Воротилы

 
Михаил Иванович хорошо сохранился к шестидесяти годам своей нелегкой, как он считал, жизни. Директор небольшого завода был здоров и жизнерадостен, поэтому особенно бурно радовался выходу на пенсию.
   – Веселого мало, – жаловались свежеиспеченные пенсионеры, день и ночь ковыряясь в земле на даче. – Пенсия маковое зернышко, а цены кабачок. Жена-арбузик хочет шубку, другую на смену, ужинать иногда в дорогом ресторане. Легче самому в сырую землю лечь, чем жить на крошечное стариковское пособие.
  Высокому и стройному красавцу Михаилу чужды подобные мысли, потому что был богат. Не олигарх, конечно, но на сытую жизнь удалось собрать по зернышку кое-что. К тому же Михаил Иванович – вдовец, поэтому тратить пухленькую сумму предполагал только на себя, что значительно продлевало срок проживания денег.
  Судьба преподнесла к старости на блюдце с голубой каемочкой подарки Михаилу Ивановичу Петухову: здоровье, богатство и холостяцкое положение.
  В здоровом теле – здоровый дух. Поэтому уже через полгода покоя Михаил Иванович, чтобы тело не так быстро дряхлело, пристрастился к бане с великолепной парилкой, где в березовом затуманенном мареве с наслаждением отводил неизбалованную праздностью душу.
  После баньки жилистая плоть молодого пенсионера просила ласки, а душа общения. Но мужчина, не решаясь на связь с какой-либо одинокой женщиной – сказывался негативный опыт совместного проживания с покойной женой – воздерживался, жил одиноко, словно замшелый рак-отшельник.
  «Свято место пусто не бывает». Однажды Михаил Иванович познакомился в бане с Геннадием Ивановичем. Геннадий, под стать Михаилу, был тоже высок ростом, но с неумолимо расплывающейся фигурой, поэтому оказался тоже в парной бани, чтобы дать отчаянный отпор лишним килограммам.
  Капитан третьего ранга вышел недавно в отставку и получал военную пенсию. Он, как и Михаил Иванович, к старости тоже сколотил небольшой капитал, не имел детей, а с женой был в многолетнем разводе.
  Здоровый дух морского офицера требовал также общения, поэтому, видимо, немолодые мужчины быстро сошлись и вскоре стали друзьями – «не разлей вода».
  По иронии судьбы Геннадий Иванович носил фамилию Курочкин, но оба мужчины не обращали на факт дружбы Петухова с Курочкиным никакого внимания. Кому хочется – пускай усмехается, но осторожно, за углом.
  «Бог любит троицу». Как-то в ресторане за стол к Михаилу и Геннадию, которые праздновали день рождения Михаила Ивановича, с их разрешения – зал был полон – подсел Филипп Матвеевич Кудрин, который тоже хотел пропустить стопку, другую по случаю собственной «днюхи».  Солидный, представительный, хорошо одетый господин пришелся по душе Михаилу с Геннадием, и компания слилась воедино и весело провела время. Мужчины расстались поздним вечером, договорившись встретиться через неделю в бане. Так зародилась судьбоносная дружба директора, старшего офицера и экономиста, который к министру финансов современной России не имел никакого отношения.
  Филипп Матвеевич, как и Михаил с Геннадием, тоже был не обойден благосклонным вниманием судьбы: не имел жены, наследников, не страдал безденежьем.
   – Наш человек! – похвалил Филиппа Михаил Иванович, когда он с Геннадием Ивановичем распрощался после ресторана.
   – Наш да не совсем! – засомневался Геннадий.
   – Чем же не угодил старому солдату-разведчику?
   – Тем и не угодил! Мы всю душу перед ним вытряхнули: где живем, чем, как и с кем, а он о себе не очень много рассказал. Сдается, что Филю «на кривой кобыле не объедешь».
   – Все равно наш человек! – упорствовал захмелевший Михаил Иванович. – Правда, я заметил, что к женскому полу Филипп не равнодушен. Обратил внимания, как он их глазами раздевал. Все с молоденьких девочек норовил «стащить» одежку, если постарше дама, то взгляд отводил, как от чумы.
   – Этого добра хватает, пускай развлекается, если сила играет. Только перед друзьями он должен быть, как после помывки, гол и чист. Не на пенсию же пьет коньяк?
   – Придет время – поделится!
  И Филипп Матвеевич не заставил долго ждать. Как-то, сидя в уютном кафе, друзья разговорились о жизни, деньгах, которые трудно удержать в неслабых общем-то руках из-за растущей дороговизны. Животрепещущая тема задела удачливых товарещей, и они даже заказали себе по доброму глотку хорошего коньячка, чтобы совсем не отравить души негативом сосуществования на перевернувшемся ныне свете.
   – Вот скопили вы деньжат и держите их в пыльном чулке под матрасом, – осторожно поддел Михаила с Геннадием экономист Кудрин.
   – Где же их держать!? Если в трусах не помещаются? – воскликнул Михаил Иванович, который давно и часто задумывался, куда бы вложить свои кровные, но чтобы безопасно и под солидный процент.
   – Ты поделись с друзьями хорошей идеей, не мути понапрасну воду! – проявил интерес Геннадий Иванович.
   – Я богат отчего? – Филипп Матвеевич вопросительно поднял длинный и тонкий указательный палец.
   – ??? – Михаил с Геннадием высоко подняли головы и, как кобра на дудочку, молча, уставились на ухоженный кончик пальца экономиста, ожидая услышать нечто, которое провернет их жизнь в новый просторный фарватер.
   – Оттого, что у меня деньги работают, а не лежат, не к столу сказано, под задницей, теряя свою ценность из-за высокой инфляции. Капитал следует инвестировать, получать прибыль, жить с процентов, а не проживать бездумно его.
   – Вот и научи нас, а мы не останемся в долгу! – Михаила Ивановича увлекла грамотная речь солидного Филиппа, его серые глаза загорелись лихорадочным мерцающим блеском пантеры перед броском на беззащитную спину зазевавшейся лани.
  Филипп Матвеевич мельком взглянул на закаменевшее, как у агента ЦРУ, лицо Геннадия Ивановича и продолжил:
   – Я работаю на рынке ценных бумаг уже десять лет, вкладываю свои деньги в быстро текущие проекты под большой процент. Вчера получил на миллион, вложенный мною шесть месяцев назад в инвестфонд «Альфа», миллион чистой прибыли.
   – Рублей? – поперхнулся слюной Михаил.
   – Евро.
   – Ты знаешь, куда вкладывать, а что делать нам, простым смертным? Сразу окажемся на мели! – Геннадий изучающим взглядом наблюдал за Филиппом.
   – Узнаю морского разведчика! – Филипп Матвеевич засмеялся. – Зря на рожон не полезет. Предлагаю вам, вкладывать деньги в тот же фонд, что и я. Как в авиации, командир судна падает с пассажирами. Идет?! 
  После долгих дебатов Михаил и Геннадий решили поставить на кон небольшие суммы.
   – Тысяч по триста рискнем, пожалуй! – под молчаливый кивок головой Геннадия Ивановича объявил Михаил Иванович.
   – Рублей?
  – Евро! – не стали разочаровывать солидного человека пенсионеры.
   – Тогда получите через три месяца шестьсот тысяч назад. Триста штук сверху, как с куста, но никому ни слова, финансы любят тишину.
   – Что мы – без понятия?! – охотно заверили пенсионеры.
  Ровно через три месяца, зимним предновогодним днем Филипп Матвеевич вручил Михаилу и Геннадию пакеты с шестьюстами тысячами евро.
   – Спасибо тебе, Филиппушка! – тепло сказал Михаил. А то я думал, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке.
   – Так просто – целый капитал! Я за тебя хоть на расстрел! – восхитился Геннадий.
   – Нынче дружба в цене! – поскромничал Филипп.
  Сердца мужчин дрогнули от удачи, и они в следующий раз отдали почти весь свой капитал другу Филиппу Матвеевичу для размещения в инвестфонде Бета под сто процентов годовых. Открывался фонд раз в году, всегда зимой. Себе оставили небольшие суммы на житье, «гробовые» не тронули тоже – мужчины пожили на свете и знали ему цену.
   – Деньги – через год. На Рождество получите от меня подарок. Раньше не рассчитывайте. Не все скоту масленица!
   – Нам спешить некуда, – заверили пенсионеры.
  На следующий год перед Рождеством Михаил Иванович позвонил по мобильному телефону Геннадию Ивановичу:
   – Ты когда видел Филиппа Матвеевича последний раз?
   – Месяц назад, а что?
   – Да, вроде, ничего, а не спокойно как-то! Сон приснился дрянной.
   – Стареешь, друже, во сны веришь?! Да ладно, расскажи о чем он!
   – Будто полез я в глиняную кубышку, где деньги лежали, а там – какие-то ошметки, поеденные мышами. Я схватил их в руку, а это – не деньги вовсе, а мышиные говешки. Сердце у меня так зашлось от боли, что проснулся от собственного стона.
   – Мало ли чего может присниться пожилому человеку, ты раньше времени не гони волну, Миша. Филипп позвонит, не сомневайся.
   – Дай Бог, но скоро год, как мы ему отдали все сбережения, снова зима в разгаре, а от нашего экономиста ни слова о деле.
  Через неделю Филлипп не объявился, его телефон молчал, и друзья забили тревогу.
