В ХАЛАТЕ ЦВЕТА ПАСМУРНОГО НЕБА

В ХАЛАТЕ ЦВЕТА ПАСМУРНОГО НЕБА

Ау! Юность! Столкнуться бы с тобой в дверном проёме! Омыться бы в тебе, словно в чистом источнике, испить бы вновь твои незабвенные сладкие нектары, окунуться бы в тебя с головой! Прекраснейший из диагнозов! Моя любимая юность! Ты никогда не противоречила мне! С тобою мир был совершеннее! Спасибо тебе за тот не осквернённый бездумными поступками фундамент, который ты кропотливо возводила, дабы наградить меня в будущем! Я так хочу вернуться к тебе и вновь испытывать то состояние, когда ещё никто не настаивал на том, чтобы я сняла свои розовые очки, продала за бесценок или разбила их, якобы на счастье. Твой ореол не ощутим, но и не вечен, а потому каждому из нас однажды приходится навсегда расставаться с ним, навечно утрачивая возможность вернуться в твой райский сад!

Это был самый обычный летний день моей прекрасной светлой юности. Я теперь уже и не помню, по какому поводу мы с моим мужем оказались тогда в одной из районных поликлиник столицы. Светло и чисто, свежевымыто слабым раствором хлора, цветы на подоконниках, ухоженные декоративные деревья по углам, умные плакаты на стенах.  «Может, зайдёшь проконсультироваться? – спросил меня мой любящий и любимый, молодой и  красивый муж, которому тогда едва исполнилось двадцать пять лет, подняв взгляд своих роскошных серых глаз на надпись «Женская консультация».  –  Совсем нет очереди…»

В коридоре консультации, действительно, абсолютно не было посетителей – все стулья с качающимися, как в кинотеатре, сидениями возле чистых розовых стен были свободны и я, оставив своего супруга там в полном одиночестве, вошла в один из кабинетов, наобум, потому что ни фамилии, ни имена, ни даже отчества врачей-гинекологов мне ничего не говорили ни об уровне их профессиональной квалификации, ни о каких-либо человеческих качествах их обладателей.

Приветливый врач внимательно выслушала мою проблему, которая заключалась в том, что год назад мы потеряли ребёнка и сейчас я хочу лишь знать в каком состоянии находится мой организм и могу ли я вновь планировать беременность. После трёхминутного осмотра врач вдруг сказала, что я, похоже,  бесплодна и, стремительно попрощавшись  со мной, вышла из кабинета.

Мой печальный и очень короткий рассказ из одного-единственного слова муж выслушал очень стойко, и тут же подал идею зайти к ещё одному врачу, кабинет которого располагался рядышком, на том же этаже.

- Вы бесплодна, -  сделал заключение второй специалист, когда услышал, что вот уже почти четыре года мы не можем обзавестись детьми.
- Но как же я могу быть бесплодной, если в прошлом году у меня уже был ребёнок, просто он умер во время родов? – не понимая, как такое может быть, в надежде обронила я.
- Это вторичное бесплодие, -  рассёк воздух уверенный, не допускающий возражений голос врача  и уже через десять минут разлуки с мужем, во время которых меня успели и выслушать, и обследовать, и вынести приговор,  я сообщила ему свой новый диагноз, на этот раз состоящий из двух, обрекающих нас на пожизненное одиночество, слов.

Я бы не сказала, что что-то изменилось в моём эмоциональном состоянии, когда мы вышли на многолюдную улицу, где всё насквозь было пропитано сияющим июньским солнцем. Всё как обычно – птички жизнерадостно пели, жизнь жизнеутверждающе кипела, впереди нас  ждало и манило счастливое и обязательно светлое будущее, а мы молодые, красивые, счастливые и абсолютно здоровые люди, полные оптимизма и влюблённые друг в друга, держались, как первоклашки, за руки и ворковали обо всём на свете. Ничего не изменилось, всё как обычно, и никаких диагнозов!

Видение будущего моей собственной жизни в том нежном возрасте было, с одной стороны, расплывчато-неопределённым, но в то же самое время его содержание было стабильно надёжным и радужным. На самом деле, о будущем, которое незаметно наслаивалось на настоящее, никогда особо не размышлялось. Оно, словно наброски и контуры, словно штрихи, нанесённые судьбой и проявляющиеся при свете сияющего солнца счастливой семейной жизни, просто существовало где-то на горизонте, и я безостановочно и непринуждённо шла к нему, приближаясь шаг за шагом. Бесполезно было искать смыслы и рассматривать их под микроскопом. Счастливое настоящее было непреложно, оно существовало, оно вселялось в чистое, бескорыстное сердце, которое в свою очередь самопроизвольно произносило слова благодарности Небу. Во всём, даже в собственных телодвижениях и мыслях я чувствовала необъяснимую сопричастность к целостному Замыслу Творца, а потому всё на свете для меня совершалось по Его Воле и с Его помощью. Суть счастья была во всём и в том числе она бурлила во мне, откуда моё радужное "Я" непостижимым образом восходило куда-то ввысь и одновременно расширялось по горизонтали. Мир постигался счастливой душой…  Двумя счастливыми душами!

- Любимая моя, я только хочу, чтобы ты знала, что я очень-очень  тебя люблю и ни на какое другое счастье на свете не променяю тебя! Даже если у нас никогда не будет детей, я буду любить тебя, тебя одну, ни чуть не меньше, чем сейчас! Всю оставшуюся жизнь! Что бы ни случилось! Запомни это!

Моё любимое с детства мороженое «Каштан» в шоколадной глазури, по обыкновению заботливо купленное мне моим щедрым и заботливым  молодым  человеком,  взбодрило меня и мы, как ни в чём не бывало, продолжили прогулку.  Действительность и наш оптимизм предвещали нам о том, что жизнь продолжается и всё в ней обязательно будет хорошо.

Стремящимся быстрым потоком бурлили полноводные дни и месяцы, и через некоторое время мы переехали в провинциальный город, который находился в четырёхстах пятидесяти километрах от Киева.  В нём  мои родители купили нам в то время отдельную двухкомнатную квартиру и моя любимая мамочка позаботилась о том, чтобы мы ни в чём не нуждались, проживая в ней: импортная мебель в обеих комнатах, чешская кухня с объёмной нержавеющей мойкой, новые занавески на всех окнах, ковры на ещё блестящих, собственноручно выкрашенных мамочкой коричневой половой краской полах. Всё продумано было до мелочей: в нужных местах мой папочка  прибил зеркала, в прихожей стоял городской телефон, и вся кухонная утварь возлежала на своих местах – позолоченные вилочки, обычные столовые ложки и ножи, разнокалиберные тарелки и кастрюльки, мясорубка, молоток для отбивания мяса, скалка, закаточный ключ для консервации  и всё самое необходимое для ведения хозяйства. Новые одеяла и подушки в спальне, новое постельное бельё и даже гладильная доска, на которой гордо возвышался блестящий утюг с чёрной пластмассовой ручкой. Заходите и будьте счастливы! Вот какая участь нас ждала в ближайшем будущем!

