Танец на крыше

30 апреля 2016 - Александр Гребёнкин

ТАНЕЦ НА КРЫШЕ

Димка был из другого мира. Он был мечтателем и грезил парусниками и островами. Даже в старших классах он много и увлеченно рассказывал друзьям о море, о пиратах, придумывал истории, связанные с кладами, закопанными где-то на островах, покрытых белым песком и густой зеленью пальм. Он составлял карты к придуманным островам, и, закрыв глаза, мог повторить их на бумаге, обозначая бухты, якорные стоянки, мели, маяки, холмы и речушки, болота и пещеры.
Взятая в библиотеке книга Курти «Основы кораблестроения» позволила ему приняться за сооружение моделей кораблей. Вскоре комната украсилась грозными фрегатами, шхунами с косыми парусами, легкими бригантинами и стройными клиперами. Солнце играло на медных обводах иллюминаторов, пряталось в тени парусов. Острые носы бушпритов грозно косились на каждого, кто входил в комнату…
Начались Димкины грезы: он представлял себя моряком в бескозырке с лентами, отправляющимся на корабле в далекий океан, а на берегу стоит девушка с цветами. Она машет ему вслед, едва сдерживая слезы…

От всего этого его отвлекла внезапная смерть мамы.
Она попала под ливень, а зонтик дома забыла. Ночью поднялась температура. Мама металась в жару и в бреду, глотала таблетки и решительно не хотела ехать в больницу. Умерла она на следующий день, тихо, внезапно, словно уйдя в другую комнату, растаяв в пустоте, оставив после себя в памяти легкий шелест платья и запах духов, с которыми она не расставалась, даже во время болезни.
Врачи констатировали воспаление легких, давшее осложнение на сердце. Мир вдруг посерел, потускнел, парусники стояли забытые, а книги припадали пылью.
Поначалу Димка горько плакал, отец утешал его, увещевал, что мужчины не должны плакать, надо крепиться. И Дима крепился, но стал понурым и нелюдимым.
Он отошел от немногочисленных друзей, гулял в одиночку. Чаще всего, по вечерам, он поднимался через чердачное окно на крышу дома и рассматривал звезды. «Она там, на звездах», - думал Димка. – «Туда уходят все умершие». Он не мог смотреть на мамины вещи. Они ему напоминали то время, когда она жила, смеялась, о страшном ее конце, и он вновь плакал…. Отец спрятал вещи.
Днем Дима бродил по городу, строя фантастические планы. Вечером возвращался в чердачную духоту. Глядя через чердачное окно на россыпь молодых звезд, он думал о своей жизни. Возвращаться домой не хотелось. Решил уехать в другой город, окончить школу, поступить в мореходку.
Не заметил, как задремал.
Проснулся от тихого необыкновенного движения, струйки очаровательной мелодии, топота мелких шажков по крыше. Сначала он увидел движение звезд под плавную мелодию, услышал какие-то всплески. Лунный свет водопадом сочился вниз, звезды кувыркались, поднимаясь и опускаясь, зажигаясь в спящих окнах, на крышах, разрезая ночную мглу под нависшими домами.