   – Мне сдается, Геннадий Иванович, попали мы, «как кур в ощип», – не потерял чувство юмора Михаил.
   – Ты давай без смеха, наше дело и без того керосин! – одернул друга суровый офицер.
   – Не нравится! Тогда представь себе Петухова и Курочкина на поле чудес! Только у Буратино башка из дерева, а у нас с тобой более двух кило мозгов на двоих. И что? Кто умнее: мы или деревянная кукла?
   – Ладно, не дави на полный желудок! Надо действовать, чтобы вернуть утраченный по глупости капитал!
   – Ты – морской стратег, тебе и карты в руки!
  Мужчины навели справки через общих знакомых и выяснили, что Филипп Матвеевич съехал недавно со старой квартиры и поселился в коттедже за городом. Мужчины уселись в девятку Геннадия Ивановича и покатили с ветерком за город.
  Трехэтажный особняк Филиппа был огорожен высоченным кирпичным забором и еще не достроен. На участке деловито суетились гастарбайтеры, стояла задрызганная бетономешалка.
   – Третий этаж поставил на мои деньги, второй – твои, думаю. Остальное – на капитал чудаков, поверивших прохвосту Фильке, – сказал Михаил.
   – Твоих денег хватило бы ему с лихвой, я и остальные набивались в его мошонку! Ладно! Идем в гости к другу!
  У входа мужчин встретил человек, который выслушал посетителей, долго и нудно вел с кем-то переговоры по телефону.
  Затем мужчинам разрешил пройти в дом в сопровождении спортивного охранника. Он провел их в просторный холл на первом этаже и присутствовал при разговоре.
   – Так уж бывает в жизни, лопнул фонд, и деньги вместе с ним пропали. Сегодня хотел вам сообщить о неприятности, постигшей нас, друзья, – Филипп выглядел спокойным и не сильно взволнованным.
   – Воздушное судно вдребезги, значит, а командир цел? Не на наши ли денежки отстроил особнячок?
   – У меня хватает собственных средств, я не ставил последних грошей.
   – Наши миллионы – гроши для тебя?
   – Ну потеряли вы два-три лимона. Что теперь! Не жить и застрелиться?!
   – Ты застрелишься сам, когда тебя припрут за мошенничество!
   – Ах, Гена! Слова-слова, а что ты мне предъявишь? Или у тебя имеются доказательства!?
   – Мы же тебе доверились по дружбе!
   – Верно, Миша! Только дружба – эмоции, фантазии глупых людишек! Когда касается больших денег, друзей нет, только векселя, расписки, договоры и прочие ценные бумаги. Вас не учили этому?
   – Хорошо научили, спасибо, Филя! Этой зимой мы потеряли не только спокойную старость, уверенность в завтрашнем дне, но и друга. Но тебе не пройдет даром такой кидок, а пока получи аванс за все! – Геннадий Иванович, побагровев от злости, сжал кулаки и пошел на хозяина дома.
   – Но-но, осторожнее! Иначе привлеку к ответственности! – Филипп укрылся за спиной охранника. Михаил схватил Геннадия за руку и поволок прочь:
   – Идем отсюда, Гена! Все понятно! У него совесть давно потеряна!
   – Что будем делать? – спросил Михаил Геннадия, когда друзья после разговора с вероломным Филиппом добрались до дома Михаила и уселись за столом, чтобы подумать о создавшейся ситуации.
   – Такого прохвоста голыми руками не возьмешь! – воскликнул Геннадий Иванович. – Нужна подготовка, тщательный сбор информации о нем. Когда выясним все его сильные и слабые стороны, то решим, что предпринять, чтобы вернуть деньги и наказать нахала.
   – Как же мы все узнаем?
   – Ты мне доверься, Миша! Я попробую, используя свой опыт разведчика. Через месяц встретимся снова у тебя, доложу соображения.
  Ровно через тридцать дней Геннадий Иванович появился у Михаила.
   – Рассказывай, как насмотрелся на печальное зрелище, когда богатые сорят деньгами, а ты не можешь им ничем помочь? – улыбнулся Михаил.
   – Молодец, не унываешь! Но только легче помочь голодающему, чем сытому.
   – Что так?
   – Мы капитально влипли в историю, друг. Филипп – профессиональный мошенник. Он втягивает людей в финансовые аферы, пирамиды, и, когда они достигают своего пика, рушат их, забирая деньги, вложенные туда простофилями. Причем, многие отдают деньги без расписок, рассчитывая на высокий процент, поддавшись обаянию представительного человека.
   – Что же теперь? Нам утереться и забыть?
   – Зачем же сразу так, кое-что удалось выяснить.
   – ???
   – Где он хранит деньги! План дома! Шифр сейфа и множество подробностей.
   – Как же тебе удалось получить шифр?
   – Я – разведчик, Михаил, а они, как и директора, не бывает бывшим.  Подробности удержу пока в тайне, сработает план – расскажу.
   – Молодец, Гена, я с тобой и в разведку, и в тюрьму – не раздумывая!
   – Тьфу-тьфу-тьфу! – постучал по столу Геннадий Иванович. – Кто не рискует, тот не лежит в гипсе!
  План Геннадия был до гениальности прост, почти классический эпизод художественного детективного фильма. В ближайшую пятницу в шесть часов вечера нужно забраться в особняк Филиппа, спокойно проскользнуть в спальню на втором этаже. Затем открыть сейф за картиной, переложить в рюкзак четыре миллиона евро, которые хранятся там – известно доподлинно, и спокойно убраться восвояси. Никого не планировалось связывать, усыплять, не дай Бог, убивать или увечить, только забрать свои деньги.
  Даже не нужно перелезать через высоченный забор. От запасной небольшой двери в заборе имелся ключ, добытый Геннадием непонятным образом. 
  Михаилу оставалось справиться с волнением – не привык лазить по чужим домам, и полностью положиться на приказы капитана третьего ранга.
  Машину Михаила оставили в квартале от дома Филлипа, пешком не спеша добрались до калитки, огляделись: кругом ни души. Мужчины натянули на руки медицинские перчатки – не лохи в таких делах, открыли ключом дверку и, прошмыгнув, как заправские домушники, за ближайшие кусты, прислушались. Кругом стояла тишина, в доме не горело ни огонька. Хозяин особняка, как сказал Гена, гуляет сегодня у кого-то на свадьбе. Куда уехал со своей новой и молодой пассией. Охранник в это время ужинает и начнет очередной обход участка через полчаса.
  Пенсионеры, стараясь не топать немолодыми уже ногами, добрались до черного входа и открыли дверь, которая, к немалому удивлению Михаила Ивановича, была не закрыта на ключ.
   – Уж не старик ли Хоттабыч мой Геша? – мелькнула у него шальная мысль.
   – Заходи! Что стал, как вкопанный, у порога! – зашипел ему в спину Геннадий Иванович, – время – деньги!
  Мужчины, подсвечивая путь карманными фонариками, поднялись на второй этаж и зашли в спальню, где Геннадий, словно здесь давно проживал, уверенно прошел к боковой стене и, отодвинув безвкусную картину пышнотелой и задастой красавицы, начал набирать колесиком комбинацию шифра на металлической двери сейфа.
  Внутри что-то щелкнуло, и дверка открылась, открыв взгляду друзей горку пачек евровалюты.
   – Открой рюкзак и сгреби туда деньги! – приказал Геннадий Иванович.
   – Все, больше нет! – прошептал Михаил, дрожащими руками закрывая рюкзак.
   – Уходим!
  Друзья быстро спустились вниз, вышли из дома, осмотрелись и, низко пригибаясь, зловещими тенями заспешили к калитке, тихонько открыли ее и вышли на улицу.
   – Обожди, сейчас закрою на ключ, чтобы следы запутать! – сказал Геннадий.
   – Стоять на месте! Полиция! – послышался, как гром с ясного неба, чей-то голос.
  Михаил с Геннадием повернулись и увидели молодого мужчину, который протягивал им удостоверение и, глотая буквы, тараторил:
   – Участ-овый упол-моченный полици-! Ле-тенант Нов-ков! Что нес-м? Поч-му без хозя-на тут? Предъявите в-ши докум-нты!
   – Беги, Миша Я задержу! – Геннадий Иванович швырнул свою шапку в лицо лейтенанта. Тот опешил и сделал шаг назад, пытаясь схватить рукой оружие под мышкой. Геннадий подскочил к нему вплотную и обхватил руками. Затем сделал ногой подсечку, и молодой мужчина стал заваливаться на спину, увлекая за собой на утрамбованный снег нападающего.
   – Хватай деньги и беги! – приказал Геннадий, прижимая полицейского к земле.
  Михаил Иванович рванул что было мочи, прижимая рюкзак к груди. Сердце мужчины глухо бухало в груди, пытаясь выскочить наружу, что-то кололо в правом боку, сознание мутилось. Беглецу хотелось остановиться и перевести дух, но испуг гнал его вперед. Когда Михаил добрался до машины, то последние метры до нее еле плелся уже шагом и почти ничего не соображал.
   – Куда же теперь? – пробормотал он в машине, переведя дыхание и несколько успокоившись. – Дома засада, надежных друзей нет, любимой женщины тоже. Долго не продержусь на воле, наверняка полиция будет везде искать меня.
  Через три часа плутания по городу Михаил подрулил к отделению полиции своего района, спокойно вышел и с рюкзаком в руках предстал перед дежурным офицером. Полицейские отделения недоверчиво выслушали рассказ Михаила Ивановича о грабеже, пересчитали деньги и затем оформили его добровольную сдачу в руки правоохранительных органов.
