Буян

 ***
Клавдия развешивала бельё, а её шестилетний сын Антон неспешно ходил взад-вперёд возле висевшей через весь двор бельевой верёвки. В руках у мальчика был хлыст из свежесрезанной ветки ивы. Этим хлыстом Антон водил по верёвке, мешая матери.

- Не вертись под ногами! – раздражённо прикрикнула на сына Клавдия. 

Клавдии в этом году исполнилось тридцать лет. И хотя жила она не хуже других, даже в чём-то может и лучше, в достатке, она не считала себя счастливой женщиной. Мужа она не любила, так как была выдана замуж помимо её воли, но боль свою прятала и никому не показывала, ни кому не жаловалась. Терпела и всё. Может быть, именно поэтому она с такой же скрытой нелюбовью относилась и к сыну, в котором муж души не чаял. 

- Бог в помощь, хозяйка, - отвлекая Клавдию от мрачных мыслей, сказал подошедший к дому Василий.

Клавдия от неожиданности прижала бельё к груди, но увидев Василия, лицо женщины засветилось счастливой улыбкой.

- Взял бы да помог, - игриво ответила она и стала дальше развешивать бельё.
- Так у тебя помощников, смотрю, и без меня хватает, - Василий облокотился о забор.
- Какие из них помощники? – спросила Клавдия. - Один далеко, а другой не помогает, а только мешает.
- Так не держи его возле своей юбки, пусть пойдёт и погуляет, - предложил Василий.
- Отцу сейчас обед понесёт.
- Сама же говорила, что далеко.
- Пять вёрст всего, - попыталась оправдаться Клавдия. - И потом он же не пешком пойдёт.
- Казак растёт? – спросил Василий, прекрасно понимая, о чём говорит женщина.
- Казак, - тяжело вздохнув, согласилась Клавдия. - С трёх лет на лошади уверенно сидит.
- Не боишься одного отпускать? – удивился Василий.
- А чего бояться? – пожала плечами Клавдия. - Лошадь смирная. Дорогу туда и обратно сама знает - не заблудятся. За час обернутся. Так что время у нас будет. А ты пока что зайди в дом, не маячь тут.

Василий послушно пошёл к дому. По всему было видно, что он здесь не в первый раз.

- Буян! Иди сюда, - крикнула Клавдия.

Из-за сарая вышла лошадь и остановилась возле Клавдии, ожидая дальнейших распоряжений.
Буян когда-то, может, и оправдывал данное ему при рождении имя, но теперь это была спокойная красновато-рыжая с чёрным хвостом и гривой лошадь. К тому же, старая.
Клавдия надела на Буяна уздечку, затем посадила на лошадь сына.

- Отвезёшь отцу обед, - сказала Клавдия, подавая Антону заранее собранный узелок с едой.
- Ладно, - совсем отрешённо, не глядя на мать, сказал Антон.
- И вот ещё что, - Клавдия потупила глаза, стараясь не смотреть на сына. - Можешь у него подольше побыть – посмотришь, как огонь горит.

Как только Буян с сыном скрылись за поворотом, Клавдия взяла в руки таз с недовешенным мокрым бельём и, воровато оглянувшись по сторонам, поспешила в дом.

***
Буян действительно знал дорогу хорошо. Если бы можно было посчитать то расстояние, какое от рождения он по этому пути прошёл, проскакал рысью и галопом, наверняка получился бы ни один виток вокруг земного шара. Но Буян даже если бы и умел считать, этого бы сейчас не стал делать. Ему уже давно было всё безразлично: как дальние расстояния, так и близкие. Точно также ему было всё равно, стоял он, шёл или лежал – Буян доживал последние свои дни. Поэтому уши у него стояли ровно - он шёл спокойно.
У сидящего на Буяне мальчика было хорошее настроение. И не потому, что он ехал на лошади.
Антон любовался окружающим миром. Если внимательно присмотреться, то можно увидеть и маленьких порхающих птиц, и по-разному жужжащих разноцветных насекомых, и проворных бегающих по траве в поисках пищи грызунов. Ко всему прочему, у Антона было хорошее воображение. Он не просто наблюдал за природой, он видел и ощущал всю её прелесть – и тёплый летний ветер, и чистое безоблачное небо, и яркое большое солнце. И ещё он видел, что в том месте, где небо сходится с землёй, он на Буяне поднимается в давно манящую его высь.