Димка был настолько изумлен, что ущипнул себя за руку, чтобы проверить, не спит ли он. Мелодия не утихала. Она расширялась, стук стал отчетливее, и звездный хоровод взметнулся ввысь. Димка осторожно подполз к чердачному окну и выглянув, замер. На краю пологой крыши девочка, точнее – уже девушка. Лунные волосы ее струились, ноги сплетались в танце. Он был поражен и не мог налюбоваться на ее движения, осторожно подполз поближе. Девушка двигалась в такт мелодии, плавно перебирая ногами. Узкое трико плотно охватывало ее гибкое тело. Словно крылья взмывали ее руки, плескались в неистовой буре движений, окунаясь в лунную заводь.
Музыка тихо уходила, а потом и вовсе растворилась в волшебстве ночи. Девушка, одним движением поправила трико, и, наклонившись, чем-то щелкнула.
«Магнитофон», - догадался Димка. – «На батарейках. Вот откуда музыка».
Девушка исчезла, а он долго не мог забыть этой ночи. Он ожидал следующей, не спал. Но девушки не было, а у него больно сжималось сердце.
Позже все утихло, улеглось, но девушку с крыши он не мог забыть! Но ее больше не было. Это событие казалось Димке видением, материализацией его мечты. Да это был сон – волшебный, дивный. По ночам он несколько раз выходил на цыпочках из квартиры и поднимался к августовскому звездному небу.
Но вот, наконец, чудо повторилось.
Димка спал и сквозь плену сна услышал знакомую текучую мелодию. Он поднялся на кровати, вглядываясь с синеватую мглу окна. Перевалило за полночь. В пустой тишине ночи действительно слышалась мелодия. Она звенела в звездах – едва, едва… Торопливо одевшись, Димка прокрался к двери и осторожно отодвинул засов. Испугав кошку, он пробрался к металлической лестнице на чердак, стараясь ступать как можно тише.
Она была увлечена танцем и не видела его. Она растворялась в движениях и звуках.
Он видел нежный цветок, распускавший лепестки к небесам. Они прорастали сквозь стены, бежали по крышам, завиваясь к верху, к сети звезд. Грустная мелодия окрасила мир. Он заблистал алыми, голубыми, оранжевыми и золотыми отблесками. Огни вспыхивали, озаряя окрестности, опадали гроздьями, покрывая звездами землю. Белоснежные крылья птиц купались в звездах, брызгая огнями; ласковые рыбы и фонтанирующие киты, упругие спины дельфинов, плескались в синеве морей; в золотых песках восседали огнегривые львы, а лимонные верблюды ступали важно и остро, взрыхляя рыжую пустыню; в зелени пальм блуждали птицы, синий ягуар розовым язычком умывал детёныша, радостные слоны, неистово трубя, поливали друг друга, а в воздушных струях купалась, взмахивая руками, девушка…
Когда все смолкло и исчезло, и мир стал прежним, ушла сказочная реальность, она присела на край крыши, будто отдыхая, протягивая руки к небу и поправляя прическу, а потом встала и направилась к чердачному окну. Димка отпрянул и затаился в глубине. Блеснув фонариком, девушка прошла чердак и направилась к лесенке. Немного подождав, Димка отправился за ней. Она легко, будто паря, одолела лестницу и исчезла в двери подъезда. Димка осторожно выглянул из дверей, когда она уже переходила брусчатую улицу.
Часы на башне били три. Девушка завернула за угол дома напротив. Димка подбежал к углу – девушки уже не было, видимо она скрылась в подъезде.
Димка внимательно следил за окнами и не ошибся – в одном из них вспыхнул огонек – девушка вернулась домой. Но ее ли это квартира?