   Сорокалетний, невысокого роста белобрысый и крепкий Сергей Петрович заглянул в большой конверт, чтобы лишний раз убедиться: не осталось ли там еще чего, усмехнулся:
   – Однако, Петухов с Курочкиным – шутники, если для своей защиты пригласили адвоката по фамилии Гусев. Пернатое общество получилось. Забавно!
  Но чек на предъявителя внушительной суммы, приложенный к заявлению в качестве аванса, внушал уважение к клиентам.
  Ему предписывалось выступить на их стороне адвокатом, если в течение трех дней после получения этого послания они не появятся в его частном юридическом бюро.
  Дальше шло подробное описание конфликта с Филиппом Матвеевичем, адреса, телефоны, комментарии пенсионеров, план предстоящей операции.
  Сергей Петрович покачал головой и набрал домашний номер сначала Михаила Ивановича, затем Геннадия Ивановича. Тишина, оба не отвечали на звонки.
  Через три дня Сергей, сидя в своем шефском кресле, прочитал докладную записку своей помощницы Ирины, студентки юридического факультета, удовлетворенно кивнул головой и, прикрыв абсолютно белесыми веками серые выразительные глаза, задумался.
  Ему удалось выяснить, что Петухов и Курочкин сидели в следственном изоляторе. Им вменялось: незаконное проникновение в частное владение, воровство четырех миллионов евро, оказание сопротивления полицейскому сотруднику.
  Что интересно, при добровольной сдаче властям Михаила Ивановича, при нем оказалось в наличие лишь двести тысяч евро. Со слов подследственного Петухова, рюкзак все время был при нем. Михаил не открывал его с момента, когда деньги оказались там. Значит, их столько и было в сейфе, никто не пересчитывал при изъятии.
  Гражданин Кудрин клялся, что в сейфе было четыре миллиона, когда он выходил из дома.
  Подследственный Курочкин утверждал, что он располагал точной информацией, что в доме хранилось четыре миллиона. Правда, когда он открыл дверку сейфа, то сомневался, что в относительно небольшой кучке может быть столько денег, но они не считали, времени, понятно, не было.
  Следователь по этому делу принял сторону потерпевшего Филиппа Матвеевича, считал, что «старики-разбойнички» хитрят, договорившись припрятать денежки и сотрудничать со следствием, чтобы отсидеть минимальный срок. Разговоры об аферах и пирамидах вообще не принял во внимания, проверки не вел в этом направлении. Нераскрытых дел полно, а этот случай хищения денег, не стоил выеденного яйца: злоумышленников поймали с поличным, они не отрицали факт проникновения в чужое жилище с целью кражи значительной суммы.
   – Что скажешь? – спросил Сергей Петрович Ирину, невысокую спортивную девушку, которая год назад напросилась к нему на работу.
   – Не похожи деды на бандитов. Я больше бы их словам доверяла, чем красноречивому и скользкому Филиппу Матвеевичу.
   – Симпатии к делу не пришьешь, придется хорошенько поработать. Ты глаз не своди с пострадавшего, а я полечу в тюрьму.  Пора ближе познакомиться со щедрыми клиентами.
  Геннадий Иванович выглядел молодцом, основательно ответил на все вопросы адвоката Гусева, но света нового на дело не пролил. Когда Сергей Петрович спросил его об источнике информации кода сейфа и прочих подробностей жилища гражданина Кудрина, он выдержал приличную паузу, а затем сказал:
   – К делу не имеет никакого отношения, считай, что военная тайна, которую не раскрою даже на дыбе.
  Михаил Иванович тоже не унывал и даже пошутил, когда увидел адвоката:
   – Гражданин Гусев, не боишься заразиться куриным гриппом?
   – Гриппом нет, а в психушку угодить с вами, опасаюсь!
  Но и Петухов не смог добавить юристу ничего нового.
  Время бежало, а защищать подсудимых было нечем. Правда, удалось уговорить участкового забрать заявление об оказании сопротивления гражданами Петуховым и Курочкиным. Сергей Петрович взмок, убеждая полицейского отказаться от обвинения. Молодой участковый мялся, потирал руки, закатывал к верху плутоватые глаза, прикидывая что-то про себя и, когда Сергей хотел сдаться и махнуть рукой на эту затею, вдруг выпалил:
   – Ладно, заберу заяву! Магарыч с тебя!
   – По рукам! – обрадовался адвокат.
  Через полгода Сергей Петрович окончательно оказался в цейтноте. Обвинение готовилось передать дело пенсионеров в суд, а зацепок для защиты клиентов не находилось.
  Наблюдение за Филиппом Матвеевичем ничего не давало. Он вел себя осторожно, нигде особо не светился, жил тихо в своем коттедже, иногда баловал в ресторане девушку по имени Жанна.
   – Может, квартиры стариков досмотреть? – предложила приунывшему шефу Ирина.
   – Да там полицейские каждый сантиметр обследовали, я читал протоколы. Что можно еще найти?
   – Вдруг?!
   – Ладно, попробую, но без разрешения властей, чтобы не терять время на уговоры, ноги сбил, бегая к ним.
   – Два глаза – хорошо, а четыре – лучше? – встрепенулась девушка.
   – Обойдусь своими!
   – Да пожалуйста! – обиделась Ирина.
  У Михаила Ивановича в квартире адвокату ничего не бросилось в глаза. Все, как у всех и везде, и ничего интересно для него.
  В жилище Геннадия Ивановича, как только Сергей зашел в комнату, со стены на него уставились внимательные и лучистые глаза с фотопортрета миловидной женщины.
   – Ты кто? – спросил Сергей Петрович, радостно рассматривая простое и приятное лицо. – Деды утверждали, что женский пол не допускали к себе на ракетный выстрел!
  Незнакомка загадочно молчала, пряча лукавую усмешку на чувственных губах. Сердце радостно забухало в груди адвоката, который почувствовал всеми порами кожи, что удача рядом, лишь чуть-чуть напрячь мозги.
   – Шершэ ля фам, – пробормотал Сергей Петрович. Я – не поручик Габриель де Сартин, но подобный озорной и авантюрный блеск прекрасных глаз где-то уже видел.
  На очередном свидании с Михаилом Ивановичем адвокат показал фото со стены друга. Тот внимательно рассмотрел изображение женщины и вздохнул:
   – Я знал, что к молчанию Гены нужно прислушиваться, но это ничего не меняло в нашей дружбе. Он – кремень-мужчина, и когда упрется рогами в стену, калеными щипцами из него не вытащишь слово. Женщину вижу первый раз, Геннадий ни словом не обмолвился о ней. Только, если у него была дама сердца, а он меня с ней не познакомил, значит, на это была очень уважительная причина.
   – Вы же бывали в его квартире?
   – Не однократно, и что?
   – А фото на стене?
   – Его не было там!
   – Не обижайтесь, Михаил, последний вопрос. Не мог Геннадий с незнакомкой провести собственный гамбит в игре.
   – Нет!
  Геннадий Иванович не стал скрывать неоспоримый факт знакомства с женщиной по имени Марина Владимировна. Он познакомился с ней два года назад в парке, когда женщина сломала каблук на туфле. Геннадий, как порядочный мужчина, помог ей отремонтировать обувь, и между ними зародилась дружба, которая крепла день ото дня. Марина отличалась деятельным и предприимчивым характером. Она, как взрывная волна необыкновенной силы, опрокидывала все преграды перед собой, чтобы достичь цели.
   – Возможно, сломанный в нужный момент каблук являлся инструментом вашего знакомства? – задал вопрос адвокат, выслушав рассказ морского офицера.
   – Я даже не сомневаюсь в этом! Но Марина, как нельзя лучше, дополняла мой излишне прямолинейный характер, и мы были так счастливы, что собирались пожениться. Я готовил преподнести эту новость своему другу Мише, только Марина Владимировна все переносила встречу с ним, а тут наступили последние события.
  Сергей Петрович вернулся в бюро и, швырнув папку с расследованием на стол, пошел в ближайшее кафе обедать. Адвокат чувствовал себя хорошо, несмотря на то, что по-прежнему было не ясно: кто похитил остальные деньги и чем помочь пенсионерам? Он чувствовал, что вышел на нужную охотничью тропку, где нужно правильно расставить капканы на осторожного и коварного зверя.
  Вернулся Сергей в благодушном настроении, поэтому не накричал на молодого помощника, которая, раскрыв без разрешения папку, изучала портрет женщины, прихваченный адвокатом из квартиры Геннадия Ивановича.
  – Ну, как она тебе? Правда, похожа на артистку?
   – На артистку? Не знаю, а вот Жанна, вылитая дама с фотографии.
   – Да?! – удивился Сергея, доставая из стола фото девушки. – Действительно! Ты молодец, девочка, нужно проверить твою версию.
   – Только молодец?
   – Много благодарностей портят начинающего юриста!
   – Похвал и премий не бывает много!
   – Учту! Ты найди мне номер телефона Марины. Время пришло поговорить с ней.
  Марина Владимировна вызвалась сама заскочить в бюро, посмотрела на фотографию Жанны, минуту размышляла и спокойно ответила Сергею Петровичу:
