Улов.

            Рыбалка – это слово для многих означает, что-то вожделенное, что-то такое, с чем связано всё приятное и в тоже время полезное, а это, я должен сказать, редкое явление, особенно в наш век. Так вот, речь моя пойдёт об одном человеке, безмерно любившем это занятие. Звали его Антон Петрович Гонза. Его фамилия имела, как он сам выражался, добропорядочные корни, и происходила, опять же по его глубокому убеждению, из древнего рода ирландских пастухов. Мне сейчас трудно оспаривать это предположение, к тому же он и впрямь был чем-то схож на ирландского пастуха, но что-то мне подсказывало, что это было далеко не так, и вот почему: он часто путал Ирландию с Гренландией, при этом убеждая всех, что эта страна самая красивая на всём земном шаре, и в чьих реках и озёрах обитают рыбы всевозможных пород и, конечно же, размеров. Его супруга была женщиной доброй, но ограниченной, а посему во всём потакала своему мужу, он же, в свою очередь, этим пользовался, как ему заблагорассудится, без каких-либо угрызений совести. Его единственная дочка уже давно жила отдельно от родителей, и к этому моменту успела не только дважды выйти замуж, но и дважды развестись, подарив старикам по внучке от каждого брака.

        За свою жизнь наш герой сменил не одну профессию, кем он только не был: и слесарем, и бухгалтером, и продавцом, но лишь последнее место его работы было ему по душе, и должность эта в трудовой книжке звучала так – инженер снабжения. Я всё это говорю к тому, чтобы вы, читатель, понимали, что наш герой был человеком способным, я бы даже сказал, предприимчивым. А посему, к пенсии он успел построить дом, купить машину и обзавестись небольшим хозяйством. И лишь одна его мечта, так и осталась мечтой. С самого детства Антон Петрович мечтал о яхте. Каждый рыбак, если она настоящий рыбак, мечтал, мечтает, и будет мечтать об этом романтическом виде транспорта. Всё на что хватило его сбережений, так это водное судно под названием моторная лодка, в чьих пенатах он и проводил всё своё свободное от работы время, ублажая свой дух за своим любимым занятием. Любимое занятие, или как его ещё называют хобби, в данном случае звучит, как-то мелковато. Хобби у человека можно отнять, вытравить, или поменять на другое хобби, в нашем же с вами случае это было бы смерти подобно, как он сам ни раз выражался. А посему можно без всяких сомнений назвать это действо, именуемое в народе, как рыбалка, смыслом жизни нашего героя. И когда Антон Петрович, выйдя на пенсию, окунулся с головой в этот священнодейственный омут, его супруга восприняла это должным образом, а то бишь спокойно. Сама же она ни разу не брала в руки удочку, но не оттого, что ей этого не хотелось, а потому что ей строго настрого запрещалось трогать рыболовецкие снасти. Ну, вот вроде бы и всё, что можно сказать о нашем герое… ах, да! чуть было не забыл, Антон Петрович был скуп, я бы даже сказал, жаден. Да, мой добрый читатель, наш заядлый рыбак имел такой порок, как, впрочем, и многие из нас. Это своё, где-то даже физиологическое качество Антон Петрович не считал ущербным, скорее наоборот, а посему не скрывал его, тем самым, возводя оное в ранг достоинств. Меж тем ругать я его не намерен за эту его, так сказать, особенность характера, но и умолчать о ней я также не могу, так как являюсь, каким-никаким, но всё же повествователем.

        И вот однажды туманным утром наш герой, двигаясь на лодке вверх по реке, наткнулся на безжизненное тело молодой девушки необыкновенной красоты. Она была одета в вечернее платье, и на её шее сверкало, не смотря на туман, бриллиантовое колье, от которого Антон Петрович долго не мог оторвать взгляд, по причине его внушительных размеров, а то бишь неимоверного магнетизма. По всей вероятности, она упала или её столкнули с туристического теплохода, чьи маршруты в этом месте были регулярны. Антон Петрович долго не мог прийти в себя, так как был в некотором замешательстве, и в тоже время диком восторге. Но, справившись со своими эмоциями, он снял с девушки все украшения, обвязал её хрупкое тельце верёвкой, на конце которой был якорь, и, со словами: «Прости, милая», опустил на дно реки. Всё это он проделал с такой уверенностью и сноровкой, будто он упражнялся в этом каждый день, что, впрочем, так и было, только лишь с той разницей, что сейчас его улов был человеком, а не рыбой. Он также ловко и проворно управлялся со всякой добычей попавшейся ему в руки, будь то сом, карп, или щука, и также ласково извинялся перед жертвой, снимая её с крючка.