Через месяц он знал о ней многое. Она училась в 27 специализированной школе с эстетическим уклоном, посещала школу хореографии, занималась классическим и современным танцами, успевала при этом заниматься по классу фортепиано в студии. Дома она просиживала за фортепиано подолгу, а из окна доносились волшебные, царственные звуки.
Но танцы на крыше случились всего лишь раз. Среди опавшей листвы вдруг начала носиться тонкая паутинка. Дождь спрятался, апельсиновое солнце вновь заблистало золотом в желто-красной листве, проснулись насекомые, пришло новое тепло. И в одну из таких ночей танец на крыше был то грустным, как сама осень, то переходящим в страстные, неистовые движения, как буря с грозой.

Услышав стук, девушка испуганно отскочила в сторону, а Димка уже ругал себя за неосторожность и неуклюжесть. Он затаился, наблюдая за нею, а она стала осторожно подкрадываться к окну, слышно было ее дыхание и мелкие, бережные шажки по крыше.

Димка спрятался за старыми ящиками, внимательно наблюдая за нею. Видна была только часть ее силуэта. В раскрытом окне белела россыпь звезд.
Девушка вернулась на крышу, взяла там что-то и собралась через чердак спуститься вниз. Мысль о том, что она закроет дверь снаружи, казалась Димке невыносимой (он сегодня не брал с собой ключ). Неожиданно он сам шагнул ей навстречу и нарочито нагловато выпалил:
- Послушай, ночная танцовщица. Ты меня – то здесь не запри. Я мышами не питаюсь.
Девушка вскрикнула, и лицо Димки ослепил яркий луч фонаря.
Он закрыл лицо рукой:
- Да фонарь - то убери. Не бойся, я не зэк и не приведение.
Девушка уже немного овладела собой.
- А, еще один бродяга – полуночник! Что ты здесь делаешь? Натаскиваешь мышей как котов ловить?
- Что делаю.…То же, что и ты. На звездочки любуюсь.
- Слушай, а может ты лунатик? – совсем осмелела девушка. – Или оборотень…
Она говорила скептично, четко выговаривая слова.
- Скорее всего, второе. Днем человек, а ночью превращаюсь в летучую мышь.
А ты я вижу – Царевна-Лебедь!
- Не твое дело, - сказала она строго, оглядев его. Шагнула к люку, ведущему вниз.
Подергала его – он, казалось, застыл намертво.
- Слушай, бродяга, что за шутки?!
Он увидел ее гневное лицо, которое в таком виде показалось ему еще более прекрасным.
- А я здесь при чем? – Димка подергал люк. - Не сам же я себя закрыл? Хотя, действительно, закрыто.
- Вот так новости. – Девушка подергала крышку и постучала кулачком. Димка повторил за нею, но гораздо громче. Тишина. Они оказались взаперти.
- Так это не твои дела? Признавайся! Нашел способ познакомиться…
- Да, клянусь, нет, - горячо сказал Дима. – И кому взбрело в голову закрыть люк?
Они барабанили, переругиваясь, обвиняя друг друга во всех смертных грехах еще минут двадцать. Димка даже ногой бил. Наконец, оба устали, уселись на ящики.
- Бесполезно! Я жилец этого дома. Стены у нас толстенные, а сейчас середина ночи, стучи-не-стучи, в век не достучишься. Кому то захотелось подшутить…
- Что же делать? - вопросительно уставилась на него девушка, поправляя завиток волос.
- Ждать утра, пока кто-то проснется.
- Вот уж! – она отвернулась, собрала вещи и поднялась на крышу.
Они сидели на краю, свесив ноги вниз, ощущая острый ободок желоба.
Подслеповато перемигивались звезды, нащупывая лучиками друг друга, словно делясь радостями и тревогами. Город спал, вздыхая, ворочаясь, грезя в темноте, хотя где-то вдалеке поблескивали желтые глаза непонятных огней, слышался сдавленный шум и ропот.
- Теперь мы пленники звезд и желтой луны, - сказала она наконец-то. – Видимо нам спать этой ночью не придется.
- А почему ты ночью на крыше танцуешь? – спросил он, внутренне опасаясь острого ответа. Но она сказала просто:
- Когда наступает полнолуние, начинают зазывать к себе звезды и луна. Я не могу уснуть, хожу, скучаю, во мне копится какая-то энергия, пульсирующая в эти часы, и вот я прихожу сюда и сливаюсь с космосом.
- Как ты сказала?
- Сливаюсь с космосом. Со всем, что окружает (Она вздохнула). Тебе этого не понять.
Она говорила с легкой досадой, не смотря на него, будто испытывая трудность оттого, что ему приходится объяснять сложные, но для нее давно элементарные вещи.
- Ну, короче, все, что окружает нас взаимосвязано теснейшим образом. Это аксиома. Нет ничего отдельного, все влияет на что-то, соприкасается с чем-то, само испытывает подобное влияние. Звезды, луна, деревья, трава, горы, реки, цветы, птицы, животные, люди, атмосфера – все взаимопроникает друг в друга, все связано. Отними что-то - разрушится, изменится…. Все мы испытываем Космоса и должны соприкасаться с ним. Мои танцы – разговор со звездами.
- Вот как.… Очень интересно!
- И давно ты наблюдаешь за мной?
Димка почувствовал, как покраснел в темноте.
- Недавно, – сказал он неправду, та как видел уже несколько ее танцев.
Шум в центре города перерос в движение. Замелькали огни. Голоса, смех, топот приближались. Воздух, и без того какой-то особенно чистый этой ночью, заметно посвежел. Звезды как будто становились крупнее, некоторые из них отделялись от небосвода и падали. Дима и девушка впервые наблюдали это зрелище и были поражены его красотой.
- Слушай, это же настоящий звездопад! – сказала она.
- Похоже на метеоритный дождь.
- Давай спустимся. По пожарной лестнице вниз. А то так до утра будем сидеть. Согласен? Как, кстати, тебя зовут?
- Дима. Дмитрий.
- А меня Кристой. Вот и познакомились.
Она впервые улыбнулась, смело протянула ему узкую ладошку.
- А Криста это кто?
- Кристина.
Они направились к пожарной лестнице.