   – Как мне не знать девочку, если она – моя внучка!
   – Как же она, – закашлялся Сергей, подбирая слова.
   – Угодила к мошеннику? – спокойно опередила его Марина. – Так, она сама вызвалась помочь, когда я посвятила ее в дела Геннадия и Михаила. Она так горячо защищала собственный план, когда увидела Филиппа, что я согласилась. Дар артистки пропадал в ней. Она кинулась под колеса машины господина Кудрина перед его домом, чтобы обратить внимание мужчины. Авантюристка, как ее бабушка, перестаралась и два ребра сломала при падении. Потом отлеживалась у Филиппа Матвевича, а у него чувства запылали к ней, так сказать: поздняя любовь.
  Казалось, все предусмотрели, если бы не случайное появление участкового. С тех пор Жанна продолжает играть с Филиппом в поддавки, пытаясь выяснить: куда подевались деньги и чем помочь Михаилу Ивановичу с Геннадием. Но душа неспокойна: не заигралась бы девочка! Я просила ее прекратить дебют, но она упорствовала.
   – Почему Геннадий не представил вас Михаилу?
   – Виноват грех молодости моей дочери Инны.
   – ???
   – Михаил Иванович – отец Жанны.
   – Как?
   – Так получилось, на одной студенческой вечеринке доченька познакомилась с Мишей, потом забеременела. Он же, в свою очередь, не хотел ничего знать о ребенке и бросил Инну, посоветовав сделать аборт. Дочь ушла из института и родила. Так он и не узнал никогда о ребенке. Я с трудом догадалась, когда Гена показал мне издали Михаила Ивановича, что это тот же мужчина, который оставил мою дочь с животом.
   – Где живет Инна?
   – Она умерла от рака, когда Жанне исполнилось десять лет. Я внучку воспитывала до совершеннолетия.
  Ирина буквально сидела с раскрытым ртом, выслушивая историю Инны.
   – Вот бывает же в жизни случаи, прямо закачаешься от неожиданных выкрутасов судьбы! – восхитилась она. – Может, ты – мой папа?! Я его тоже никогда не видела. Меня мама родила, когда он подло убежал от нее на волю.
   – Теперь тебе везде будут видеться отцы! Поэтому давай не будем «есть хозяйскую герань!»
  – Взгляни! Ты – белобрысый, я – блондинка, у тебя родинка на виске и у меня тоже! – Ирина потянула Сергея к зеркалу.
   – Хватит, не шали! – отмахнулся от девчонки Сергей Петрович.
  – Думаешь, заниматься ерундой хуже, чем ничего не делать?
  – Правильно, не болтай ерундой, а то ушибешь кого ненароком! Ближе к телу, и лучше скажи «папе», мог ли тандем матери с дочерью провести упреждающую операцию по изъятию круглой суммы из сейфа Филиппа Матвеевича?
   – Ты заговорил, как маршал Жуков на совещание генштаба! Конечно, могли бы. Обе женщины наделены авантюрным характером и решительностью.
   – Тогда, запроси распечатку телефонных разговоров Жанны за последний месяц, а я сбегаю в тюрьму к Курочкину.
  Геннадий Иванович не удивился:
   – Меня они долго уговаривали, чтобы разрешил Жанне подключиться к делу. Но что не смогла одна женщина, две легко осилили, и я сдался на милость случая, общего расчета и необычайных качеств девушки перевоплощаться как в черта, так и ангела. Только, Жанна и Марина не могли предать меня и завладеть деньгами, или я ничего не понимаю в женщинах!
   – Скажем Михаилу Ивановичу?
   – Не, обождать надо! Сюрприз будет!
  Через пару дней Ирина положила перед шефом распечатку разговоров Жанны с мобильного телефона. Помимо разговоров с мамой, в бумаге были отображены два десятка номеров.
   – Не скажу, что не общительная девушка!
   – Капитально грузит! Но больше всех болтала с этим, я пометила маркером! – помощник адвоката ткнула ухоженным крашеным ногтем в номер телефона.
   – С него и начни! Кто, что, распечатку и прочее! Как правило, человек не живет один, а мы забыли об этом. Уяснила?
   – Лучше отца никто не научит!
   – Опять за старое?!
   – Уже молчу!
  Через неделю Сергей Петрович знал о Юлии все. Она оказалась школьной подругой Жанны, работала начальником канцелярии банка. В принципе, ничего особенного в девушке, которая дружила с дочерью Марины Владимировны, адвокат не находил.
   – Хорошая и добрая девочка, – сказала о ней Марина, – часто бывала у нас дома. Она придерживала своим спокойствием бурный характер дочери.  Я уверена, что Жанночка очень доверяла ей. Что-нибудь не так? Я люблю подружек дочери!
   – Они выросли в девяностые года!
   – Это ни о чем не говорит! Уроды были и раньше, есть теперь и не исчезнут в будущем. Это зависит от воспитания родителей, а не эпохи!
   – Не скажите, Марина Владимировна, нравственный климат общества оставляет ощутимый след в характере детей.
  Ирина зашла в социальные сети интернета и разыскала на сайте «Одноклассники» Юлечку Уварову, которая мило улыбнулась ей с фото на главной страницы. Помощник адвоката просмотрела друзей девушки и замерла. Знакомый молодой человек смотрел с монитора прямо в глаза Ирины.
   – Сергей Петрович! Дорогой! Беги сюда скорей! – закричала, как резанная, она.
   – Соседей распугаешь, что вопишь дурным голосом! – подошел к ней шеф.
   – Это он! – тыкала пальцем в экран Ирина.
   – Кто он? Толком говори!
   – Участковый полицейский!
  Возвращение Михаила и Геннадия из тюрьмы решили отпраздновать за неделю до Рождества. За праздничным столом собрались Петуховы, Курочкины и Гусев с помощницей, которых по праву пригласили, как вновь обретенных друзей пенсионеров. Горели свечи, искрилось шампанское, сияли глаза собравшихся людей. Их недавно судьба брала на «зуб», проверив на дружбу, любовь и верность слову.
   – Выпьем за то, что вместе вновь куриная семья и уцелела от битья! – предложил Михаил Иванович.
   – Вношу поправку: пернатая семья! – воскликнула Ирина.
   – Ты же Лисицина у нас! – насмешливо улыбнулся Сергей.
   – Читай! – передала бумагу Жанне Ира.
   – Результат ДНК теста гласит: «Сергей Петрович Гусев является биологическим отцом гражданки Лисициной Ирины Сергеевны.
    – Здравствуй, папа! Я долго искала своего отца, почти не сомневалась, что это – ты, поэтому уговаривала принять на работу, – обняла Сергея за плечи Ирина.
   – Здравствуй, дочь! – ошеломленный новостью Сергей Петрович не находил слов.
   – Ура! У меня тоже нашлась дочь и я не одинок больше, – закричал Михаил Иванович и добавил, взглянув на Марину Владимировну:
   – И теща!
   – Поправляю Мишу: бывшая теща, и теперь моя жена! – засмеялся Геннадий Иванович.
   – За всех, кто обрел в этом году отцов, женился, подружился, вернул деньги, волю и раскрыл преступление! Одним словом, за нас! – Михаил Иванович поднял бокал, призывая друзей выпить.
   – Теперь расскажи, Жанна, как ты просмотрела участкового возле подруги? – спросил Геннадий Иванович, когда компания насытилась и вела разговоры между собой.
   – Как говорится: «слишком много поваров только портят кашу». Мне был необходим помощник, который был вхож в дом Филиппа и не вызывал подозрения. Я выбрала свою лучшую подругу, посвятила ее в наши дела. Она взялась изготовить ключ, но попросила помочь своего бой-френда. Тот в свою очередь вытянул чужую тайну из Юлии и решил сыграть в собственную игру. Он изготовил для себя тоже ключ, знал, что Жанна оставит дверь в подвальные помещения не закрытыми. Участковый уговорил Юлю молчать и довериться ему. Сам же украл деньги за десять минут до прихода Михаила Ивановича и папы, успел забросить в свою машину. Потом он дождался их и арестовал с деньгами, которые расчетливо оставил в сейфе, чтобы надежно упрятать наших героев в тюрьму.
   – Да! Кто бы подумал, что так обернется! Сидеть бы нам в тюрьме, если бы не Сергей Петрович и Ирина! – Геннадий Иванович посмотрел благодарно на адвоката.
   – Хорошо, что полицейский был уверен в своей неуязвимости, деньги далеко не спрятал. Когда досмотрели его дом по моему заявлению, то без труда нашли деньги. Иначе, если бы не эта улика, попробуй, докажи, что он взял деньги, – сказал адвокат.
   – Филипп Матвеевич здорово испугался, когда мы ему предъявили доказательства его финансовых махинаций. Моментально оформил мировое соглашение на суде, подписал, что украденные деньги наши. Жанне удалось снять копию с жесткого диска компьютера, где Филя хранил схемы финансовых цепочек, – добавил Михаил.
   – Жаль, если он ускользнет от суда, – сказала Марина.
   – Не думаю, если, конечно, не откупиться, что маловероятно, потому что нашлись пострадавшие от его «деятельности», которые не дадут замять дело по вновь открывшимся обстоятельствам.
   – Мне в этой истории жалко подругу. Юлия получит срок?
   – При хорошем адвокате получит условно.
   – Как говорится: «кто сидит в стеклянном доме, тому не следует разбрасывать камни». Хватит, друзья, о грустном, предлагаю тост. Выпьем за хороших людей! Нас так мало осталось!  – предложил Михаил Иванович и засмеялся.