        Появившись дома раньше обычного, и без видимого улова, он не стал рассказывать супруге о случившемся, и, пробурчав что-то о поломке двигателя, закрылся у себя в гараже. Он и раньше так делал, но в этот раз он прятал взор, его руки тряслись, и сам он производил впечатление загнанного зверя. Но, как я уже сказал ранее, его супруга была женщиной не взыскательной, а потому не придала этому большого значения. Перебирая в руках бриллианты, Антон Петрович, то и дело, попеременно менял выражение лица с одной гримасы на другую: кривая улыбка сменялась мрачной неподвижностью, плавно переходящей в сосредоточенную злость, после чего жирное довольство, расплываясь сладкой негой, перетекало в ехидное злорадство. Все его думы в тот момент были далеки от действительной реальности: захламленный гараж, каким-то волшебным образом, вдруг превратился в каюту его собственной яхты, а сам Антон Петрович, глядя в зеркальное отражение треснутого стекла, видел перед собой не убогого пенсионера, а поджарого капитана в снежно-белой фуражке.

        А уже на следующий день наш герой, как ни в чём небывало, расположившись неподалёку от камышей, караулил щуку. Красное солнышко выглядывало из-за горизонта, лёгкий ветерок гулял в камышах, и, где-то спрятавшись в кронах деревьев, хохотала какая-то птица. Антон Петрович в эти ночь плохо спал, поэтому, как только солнышко стало согревать его озябшие косточки, он ненадолго задремал. Когда же он проснулся, его глазам предстала невероятная картина: напротив него сидел жирный бобёр в том самом бриллиантовом колье, которое намедни он снял с утопленницы. «Я тебе нравлюсь?» – вдруг обратился к нему бобёр человеческим голосом. Самообладанию Антона Петровича в тот момент мог бы позавидовать любой разведчик, так как он не только не прыгнул в воду, но и даже на вопрос ответил вопросом: «А ты, кто такой?». – Я Самуил Иванович Брокман. – ответил бобёр, и почесал лапой своё ухо. «Какой ещё Брокман? – молвил Антон Петрович – Это моё место, я здесь всю жизнь рыбу ловлю». – Ты здесь ловишь рыбу, а я живу. – парировал бобёр – Так что проваливай отсюда! – «Сам проваливай!» – вскричал Антон Петрович, и, схватив весло, со всего размаху ударил им бобра. Бобёр пошатнулся, и, со словами: «будь проклят, убийца», плюхнулся камнем в воду. Недолго думая, Антон Петрович тут же стал собираться, чтобы побыстрее покинуть это, как теперь ему казалось, место преступления. Уложившись в одно мгновение, он стал поднимать якорь, как вдруг с ужасом обнаружил, что вместо якоря он достал со дна реки безжизненное тело, той самой девушки, с которой он вчера так бессовестно обошёлся. Антон Петрович вскрикнул, и в очередной раз проснулся. Солнышко уже вовсю улыбалось, ветерок стих, и мелкая рыбёшка, брызгая серебром, оставляла на воде то тут, то там зыбкие разводы. Клёв обещал быть знатным, но нашему герою было в тот день уже не до рыбалки. Весь оставшийся день Антон Петрович провёл на суше, где не находил себе места: за чтобы не взялся, всё у него валилось из рук. Всю ночь ему снился поплавок. На следующий день он вновь сел в лодку с непреодолимым желанием вытащить из воды пресноводную акулу, именуя так щуку. Но и в этот день ему повсюду мерещились наглые бобры и утопленники. Так продолжалось три дня. Антон Петрович стал дёрганный, осунулся, и даже, как сказала соседка, подурнел лицом. Не в силах это терпеть, он решил всё рассказать жене. Жена, всё выслушав, предложила мужу пойти в милицию и во всём сознаться. На что он тут же согласился, после чего даже как-то повеселел, и впервые за всё это время отобедал с аппетитом. Покуда жена собирала Антона Петровича в дорогу, к ним наведалась дочь. Узнав о причинах, побудивших отца пойти в, так называемую, сознанку, она сначала рассмеялась, а затем и вовсе перешла в наступление. Но после неудачных попыток образумить отца, она притихла, и села в сторонке, наблюдая за шумными приготовлениями. Когда же отец, перекрестившись, направился к выходу, дочь, словно кошка, одним прыжком бросилась сначала к плите, где лежал топор, а затем к отцу. Кровь фонтаном окропила всю комнату. Антон Петрович ничком лежал на полу с проломленной головой, дочка вся в крови стояла над ним, держа топор в руках. Мать не сразу сообразила, что произошло, но когда она осознала всю жуть произошедшего, и стала вопить, как сумасшедшая, её ждала та же участь, что и отца. На крики сбежались соседи, и, увидев страшную картину, вызвали милицию.

        В ходе следствия дочь созналась в совершении двойного убийства, будучи в стадии аффекта, и сейчас она отбывает свой срок в тюрьме, оставив своих детей на попечении у государства. И всё бы ничего, если бы не одно но: ни утопленница, ни бриллианты так и небыли найдены, и в материалах уголовного дела эти обстоятельства упоминаются, как сумасшедший бред подозреваемой в жестоком убийстве. Но что-то мне подсказывает, что это колье всплывёт ещё ни раз.