Так оно и случилось. Благодаря родителям, мы быстро стали на ноги и вместе с мужем занялись мелким бизнесом в памятно-шоковом для украинцев  1993-м году, когда нормальные деньги вдруг превратились во всю душу измотавшие гражданам купоно-карбованцы, обесценивавшиеся со скоростью до нескольких миллионов в год и каждый вечер женщины, которые брали у нас товар на реализацию, приносили нам огромные пачки денег. Я научилась считать их вручную так быстро, что по скорости это напоминало работу банковского  купюросчётного аппарата и это иногда забавляло наших партнёров по нашему небольшому, но доходному в то время бизнесу.

Если учесть, что товар мы закупали приблизительно один раз в неделю, и только один час каждый вечер у нас уходил на то, чтобы выдавать его реализаторам, всё остальное время мы с мужем были предоставлены друг-другу и это счастливое и беззаботное время своей жизни я всегда вспоминаю с особым трепетом. Я чувствовала себя счастливой женщиной - королевой, у ног которой был весь мир с его материальными и духовными благами и мой щедрый и верный король, словно добрый и заботливый слуга, исполнял все мои желания и прихоти. У нас было всё, о чём можно было мечтать – дача, машина, золото, чёрная икра, свежие фрукты, мы восседали в шикарных креслах и принимали гостей, но иногда, когда наши взгляды встречались, мы оба понимали, что чего-то очень важного в нашей жизни, таки, не достаёт…
Однажды мою любимую мамочку срочно увезли на «Скорой помощи» в больницу и ей пришлось пережить сразу две сложные хирургические операции. Так как мы жили рядом с больницей и часто навещали её там, то  быстро обзнакомились с медперсоналом и я даже подружилась с одной медсестрой, моей ровесницей,  которая иногда приходила ко мне на чашечку кофе и однажды познакомила меня с лучшим в клинике женским врачом.

Тамара Ивановна была приветливой красивой женщиной средних лет и, по многочисленным отзывам, действительно, самым лучшим врачом-гинекологом в городе. Она рекомендовала мне для начала в течение двух месяцев  каждое утро в одно и то же время измерять базальную температуру и на обычном листке в клеточку вычерчивать график по соответствующим точкам в двухмерной системе координат, где по абсциссе будет определяться дата измерения температуры, а по ординате - градусы.

С этими точными измерениями ровно через два месяца я, желая излечиться от бесплодия, явилась в кабинет УЗИ, где в то время принимала моя, теперь уже знакомая, врач. Ей ассистировала очень полная, но в то же время очаровательная медсестра. Внимательно, я бы даже сказала, пристально посмотрев на мой чертёж, Тамара Ивановна вдруг сказала: «А ну-ка, ложись, посмотрим  на УЗИ - что там у тебя внутри».  Она смазала мой живот специальным  кремом и ультразвуковым сканером в течение минуты или двух водила по его поверхности. После этого она, улыбаясь, словно чек из кассового аппарата, выдала мне небольшое фото проведённого ею исследования и, тыкнув указательным пальцем где-то по центру картинки, сказала: «Посмотри, это эмбрион, моя дорогая! Ты беременна! Четыре недели!»

Что я почувствовала в тот момент? Словно во сне или в сказке я, наверное, очень глупо выглядела тогда со своей довольной, расплывшейся в улыбке, физиономией.  А-а-а! Это же праздник, долгожданный и неожиданный праздник! Где фейерверк? Он есть, он существует  – самый настоящий фейерверк чувств внутри меня! Праздник, который теперь будет всегда со мной!

Такая же глупая от обрушившегося ненароком счастья физиономия была и у моего мужа (которого тут же пригласили в кабинет), когда я показала ему фотографию, на которой капелькой, похожей на маленькую рыбку, был изображен наш с ним любимый и долгожданный …будущий ребёнок, сообщила ему новость. Счастливые, мы пригласили Тамару Ивановну и её ассистентку Людмилу к себе в гости и в тот же вечер вчетвером  очень хорошо поужинали и побеседовали у нас дома, накрыв достаточно большой по периметру импортный журнальный столик.

Своим гостьям мы от всей души решили сделать подарки и для этого просто раскрывали шкафы с товарами, которые находились в той же комнате, куда были приглашены наши гостьи. Магнитофоны, плейеры, часы, одежда, бижутерия, нижнее бельё – всего понемногу. Тамара Ивановна назначила мне время следующего осмотра и в наилучшем расположении духа мы расстались в тот день очень хорошими друзьями.

В течение двух следующих месяцев  мы были самой счастливой парой на Земле – радуясь новому нашему счастью, дышали свежим воздухом, ездили в столицу и, прохаживаясь за ручку с любимым по магазинам, я потихонечку покупала маленькие забавные одёжки, ела свой любимый шоколад и очень хорошо себя чувствовала – лёгкая, почти невесомая, я, как и обычно, вела здоровый образ жизни, делала зарядку, принимала витамины для беременных  и хорошо питалась, абсолютно не испытывая никакого токсикоза, как, впрочем, и во время моей первой беременности, когда мой муж, точно так же, как и сейчас, буквально пылинки с меня сдувал. Единственное проявление токсикоза заключалось в том, что, прохаживаясь по рынкам, я как то хитро посматривала в сторону мочёных яблок и моей любимой квашенной капусточки, что моментально замечал мой муж и тут же покупал килограмм-другой избранной мной продукции, а у мамы дома я могла буквально в два присеста слопать целую трёхлитровую банку её сладеньких кисленьких помидорчиков, которые я так и не научилась консервировать так же вкусно, как она. Ничто не беспокоило меня, и в назначенное время я пришла к Тамаре Ивановне на плановую проверку.