© Copyright: Олег Андреев, 2013

Регистрационный номер №0142966

от 20 июня 2013

[Скрыть] Регистрационный номер 0142966 выдан для произведения:

Михаил Иванович хорошо сохранился к шестидесяти годам своей нелегкой, как он считал, жизни. Директор небольшого завода был здоров и жизнерадостен, поэтому особенно бурно радовался выходу на пенсию.

   – Веселого мало, – жаловались свежеиспеченные пенсионеры, день и ночь ковыряясь в земле на даче. – Пенсия – маковое зернышко, а цены – кабачок. Жена – арбузик, хочет шубку, другую – на смену, ужинать иногда в дорогом ресторане. Легче самому в сырую землю лечь, чем жить на крошечное стариковское пособие.

  Высокому и стройному красавцу Михаилу чужды подобные мысли, потому что был богат. Не олигарх, конечно, но на сытую жизнь удалось собрать по зернышку кое-что. К тому же Михаил Иванович – вдовец, поэтому тратить пухленькую сумму предполагал только на себя, что значительно продлевало срок проживания денег.

  Судьба преподнесла к старости на блюдце с голубой каемочкой подарки Михаилу Ивановичу Петухову: здоровье, богатство и холостяцкое положение.

  В здоровом теле – здоровый дух. Поэтому уже через полгода покоя Михаил Иванович, чтобы тело не так быстро дряхлело, пристрастился к бане с великолепной парилкой, где в березовом затуманенном мареве с наслаждением отводил неизбалованную праздностью душу.

  После баньки жилистая плоть молодого пенсионера просила ласки, а душа – общения. Но мужчина, не решаясь на связь с какой-либо одинокой женщиной – сказывался негативный опыт совместного проживания с покойной женой – воздерживался, жил одиноко, словно замшелый рак-отшельник.

  «Свято место – пусто не бывает». Однажды Михаил Иванович познакомился в бане с Геннадием Ивановичем. Геннадий, под стать Михаилу, был тоже высок ростом, но с неумолимо расплывающейся фигурой, поэтому оказался тоже в парной бани, чтобы дать отчаянный отпор лишним килограммам.

  Капитан третьего ранга вышел недавно в отставку и получал военную пенсию. Он, как и Михаил Иванович, к старости тоже сколотил небольшой капитал, не имел детей, а с женой был в многолетнем разводе.

  Здоровый дух морского офицера требовал также общения, поэтому, видимо, немолодые мужчины быстро сошлись и вскоре стали друзьями, «не разлей вода».

  По иронии судьбы Геннадий Иванович носил фамилию: Курочкин, но оба мужчины не обращали на факт дружбы Петухова с Курочкиным никакого внимания. Кому хочется – пускай усмехается, но осторожно, за углом.

  «Бог любит троицу». Как-то в ресторане за стол к Михаилу и Геннадию, которые праздновали день рождения Михаила Ивановича, с их разрешения – зал был полон – подсел Филипп Матвеевич Кудрин, который тоже хотел пропустить стопку, другую по случаю собственной «днюхи».  Солидный, представительный, хорошо одетый господин пришелся по душе Михаилу с Геннадием, и компания слилась воедино и весело провела время. Мужчины расстались поздним вечером, договорившись встретиться через неделю в бане. Так зародилась судьбоносная дружба директора, старшего офицера и экономиста, который к министру финансов страны не имел никакого отношения.

  Филипп Матвеевич, как и Михаил с Геннадием, тоже был не обойден благосклонным вниманием судьбы: не имел жены, наследников, не страдал безденежьем.

   – Наш человек! – похвалил Филиппа Михаил Иванович, когда он с Геннадием Ивановичем распрощался после ресторана.

   – Наш, да не совсем! – засомневался Геннадий.

   – Чем же не угодил старому солдату-разведчику?

   – Тем и не угодил! Мы всю душу перед ним вытряхнули: где живем, чем, как и с кем, а он о себе не очень много рассказал. Сдается, что Филю «на кривой кобыле не объедешь».

   – Все, равно, наш человек! – упорствовал захмелевший Михаил Иванович. – Правда, я заметил, что к женскому полу Филипп не равнодушен. Обратил внимания, как он их глазами раздевал. Все с молоденьких девочек норовил «стащить» одежку, если постарше дама, то взгляд отводил, как от чумы.

   – Этого добра хватает, пускай развлекается, если сила играет. Только перед друзьями он должен быть, как после помывки, гол и чист. Не на пенсию же пьет коньяк?

   – Придет время – поделится!

  И Филипп Матвеевич не заставил долго ждать. Как-то, сидя в уютном кафе, друзья разговорились о жизни, деньгах, которые трудно удержать в неслабых общем-то руках из-за растущей дороговизны. Животрепещущая тема задела удачливых друзей, и они даже заказали себе по доброму глотку хорошего коньячка, чтобы совсем не отравить души негативом сосуществования на перевернувшемся ныне свете.

   – Вот скопили вы деньжат и держите их в пыльном чулке под матрасом, – осторожно поддел Михаила с Геннадием экономист Кудрин.

   – Где же их держать!? Если в трусах не помещаются? – воскликнул Михаил Иванович, который давно и часто задумывался, куда бы вложить свои кровные, но чтобы безопасно и под солидный процент.

   – Ты поделись с друзьями хорошей идеей, не мути понапрасну воду! – проявил интерес Геннадий Иванович.

   – Я – богат, отчего? – Филипп Матвеевич вопросительно поднял длинный и тонкий указательный палец.

   – ??? – Михаил с Геннадием высоко подняли головы и, как кобра на дудочку, молча, уставились на ухоженный кончик пальца экономиста, ожидая услышать что-то такое, что повернет их жизнь в новый просторный фарватер.

   – Оттого, что у меня деньги работают, а не лежат, не к столу сказано, под задницей, теряя свою ценность из-за высокой инфляции. Капитал следует инвестировать, получать прибыль, жить с процентов, а не проживать его.

   – Вот и научи нас, а мы не останемся в долгу! – Михаила Ивановича увлекла грамотная речь солидного Филиппа, его серые глаза загорелись лихорадочным мерцающим блеском пантеры перед броском на беззащитную спину зазевавшейся лани.

  Филипп Матвеевич мельком взглянул на закаменевшее, как у агента ЦРУ, лицо Геннадия Ивановича и продолжил:

   – Я работаю на рынке ценных бумаг уже десять лет, вкладываю свои деньги в быстро текущие проекты под большой процент. Вчера получил на миллион, вложенный мною шесть месяцев назад в инвестфонд «Альфа», миллион чистой прибыли.

   – Рублей? – поперхнулся слюной Михаил.

   – Евро.

   – Ты знаешь, куда вкладывать, а что делать нам, простым смертным? Сразу окажемся на мели! – Геннадий изучающим взглядом наблюдал за Филиппом.

   – Узнаю морского разведчика! – Филипп Матвеевич засмеялся. – Зря на рожон не полезет. Предлагаю вам, вкладывать деньги в тот же фонд, что и я. Как в авиации, командир судна падает с пассажирами. Идет?! 

  После долгих дебатов Михаил и Геннадий решили поставить на кон небольшие суммы.

   – Тысяч по триста рискнем, пожалуй! – под молчаливый кивок головой Геннадия Ивановича объявил Михаил Иванович.

   – Рублей?

  – Евро! – не стали разочаровывать солидного человека пенсионеры.

   – Тогда получите через три месяца шестьсот тысяч назад. Триста штук – сверху, как с куста, но никому ни слова, финансы любят тишину.

   – Что мы – без понятия?! – охотно заверили пенсионеры.

  Ровно через три месяца, зимним предновогодним днем Филипп Матвеевич вручил Михаилу и Геннадию пакеты с шестьюстами тысячами евро.

   – Спасибо тебе, Филиппушка! – тепло сказал Михаил. А то я думал, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке.

   – Так просто – целый капитал! Я за тебя хоть на расстрел! – восхитился Геннадий.

   – Нынче дружба в цене! – поскромничал Филипп.

  Сердца мужчин дрогнули от удачи, и они в следующий раз отдали почти весь свой капитал другу Филиппу Матвеевичу для размещения в инвестфонде Бета под сто процентов годовых. Открывался фонд раз в году, всегда зимой. Себе оставили небольшие суммы на житье, «гробовые» не тронули тоже – мужчины пожили на свете и знали ему цену.

   – Деньги – через год. На Рождество получите от меня подарок. Раньше не рассчитывайте. Не все скоту – масленица!

   – Нам спешить некуда, – заверили пенсионеры.

  На следующий год перед Рождеством Михаил Иванович позвонил по мобильному телефону Геннадию Ивановичу:

   – Ты когда видел Филиппа Матвеевича последний раз?

   – Месяц назад, а что?

   – Да, вроде, ничего, а не спокойно как-то! Сон приснился дрянной.

   – Стареешь, друже, во сны веришь?! Да, ладно, расскажи о чем он!

   – Будто полез я в глиняную кубышку, где деньги лежали, а там – какие-то ошметки, поеденные мышами. Я схватил их в руку, а это – не деньги вовсе, а мышиные говешки. Сердце у меня так зашлось от боли, что проснулся от собственного стона.

   – Мало ли чего может присниться пожилому человеку, ты раньше времени не гони волну, Миша. Филипп позвонит, не сомневайся.

   – Дай Бог, но скоро год, как мы ему отдали все сбережения, снова зима в разгаре, а от нашего экономиста ни слова о деле.

  Через неделю Филлипп не объявился, его телефон молчал, и друзья забили тревогу.

   – Мне сдается, Геннадий Иванович, попали мы, «как кур во щи», – не потерял чувство юмора Михаил.

