Зима души!

[Скрыть] Регистрационный номер 0160714 выдан для произведения:

Зима души

 (В. Исаков)

  

   Вечерний костер догорал,  выхватывая  иногда  мгновенными темно-красными сполохами углей из  темноты  контуры берега.  Поплавки спали в воде, а сами  удочки  подмерзали в молочном  тумане  утра, неподвижно опираясь  на штативы. На душе сумрачно.   Волна на реке  чёрная, в  раздражении   выплескивала  серый бурун поверх  волн, посмотреть  на меня, как бы успокаивая. У неё  плохое настроение  от моих мыслей. Лучше сказать от одной,  ещё утром  эту  мысль я  прошептал реке на ухо,  зачерпнув   воду ладонью.  Она думала об этой  навязчивой  моей мысли,  рассерженно в раздумьях, катая мелкие  камешки почти у  самого берега.

Я  играл  взглядом с дымом костра: это так просто! Хотелось, как -  то себя отвлечь от этой навязчивой, как  мелодия мысли. Даже птицы, чуя моё  раздражение,  нахохлившись,  сидели   на ветках,  сочувственно  глядя  на меня сверху, видимо   жалея меня. А мысль свербела на  сердце и,  выворачивала  душу наружу,  вызывая лишь один вопрос. Он был,  как тот осколок  в коленке после  минометного  обстрела. Тот маленький  идиотский  кусочек  металла  не давал  мне спокойно сидеть и  лежать,  было хотел его вытащить  ножом,  но санитар побоялся ответственности за не нужную никому  мою жизнь. С приходом  нашего  «демократора» и  «голубя мира»  Горбатого и получившего нобелевскую  премию мира за  сдачу своей страны,  моя жизнь стала  не нужна и РОДИНЕ.

 В госпитале хирург улыбаясь,  перед  операцией на осмотре сказал: «Эка невидаль   выкинем на раз! Наркоз   бить не будем, на местной   анестезии, потерпишь».  Что -  что, а  потерпеть оно завсегда легко: привычно!  Но после, того как он залез  ко мне в колено, «энтузизим» его  пропадал  с  каждой  минутой операции (уж больно он много  каламбурил), а  мой   «энтузизм» улетучивался  с каждой минутой боли.  И  мне пришлось смеяться от боли,  ну не буду же я кричать перед  молодыми девчонками – медсестрами  благим матом.  Смеяться нужно   всегда, когда  припрёт  боль до «не могу»,  и  слёз не заметно  от боли, а  так смешно человеку: вон   даже слезами от смеха заливается. Хирург опасливо  спросил: «Ты как?». 

Хотел сказать  «Как я!? Тудыт твою в коромысло,  «как  я»?! Да,  чтобы тебя так жена кормила  всю жизнь, как ты меня  сейчас режешь!»!  Но  он старшему по званию  за  спину  не заглядывают, да и неудобно   он старше   меня и доктор таки. Чтобы  разрядить обстановку стал  рассказывать анекдоты.  Операционные   медсестры - девчонки,  сохраняя серьезный  вид  иногда «прыскали»   от смеха,  в третий  раз попадаются   смешливые девчонки…

 Подкинул сушняка в костер,  подул  на угли, костер  разгорелся  и  по- доброму   горячим  языком пса,  лизнул  мне руку. Становилось прохладно, видимо  я  мыслями вслух и батюшке ветру  испортил настроение с рекой  вместе.  Набрался  храбрости  и решил обратиться  к БОГУ.   Не может быть так со мной  в одночасье! И  первый раз в жизни засомневался  в наличии БОГА.

Встал   подле  костра  лицом на восток и спросил: «БОГ, если ты есть,  дай знак! Усомнился в твоем существовании»!  

Ветер, гнавший волны  реки  и расчесывая листву  деревьев  своей  пятерней,  резко утих  и дым от костра начал  подниматься вертикально вверх! Река успокоилась  превратившись  в идеальную гладкую  поверхность. Перестала  гонять в  раздумье камешки  и  серые буруны, куда -  то исчезли.   Я рухнул  на колени и стал  быстро шептать: «БОГ  ТЫ   есть и проси за малодушие и сомнение»!  Это все моя  мысль, не дающая мне покоя!