Мне не пришлось долго томиться в очереди, так как, заметив меня, врач тут же пригласила нас обоих в кабинет. Обследовав меня как следует, она сказала, что несмотря на то, что моё состояние удовлетворительное, она всё же видит некоторые недостатки и рекомендует мне лечь к ней в стационар на сохранение, чтобы не потерять ребёнка. Услышав это, мы тут же согласились и уже на следующий день мы с мужем впервые после нашей свадьбы расстались на долгое, как нам тогда казалось, время. Мне назначили внутримышечно Но-шпу, перорально витамин Е в масле, побольше лежать на больничной койке в палате, где кроме меня находились на сохранении ещё пять женщин, а он в одиночестве вернулся в наш опустевший дом и поэтому был очень печален. Муж ежедневно навещал меня, а иногда я звонила ему из больницы по городскому телефону (мы ведь тогда ещё и не слышали ничего о мобильных), но если дежурная медсестра замечала это, то почему то запрещала продолжать разговор и я, смущённая, возвращалась в палату, чуть не плача, как маленький ребёнок. Каждый раз, посещая меня, муж приносил заказанные мной творожки, кефирчики и фрукты, а также довольно часто какой-нибудь презент Тамаре Ивановне - моему лечащему врачу. Это были либо фрукты, либо хороший коньяк, либо конфеты – не важно что, лишь бы не с пустыми руками к человеку, от которого зависит теперь наше счастье.  Периодически Тамара Ивановна ненадолго отпускала меня домой, но запрещала что-либо делать, и ни в коем случае не поднимать ничего тяжелее трёхлитровой банки. Солнечное лето 1994 года запомнилось мне неизменными прогулками туда-сюда с моим молоденьким  мужем , который ежедневно навещал меня в больнице и готовился стать папой, по территории больничного двора в медленном темпе и сидением на лавках в небольшом больничном парке, а ещё хождением с тарелкой и чашкой по коридору от палаты до столовой в халате цвета пасмурного неба.  Сохранявшиеся женщины  без умолку разговаривали то об одном, то о другом, смеялись и плакали, угощали друг друга принесенными из дому вкусностями, сочувствовали по поводу утерянного ребёнка одним и радовались рождению здоровых деток у других. За 18 недель до родов Тамара Ивановна сделала мне «безболезненную и несложную», как она выразилась, операцию для предотвращения выкидыша, на которую мы, опять же согласились. «Конечно, если нужно, пусть зашивает. – сказала моя мама. – Тебе ведь скоро 25 лет и если снова ты потеряешь ребёнка, то неизвестно, будут ли вообще у меня потом внуки…» Во время «безболезненной» операции я кричала от боли и потом всю ночь лежала, не сомкнув глаз, боясь вытянуть ноги вдоль кровати. Муж, естественно, расплатился с врачом за её нелёгкий труд и я продолжала сохраняться под её чутким и внимательным руководством почти до конца отведенного природой срока, за две недели до окончания которого врач сняла швы и отпустила меня, наконец-то, домой с условием, что как только я почувствую схватки, явлюсь немедленно в роддом.

Счастливый, мой муж поблагодарил Тамару Ивановну за все её заботы, она пообещала лично принимать у меня роды и даже если она не будет в тот день работать, то прибежит по первому нашему звонку на её домашний телефон…

 Как хорошо, необыкновенно хорошо было дома!!! Мы уже знали, что у нас родится мальчик, а потому, не смотря на тихие и неуверенные протесты моей мамы, мол купим всё, когда родится ребёнок, мы заранее подготовили всё самое необходимое – пелёночки, распашоночки, смешные шапки и ползунки. Купили одеяло, голубую ленту, какие-то ненужные бутылочки, соски, пустышки и даже детское питание, у которого, как оказалось, срок годности абсолютно не совпадал с планами нашего малыша на их поедание, а потому, чтобы продукты не пропали, я самостоятельно и с большим удовольствием съела их однажды сама, абсолютно не волнуясь о лишнем весе, потому что не смотря ни на что оставалась стройной.

Как и тогда, когда внутри меня жила девочка-ангел, которую я называла Ферештой, человечек стучался, крутился, весело резвился временами в моём просторном животе. Воспользовавшись тонометром, мы слушали отчётливое биение его сердца, которое было похоже на тихий шум морского прибоя. Он был таким умненьким, что в самый нужный момент, как и полагается всем послушным деткам, перевернулся вниз головой и все мы ждали, когда же наступит момент  долгожданной встречи: мы снаружи, а он изнутри.

И вот, в последний день октября, в три часа ночи что-то (скорее кто-то) разбудило меня. Я полежала, поразмышляла и вдруг поняла, что это что-то вот-вот произойдёт. Я помедлила, посмотрела на спящего мужа, но не разбудила его сразу – ночь ведь на улице. Полежала ещё немного, и ещё пол часика и только потом потихонечку шепотом позвала мужа: «Просыпайся, кажется, сегодня у нас родится сын!»

Ох, бедный мой муж, он вскочил, словно по тревоге:
- Как? Уже? Сейчас-сейчас, ты только не волнуйся! Всё будет хорошо! Что делать?!
- Да не волнуйся ты так, будто бы это ты у нас беременный, - засмеялась я. – Может, это ещё и ложная тревога, потому что я лишь почувствовала, что пора тебя разбудить, но особенных примет пока нет и торопиться нам некуда.
Как и договаривались, вначале мы позвонили маме(папа в то время был на вахте на Чернобыльской АЭС), а потом Тамаре Ивановне, телефон которой, как и следовало предполагать, был отключен (должен же человек отдыхать ночью спокойно). Мама примчалась уже через десять минут и в шесть утра мы решили пройтись до роддома пешком: вот он рядышком совсем – рукой подать.  Моросил мелкий дождик, было свежо и приятно пройтись утречком до роддома, в который из нас троих, практически моментально, впустили только меня одну. Наверное потому, что посторонним В! И это правильно – слабонервным туда лучше не входить!

В предродовой палате мне приветливо улыбнулась молодая беременная женщина и вдруг её лицо мгновенно из приветливого превратилось в бешено кричащего басом оборотня. «Ничего себе! – подумала я и тут же сама почувствовала сначала терпимую, но потом всё более усиливающуюся боль. Ещё через некоторое время я стала точно таким же оборотнем, кричала басом и даже рвала на себе волосы от невыносимой боли, прижимая к груди заблаговременно обретенную молитву…

- Мальчик, мамочка! Восемь часов, сорок пять минут, три двести, пятьдесят два сантиметра! Смотрите, какой красавчик! – демонстрировала мне свою находку только что прибывшая на смену свежая, а потому улыбчивая и весёлая врач.
На мои глаза навернулись слёзы радости, когда я увидела пытающиеся открыться глазёнки и ищущие молочко пухленькие губки маленького смешного малыша – моего, по идее, самого пригожего на свете ребёнка.
- А что ж он синенький такой? – нашла  что спросить я вдруг.
- Это ещё не синенький, Вы ещё синеньких не видели, мамочка, а Ваш совсем даже розовенький! -успокоила меня врач и сразу положила мне его на ноги тёпленького и мягонького, моего новорожденного крохотного  малыша.

Так я стала мамой, а мой муж, наконец-то, приобрёл долгожданного здорового первенца – точную свою копию, который, точно в сказке, рос не по дням, а по часам, что ни пером описать…

С тех пор прошло  девятнадцать лет и это уже совсем другая история нашей любви, в которой было всё – радость и горе, падения и взлёты, потери и приобретения. Наш первенец дарил (и продолжает дарить) нам все эти годы столько счастья, что с уверенностью можно сказать – мы самые счастливые на земле родители!  Тамара Ивановна неоднократно навещала нас вместе со своей семьёй и мы устраивали весёлые застолья, во время которых она учила меня как нужно обращаться с маленькими детками и даже укачивала нашего мирно посапывающего паренька на своих руках…  Но идея моего рассказа заключается в том, чтобы рассказать не только об этом, потому что спустя некоторое время я почувствовала, что под моим сердцем зарождается новая жизнь!