   – Ты давай без смеха, наше дело – без того керосин! – одернул друга суровый офицер.

   – Не нравится! Тогда представь себе Петухова и Курочкина на поле чудес! Только у Буратино башка из дерева, а у нас с тобой более двух кило мозгов на двоих. И что? Кто умнее: мы или деревянная кукла?

   – Ладно, не дави на полный желудок! Надо действовать, чтобы вернуть утраченный по глупости капитал!

   – Ты – морской стратег, тебе и карты в руки!

  Мужчины навели справки через общих знакомых и выяснили, что Филипп Матвеевич съехал недавно со старой квартиры и поселился в коттедже за городом. Мужчины уселись в девятку Геннадия Ивановича и покатили с ветерком за город.

  Трехэтажный особняк Филиппа был огорожен высоченным кирпичным забором и еще не достроен. На участке деловито суетились гастарбайтеры, стояла задрызганная бетономешалка.

   – Третий этаж поставил на мои деньги, второй – твои, думаю. Остальное – на капитал чудаков, поверивших прохвосту Фильке, – сказал Михаил.

   – Твоих денег хватило бы ему с лихвой, я и остальные набивались в его мошонку! Ладно! Идем в гости к другу!

  У входа мужчин встретил человек, который выслушал посетителей, долго и нудно вел с кем-то переговоры по телефону.

  Затем мужчинам разрешил пройти в дом в сопровождении спортивного охранника, который провел их в просторный холл на первом этаже и присутствовал при разговоре.

   – Так уж бывает в жизни, лопнул фонд, и деньги вместе с ним пропали. Сегодня хотел вам сообщить о неприятности, постигшей нас, друзья. – Филипп выглядел спокойным и не сильно взволнованным.

   – Воздушное судно вдребезги, значит, а командир цел? Не на наши ли денежки отстроил особнячок?

   – У меня хватает собственных средств, я не ставил последних грошей.

   – Наши миллионы – гроши для тебя?

   – Ну, потеряли вы два, три лимона. Что теперь! Не жить и застрелиться?!

   – Ты застрелишься сам, когда тебя припрут за мошенничество!

   – Ах, Гена, Гена! Слова, слова, а что ты мне предъявишь? Или у тебя имеются доказательства!?

   – Мы же тебе доверились по дружбе!

   – Верно, Миша! Только дружба – эмоции, фантазии глупых людишек! Когда касается больших денег, друзей нет, только векселя, расписки, договоры и прочие ценные бумаги. Вас не учили этому?

   – Хорошо научили, спасибо, Филя! Этой зимой мы потеряли не только спокойную старость, уверенность в завтрашнем дне, но и друга. Но тебе не пройдет даром такой кидок, а пока получи аванс за науку! – Геннадий Иванович, побагровев от злости, сжал кулаки и пошел на хозяина дома.

   – Но, но, осторожнее! Иначе привлеку к ответственности! – Филипп укрылся за спиной охранника. Михаил схватил Геннадия за руку и поволок прочь:

   – Идем отсюда, Гена! Все понятно! У него совесть давно потеряна!

   – Что будем делать? – спросил Михаил Геннадия, когда друзья после разговора с вероломным Филиппом добрались до дома Михаила и уселись за столом, чтобы подумать о создавшейся ситуации.

   – Такого прохвоста голыми руками не возьмешь! – воскликнул Геннадий Иванович. – Нужна подготовка, тщательный сбор информации о нем. Когда выясним все его сильные и слабые стороны, то решим, что предпринять, чтобы вернуть деньги и наказать нахала.

   – Как же мы все узнаем?

   – Ты мне доверься, Миша! Я попробую, используя свой опыт разведчика. Через месяц встретимся снова у тебя, доложу соображения.

  Ровно через тридцать дней Геннадий Иванович появился у Михаила.

   – Рассказывай, как насмотрелся на «печальное зрелище, когда богатые сорят деньгами, а ты не можешь им ничем помочь?» – улыбнулся Михаил.

   – Молодец, не унываешь! Но только «легче помочь голодающему, чем сытому».

   – Что так?

   – Мы капитально влипли в историю, друг. Филипп – профессиональный мошенник. Он втягивает людей в финансовые аферы, пирамиды, и, когда они достигают своего пика, рушат их, забирая деньги, вложенные туда простофилями. Причем, многие отдают деньги без расписок, рассчитывая на высокий процент, поддавшись обаянию представительного человека.

   – Что – теперь? Нам утереться и забыть?

   – Зачем же сразу так, кое-что удалось выяснить.

   – ???

   – Где он хранит деньги! План дома! Шифр сейфа и множество подробностей.

   – Как же тебе удалось получить шифр сейфа?

   – Я – разведчик, Михаил, а разведчик, как и директор, не бывает бывшим.  Подробности удержу пока в тайне, сработает план – расскажу.

   – Молодец, Гена, я с тобой и в разведку, и в тюрьму – не раздумывая!

   – Тьфу, тьфу, тьфу! – постучал по столу Геннадий Иванович. – Кто не рискует, тот не лежит в гипсе!

  План Геннадия был до гениальности прост, почти классический эпизод художественного детективного фильма. В ближайшую пятницу в шесть часов вечера нужно забраться в особняк Филиппа, спокойно проскользнуть в спальню на втором этаже. Затем открыть сейф за картиной, переложить в рюкзак четыре миллиона евро, которые хранятся там – известно доподлинно, и спокойно убраться восвояси. Никого не планировалось связывать, усыплять, не дай Бог, убивать или увечить, только забрать свои деньги.

  Даже не нужно перелезать через высоченный забор. От запасной небольшой двери в заборе имелся ключ, добытый Геннадием непонятным образом. 

  Михаилу оставалось справиться с волнением – не привык лазить по чужим домам, и полностью положиться на приказы капитана третьего ранга.

  Машину Михаила оставили в квартале от дома, пешком не спеша добрались до калитки, огляделись: кругом ни души. Мужчины натянули на руки медицинские перчатки – не лохи в таких делах, открыли ключом дверку и, прошмыгнув, как заправские домушники, за ближайшие кусты, прислушались. Кругом стояла тишина, в доме не горело ни огонька. Хозяин особняка, как сказал Гена, гуляет сегодня у кого-то на свадьбе. Куда уехал со своей новой и молодой пассией. Охранник в это время ужинает и начнет очередной обход участка через полчаса.

  Пенсионеры, стараясь не топать немолодыми уже ногами, добрались до черного входа и открыли дверь, которая, к немалому удивлению Михаила Ивановича, была не закрыта на ключ.

   – Уж не старик ли Хоттабыч мой Геша? – мелькнула у него шальная мысль.

   – Заходи! Что стал, как вкопанный, у порога! – зашипел ему в спину Геннадий Иванович, – время – деньги!

  Мужчины, подсвечивая путь карманными фонариками, поднялись на второй этаж и зашли в спальню, где Геннадий, словно здесь давно проживал, уверенно прошел к боковой стене и, отодвинув безвкусную картину пышнотелой и задастой красавицы, начал набирать колесиком комбинацию шифра на металлической двери сейфа.

  Внутри что-то щелкнуло, и дверка открылась, открыв взгляду друзей горку пачек евровалюты.

   – Открой рюкзак и сгреби туда деньги! – приказал Геннадий Иванович.

   – Все, больше нет! – прошептал Михаил, дрожащими руками закрывая рюкзак.

   – Уходим!

  Друзья быстро спустились вниз, вышли из дома, осмотрелись и, низко пригибаясь, зловещими тенями заспешили к калитке, тихонько открыли ее и вышли на улицу.

   – Обожди, сейчас закрою на ключ, чтобы следы запутать! – сказал Геннадий.

   – Стоять на месте! Полиция! – послышался, как гром с ясного неба, чей-то голос.

  Михаил с Геннадием повернулись и увидели молодого мужчину, который протягивал им удостоверение и, глотая буквы, тараторил:

   – Участ-овый упол-моченный полици-! Ле-тенант Нов-ков! Что нес-м? Поч-му без хозя-на тут? Предъявите в-ши докум-нты!

   – Беги, Миша Я задержу! – Геннадий Иванович швырнул свою шапку в лицо лейтенанта. Тот опешил и сделал шаг назад, пытаясь схватить рукой оружие под мышкой. Геннадий подскочил к нему вплотную и обхватил руками. Затем сделал ногой подсечку, и молодой мужчина стал заваливаться на спину, увлекая за собой на утрамбованный снег нападающего.

   – Хватай деньги и беги! – кричал майор, прижимая полицейского к земле.

  Михаил Иванович рванул что было мочи, прижимая рюкзак к груди. Сердце мужчины глухо бухало в груди, пытаясь выскочить наружу, что-то кололо в правом боку, сознание мутилось. Беглецу хотелось остановиться и перевести дух, но испуг гнал его вперед. Когда Михаил добрался до машины, то последние метры до нее еле плелся уже шагом и почти ничего не соображал.

   – Куда же теперь? – пробормотал он в машине, переведя дыхание и несколько успокоившись. – Дома – засада, надежных друзей – нет, любимой женщины – тоже. Долго не продержусь на воле, наверняка полиция будет везде искать меня.

  Через три часа плутания по городу Михаил подрулил к отделению полиции своего района, спокойно вышел и с рюкзаком в руках предстал перед дежурным офицером. Полицейские отделения недоверчиво выслушали рассказ Михаила Ивановича о грабеже, пересчитали деньги и затем оформили его добровольную сдачу в руки правоохранительных органов.