Как только я уверился в  вере,  всё вернулось на свои места: ветер, дым, река, катающая  камешки. Ёще долго читая  молитву,  понял:  меня  услышали, стало быть,  под БОГОМ! Опять под его дланью!  Стало легче  дышать. Но мне  так  захотелось поговорить  с БОГОМ,  и  я  дерзнул обратиться к нему с просьбой  о встрече! Не  упоминайте  имя ГОСПОДА всуе! Дерзок  я был  всегда и за это получал  от судьбы, и особенно от командиров.  Быстро собрав новый  костер, старый  палками перевалил к новому.  Еловыми ветками  подмел угли  и, уложив лапник  на место старого костра,   лег спать: утро вечером  мудренее.  Как хорошо на прогретой  матушке земле, как  у бабашки на печке.  Тепла после  костра  на всю ночь хватает. Я лег и уснул, но тут во сне, появился  человек  с листом белой  бумаги формата  А-4, будто это был   у него со списком  в руках. Человек в белых  одеждах, похожий  на  менеджера видел  на фоне нашего храма.  У восточной стороны  храма, что за алтарем,  заметил  людей, примерно  5 человек.  Мужчина  посмотрел   на  лист, будто бы  сверяясь с  чем – то написанным спросил  улыбаясь!

-Вас зовут Володя?! Ваш день рождения  такого то года и  дата  правильная дня  рождения  и месяц  мы  не перепутали?!

-Вы  назвали все  правильно!

ОН выдал мне все мои данные вплоть до мелочей, не думал, что бы   мой день рождения имеет значение. Но цифры  дня  и года рождения и буквы   по цифрам в алфавите,  это  обычный семеричный код, по которому, можно  рассказать о тебе  все. Ну, как продукты со штрих кодом  в супермаркетах.

- Вы просились  поговорить с БОГОМ?!

-Пытался!

- У Вас  есть такая возможность встречи!

- Но,  от Вас, же  не возвращаются?

Я стал сомневаться. Река, лесная живность,  просторы тайги  не отпускали  от себя.

- Да!   Добавлю  для справки,  у нас  лучше, чем  у Вас  в  миру.

- Так Вы отказываетесь от  встречи?!

Он  улыбался.  Мне  хотелось  пожать  ему руку  за   участие ко мне

-Да! Простите, побеспокоил.

ОН  ещё  раз улыбнулся  и  молвил.

- Имейте  в виду,  Вы в списке!

Он многозначительно с улыбкой посмотрел  на лист  в его руках.

Я проснулся. Про список  во сне мне больше всего понравилось.

Вопрос, о котором я все думал  эти три дня не ушел вместе со сном и   опять стал преследовать  сверлением  перфоратора в новой  квартире. Вопрос  умещался  всего в одном слове «За что?!».  Врачи мне дали жить  всего на всего полтора  месяца  от силы.   Я уже сам начинал  понимать,  уже,  что -  то не то со мной. Не мог  уже пробежать с рюкзаком  в  40 с гаком килограмм за спиной, какой  - то  километр в темпе, не мог  нежить   и  вкушать  любимую женщину   в течение 3-4  часов,  как раньше, а всего  какой -  то  жалкий  час.   И еще многое и многое …! Чувствовал, что силы уходят  из меня,  как будто  вытащили пробку  из ванной с водой  и силы покидают  меня, как вода  на сливе.

Встал, оглянулся вокруг и,  уперев  взгляд   в землю,   пошел к своей рыбачьей избе. Под лавкой  достал  из тайника колоды   красивый,  воронёный Вальтер Р – 39 в смазке (остался от деда: трофейный). Взял штыковую  лопату и  пошел искать  себе  место  под могилу возле реки.  Нашел  его на  травянистом бугре,  утопающему   в цветах, здесь  под берегом жил зимородок: крылья у него были  атласно синие. Ласточки   веселили душу, и   не боялись меня.  Да,  как можно было бояться, когда они не знали, кто  такой человек: в округе на 50 верст никого не было. У меня тут будет  много моих старых  друзей: матушка  река, батюшка ветер  и  воля, бескрайние   дикие просторы на  сотни километров зеленой  тайги.    Вспомнил о просторах   и, пришло воспоминание, как  я наткнулся на истлевший  рюкзак:  кто - то  оставил,  забыв  где.  Банки тушенки  лежали в нем, аккуратно упакованные  в истлевшую газету. Я не стал ничего брать: кто оставил, тот и возьмет, закон тайги.  Да еще совет для тех, кто к нам приезжает, никогда   не проверяйте  чужие сети в реке,  хотя попробуйте,  если на вас   бронежилет и вы  хорошо умеете   грести руками  в холоде наших горных  рек.

Вырыл могилу, нарубил елового лапника  и  бросил его  в бесконечность  тишины и темноты  могилы. Спустился  и полежал на нём, удобно ли? Ха!  А что делать?  Умирать  в больнице среди больничной  вони и стонов страдающих людей,  не хотел.  Собрал камни на костер  и  через час  погасил его.  