                                 НЕ МОЖЕТ ТАКОГО БЫТЬ!

Спустя некоторое время, мы снова пришли в кабинет ультразвуковой диагностики, который к тому времени уже переехал на другой этаж, уже втроём – я, наш папочка и почти трёхлетний сыночек-богатырь, которым вознаградил нас Господь. В свои неполные три года он выглядел на полных пять и был очень смышлёным, добрым и послушным мальчиком. Он знал, что в скором времени у него появится братик или сестричка и что пока этот очень маленький некто подрастает у мамы в животике, а потому принимал активное участие в церемонии посещения врача - тёти Тамары. Умными своими глазёнками он наблюдал за посетителями и терпеливо ждал, когда же, наконец-то, наступит наша очередь.

- Двенадцать  недель, но есть проблемы – выглядит только на восемь, а потому нужно подлечиться в стационаре. Есть проблемы также с плацентой, да и просвет на два пальца – вы можете потерять ребёнка, если не будете соблюдать моих рекомендаций. Никаких поездок, не поднимать ничего тяжёлого и в стационар на сохранение, чем быстрее, тем лучше! –предписала мне… свой вердикт Тамара Ивановна.

Но решение было принято – нам необходимо вернуться в столицу, потому что наш небольшой бизнес теперь не приносил нам достаточных доходов. Три подруги, которые в последнее время устроились к нам реализаторами, и которым мы доверяли, откровенно обокрали нас и уехали с нашими деньгами в Москву на заработки…

Всю дорогу до Киева я упиралась руками в сидение, чтобы моё тело находилось приподнятым в воздухе и не дай Бог меня не тряхнуло где-нибудь на очередной ямке невыносимо разбитой трассы Варшава-Киев, и уже на следующий день я побежала в женскую консультацию, чтобы быстрее стать на учёт.

- У меня много проблем и мне срочно необходимо лечь в стационар на сохранение, чтобы пролечиться и не потерять ребёнка!
Внимательно осмотрев меня, доктор удивлённо спросила:
- Женщина, кто вам сказал, что у Вас вообще есть проблемы? У меня тридцатилетний опыт работы и я могу с уверенностью утверждать, что у Вас нет ни единой проблемы со здоровьем!
- Ну, как же, Наталья Борисовна! Смотрите внимательно – повышенный тонус, просвет на два пальца, плацента… Меня срочно нужно пролечить!  Моя лечащая врач, тоже очень опытная, так и сказала – ложиться на сохранение без промедлений! – не могла успокоиться я.
- Дорогая моя, Вы даже представить себе не можете, насколько Вы здоровы! Никакого тонуса, всё закрыто как полагается и, более того, все Ваши органы на редкость классической формы.  Я даже могла бы рекомендовать Вас в качестве  образца для студентов медицинского университета! С уверенностью могу сказать, что ни в каком стационаре и, тем более, лечении, Вы не нуждаетесь!
- Но как же такое может быть? Проверьте ещё раз, пожалуйста! - не могла успокоиться я. – Только позавчера на УЗИ мне сказали, что в двенадцать недель из-за тонуса это выглядит только на восемь и вообще куча проблем! Ну, дайте хотя бы направление для повторного УЗИ, пожалуйста, я ведь даже спать спокойно теперь не могу!
- Женщина, я очень прошу Вас, успокойтесь и не придумывайте проблем, которых на самом деле не существует!  Давайте позовём мою не менее опытную коллегу, если Вы так волнуетесь и не доверяете мне.

И теперь уже два специалиста смотрели на меня, как на сумасшедшую, и, переглядываясь, выслушивали мой рассказ о несуществующих диагнозах. Это было, на самом деле, очень странно и я никак не могла понять, в чём же разгадка?

Буквально на следующий день я просто умоляла просканировать меня ещё и ещё раз повнимательнее на УЗИ.

- Да сколько же можно Вас сканировать, женщина? Остаётся загадкой - откуда вообще такая настороженность и недоверие? С Вами абсолютно всё в порядке и это не подлежит никаким сомнениям! Идите и радуйтесь, что Вы абсолютно здоровая беременная женщина, что в наше время не часто встречается и считается огромным счастьем. И подумайте, почему, по какой причине такое количество фальшивых диагнозов могла поставить врач, если только у неё всё в порядке со зрением!
- Не может быть! – прозрела я. – Неужели Тамара Ивановна просто хотела, чтобы я постоянно находилась рядом! Страшно даже подумать, что люди так мелочны… А, может, я всё-таки ошибаюсь?

После того случая я, действительно здоровая женщина, больше никогда в жизни не обращалась в женские консультации и не становилась ни на какие учёты. Четырёх последующих детей я просто вынашивала до последнего, без всяких токсикозов и других болячек, ведя обычную активную жизнь с её обычными делами и даже не прекращая заниматься фитнесом до последнего дня, пока сама природа не подсказывала, что пора ехать в роддом. И больше никто не вкалывал мне внутримышечно пусть даже и безобидную (на первый взгляд) но-шпу, не зашивал меня и не расшивал, и самое лучшее время моей жизни мне не приходилось проводить лёжа на больничной койке и глядя в белый потолок больничной палаты. А халат цвета пасмурного неба, специально для этого когда-то приобретенный, был просто-напросто превращён в половую тряпку для большей пользы.

С того времени прошло много лет. Из молодой искрящейся девушки я постепенно превратилась в заботливую многодетную маму, у которой практически не бывает свободного времени. Моя жизнь наполнена счастливыми хлопотами, непрекращающейся круговертью забот, и мои будние дни кому-то могут показаться героическими. Но иногда, в момент наибольшего накала, я вдруг останавливаюсь и задумываюсь обо всём происходившем со мной – почему и для чего в  жизни кое-что происходит непостижимым образом невероятно и неожиданно. Особые, уникальные случаи неприметны при беглом взгляде, но когда они всплывают на поверхность памяти, то потрясают или огорчают, мелкие детали превращаются вдруг в огромные каменные глыбы, которые тяжёлым грузом однажды легли  на мои хрупкие плечи или же, наоборот, приносили огромное, непостижимое благо – счастье, дарованное мне Всевышним. Истина очевидна, но я всегда была склонна прощать своих обидчиков (и некоторые из них об этом знают), потому что мой Путь во Вселенной не может быть омрачён какими-то мелкими их ошибками здесь, на Земле.