Цепляясь за острые холодные металлические поручни, нащупывая ногами в темноте ступеньки, они постепенно спускались вниз, минуя спящие окна.
Криста спускалась первой, делая это ловчее, будто не в первый раз, Димка в этом отношении отставал и задыхался, чувствуя невыразимую досаду. Наконец они достигли тротуара. В окнах дома кое-где зажглись слабенькие огни. Видимо люди пробуждались от приятных волн музыки, долетавших с площади.
Криста вытерла ладоши платочком и подождала Димку, подгоняя его, почему-то полушепотом:
- Ну, давай быстрее, увалень.
Он спустился, потирая ладони, и они пошли по гулкой, мощеной камнем улице.
- Ты где живешь? – спросила Криста.
- В этом доме. Вот мой подъезд. – В темноте подъезд ему показался совсем незнакомым.
- Ну а я в следующем доме.
« Я знаю», - чуть было не сказал Дима, но опомнившись, промолчал.
Стояла ясная, желто-серебряная прекрасная ночь. Спать совсем не хотелось, как и не хотелось уходить домой ни ему, ни ей.
- Слушай, а тебе не интересно посмотреть, что там празднуют? - спросила Криста, вглядываясь в полутьме в Димкино лицо.
- Свадьбу, наверное.
- Да вряд ли. Посмотрим?
- Было бы интересно! Значит в разведку?
Криста немного удивленно посмотрела на него и подтвердила:
- В разведку!
1998

*(отрывок из повести Зеркала и окна)

Регистрационный номер №0340081

от 30 апреля 2016

[Скрыть] Регистрационный номер 0340081 выдан для произведения: Димка был из другого мира. Он был мечтателем и грезил парусниками и островами. Даже в старших классах он много и увлеченно рассказывал друзьям о море, о пиратах, придумывал истории, связанные с кладами, закопанными где-то на островах, покрытых белым песком и густой зеленью пальм. Он составлял карты к придуманным островам, и, закрыв глаза, мог повторить их на бумаге, обозначая бухты, якорные стоянки, мели, маяки, холмы и речушки, болота и пещеры.
Взятая в библиотеке книга Курти «Основы кораблестроения» позволила ему приняться за сооружение моделей кораблей. Вскоре комната украсилась грозными фрегатами, шхунами с косыми парусами, легкими бригантинами и стройными клиперами. Солнце играло на медных обводах иллюминаторов, пряталось в тени парусов. Острые носы бушпритов грозно косились на каждого, кто входил в комнату…
Начались Димкины грезы: он представлял себя моряком в бескозырке с лентами, отправляющимся на корабле в далекий океан, а на берегу стоит девушка с цветами. Она машет ему вслед, едва сдерживая слезы…