***
Кузница находилась на возвышенности между двумя станицами примерно на одинаковом расстоянии - по пять километров в обе стороны.
Кузнец только что закончил работу и присел выкурить папиросу.
Кузнеца звали Наум. Это был отец Антона. Наум не то чтобы сильно любил свою работу, доставшуюся ему по наследству от отца, просто никто в округе не умел так искусно, как он выковать ту же подкову, например. И его в своё время уговорили председатели совхозов обеих кубанских станиц делать ремонт сельхозинвентаря.
Занятый своими мыслями, Наум и не заметил, как в кузницу вошла статная молодуха.

- Здравствуй, Наумушка, - сказала Люба. - Я тебе обед принесла.
- И не лень каждый день ходить в такую даль? – спросил Наум, не вставая с места.

Люба жила в соседней станице. Семейная жизнь у неё не сложилась, хотя дважды она и побывала замужем. Не то чтобы мужья были пьющие или ленивые, просто они не могли доставить ей радость в другом, ради чего в большинстве своём женщины, в частности она сама, и выходят замуж. А вот с Наумом ей повезло. Вернее, почти повезло – Наум был женат и имел сына. Видя эту любовь Наума к своему ребёнку, Люба не хотела разрушать чужую семью и довольствовалась малым – при первой же возможности приходила к возлюбленному на работу.

- А меня к тебе крылья несут, - Люба положила термосок с едой на стоящий у двери стул и, подойдя к Науму, попыталась его обнять.
- Подожди, - отстранил Наум от себя женщину и пошёл к висящему на стене рукомойнику. - Дай я хоть руки помою.
- Лучше бы ты что-нибудь другое помыл, - лукаво улыбнувшись, вслед ему промолвила Люба.

Наум рассмеялся и, набрав в руки воды, обрызгал ею Любу.

- Пойдём на свежий воздух, - предложил Наум.
- Смотри: кто-то едет сюда, - удивлённо произнесла Люба, как только они вышли из дверей.

Наум сразу узнал свою лошадь и поспешил ей навстречу.

- Сынок, ты что здесь делаешь? – снимая сына с лошади, спросил Наум.
- Мама обед вам передала, - ответил Антон, передавая отцу собранный Клавдией узелок.
- С каких это пор она стала так о тебе заботиться? – нервно спросила Люба, но Наум её не услышал.
- Казак растёт! – с гордостью сказал Наум Любе и снова повернулся к сыну. - Останешься или домой поедешь?
- Останусь, - обрадовался мальчик.
- Понимаешь, сынок, я бы тебя с радостью оставил, да сегодня у меня, как на грех, много работы, - начал уговаривать сына Наум. - Давай, как-нибудь в другой раз останешься?
- Ладно, - сразу же согласился Антон.

Наум посадил Антона на лошадь, на прощание потрепал сына за волосы.

- Буян, домой! – приказал Наум лошади.

Лошадь послушно развернулась и медленно стала спускаться вниз с возвышенности.

- И не боишься его одного отпускать? – спросила Люба. - Говорят, волки в округе появились.
- Откуда здесь взяться волкам? – в свою очередь удивился Наум.

***
Буян возвращался домой привычной дорогой. По той же самой степи, что и час назад. Только теперь степь выглядела совершенно по-другому. Антон был удивлён - смолкли птицы, не слышно жужжания стрекоз. Да и солнце стало быстро прятаться за невесть откуда появившиеся тёмные тучи.
Антону стало страшно. Он склонился над головой Буяна и погладил лошадь по гриве. Буяну всегда нравилось такое отношение к ней маленького седока. И он, решив подбодрить Антона, перешёл на мелкий бег.
Антон внимательно наблюдал за Буяном. Он видел, как лошадь начала нервно вертеть ушами. Через какую-то долю секунды Буян, опустив голову, звонко заржал и тут же поднял голову вверх. В этот момент в небесах загрохотал гром, и сверкнула молния.
Буян от неожиданности присел на задние ноги, а затем резко прыгнул в сторону и, постепенно усиливая бег, вскоре перешёл на галоп.
Буян несся вперёд, спасаясь от опасности - начавшегося ливня с градом. Лошадь не видела, что происходит у неё за спиной и по бокам. Как не видела и не чувствовала того, что давно потеряла своего седока.

***
Над землёй белым куполом висело небо. Оно было хрустально чистое, безоблачное. И только начиная с того места, где небо сходится с землёй, по куполу шёл счастливый маленький человек. Это был Антон.