© Copyright: Оксана Небесная (Гамза), 2013

Регистрационный номер №0153482

от 17 августа 2013

[Скрыть] Регистрационный номер 0153482 выдан для произведения: В ХАЛАТЕ ЦВЕТА ПАСМУРНОГО НЕБА

Ау! Юность! Столкнуться бы с тобой в дверном проёме! Омыться бы в тебе, словно в чистом источнике, испить бы вновь твои незабвенные сладкие нектары, окунуться бы в тебя с головой! Прекраснейший из диагнозов! Моя любимая юность! Ты никогда не противоречила мне! С тобою мир был совершеннее! Спасибо тебе за тот не осквернённый бездумными поступками фундамент, который ты кропотливо возводила, дабы наградить меня в будущем! Я так хочу вернуться к тебе и вновь испытывать то состояние, когда ещё никто не настаивал на том, чтобы я сняла свои розовые очки, продала за бесценок или разбила их, якобы на счастье. Твой ореол не ощутим, но и не вечен, а потому каждому из нас однажды приходится навсегда расставаться с ним, навечно утрачивая возможность вернуться в твой райский сад!

Это был самый обычный летний день моей прекрасной светлой юности. Я теперь уже и не помню, по какому поводу мы с моим мужем оказались тогда в одной из районных поликлиник столицы. Светло и чисто, свежевымыто слабым раствором хлора, цветы на подоконниках, ухоженные декоративные деревья по углам, умные плакаты на стенах.  «Может, зайдёшь проконсультироваться? – спросил меня мой любящий и любимый, молодой и  красивый муж, которому тогда едва исполнилось двадцать пять лет, подняв взгляд своих роскошных серых глаз на надпись «Женская консультация».  –  Совсем нет очереди…»

В коридоре консультации, действительно, абсолютно не было посетителей – все стулья с качающимися, как в кинотеатре, сидениями возле чистых розовых стен были свободны и я, оставив своего супруга там в полном одиночестве, вошла в один из кабинетов, наобум, потому что ни фамилии, ни имена, ни даже отчества врачей-гинекологов мне ничего не говорили ни об уровне их профессиональной квалификации, ни о каких-либо человеческих качествах их обладателей.

Приветливый врач внимательно выслушала мою проблему, которая заключалась в том, что год назад мы потеряли ребёнка и сейчас я хочу лишь знать в каком состоянии находится мой организм и могу ли я вновь планировать беременность. После трёхминутного осмотра врач вдруг сказала, что я, похоже,  бесплодна и, стремительно попрощавшись  со мной, вышла из кабинета.

Мой печальный и очень короткий рассказ из одного-единственного слова муж выслушал очень стойко, и тут же подал идею зайти к ещё одному врачу, кабинет которого располагался рядышком, на том же этаже.

- Вы бесплодна, -  сделал заключение второй специалист, когда услышал, что вот уже почти четыре года мы не можем обзавестись детьми.
- Но как же я могу быть бесплодной, если в прошлом году у меня уже был ребёнок, просто он умер во время родов? – не понимая, как такое может быть, в надежде обронила я.
- Это вторичное бесплодие, -  рассёк воздух уверенный, не допускающий возражений голос врача  и уже через десять минут разлуки с мужем, во время которых меня успели и выслушать, и обследовать, и вынести приговор,  я сообщила ему свой новый диагноз, на этот раз состоящий из двух, обрекающих нас на пожизненное одиночество, слов.

Я бы не сказала, что что-то изменилось в моём эмоциональном состоянии, когда мы вышли на многолюдную улицу, где всё насквозь было пропитано сияющим июньским солнцем. Всё как обычно – птички жизнерадостно пели, жизнь жизнеутверждающе кипела, впереди нас  ждало и манило счастливое и обязательно светлое будущее, а мы молодые, красивые, счастливые и абсолютно здоровые люди, полные оптимизма и влюблённые друг в друга, держались, как первоклашки, за руки и ворковали обо всём на свете. Ничего не изменилось, всё как обычно, и никаких диагнозов!

Видение будущего моей собственной жизни в том нежном возрасте было, с одной стороны, расплывчато-неопределённым, но в то же самое время его содержание было стабильно надёжным и радужным. На самом деле, о будущем, которое незаметно наслаивалось на настоящее, никогда особо не размышлялось. Оно, словно наброски и контуры, словно штрихи, нанесённые судьбой и проявляющиеся при свете сияющего солнца счастливой семейной жизни, просто существовало где-то на горизонте, и я безостановочно и непринуждённо шла к нему, приближаясь шаг за шагом. Бесполезно было искать смыслы и рассматривать их под микроскопом. Счастливое настоящее было непреложно, оно существовало, оно вселялось в чистое, бескорыстное сердце, которое в свою очередь самопроизвольно произносило слова благодарности Небу. Во всём, даже в собственных телодвижениях и мыслях я чувствовала необъяснимую сопричастность к целостному Замыслу Творца, а потому всё на свете для меня совершалось по Его Воле и с Его помощью. Суть счастья была во всём и в том числе она бурлила во мне, откуда моё радужное "Я" непостижимым образом восходило куда-то ввысь и одновременно расширялось по горизонтали. Мир постигался счастливой душой…  Двумя счастливыми душами!

- Любимая моя, я только хочу, чтобы ты знала, что я очень-очень  тебя люблю и ни на какое другое счастье на свете не променяю тебя! Даже если у нас никогда не будет детей, я буду любить тебя, тебя одну, ни чуть не меньше, чем сейчас! Всю оставшуюся жизнь! Что бы ни случилось! Запомни это!

Моё любимое с детства мороженое «Каштан» в шоколадной глазури, по обыкновению заботливо купленное мне моим щедрым и заботливым  молодым  человеком,  взбодрило меня и мы, как ни в чём не бывало, продолжили прогулку.  Действительность и наш оптимизм предвещали нам о том, что жизнь продолжается и всё в ней обязательно будет хорошо.

Стремящимся быстрым потоком бурлили полноводные дни и месяцы, и через некоторое время мы переехали в провинциальный город, который находился в четырёхстах пятидесяти километрах от Киева.  В нём  мои родители купили нам в то время отдельную двухкомнатную квартиру и моя любимая мамочка позаботилась о том, чтобы мы ни в чём не нуждались, проживая в ней: импортная мебель в обеих комнатах, чешская кухня с объёмной нержавеющей мойкой, новые занавески на всех окнах, ковры на ещё блестящих, собственноручно выкрашенных мамочкой коричневой половой краской полах. Всё продумано было до мелочей: в нужных местах мой папочка  прибил зеркала, в прихожей стоял городской телефон, и вся кухонная утварь возлежала на своих местах – позолоченные вилочки, обычные столовые ложки и ножи, разнокалиберные тарелки и кастрюльки, мясорубка, молоток для отбивания мяса, скалка, закаточный ключ для консервации  и всё самое необходимое для ведения хозяйства. Новые одеяла и подушки в спальне, новое постельное бельё и даже гладильная доска, на которой гордо возвышался блестящий утюг с чёрной пластмассовой ручкой. Заходите и будьте счастливы! Вот какая участь нас ждала в ближайшем будущем!