От всего этого его отвлекла внезапная смерть мамы.
Она попала под ливень, а зонтик дома забыла. Ночью поднялась температура. Мама металась в жару и в бреду, глотала таблетки и решительно не хотела ехать в больницу. Умерла она на следующий день, тихо, внезапно, словно уйдя в другую комнату, растаяв в пустоте, оставив после себя в памяти легкий шелест платья и запах духов, с которыми она не расставалась, даже во время болезни.
Врачи констатировали воспаление легких, давшее осложнение на сердце. Мир вдруг посерел, потускнел, парусники стояли забытые, а книги припадали пылью.
Поначалу Димка горько плакал, отец утешал его, увещевал, что мужчины не должны плакать, надо крепиться. И Дима крепился, но стал понурым и нелюдимым.
Он отошел от немногочисленных друзей, гулял в одиночку. Чаще всего, по вечерам, он поднимался через чердачное окно на крышу дома и рассматривал звезды. «Она там, на звездах», - думал Димка. – «Туда уходят все умершие». Он не мог смотреть на мамины вещи. Они ему напоминали то время, когда она жила, смеялась, о страшном ее конце, и он вновь плакал…. Отец спрятал вещи.
Днем Дима бродил по городу, строя фантастические планы. Вечером возвращался в чердачную духоту. Глядя через чердачное окно на россыпь молодых звезд, он думал о своей жизни. Возвращаться домой не хотелось. Решил уехать в другой город, окончить школу, поступить в мореходку.
Не заметил, как задремал.
Проснулся от тихого необыкновенного движения, струйки очаровательной мелодии, топота мелких шажков по крыше. Сначала он увидел движение звезд под плавную мелодию, услышал какие-то всплески. Лунный свет водопадом сочился вниз, звезды кувыркались, поднимаясь и опускаясь, зажигаясь в спящих окнах, на крышах, разрезая ночную мглу под нависшими домами.
Димка был настолько изумлен, что ущипнул себя за руку, чтобы проверить, не спит ли он. Мелодия не утихала. Она расширялась, стук стал отчетливее, и звездный хоровод взметнулся ввысь. Димка осторожно подполз к чердачному окну и выглянув, замер. На краю пологой крыши девочка, точнее – уже девушка. Лунные волосы ее струились, ноги сплетались в танце. Он был поражен и не мог налюбоваться на ее движения, осторожно подполз поближе. Девушка двигалась в такт мелодии, плавно перебирая ногами. Узкое трико плотно охватывало ее гибкое тело. Словно крылья взмывали ее руки, плескались в неистовой буре движений, окунаясь в лунную заводь.
Музыка тихо уходила, а потом и вовсе растворилась в волшебстве ночи. Девушка, одним движением поправила трико, и, наклонившись, чем-то щелкнула.
«Магнитофон», - догадался Димка. – «На батарейках. Вот откуда музыка».
Девушка исчезла, а он долго не мог забыть этой ночи. Он ожидал следующей, не спал. Но девушки не было, а у него больно сжималось сердце.
Позже все утихло, улеглось, но девушку с крыши он не мог забыть! Но ее больше не было. Это событие казалось Димке видением, материализацией его мечты. Да это был сон – волшебный, дивный. По ночам он несколько раз выходил на цыпочках из квартиры и поднимался к августовскому звездному небу.
Но вот, наконец, чудо повторилось.
Димка спал и сквозь плену сна услышал знакомую текучую мелодию. Он поднялся на кровати, вглядываясь с синеватую мглу окна. Перевалило за полночь. В пустой тишине ночи действительно слышалась мелодия. Она звенела в звездах – едва, едва… Торопливо одевшись, Димка прокрался к двери и осторожно отодвинул засов. Испугав кошку, он пробрался к металлической лестнице на чердак, стараясь ступать как можно тише.
Она была увлечена танцем и не видела его. Она растворялась в движениях и звуках.
Он видел нежный цветок, распускавший лепестки к небесам. Они прорастали сквозь стены, бежали по крышам, завиваясь к верху, к сети звезд. Грустная мелодия окрасила мир. Он заблистал алыми, голубыми, оранжевыми и золотыми отблесками. Огни вспыхивали, озаряя окрестности, опадали гроздьями, покрывая звездами землю. Белоснежные крылья птиц купались в звездах, брызгая огнями; ласковые рыбы и фонтанирующие киты, упругие спины дельфинов, плескались в синеве морей; в золотых песках восседали огнегривые львы, а лимонные верблюды ступали важно и остро, взрыхляя рыжую пустыню; в зелени пальм блуждали птицы, синий ягуар розовым язычком умывал детёныша, радостные слоны, неистово трубя, поливали друг друга, а в воздушных струях купалась, взмахивая руками, девушка…
Когда все смолкло и исчезло, и мир стал прежним, ушла сказочная реальность, она присела на край крыши, будто отдыхая, протягивая руки к небу и поправляя прическу, а потом встала и направилась к чердачному окну. Димка отпрянул и затаился в глубине. Блеснув фонариком, девушка прошла чердак и направилась к лесенке. Немного подождав, Димка отправился за ней. Она легко, будто паря, одолела лестницу и исчезла в двери подъезда. Димка осторожно выглянул из дверей, когда она уже переходила брусчатую улицу.
Часы на башне били три. Девушка завернула за угол дома напротив. Димка подбежал к углу – девушки уже не было, видимо она скрылась в подъезде.
Димка внимательно следил за окнами и не ошибся – в одном из них вспыхнул огонек – девушка вернулась домой. Но ее ли это квартира?

Через месяц он знал о ней многое. Она училась в 27 специализированной школе с эстетическим уклоном, посещала школу хореографии, занималась классическим и современным танцами, успевала при этом заниматься по классу фортепиано в студии. Дома она просиживала за фортепиано подолгу, а из окна доносились волшебные, царственные звуки.
Но танцы на крыше случились всего лишь раз. Среди опавшей листвы вдруг начала носиться тонкая паутинка. Дождь спрятался, апельсиновое солнце вновь заблистало золотом в желто-красной листве, проснулись насекомые, пришло новое тепло. И в одну из таких ночей танец на крыше был то грустным, как сама осень, то переходящим в страстные, неистовые движения, как буря с грозой.