Вода в двух ведрах  разогрелась и,  кинув лаги над костром, кинул   на них  двойную  прозрачную плёнку.   Разделся  и, помолившись  на восток,  пошел париться  в последний раз:    надо же предстать торжественно пред ВСЕВЫШНИМ!   После бани переоделся  во все белое  и чистое, сел подле могилы,  закурил! Налил  себе на посошок  150 грамм и хватанул   не закусывая. Достал  из кабуры  черный  ствол и заглянул  в него.  Да уж не думал, что так  жизнь  кончается. Выстрелил в  небо и услышал приятную отдачу  на ладонь.

Потушил сигарету,  задумался:«Почему  я! За что?!». Стал подводить неутешительные  итоги своей жизни.

 Дерево посадил!  Да, посадил  и причем немало: за каждого погибшего  родственника  на войне,  да и своих друзей, погибших в разное время.  Сына красавца вырастил.  Надо быть честным перед смертью: и загубил чужих иноземных красавцев, в те   советские времена. Но своих бойцов  отправил на ногах, а не грузом 200 или  300. Эх!  Я закурил  от воспоминаний. Загубил сыновей  иноземных матерей, а  сколько: считаешь  разве? Стреляй, у тебя  же разрешения никто не спросит с той стороны, зеленкой  голову  помазать: чтобы не было больно.  Вот,   зачем и кому это было нужно???  Тем матерям или нашим?!   Еще сильнее затянулся  сигаретой…

 Только вот с мамой сына   не  повезло. Ходить с бравым  военным (улыбнулся даже) в шитой на заказ  форме.  Фуражка с лаковым козырьком, шитая  у евреев в Одессе.  (Моодой  человек, я вас  умояю,  сходите на «Тавиату» в  кинотеат,  очень пекасный фильм,   а потом моодой  человек, я буду ждать вас с нетепением за готовой фуажкой).  В  «гэдээровских»  немецких хромовых блестящих сапогах (чтобы отражались  мои усы), в  надраенной  портупее, лайковых перчатках  с сигарой.  В  отутюженном со «стрелками»  на   них ( палец можно  обрезать)  перспективным  офицером под руку  гулять  по асфальту в городе!

И другое дело жить в глуши и ждать мужа  из бесконечных  командировок,  и топить печку.  Зачем ей эта печка  и грязь на улице  с дровами, когда ее ждет  квартира и престижная работа!?  Бывает….

 Ну, что делать!   Я   давно  её простил. Не смогла! Вместо финских сапог с 11 сантиметровыми  каблуками, резиновые сапоги по грязи  надо носить. Понимаю,  только вот замуж потом она так и не вышла,  и после 20 лет разлуки  просила  вернуться (странное слово  «вернуться!»).  Да, увы!   Дом не построил! 

Хотя денег, которых я ей высылал  кроме  алиментов («шабашных», а что делать, скучно  в отпуске)  хватило бы   на два! Но  все  для сына,  не жалею.

Сидел  на краю  своей  могилы и вспоминал  прожитую жизнь. Сохранил  жизнь другим. А   про свою потрепанную в  лохмотьях  чужих судеб,   как -  то и  не думал.  Сидел долго, когда решил,  всё хватит, пожил! Пора! Я встал  на колени и помолился  перед ГОСПОДОМ, с искренней просьбой, чтобы  не строго за мой   поступок осуждал  на своем суде.  Загнал патрон в патронник  и взвел курок. Он всегда ласкал слух, этим  металлическим ть-ть! Звук, взводимого курка   раздался  над рекой, так громко, как  удар бича на выпасе  коров.   Но тут,   за левым  плечом почувствовал   чужое присутствие.  Резко перевернулся  через плечо, и,  ствол направил в сторону  человека, вот она мышечная  память: среагировал,  рефлекс. Тьфу! Это  же мирное время. Вот они воспоминания, до чего доводят. Стыдно перед человеком.

Передо мной стоял мужчина  лет 65, роста примерно 160 сантиметров с оливковым цветом кожи. Худощавый.  В белоснежных одеждах  с золотой  пряжкой на  плече, как на картинках о   Риме  из жизни патрициев.  Ситуацию я  воспринимал  спокойно (прежде, чем   испугаться,  анализирую:  привычка).   Он внимательно  посмотрел  на меня, его седые короткие волосы обрамляли голову. Что -  то до боли знакомое было в его облике. Глаза были добрыми и  строгими,  точь   в  точь, как у моего покойного  деда Ивана, царства  ему небесного!  ОН  стал говорить,  не разжимая губ. Я  его слышал, как если  бы человек громко  шептал  мне на ухо. Его слова  входили мне в мозг.