   Сорокалетний, невысокого роста белобрысый и крепкий Сергей Петрович заглянул в большой конверт, чтобы лишний раз убедиться: не осталось ли там еще чего, усмехнулся:

   – Однако, Петухов с Курочкиным – шутники, если для своей защиты пригласили адвоката по фамилии Гусев. Пернатое общество получилось. Забавно!

  Но чек на предъявителя внушительной суммы, приложенный к заявлению в качестве аванса, внушал уважение к клиентам.

  Ему предписывалось выступить на их стороне адвокатом, если в течение трех дней после получения этого послания они не появятся в его частном бюро, оказывающим юридические услуги.

  Дальше шло подробное описание конфликта с Филиппом Матвеевичем, адреса, телефоны, комментарии пенсионеров, план предстоящей операции.

  Сергей Петрович покачал головой и набрал домашний номер сначала Михаила Ивановича, затем – Геннадия Ивановича. Тишина, оба не отвечали на звонки.

  Через три дня Сергей, сидя в шефском кресле бюро, прочитал докладную записку своей помощницы Ирины, студентки юридического факультета, удовлетворенно кивнул головой и, прикрыв абсолютно белесыми веками серые выразительные глаза, задумался.

  Ему удалось выяснить, что Петухов и Курочкин сидели в следственном изоляторе. Им вменялось: незаконное проникновение в частное владение, воровство четырех миллионов евро, оказание сопротивления полицейскому сотруднику.

  Что интересно, при добровольной сдаче властям Михаила Ивановича, при нем оказалось в наличие лишь двести тысяч евро. Со слов подследственного Петухова, рюкзак все время был при нем. Михаил не открывал его с момента, когда деньги оказались там. Значит, их столько и было в сейфе, никто не пересчитывал при изъятии.

  Гражданин Кудрин клялся, что в сейфе было четыре миллиона, когда он выходил из дома.

  Подследственный Курочкин утверждал, что он располагал точной информацией, что в доме хранилось четыре миллиона. Правда, когда он открыл дверку сейфа, то сомневался, что в относительно небольшой кучке может быть столько денег, но они не считали, времени, понятно, не было.

  Следователь по этому делу принял сторону потерпевшего Филиппа Матвеевича, считал, что «старики-разбойнички» хитрят, договорившись припрятать денежки и сотрудничать со следствием, чтобы отсидеть минимальный срок. Разговоры об аферах и пирамидах вообще не принял во внимания, проверки не вел в этом направлении. Нераскрытых дел полно, а этот случай хищения денег, не стоил выеденного яйца: злоумышленников поймали с поличным, они не отрицали факт проникновения в чужое жилище с целью кражи значительной суммы.

   – Что скажешь? – спросил Сергей Петрович Ирину, невысокую спортивную девушку, которая год назад напросилась к нему на работу.

   – Не похожи деды на бандитов. Я больше бы их словам доверяла, чем красноречивому и скользкому Филиппу Матвеевичу.

   – Симпатии к делу не пришьешь, придется хорошенько поработать. Ты глаз не своди с пострадавшего, а я полечу в тюрьму.  Пора ближе познакомиться со щедрыми клиентами.

  Геннадий Иванович выглядел молодцом, основательно ответил на все вопросы адвоката Гусева, но света нового на дело не пролил. Когда Сергей Петрович спросил его об источнике информации кода сейфа и прочих подробностей жилища гражданина Кудрина, он выдержал приличную паузу, а затем сказал:

   – К делу не имеет никакого отношения, считай, что военная тайна, которую не раскрою даже на дыбе.

  Михаил Иванович тоже не унывал и даже пошутил, когда увидел адвоката:

   – Гражданин Гусев, не боишься заразиться куриным гриппом?

   – Гриппом – нет, а в психушку угодить с вами, опасаюсь!

  Но и Петухов не смог добавить юристу ничего нового.

  Время бежало, а защищать подсудимых было нечем. Правда, удалось уговорить участкового забрать заявление об оказании сопротивления гражданами Петуховым и Курочкиным. Сергей Петрович взмок, убеждая полицейского отказаться от обвинения. Молодой участковый мялся, потирал руки, закатывал к верху плутоватые глаза, прикидывая что-то про себя и, когда Сергей хотел сдаться и махнуть рукой на эту затею, вдруг выпалил:

   – Ладно, заберу заяву! Магарыч с тебя!

   – По рукам! – обрадовался адвокат.

  Через полгода Сергей Петрович окончательно оказался в цейтноте. Обвинение готовилось передать дело пенсионеров в суд, а зацепок для защиты клиентов не находилось.

  Наблюдение за Филиппом Матвеевичем ничего не давало. Он вел себя осторожно, нигде особо не светился, жил тихо в своем коттедже, иногда баловал в ресторане девушку по имени Жанна.

   – Может, квартиры стариков досмотреть? – предложила приунывшему шефу Ирина.

   – Да, там полицейские каждый сантиметр обследовали, я читал протоколы. Что можно еще найти?

   – Вдруг?!

   – Ладно, попробую, но без разрешения властей, чтобы не терять время на уговоры, ноги сбил, бегая к ним.

   – Два глаза – хорошо, а четыре – лучше? – встрепенулась девушка.

   – Обойдусь своими!

   – Да пожалуйста! – обиделась Ирина.

  У Михаила Ивановича в квартире адвокату ничего не бросилось в глаза. Все, как у всех и везде и ничего интересно для дела.

  В жилище Геннадия Ивановича, как только Сергей зашел в комнату, со стены на него уставились внимательные и лучистые глаза с фотопортрета миловидной женщины.

   – Ты – кто? – спросил Сергей Петрович, радостно рассматривая простое и приятное лицо. – Деды утверждали, что женский пол не допускали к себе на ракетный выстрел!

  Незнакомка загадочно молчала, пряча лукавую усмешку на чувственных губах. Сердце радостно забухало в груди адвоката, который почувствовал всеми порами кожи, что удача рядом, лишь чуть-чуть напрячь мозги.

   – Шершэ ля фам, – пробормотал Сергей Петрович. Я – не поручик Габриель де Сартин, но подобный озорной и авантюрный блеск прекрасных глаз где-то уже видел.

  На очередном свидании с Михаилом Ивановичем адвокат показал фото со стены друга. Тот внимательно рассмотрел изображение женщины и вздохнул:

   – Я знал, что к молчанию Гены нужно прислушиваться, но это ничего не меняло в нашей дружбе. Он – кремень-мужчина, и когда упрется рогами в стену, калеными щипцами из него не вытащишь слово. Женщину вижу первый раз, Геннадий ни словом не обмолвился о ней. Только, если у него была дама сердца, а он меня с ней не познакомил, значит, на это была очень уважительная причина.

   – Вы же бывали в его квартире?

   – Не однократно, и что?

   – А фото на стене?

   – Его не было там!

   – Не обижайтесь, Михаил, последний вопрос. Не мог Геннадий с незнакомкой провести собственный гамбит в игре.

   – Нет!

  Геннадий Иванович не стал скрывать неоспоримый факт знакомства с женщиной по имени Марина Владимировна. Он познакомился с ней два года назад в парке, когда женщина сломала каблук на туфле. Геннадий, как порядочный мужчина, помог ей отремонтировать обувь, и между ними зародилась дружба, которая крепла день ото дня. Марина отличалась деятельным и предприимчивым характером. Она, как взрывная волна необыкновенной силы, опрокидывала все преграды перед собой, чтобы достичь цели.

   – Возможно, сломанный в нужный момент каблук являлся инструментом вашего знакомства? – задал вопрос адвокат, выслушав рассказ морского офицера.

   – Я даже не сомневаюсь в этом! Но Марина как нельзя лучше дополняла мой излишне прямолинейный характер, и мы были так счастливы, что собирались пожениться. Я готовил преподнести эту новость своему другу Мише, только Марина Владимировна все переносила встречу с ним, а тут наступили последние события.

  Сергей Петрович вернулся в бюро и, швырнув папку с расследованием на стол, пошел в ближайшее кафе обедать. Адвокат чувствовал себя хорошо, несмотря на то, что по-прежнему было не ясно: кто похитил остальные деньги и чем помочь пенсионерам? Он чувствовал, что вышел на нужную охотничью тропу, где нужно правильно расставить капканы на осторожного и коварного зверя.

  Вернулся Сергей в благодушном настроении, поэтому не накричал на молодого помощника, которая, раскрыв без разрешения папку, изучала портрет женщины, прихваченный адвокатом из квартиры Геннадия Ивановича.

  – Ну, как она тебе? Правда, похожа на артистку?

   – На артистку? Не знаю, а вот Жанна, вылитая дама с фотографии, особенно глазами.

   – Да?! – удивился Сергея, доставая из стола фото девушки. – Действительно! Ты – молодец, девочка, нужно проверить твою версию.

   – Только – молодец?

   – Много благодарностей портят начинающего юриста!

   – Похвал и премий, не бывает много!

   – Учту! Ты найди мне номер телефона Марины. Время пришло, поговорить с ней.

  Марина Владимировна вызвалась сама заскочить в бюро, посмотрела на фотографию Жанны, минуту, другую размышляла и спокойно ответила Сергею Петровичу:

   – Как мне не знать девочку, если она – моя внучка!

   – Как же она, – закашлялся Сергей, подбирая слова.