Так оно и случилось. Благодаря родителям, мы быстро стали на ноги и вместе с мужем занялись мелким бизнесом в памятно-шоковом для украинцев  1993-м году, когда нормальные деньги вдруг превратились во всю душу измотавшие гражданам купоно-карбованцы, обесценивавшиеся со скоростью до нескольких миллионов в год и каждый вечер женщины, которые брали у нас товар на реализацию, приносили нам огромные пачки денег. Я научилась считать их вручную так быстро, что по скорости это напоминало работу банковского  купюросчётного аппарата и это иногда забавляло наших партнёров по нашему небольшому, но доходному в то время бизнесу.

Если учесть, что товар мы закупали приблизительно один раз в неделю, и только один час каждый вечер у нас уходил на то, чтобы выдавать его реализаторам, всё остальное время мы с мужем были предоставлены друг-другу и это счастливое и беззаботное время своей жизни я всегда вспоминаю с особым трепетом. Я чувствовала себя счастливой женщиной - королевой, у ног которой был весь мир с его материальными и духовными благами и мой щедрый и верный король, словно добрый и заботливый слуга, исполнял все мои желания и прихоти. У нас было всё, о чём можно было мечтать – дача, машина, золото, чёрная икра, свежие фрукты, мы восседали в шикарных креслах и принимали гостей, но иногда, когда наши взгляды встречались, мы оба понимали, что чего-то очень важного в нашей жизни, таки, не достаёт…
Однажды мою любимую мамочку срочно увезли на «Скорой помощи» в больницу и ей пришлось пережить сразу две сложные хирургические операции. Так как мы жили рядом с больницей и часто навещали её там, то  быстро обзнакомились с медперсоналом и я даже подружилась с одной медсестрой, моей ровесницей,  которая иногда приходила ко мне на чашечку кофе и однажды познакомила меня с лучшим в клинике женским врачом.

Тамара Ивановна была приветливой красивой женщиной средних лет и, по многочисленным отзывам, действительно, самым лучшим врачом-гинекологом в городе. Она рекомендовала мне для начала в течение двух месяцев  каждое утро в одно и то же время измерять базальную температуру и на обычном листке в клеточку вычерчивать график по соответствующим точкам в двухмерной системе координат, где по абсциссе будет определяться дата измерения температуры, а по ординате - градусы.

С этими точными измерениями ровно через два месяца я, желая излечиться от бесплодия, явилась в кабинет УЗИ, где в то время принимала моя, теперь уже знакомая, врач. Ей ассистировала очень полная, но в то же время очаровательная медсестра. Внимательно, я бы даже сказала, пристально посмотрев на мой чертёж, Тамара Ивановна вдруг сказала: «А ну-ка, ложись, посмотрим  на УЗИ - что там у тебя внутри».  Она смазала мой живот специальным  кремом и ультразвуковым сканером в течение минуты или двух водила по его поверхности. После этого она, улыбаясь, словно чек из кассового аппарата, выдала мне небольшое фото проведённого ею исследования и, тыкнув указательным пальцем где-то по центру картинки, сказала: «Посмотри, это эмбрион, моя дорогая! Ты беременна! Четыре недели!»

Что я почувствовала в тот момент? Словно во сне или в сказке я, наверное, очень глупо выглядела тогда со своей довольной, расплывшейся в улыбке, физиономией.  А-а-а! Это же праздник, долгожданный и неожиданный праздник! Где фейерверк? Он есть, он существует  – самый настоящий фейерверк чувств внутри меня! Праздник, который теперь будет всегда со мной!

Такая же глупая от обрушившегося ненароком счастья физиономия была и у моего мужа (которого тут же пригласили в кабинет), когда я показала ему фотографию, на которой капелькой, похожей на маленькую рыбку, был изображен наш с ним любимый и долгожданный …будущий ребёнок, сообщила ему новость. Счастливые, мы пригласили Тамару Ивановну и её ассистентку Людмилу к себе в гости и в тот же вечер вчетвером  очень хорошо поужинали и побеседовали у нас дома, накрыв достаточно большой по периметру импортный журнальный столик.

Своим гостьям мы от всей души решили сделать подарки и для этого просто раскрывали шкафы с товарами, которые находились в той же комнате, куда были приглашены наши гостьи. Магнитофоны, плейеры, часы, одежда, бижутерия, нижнее бельё – всего понемногу. Тамара Ивановна назначила мне время следующего осмотра и в наилучшем расположении духа мы расстались в тот день очень хорошими друзьями.

В течение двух следующих месяцев  мы были самой счастливой парой на Земле – радуясь новому нашему счастью, дышали свежим воздухом, ездили в столицу и, прохаживаясь за ручку с любимым по магазинам, я потихонечку покупала маленькие забавные одёжки, ела свой любимый шоколад и очень хорошо себя чувствовала – лёгкая, почти невесомая, я, как и обычно, вела здоровый образ жизни, делала зарядку, принимала витамины для беременных  и хорошо питалась, абсолютно не испытывая никакого токсикоза, как, впрочем, и во время моей первой беременности, когда мой муж, точно так же, как и сейчас, буквально пылинки с меня сдувал. Единственное проявление токсикоза заключалось в том, что, прохаживаясь по рынкам, я как то хитро посматривала в сторону мочёных яблок и моей любимой квашенной капусточки, что моментально замечал мой муж и тут же покупал килограмм-другой избранной мной продукции, а у мамы дома я могла буквально в два присеста слопать целую трёхлитровую банку её сладеньких кисленьких помидорчиков, которые я так и не научилась консервировать так же вкусно, как она. Ничто не беспокоило меня, и в назначенное время я пришла к Тамаре Ивановне на плановую проверку.