-  Воолодя,  убери этот предмет, он от темных (он имел в виду ствол).   Я тебе  на любой вопрос отвечу.

- Что будет с моей операцией, ее ведь ждут по 10 и более лет!

ОН улыбнулся  и растворился в воздухе. Я сидел, не шевелясь и память,  компьютером анализировала  всех знакомых. Но выдавала  отрицательный ответ. Но тут я  обомлел от догадки,  пот выступил на лбу. Это был ОН, кого я постоянно просил, глядя на икону, заступничества в дороге.  Передо мной был  в живом виде НИКОЛАЙ ЧУДОТВОРЕЦ!  Я  сидел на холме и не замечал, как сигарета  огоньком жжёт пальцы!

Мне был послан НИКОЛАЙ   УГОДНИК  для спасения меня, проще  моей души. Встал и со всего маха кинул  далеко в воду Вальтер, пошел   на избу. Мне было стыдно за себя и за свой поступок, который   заставил даже великого СВЯТОГО  придти ко мне  на помощь.

Я ж русский воин, а русские  не сдаются! Так  меня  всегда учил кричать дед с отцом, когда  я их уговаривал  со мной поиграть в войнушку. Они  смеялись, но навыки боя  показывали, вбивая  их мне в голову. Да и что говорить, в 4 года  меня дед посадил на самую смирную белую кобылу.  Она ходила  по кругу, и поглядывала на меня, как я!?  Чуяла кто на ней. А потом  слегка прибавляла рысцой, забавляясь, помню,  как вцепился   ей в гриву. Похоже,  дед и кобыла понимали друг друга без слов. А после езды  она  мягкими губами осторожно из моей ладошки брала сахар, и мне тогда  казалось, что она моя мама. Так осторожно она меня обнюхивала своими  мягкими и нежными ноздрями.

Я понял для себя! Мне дали крест  и я его должен вынести, БОГ  не дает непосильного, это мне уже говорили монахини монастыря Серафима Саровского  через  4 дня.  Я слишком выбрал  легкий путь решения своей  проблемы.

10 лет назад со словами: «Она тебя убережет!» мне подарили   икону Серафима Саровского.  Вот они знаки судьбы! Я,  почему - то вспомнил своего  последнего командира, который  не выдавал денежного довольствия два месяца  подряд, говоря, что деньги не пришли.  А  в отчетах,  подделывал подписи с  начальником финансовой части.   И лицо военного прокурора полковника, который погрозил пальцем  командиру  со словами: «Нехорошо!».  Мне ужасно хотелось отрезать этот холеный пальчик, не державший тяжелее ручки ничего,  мои  рабочим  ножом  с клинком  булатной стали.  Вот они мародеры  90-х годов. Не помню уже, как я это все выдержал, но если встречу дам пощечину перчаткой,  и плюну в глаза.

Меня направила матушка   Ольга  на  «канавку»,  по которой ходит БОГОРОДИЦА.  Легкая сумка на плече, стал гирей в два пуда, когда я сделал первый шаг  на канавку. Ноги свело,  и я лишь через силу   и простую молитву сделал второй  шаг.  Да и какие я знал тогда  молитвы,  если помнил лишь одну. Я сделал третий шаг и тут в молитву  стал пробиваться командирский язык-мат. Я шел по «канавке» и меня  вдруг стало трясти, как осиновый лист.  Я  более вдумчиво стал молиться и  тут слезы пошли рекой. Почти ревел, прикрывая глаза  очками. Да уж!  Последний раз я ревел навзрыд в  5-  ом  классе, когда трое одноклассников свалили на землю и били  ногами. Я огрызался, и ревел от бессилия. Зализал  раны, сказав отцу, что упал  с качелей во дворе. А вечером  другого дня, поодиночке  положил каждого  на землю и бил не больно,  а оскорбительно  нарочито противно, едва касаясь.

 Меня так  дядька учил: «Синяки пройдут, а  возврат долга в нарочито унизительной  форме, никогда!».  Я сидел на своих обидчиках лёгкими пощечинами внушал каждому, что со мной   такие  разборки не проходят  и  так делать  нельзя.  На следующий день  мне попало от отца  ремнем. Те  драчуны пожаловались своим  матерям.

На канавке  меня обогнала  бабушка на костыльках, и внимательно посмотрев  мне в глаза,  пошла дальше с молитвою.  После канавки я пошел в монастырскую трапезную,  там ко мне подсела та самая бабушка, что давеча смотрела на меня.

- Как  тебя зовут?!

-Володя.

- Что с тобой?

- А, мне  бабушка, врачи дали жить полтора месяца.

