, - совсем замучил Рябушку. Шарик, отведи  Шурика на место.
Шарик ухватывал подол рубашки, ничего не понимавшего Шурика, и тащил его на завалинку.
- Ишь яичный какой, - приговаривал Борис, который был определен к нему нянькой и очень тяготился этим занятием.
- Зивотик болит, хитро хлопая глазенками, жаловался братик.
Это действовало на Валентину безотказно. Она бросала все дела и объявляла:
- Пора завтракать!
Пока сестра хлопотала с завтраком, средняя – Нина умывала братьев, строго следя, чтобы не несли сор с улицы в дом.
За завтраком делили на три части небольшую хлебную лепешку, испеченную матерью на весь день, и только после того,
как в руках у каждого оказывался кусок лепешки, на столе появлялся завтрак. Обычно, из печки вытаскивали большую
чашку запеченной картошки, к которому сестра каждому наливала по стакану холодного молока, принесенного из погреба.
…Где-то  гремела война, где-то шел в атаку на немцев их отец, а здесь, в далеком от фронта селе, шла обычная военная,
полуголодная жизнь, полная забот и тревог за отца.
Где-то шла война, и всем очень хотелось, чтобы ее эхо умолкло навсегда.
 

© Copyright: Людмила Ойкина, 2015

Регистрационный номер №0285996

от 1 мая 2015

[Скрыть] Регистрационный номер 0285996 выдан для произведения:  
Где-то гремела война. Эхо ее все чаще и чаще доносилось и сюда, в небольшое пензенское село. Доносилось с похоронками, с редкими солдатскими письмами, которые писались сельчанами в перерывах между боями. Отец слал скупые письма и в каждом непременно
просил мать: береги детей. Уходя на фронт, оставил он ей шестерых, а через месяц после его ухода на фронт родился и пятый сын –
Шурик.
Мать и четырнадцатилетний Алексей с утренней зорькой уходили на колхозную работу, наказывая Валентине пуще своего глаза беречь
детей и вести нехитрое хозяйство. Как только ласковые солнечные  лучи  касались спящего Шурика, он непременно просыпался и первым делом мчался на кухню, где для него всегда была припасена вареная картошка. С картошкой в руках довольный Шурик косолапил во двор, где уже вовсю кипела работа: кто полол грядки, кто делал кизяки, кто стирал. К его маленькой ручонке  подскакивала хитрая курица, кося глаз
на картошку.
- Снеси яйцо, Лябушка, - сюсюкал Шурик, - калтоицку дам.
- Проснулся, - ворчал на него Борис, - совсем замучил Рябушку. Шарик, отведи  Шурика на место.
Шарик ухватывал подол рубашки, ничего не понимавшего Шурика, и тащил его на завалинку.
- Ишь яичный какой, - приговаривал Борис, который был определен к нему нянькой и очень тяготился этим занятием.
- Зивотик болит, хитро хлопая глазенками, жаловался братик.
Это действовало на Валентину безотказно. Она бросала все дела и объявляла:
- Пора завтракать!
Пока сестра хлопотала с завтраком, средняя – Нина умывала братьев, строго следя, чтобы не несли сор с улицы в дом.
За завтраком делили на три части небольшую хлебную лепешку, испеченную матерью на весь день, и только после того, как в руках
у каждого оказывался кусок лепешки, на столе появлялся завтрак. Обычно, из печки вытаскивали большую чашку запеченной картошки, к которому сестра каждому наливала по стакану холодного молока, принесенного из погреба.
…Где-то  гремела война, где-то шел в атаку на немцев их отец, а здесь, в далеком от фронта селе, шла обычная военная, полуголодная
жизнь, полная забот и тревог за отца. Где-то шла война, и всем очень хотелось, чтобы ее эхо умолкло навсегда.
 

 

Гостинец с войны.

Как давно это было!