   – Угодила к мошеннику? – спокойно опередила его Марина. – Так, она сама вызвалась помочь, когда я посвятила ее в дела Геннадия и Михаила. Она так горячо защищала собственный план, когда увидела Филиппа, что я согласилась. Дар артистки пропадал в ней. Она кинулась под колеса машины господина Кудрина перед его домом, чтобы обратить внимание мужчины. Авантюристка, как ее бабушка, перестаралась и два ребра сломала при падении. Потом отлеживалась у Филиппа Матвевича, а у него чувства запылали к ней, так сказать: поздняя любовь.

  Казалось, все предусмотрели, если бы не случайное появление участкового. С тех пор Жанна продолжает играть с Филиппом в поддавки, пытаясь выяснить, куда подевались деньги и чем помочь Михаилу Ивановичу с Геннадием. Но душа неспокойна: не заигралась бы девочка! Я просила ее прекратить дебют, но она упорствовала.

   – Почему Геннадий не представил вас Михаилу?

   – Виноват грех молодости моей дочери Инны.

   – ???

   – Михаил Иванович – отец Жанны.

   – Как?

   – Так получилось, на одной студенческой вечеринке она познакомилась с Мишей, потом забеременела. Он же, в свою очередь, не хотел ничего знать о ребенке и бросил Инну, посоветовав сделать аборт. Дочь ушла из института и родила. Так он и не узнал никогда о ребенке. Я с трудом догадалась, когда Гена показал мне издали Михаила Ивановича, что это тот же мужчина, который оставил мою дочь с животом.

   – Где живет Инна?

   – Она умерла от рака, когда Жанне исполнилось десять лет. Я внучку воспитывала до совершеннолетия.

  Ирина буквально сидела с раскрытым ртом, выслушивая историю Инны.

   – Вот бывает же в жизни случаи, прямо закачаешься от неожиданных выкрутасов судьбы! – восхитилась она. – Может, ты – мой папа?! Я его тоже никогда не видела. Меня мама родила, когда он подло убежал от нее на волю.

   – Теперь тебе везде будут видеться отцы! Поэтому давай не будем «есть хозяйскую герань!»

   – Взгляни! Ты – белобрысый, я – блондинка, у тебя родинка на виске и у меня – тоже!    – Ирина потянула Сергея к зеркалу.

   – Хватит, не шали! – отмахнулся от девчонки Сергей Петрович.

  – Думаешь, «заниматься ерундой хуже, чем ничего не делать»?

  – Правильно, «не болтай ерундой», а то ушибешь кого ненароком! Ближе к телу, и лучше скажи «папе», мог ли тандем матери с дочерью провести упреждающую операцию по изъятию круглой суммы из сейфа Филиппа Матвеевича?

   – Ты заговорил, как маршал Жуков на совещание генштаба! Конечно, могли бы. Обе женщины наделены авантюрным характером и решительностью.

   – Тогда, запроси распечатку телефонных разговоров Жанны за последний месяц, а я сбегаю в тюрьму к Курочкину.

  Геннадий Иванович не удивился:

   – Меня они долго уговаривали, чтобы разрешил Жанне подключиться к делу. Но что не смогла одна женщина, две легко осилили, и я сдался на милость случая, общего расчета и необычайных качеств девушки перевоплощаться как в черта, так и ангела. Только, Жанна и Марина не могли предать меня и завладеть деньгами, или я ничего не понимаю в женщинах!

   – Скажем Михаилу Ивановичу?

   – Не, обождать надо! «Сюрприз будет!»

  Через пару дней Ирина положила перед шефом распечатку разговоров Жанны с мобильного телефона. Помимо разговоров с мамой, в бумаге были отображены два десятка номеров.

   – Не скажу, что не общительная девушка!

   – Капитально грузит! Но больше всех болтала с этим, я пометила маркером! – помощник адвоката ткнула ухоженным крашеным ногтем в номер телефона.

   – С него и начни! Кто, что, распечатку и прочее! Как правило, человек не живет один, а мы забыли об этом. Уяснила?

   – Лучше отца никто не научит!

   – Опять за старое?!

   – Уже молчу!

  Через неделю Сергей Петрович знал о Юлии все. Она оказалась школьной подругой Жанны, работала начальником канцелярии банка. В принципе, ничего особенного в девушке, которая дружила с дочерью Марины Владимировны, адвокат не находил.

   – Хорошая и добрая девочка, – сказала о ней Марина, – часто бывала у нас дома. Она придерживала своим спокойствием бурный характер дочери.  Я уверена, что Жанночка очень доверяла ей. Что-нибудь не так? Я люблю подружек дочери!

   – Они выросли в девяностые года!

   – Это ни о чем не говорит! Уроды были и раньше, есть теперь и не исчезнут в будущем. Это зависит от воспитания родителей, а не эпохи!

   – Не скажите, Марина Владимировна, нравственный климат общества оставляет ощутимый след в характере детей.

  Ирина зашла в социальные сети интернета и разыскала на сайте «Одноклассники» Юлечку Уварову, которая мило улыбалась с главной страницы. Помощник адвоката просмотрела друзей девушки и замерла от удачи. Знакомый молодой человек смотрел с монитора прямо в глаза Ирины.

   – Сергей Петрович! Дорогой! Беги сюда скорей! – закричала, как резанная, она.

   – Соседей распугаешь, что вопишь дурным голосом! – подошел к ней шеф.

   – Это – он! – тыкала пальцем в экран Ирина.

   – Кто – он? Толком говори!

   – Участковый полицейский!

  Возвращение Михаила и Геннадия из тюрьмы решили отпраздновать за неделю до Рождества. За праздничным столом собрались Петуховы, Курочкины и Гусев с помощницей, которых по праву пригласили, как вновь обретенных друзей пенсионеров. Горели свечи, искрилось шампанское, сияли глаза собравшихся людей, которых недавно судьба брала на «зуб», проверив их дружбу, любовь и верность слову.

   – Выпьем за то, что вместе вновь куриная семья, что уцелела от битья! – предложил Михаил Иванович.

   – Вношу поправку: пернатая семья! – воскликнула Ирина.

   – Ты же Лисицина у нас! – насмешливо улыбнулся Сергей.

   – Читай! – передала бумагу Жанне Ира.

   – Результат ДНК теста гласит: «Сергей Петрович Гусев является биологическим отцом гражданки Лисициной Ирины Сергеевны.

    – Здравствуй, папа! Я долго искала своего отца, почти не сомневалась, что это – ты, когда уговаривала принять на работу, – обняла Сергея за плечи Ирина.

   – Здравствуй, дочь! – ошеломленный новостью Сергей Петрович не находил слов.

   – Ура! У меня тоже нашлась дочь и я – не одинок больше. – Закричал Михаил Иванович и добавил, взглянув на Марину Владимировну:

   – И теща!

   – Поправляю Мишу: бывшая теща, и теперь моя жена! – засмеялся Геннадий Иванович.

   – За всех, кто обрел в этом году отцов, женился, подружился, вернул деньги и волю, раскрыл преступление! Одним словом: за нас! – Михаил Иванович поднял бокал, призывая друзей выпить.

   – Теперь расскажи, Жанна, как ты просмотрела участкового возле подруги? – спросил Геннадий Иванович, когда компания насытилась и вела разговоры между собой.

   – Как говорится: «Слишком много поваров только портят кашу». Мне был необходим помощник, который был вхож в дом Филиппа и не вызывал подозрения. Я выбрала свою лучшую подругу, посвятила ее в наши дела. Она взялась изготовить ключ, но попросила помочь своего бой-френда. Тот в свою очередь «вытянул» чужую тайну из Юлии и решил сыграть в собственную игру. Он изготовил для себя тоже ключ, знал, что Жанна оставит дверь в подвальные помещения не закрытыми. Участковый уговорил Юлю молчать и довериться ему. Сам же украл деньги за десять минут до прихода Михаила Ивановича и папы, успел забросить в свою машину. Потом он дождался их и арестовал с деньгами, которые расчетливо оставил в сейфе, чтобы надежно упрятать наших героев в тюрьму.

   – Да! Кто бы подумал, что так обернется! Сидеть бы нам в тюрьме, если бы не Сергей Петрович и Ирина! – Геннадий Иванович посмотрел благодарно на адвоката.

   – Хорошо, что полицейский был уверен в своей неуязвимости, деньги далеко не спрятал. Когда досмотрели его дом по моему заявлению, то без труда нашли деньги. Иначе, если бы не эта улика, попробуй, докажи, что он взял деньги, – сказал адвокат.

   – Филипп Матвеевич здорово испугался, когда мы ему предъявили доказательства его финансовых махинаций. Моментально оформил мировое соглашение на суде, подписал, что украденные деньги наши. Жанне удалось снять копию с жесткого диска компьютера, где Филя хранил схемы финансовых цепочек, – добавил Михаил.

   – Жаль, если он ускользнет от суда, – сказала Марина.

   – Не думаю, если, конечно, не откупиться, что маловероятно, потому что нашлись пострадавшие от его «деятельности», которые не дадут замять дело по вновь открывшимся обстоятельствам.

   – Мне в этой истории жалко подругу. Юлия получит срок?

   – При хорошем адвокате получит условно.

   – Как говорится: «Кто сидит в стеклянном доме, тому не следует разбрасывать камни». Хватит, друзья, о грустном, предлагаю тост. Выпьем за хороших людей! Нас так мало осталось!  – предложил Михаил Иванович и засмеялся.

 

 

Один день обыкновенного детства

Герба и Рий