Мне не пришлось долго томиться в очереди, так как, заметив меня, врач тут же пригласила нас обоих в кабинет. Обследовав меня как следует, она сказала, что несмотря на то, что моё состояние удовлетворительное, она всё же видит некоторые недостатки и рекомендует мне лечь к ней в стационар на сохранение, чтобы не потерять ребёнка. Услышав это, мы тут же согласились и уже на следующий день мы с мужем впервые после нашей свадьбы расстались на долгое, как нам тогда казалось, время. Мне назначили внутримышечно Но-шпу, перорально витамин Е в масле, побольше лежать на больничной койке в палате, где кроме меня находились на сохранении ещё пять женщин, а он в одиночестве вернулся в наш опустевший дом и поэтому был очень печален. Муж ежедневно навещал меня, а иногда я звонила ему из больницы по городскому телефону (мы ведь тогда ещё и не слышали ничего о мобильных), но если дежурная медсестра замечала это, то почему то запрещала продолжать разговор и я, смущённая, возвращалась в палату, чуть не плача, как маленький ребёнок. Каждый раз, посещая меня, муж приносил заказанные мной творожки, кефирчики и фрукты, а также довольно часто какой-нибудь презент Тамаре Ивановне - моему лечащему врачу. Это были либо фрукты, либо хороший коньяк, либо конфеты – не важно что, лишь бы не с пустыми руками к человеку, от которого зависит теперь наше счастье.  Периодически Тамара Ивановна ненадолго отпускала меня домой, но запрещала что-либо делать, и ни в коем случае не поднимать ничего тяжелее трёхлитровой банки. Солнечное лето 1994 года запомнилось мне неизменными прогулками туда-сюда с моим молоденьким  мужем , который ежедневно навещал меня в больнице и готовился стать папой, по территории больничного двора в медленном темпе и сидением на лавках в небольшом больничном парке, а ещё хождением с тарелкой и чашкой по коридору от палаты до столовой в халате цвета пасмурного неба.  Сохранявшиеся женщины  без умолку разговаривали то об одном, то о другом, смеялись и плакали, угощали друг друга принесенными из дому вкусностями, сочувствовали по поводу утерянного ребёнка одним и радовались рождению здоровых деток у других. За 18 недель до родов Тамара Ивановна сделала мне «безболезненную и несложную», как она выразилась, операцию для предотвращения выкидыша, на которую мы, опять же согласились. «Конечно, если нужно, пусть зашивает. – сказала моя мама. – Тебе ведь скоро 25 лет и если снова ты потеряешь ребёнка, то неизвестно, будут ли вообще у меня потом внуки…» Во время «безболезненной» операции я кричала от боли и потом всю ночь лежала, не сомкнув глаз, боясь вытянуть ноги вдоль кровати. Муж, естественно, расплатился с врачом за её нелёгкий труд и я продолжала сохраняться под её чутким и внимательным руководством почти до конца отведенного природой срока, за две недели до окончания которого врач сняла швы и отпустила меня, наконец-то, домой с условием, что как только я почувствую схватки, явлюсь немедленно в роддом.

Счастливый, мой муж поблагодарил Тамару Ивановну за все её заботы, она пообещала лично принимать у меня роды и даже если она не будет в тот день работать, то прибежит по первому нашему звонку на её домашний телефон…

 Как хорошо, необыкновенно хорошо было дома!!! Мы уже знали, что у нас родится мальчик, а потому, не смотря на тихие и неуверенные протесты моей мамы, мол купим всё, когда родится ребёнок, мы заранее подготовили всё самое необходимое – пелёночки, распашоночки, смешные шапки и ползунки. Купили одеяло, голубую ленту, какие-то ненужные бутылочки, соски, пустышки и даже детское питание, у которого, как оказалось, срок годности абсолютно не совпадал с планами нашего малыша на их поедание, а потому, чтобы продукты не пропали, я самостоятельно и с большим удовольствием съела их однажды сама, абсолютно не волнуясь о лишнем весе, потому что не смотря ни на что оставалась стройной.

Как и тогда, когда внутри меня жила девочка-ангел, которую я называла Ферештой, человечек стучался, крутился, весело резвился временами в моём просторном животе. Воспользовавшись тонометром, мы слушали отчётливое биение его сердца, которое было похоже на тихий шум морского прибоя. Он был таким умненьким, что в самый нужный момент, как и полагается всем послушным деткам, перевернулся вниз головой и все мы ждали, когда же наступит момент  долгожданной встречи: мы снаружи, а он изнутри.

И вот, в последний день октября, в три часа ночи что-то (скорее кто-то) разбудило меня. Я полежала, поразмышляла и вдруг поняла, что это что-то вот-вот произойдёт. Я помедлила, посмотрела на спящего мужа, но не разбудила его сразу – ночь ведь на улице. Полежала ещё немного, и ещё пол часика и только потом потихонечку шепотом позвала мужа: «Просыпайся, кажется, сегодня у нас родится сын!»

Ох, бедный мой муж, он вскочил, словно по тревоге:
- Как? Уже? Сейчас-сейчас, ты только не волнуйся! Всё будет хорошо! Что делать?!
- Да не волнуйся ты так, будто бы это ты у нас беременный, - засмеялась я. – Может, это ещё и ложная тревога, потому что я лишь почувствовала, что пора тебя разбудить, но особенных примет пока нет и торопиться нам некуда.
Как и договаривались, вначале мы позвонили маме(папа в то время был на вахте на Чернобыльской АЭС), а потом Тамаре Ивановне, телефон которой, как и следовало предполагать, был отключен (должен же человек отдыхать ночью спокойно). Мама примчалась уже через десять минут и в шесть утра мы решили пройтись до роддома пешком: вот он рядышком совсем – рукой подать.  Моросил мелкий дождик, было свежо и приятно пройтись утречком до роддома, в который из нас троих, практически моментально, впустили только меня одну. Наверное потому, что посторонним В! И это правильно – слабонервным туда лучше не входить!

В предродовой палате мне приветливо улыбнулась молодая беременная женщина и вдруг её лицо мгновенно из приветливого превратилось в бешено кричащего басом оборотня. «Ничего себе! – подумала я и тут же сама почувствовала сначала терпимую, но потом всё более усиливающуюся боль. Ещё через некоторое время я стала точно таким же оборотнем, кричала басом и даже рвала на себе волосы от невыносимой боли, прижимая к груди заблаговременно обретенную молитву…

- Мальчик, мамочка! Восемь часов, сорок пять минут, три двести, пятьдесят два сантиметра! Смотрите, какой красавчик! – демонстрировала мне свою находку только что прибывшая на смену свежая, а потому улыбчивая и весёлая врач.
На мои глаза навернулись слёзы радости, когда я увидела пытающиеся открыться глазёнки и ищущие молочко пухленькие губки маленького смешного малыша – моего, по идее, самого пригожего на свете ребёнка.
- А что ж он синенький такой? – нашла  что спросить я вдруг.
- Это ещё не синенький, Вы ещё синеньких не видели, мамочка, а Ваш совсем даже розовенький! -успокоила меня врач и сразу положила мне его на ноги тёпленького и мягонького, моего новорожденного крохотного  малыша.

Так я стала мамой, а мой муж, наконец-то, приобрёл долгожданного здорового первенца – точную свою копию, который, точно в сказке, рос не по дням, а по часам, что ни пером описать…

С тех пор прошло  девятнадцать лет и это уже совсем другая история нашей любви, в которой было всё – радость и горе, падения и взлёты, потери и приобретения. Наш первенец дарил (и продолжает дарить) нам все эти годы столько счастья, что с уверенностью можно сказать – мы самые счастливые на земле родители!  Тамара Ивановна неоднократно навещала нас вместе со своей семьёй и мы устраивали весёлые застолья, во время которых она учила меня как нужно обращаться с маленькими детками и даже укачивала нашего мирно посапывающего паренька на своих руках…  Но идея моего рассказа заключается в том, чтобы рассказать не только об этом, потому что спустя некоторое время я почувствовала, что под моим сердцем зарождается новая жизнь!