Услышав стук, девушка испуганно отскочила в сторону, а Димка уже ругал себя за неосторожность и неуклюжесть. Он затаился, наблюдая за нею, а она стала осторожно подкрадываться к окну, слышно было ее дыхание и мелкие, бережные шажки по крыше.

Димка спрятался за старыми ящиками, внимательно наблюдая за нею. Видна была только часть ее силуэта. В раскрытом окне белела россыпь звезд.
Девушка вернулась на крышу, взяла там что-то и собралась через чердак спуститься вниз. Мысль о том, что она закроет дверь снаружи, казалась Димке невыносимой (он сегодня не брал с собой ключ). Неожиданно он сам шагнул ей навстречу и нарочито нагловато выпалил:
- Послушай, ночная танцовщица. Ты меня – то здесь не запри. Я мышами не питаюсь.
Девушка вскрикнула, и лицо Димки ослепил яркий луч фонаря.
Он закрыл лицо рукой:
- Да фонарь - то убери. Не бойся, я не зэк и не приведение.
Девушка уже немного овладела собой.
- А, еще один бродяга – полуночник! Что ты здесь делаешь? Натаскиваешь мышей как котов ловить?
- Что делаю.…То же, что и ты. На звездочки любуюсь.
- Слушай, а может ты лунатик? – совсем осмелела девушка. – Или оборотень…
Она говорила скептично, четко выговаривая слова.
- Скорее всего, второе. Днем человек, а ночью превращаюсь в летучую мышь.
А ты я вижу – Царевна-Лебедь!
- Не твое дело, - сказала она строго, оглядев его. Шагнула к люку, ведущему вниз.
Подергала его – он, казалось, застыл намертво.
- Слушай, бродяга, что за шутки?!
Он увидел ее гневное лицо, которое в таком виде показалось ему еще более прекрасным.
- А я здесь при чем? – Димка подергал люк. - Не сам же я себя закрыл? Хотя, действительно, закрыто.
- Вот так новости. – Девушка подергала крышку и постучала кулачком. Димка повторил за нею, но гораздо громче. Тишина. Они оказались взаперти.
- Так это не твои дела? Признавайся! Нашел способ познакомиться…
- Да, клянусь, нет, - горячо сказал Дима. – И кому взбрело в голову закрыть люк?
Они барабанили, переругиваясь, обвиняя друг друга во всех смертных грехах еще минут двадцать. Димка даже ногой бил. Наконец, оба устали, уселись на ящики.
- Бесполезно! Я жилец этого дома. Стены у нас толстенные, а сейчас середина ночи, стучи-не-стучи, в век не достучишься. Кому то захотелось подшутить…
- Что же делать? - вопросительно уставилась на него девушка, поправляя завиток волос.
- Ждать утра, пока кто-то проснется.
- Вот уж! – она отвернулась, собрала вещи и поднялась на крышу.
Они сидели на краю, свесив ноги вниз, ощущая острый ободок желоба.
Подслеповато перемигивались звезды, нащупывая лучиками друг друга, словно делясь радостями и тревогами. Город спал, вздыхая, ворочаясь, грезя в темноте, хотя где-то вдалеке поблескивали желтые глаза непонятных огней, слышался сдавленный шум и ропот.
- Теперь мы пленники звезд и желтой луны, - сказала она наконец-то. – Видимо нам спать этой ночью не придется.
- А почему ты ночью на крыше танцуешь? – спросил он, внутренне опасаясь острого ответа. Но она сказала просто:
- Когда наступает полнолуние, начинают зазывать к себе звезды и луна. Я не могу уснуть, хожу, скучаю, во мне копится какая-то энергия, пульсирующая в эти часы, и вот я прихожу сюда и сливаюсь с космосом.
- Как ты сказала?
- Сливаюсь с космосом. Со всем, что окружает (Она вздохнула). Тебе этого не понять.
Она говорила с легкой досадой, не смотря на него, будто испытывая трудность оттого, что ему приходится объяснять сложные, но для нее давно элементарные вещи.
- Ну, короче, все, что окружает нас взаимосвязано теснейшим образом. Это аксиома. Нет ничего отдельного, все влияет на что-то, соприкасается с чем-то, само испытывает подобное влияние. Звезды, луна, деревья, трава, горы, реки, цветы, птицы, животные, люди, атмосфера – все взаимопроникает друг в друга, все связано. Отними что-то - разрушится, изменится…. Все мы испытываем Космоса и должны соприкасаться с ним. Мои танцы – разговор со звездами.
- Вот как.… Очень интересно!
- И давно ты наблюдаешь за мной?
Димка почувствовал, как покраснел в темноте.
- Недавно, – сказал он неправду, та как видел уже несколько ее танцев.
Шум в центре города перерос в движение. Замелькали огни. Голоса, смех, топот приближались. Воздух, и без того какой-то особенно чистый этой ночью, заметно посвежел. Звезды как будто становились крупнее, некоторые из них отделялись от небосвода и падали. Дима и девушка впервые наблюдали это зрелище и были поражены его красотой.
- Слушай, это же настоящий звездопад! – сказала она.
- Похоже на метеоритный дождь.
- Давай спустимся. По пожарной лестнице вниз. А то так до утра будем сидеть. Согласен? Как, кстати, тебя зовут?
- Дима. Дмитрий.
- А меня Кристой. Вот и познакомились.
Она впервые улыбнулась, смело протянула ему узкую ладошку.
- А Криста это кто?
- Кристина.
Они направились к пожарной лестнице.