Я  опустил  голову. Она взглянула  на меня и улыбнулась. И серьезно продолжала.

-Они что у тебя там?! Господь  БОГ?! Только ГОСПОДУ  известно: кому и сколько отмеряно! Я объездила  все монастыри РОССИИ. Меня зовут бабушка Мария. И ты знаешь,   много видела живых покойников,  а тебе ещё  не скоро. И нечего крылья опускать. Иди в храм  и проси, да услышат тебя!

В ней столько было энергии  и столько отеческой заботы, что я  потянулся к ее руке.  Она  погладила меня по голове.  Я  вспомнил бабушкины  пальцы. В них также  много было нежности и сочувствия. Закрыл глаза  очками,  ушел.  Придя в храм,  увидел  огромного батюшку.  Он  посмотрел  мне в глаза  и остановил итальянцев,  галдящих  в храме, как грачи. У себя  в Италии они смиренны в СВОИХ храмах, а тут  для них шоу. 

Батюшка  спросил: «Воин?! И отец и все были воинами?!»

-Да!

-Знаешь свое предназначение в этой жизни?!

-Нет!

Он  сказал  мне свое предназначение.  Теперь стало  понятно, почему  я избрал  стезю военного. Он  продолжал.

- Тебя БОГ любит!

 -Да,  как он меня любит, что у  меня нет здоровья и, как следствие  высокооплачиваемой работы!?

-Но ты, же изменил свое  отношение к каждому  прожитому дню,  к вере, к людям?!

-Да. Откуда Вы знаете?

-Вот видишь, БОГ тебя любит  и дал тебе  время обдумать. ОН тебя  повернул и все! А ты говоришь, что БОГ тебя  не любит.

Он обнял меня со словами: «Володя, мы с братьями и сестрами  будем за тебя молиться!»

 То  бабушка Мария,  а тут батюшка. Я,  здоровый  мужик  прижался  к  его сутане, всхлипнув, а  он   погладил по  голове,  перекрестил. Они со мной говорили, как с сыном.

Я  сник, а батюшка  попросил  монахиню открыть стеклянные  ящики с вещами  Серафима Саровского  и на движение бабашек  к  святыням в храме, сказал  это для меня  это  важней.  В храме наступила тишина,  я чувствовал своим  звериных чутьем, что меня все жалеют и просят здоровья, заступничества  пред БОГОМ.  Я  был шокирован этим теплом  доброты и раздавлен.  Я  же волчара  по жизни, не задумывающийся  о доброте и нежности,  волк  одним словом. А  тут меня жалели, и я как волк при нападении  сопротивлялся, огрызаясь, но любовь и доброта  людей меня  сломила.   Пошел к дверям  храма в гулкой тишине. Шаги  раздавались  под сводами, лишь  перед тяжелыми дубовыми остановился  и  поклонился в пояс  всем бабашкам в храме.   Потом  приезжал в монастырь, он стал для меня  подзарядкой на целый  год. После посещения храма,  все пошло хорошо, будто  кто- то вел  меня  за руку.

Врачи были удивлены, что  операцию я ждал  всего лишь 1.5 месяца. Люди ждут  годами. По секрету  Ирина Владимировна, ведущий меня врач  сказала, что я один  из 15 тысяч человек, которому так повезло.

Прошло 8 лет.

Видит БОГ, меня спасла вера во  ВСЕВЫШНЕГО! 

Могилу я не стал закапывать,  а обнес сеткой  - рабицей, чтобы  никто  из животных не попала в неё.

И теперь каждое утро,  стоя  перед иконами, читаю   молитву Оптинских старцев.

Господи, дай мне с душевным спокойствием встретить все, что принесет мне наступающий день.
Дай мне всецело предаться воле Твоей Святой.
Во всякий час сего дня во всем наставь и поддержи меня.
Какие бы я не получал известия в течение дня, научи меня принять их со спокойной душою и твердым убеждением, что на все Твоя Святая воля.
Во всех словах и делах моих - руководи моими мыслями и чувствами.
Во всех непредвиденных случаях не дай мне забыть, что все ниспослано Тобою.

Научи меня прямо и разумно действовать с каждым членом семьи моей, никого не смущая и не огорчая.
Господи, дай мне силу перенести утомление наступающего дня и всех событий его

Руководи моею волею и научи меня молиться, верить, надеяться, терпеть, прощать и любить.

Аминь.

Тем,  кому  очень плохо в жизни,   приглашаю полежать в моей могиле .  Оттуда открывается  прекрасный  вид   на кусочек  голубого неба.   Глядя  в  небо,  видишь   свою жизнь.  Помогает!