                                 НЕ МОЖЕТ ТАКОГО БЫТЬ!

Спустя некоторое время, мы снова пришли в кабинет ультразвуковой диагностики, который к тому времени уже переехал на другой этаж, уже втроём – я, наш папочка и почти трёхлетний сыночек-богатырь, которым вознаградил нас Господь. В свои неполные три года он выглядел на полных пять и был очень смышлёным, добрым и послушным мальчиком. Он знал, что в скором времени у него появится братик или сестричка и что пока этот очень маленький некто подрастает у мамы в животике, а потому принимал активное участие в церемонии посещения врача - тёти Тамары. Умными своими глазёнками он наблюдал за посетителями и терпеливо ждал, когда же, наконец-то, наступит наша очередь.

- Двенадцать  недель, но есть проблемы – выглядит только на восемь, а потому нужно подлечиться в стационаре. Есть проблемы также с плацентой, да и просвет на два пальца – вы можете потерять ребёнка, если не будете соблюдать моих рекомендаций. Никаких поездок, не поднимать ничего тяжёлого и в стационар на сохранение, чем быстрее, тем лучше! –предписала мне… свой вердикт Тамара Ивановна.

Но решение было принято – нам необходимо вернуться в столицу, потому что наш небольшой бизнес теперь не приносил нам достаточных доходов. Три подруги, которые в последнее время устроились к нам реализаторами, и которым мы доверяли, откровенно обокрали нас и уехали с нашими деньгами в Москву на заработки…

Всю дорогу до Киева я упиралась руками в сидение, чтобы моё тело находилось приподнятым в воздухе и не дай Бог меня не тряхнуло где-нибудь на очередной ямке невыносимо разбитой трассы Варшава-Киев, и уже на следующий день я побежала в женскую консультацию, чтобы быстрее стать на учёт.

- У меня много проблем и мне срочно необходимо лечь в стационар на сохранение, чтобы пролечиться и не потерять ребёнка!
Внимательно осмотрев меня, доктор удивлённо спросила:
- Женщина, кто вам сказал, что у Вас вообще есть проблемы? У меня тридцатилетний опыт работы и я могу с уверенностью утверждать, что у Вас нет ни единой проблемы со здоровьем!
- Ну, как же, Наталья Борисовна! Смотрите внимательно – повышенный тонус, просвет на два пальца, плацента… Меня срочно нужно пролечить!  Моя лечащая врач, тоже очень опытная, так и сказала – ложиться на сохранение без промедлений! – не могла успокоиться я.
- Дорогая моя, Вы даже представить себе не можете, насколько Вы здоровы! Никакого тонуса, всё закрыто как полагается и, более того, все Ваши органы на редкость классической формы.  Я даже могла бы рекомендовать Вас в качестве  образца для студентов медицинского университета! С уверенностью могу сказать, что ни в каком стационаре и, тем более, лечении, Вы не нуждаетесь!
- Но как же такое может быть? Проверьте ещё раз, пожалуйста! - не могла успокоиться я. – Только позавчера на УЗИ мне сказали, что в двенадцать недель из-за тонуса это выглядит только на восемь и вообще куча проблем! Ну, дайте хотя бы направление для повторного УЗИ, пожалуйста, я ведь даже спать спокойно теперь не могу!
- Женщина, я очень прошу Вас, успокойтесь и не придумывайте проблем, которых на самом деле не существует!  Давайте позовём мою не менее опытную коллегу, если Вы так волнуетесь и не доверяете мне.

И теперь уже два специалиста смотрели на меня, как на сумасшедшую, и, переглядываясь, выслушивали мой рассказ о несуществующих диагнозах. Это было, на самом деле, очень странно и я никак не могла понять, в чём же разгадка?

Буквально на следующий день я просто умоляла просканировать меня ещё и ещё раз повнимательнее на УЗИ.

- Да сколько же можно Вас сканировать, женщина? Остаётся загадкой - откуда вообще такая настороженность и недоверие? С Вами абсолютно всё в порядке и это не подлежит никаким сомнениям! Идите и радуйтесь, что Вы абсолютно здоровая беременная женщина, что в наше время не часто встречается и считается огромным счастьем. И подумайте, почему, по какой причине такое количество фальшивых диагнозов могла поставить врач, если только у неё всё в порядке со зрением!
- Не может быть! – прозрела я. – Неужели Тамара Ивановна просто хотела, чтобы я постоянно находилась рядом! Страшно даже подумать, что люди так мелочны… А, может, я всё-таки ошибаюсь?

После того случая я, действительно здоровая женщина, больше никогда в жизни не обращалась в женские консультации и не становилась ни на какие учёты. Четырёх последующих детей я просто вынашивала до последнего, без всяких токсикозов и других болячек, ведя обычную активную жизнь с её обычными делами и даже не прекращая заниматься фитнесом до последнего дня, пока сама природа не подсказывала, что пора ехать в роддом. И больше никто не вкалывал мне внутримышечно пусть даже и безобидную (на первый взгляд) но-шпу, не зашивал меня и не расшивал, и самое лучшее время моей жизни мне не приходилось проводить лёжа на больничной койке и глядя в белый потолок больничной палаты. А халат цвета пасмурного неба, специально для этого когда-то приобретенный, был просто-напросто превращён в половую тряпку для большей пользы.

С того времени прошло много лет. Из молодой искрящейся девушки я постепенно превратилась в заботливую многодетную маму, у которой практически не бывает свободного времени. Моя жизнь наполнена счастливыми хлопотами, непрекращающейся круговертью забот, и мои будние дни кому-то могут показаться героическими. Но иногда, в момент наибольшего накала, я вдруг останавливаюсь и задумываюсь обо всём происходившем со мной – почему и для чего в  жизни кое-что происходит непостижимым образом невероятно и неожиданно. Особые, уникальные случаи неприметны при беглом взгляде, но когда они всплывают на поверхность памяти, то потрясают или огорчают, мелкие детали превращаются вдруг в огромные каменные глыбы, которые тяжёлым грузом однажды легли  на мои хрупкие плечи или же, наоборот, приносили огромное, непостижимое благо – счастье, дарованное мне Всевышним. Истина очевидна, но я всегда была склонна прощать своих обидчиков (и некоторые из них об этом знают), потому что мой Путь во Вселенной не может быть омрачён какими-то мелкими их ошибками здесь, на Земле.

 

Сравнима ли с восходом солнца ты

В галактике есть точка - это я