Цепляясь за острые холодные металлические поручни, нащупывая ногами в темноте ступеньки, они постепенно спускались вниз, минуя спящие окна.
Криста спускалась первой, делая это ловчее, будто не в первый раз, Димка в этом отношении отставал и задыхался, чувствуя невыразимую досаду. Наконец они достигли тротуара. В окнах дома кое-где зажглись слабенькие огни. Видимо люди пробуждались от приятных волн музыки, долетавших с площади.
Криста вытерла ладоши платочком и подождала Димку, подгоняя его, почему-то полушепотом:
- Ну, давай быстрее, увалень.
Он спустился, потирая ладони, и они пошли по гулкой, мощеной камнем улице.
- Ты где живешь? – спросила Криста.
- В этом доме. Вот мой подъезд. – В темноте подъезд ему показался совсем незнакомым.
- Ну а я в следующем доме.
« Я знаю», - чуть было не сказал Дима, но опомнившись, промолчал.
Стояла ясная, желто-серебряная прекрасная ночь. Спать совсем не хотелось, как и не хотелось уходить домой ни ему, ни ей.
- Слушай, а тебе не интересно посмотреть, что там празднуют? - спросила Криста, вглядываясь в полутьме в Димкино лицо.
- Свадьбу, наверное.
- Да вряд ли. Посмотрим?
- Было бы интересно! Значит в разведку?
Криста немного удивленно посмотрела на него и подтвердила:
- В разведку!
1998

*(отрывок из повести Зеркала и окна)

Бабочки

Незнакомка

Рейтинг: +4 692 просмотра

Кому понравилось произведение? >>

Комментарии (11)

Нина Колганова # 2 мая 2016 в 21:03 +1

Александр, как Димку привлекли танцы девушки, так и меня увлекло содержание, фантастически красивое, завораживающее. Хорошо, что они познакомились. big_smiles_138

Александр Гребёнкин # 3 мая 2016 в 06:38 0

Нина, очень рад, что рассказ понравился, спасибо! Димка и Криста подружатся и полюбят друг друга. Жаль только, что повесть "Зеркала и окна", написанная в далеком 1998 году в тетради, не сохранилась полностью. Тогда даже не думал, что когда-то я буду публиковать свои сочинения!) Всего доброго!)

Светлана Громова # 3 мая 2016 в 10:19 +2

Саша, твои рассказы настолько увлекают, что забываешь обо всём!)) Я помню, с каким удовольствием читала твои "Зеркала и окна"!

Александр Гребёнкин # 3 мая 2016 в 17:28 +2

Как здорово, что даже неоконченные произведения, написанные много лет назад. не теряют привлекательности! Наверное все дело в героях и их чувствах!) Спасибо, Света!)

Татьяна Петухова # 15 июля 2016 в 12:15 +1