Некоторым из нас, с рождения, дается такое крепкое, я бы сказал - лошадиное, здоровье, что кажется ему не будет и конца. Но это не так - если есть начало, то будет и конец. Бесконечна только безначальность. Как сказал мне один молодой человек, протаранивший головой, на своем мотоцикле, фонарный столб - здоровье очень легко потерять. Ну может и не так легко, это он преувеличил, а вот - быстро - это точно.
Людей я бы сравнил с часовыми пружинами (если вы, дорогие читатели, еще не забыли, что это такое), каждая из которых рассчитана на определенное число заводов. У кого-то - больше, у кого-то - меньше, а у некоторых - брак производства. И чем чаще мы ее заводим, тем быстрее вырабатывается ее ресурс, а, ежели перегрузим, то она лопнет сразу, не прослужив и сотой доли своего ресурса.
К сожалению, такое мышление приходит лишь с годами, а чем мы моложе, тем крепче кажется нам пружина нашего организма, а жизнь - такой далекой, что заходит даже за горизонт.
Вот и я, как и все, стал жертвой этого заблуждения.
Я подошел к порогу своего сорокалетия крепким, как буйвол. В ушах не шумело, нигде ничего не болело. Глаза, как были у меня дрянными от рождения и учения, так дрянными и оставались, но, по крайней мере, не ухудшались. Я еще с легкостью поднимал на руках по семьдесят килограмм и, казалось,- не знал пределов своей силе.
Стояло жаркое лето. Безветрие ощущалось даже у реки Истра, холоднющей и в обычные годы, но, в тот год, достаточно прогревшейся и пригодной для купания. Купание освежило, но ненадолго. Ведь на обратной дороге мне пришлось ехать по первой бетонке против солнца и, достигнув поворота на Новую Ригу, я был уже мокрым, как мышь, от собственного пота.
Выехав на «финишную прямую» до Москвы, я уклонился от лучей назойливого солнца, но не от жары. Все-таки автомобиль напоминает печку Емели, которая, как не крути, а греет, и зимою, и летом. Но зимою это приятно, а вот летом...
Прибавив газку, я выставил в опущенное окошко свою левую руку, которую ветерок, моего движения, приятно охлаждал. Так многие ездили и до этого случая, да и сейчас многие ездят. Холода я не чувствовал, но кровь явно охладилась, поскольку на душе стало как-то спокойнее. Ехать там километров двадцать, значит вся дорога заняла минут десять. При выезде на МКАД (тогда тоннеля еще не было) я возвратил свою руку на руль и почувствовал некоторую, не то, чтобы боль, а напряженность, в бицепсе, но не придал этому никакого значения. Ну, подумаешь, напряглось, почувствовалось - пройдет.
И, правда, - прошло...
Но через три дня я проснулся с окаменевшей рукой. Она еле-еле сгибалась и, что самое страшное, - была деревянной на ощупь. Не то, чтобы мышцы затвердели, как бывает при сильном напряжении, - нет - она вся была твердая. От кисти и до плеча - ни дать, ни взять - деревяшка. Протез.
Плохо!
Что делать?
Я всегда относился с недоверием к отечественной медицине, считая ее отсталой, не столько в техническом, сколько в моральном плане. Хороший врач и кулаком сердце запустит, а гадкий - дефибриллятором не сможет. И впрямь - чего хотеть от врачей той страны, где могло родиться такое понятие как «врач-вредитель». Бесплатная, и по сей день, вообще - никакая, а платная, в те далекие годы, когда не только в провинциальных городах, но и в самой Москве, молодые люди носили мобильные телефоны, пристегнутыми к поясу (как я называл - навыпуск), подчеркивая, тем самым, свою состоятельность, была в зачаточном состоянии. Поэтому я ждал. Будет совсем худо - будем думать.
Уже не помню, чем я ее лечил. По-моему, традиционными противовоспалительными, антибиотиком и методом «клин клином вышибают» - теплыми ваннами. Ну, где-то, дней через десять одервенение исчезло, но ограничение подвижности осталось.
И вот, каждый день, в течение почти двух лет, я, время от времени, в подвернувшуюся свободную минуту, делал «хайль гитлер», стараясь, раза от раза, приподнять руку повыше.
Как учили нас в школе «терпение и труд - все перетрут», поэтому, через полгода я уже стал поднимать руку по траверзе своего тела. А через год - выполнял истинный «хайль гитлер», причем бодро, молодцевато, но, при попытке поднять руку еще выше, ее пронзала страшная боль, будто бы в нее всадили нож. И только через два года, я смог тыкнуть указательным пальцем в зенит. Это была победа!
Заводить за спину руку было не больно - просто не получалось - не шла, да и все тебе.
На этом моменте я перестал думать об руке - работает - и работает. И на том - слава богу! Но вот прошло почти двадцать лет, когда я заметил, что левая рука заходит за спину, практически наравне с правой.
И подумалось - как хорошо, что у меня тогда была старая машина и больше 125 я на ней не ездил. Была бы новая - с рукой, наверное, пришлось бы проститься.
Помочь сайту
Поздравления
