Тайна Церкви Всех Святых Баркинг

  Шания Мак-Гилл, потягивая кофе в уютной гостиной восемнадцатого века, смотрела через эркерное окно на лодку с белыми парусами, скользящую по океану, и думала о несчастных душах, которым далее приходилось пробиваться в дорожной толчее к месту работы и проводить свои трудовые дни в крошечных кабинетах.
«Мне повезло, — с довольной улыбкой подумала она. — Я встаю с кровати, спускаюсь вниз в халате, неторопливо завтракаю, а затем, закончив, сажусь за ноутбук и начинаю работать».
Решение отказаться от должности профессора истории в Бостонском университете и заняться писательской карьерой было непростым, но, к счастью, себя оправдало. Несмотря на то что она не писала историческую прозу, о которой мечтала, ей хорошо платили, как писателю по заказу, за книги научного содержания.
«Не каждый может стать Филиппой Грегори или Кеном Фоллетом, — рассуждала она. — Лучше уж буду еще одной Антонией Фрейзер или Дэвидом Мак-Калоу».
Работу Шании от большинства произведений исторических писателей отличало то, что ее книги не концентрировались на каком-то специфическом событии или известном историческом лице. Героем каждой книги являлось хорошо известное здание. Первое произведение «Индепенденсе Холл» описывало не только значимые события, происходившие внутри колыбели американской свободы, но и архитектуру и интерьер самого здания. Людям, прочитавшим ее хорошо иллюстрированные книги, казалось, что с ними провели персональную экскурсию по знаменитым филадельфийским достопримечательностям.
За дебютом книг «Маунт-Вернон», «Спрингвуд» и «Замок Херста» в список бестселлеров попала «Монтичелло». Последнее время писательница трудилась над пятой книгой, которую предполагала завершить к концу недели. После передачи в редакцию законченной рукописи она собиралась взять отпуск и навестить родственников в  Пенсильвании.
Старинные напольные часы пробили без четверти восемь.
«Нужно начать работу», — подумала она и быстро допила кофе.
 Положив пустую чашку в мойку, она услышала, как зазвонил телефон.
— Привет, — сказала она и поняла, что это был  ее издатель Дэлтон Иверсон.
— Как дела? — спросил он.
— Отлично. Надеюсь, что в пятницу закончу черновик.
— Превосходно. У меня есть для тебя новое задание.
— Уже?
— Не беспокойся. Оно подождет до твоего возвращения из Пенсильвании. Просто хочу тебе дать время собраться и устроить своего кота. Надеюсь, что твой паспорт действует.
— Паспорт? Разве я еду в Канаду?
— Нет, в Лондон.
В голове Шании забродили мысли. Ей всегда хотелось поехать в Англию, но такая возможность не представлялась.
— И о чем я должна писать? Скажи, что о Вестминстерском аббатстве!
— Нет, о церкви.
— О соборе Святого Павла?
— Нет. О «Церкви Всех Святых Баркинг».
— Никогда о ней не слышала, — с явным разочарованием сказала она.
— Многие американцы тоже, — пояснял Дэлтон. — Я считаю, что многих читателей приведет в восторг ее история. Я бы рассказал тебе о ней больше, но у меня встреча через пять минут. Джиллиан пришлет тебе задание на командировку и необходимые документы. Держи меня в курсе дела. Счастливой поездки. Через три недели Шания Мак-Гилл вышла из аэропорта Хитроу с двумя чемоданами и ручной кладью и стала искать водителя, который должен доставить ее в гостиницу. Хорошо, что не пришлось долго ждать.
— Ваш отель в районе Хаммерсмит, — сообщил шофер, когда ехал по дороге М4.
— Он где-то рядом с Тауэром?
— В пятнадцати минутах езды на такси, но это обойдется вам в приличную сумму. Если поедете на подземке, то потратите примерно полчаса   и сэкономите на поездке. Автобусом будет еще дешевле, но займет больше времени.
— Думаю, что воспользуюсь метро, — сказала она вместо «подземки» слово «метро», как называют этот вид транспорта в Нью-Йорке.
— Ваша гостиница удобно расположена. Остановка «Хаммерсмит» находится в одном квартале от нее. И вам всего лишь нужно перейти на линию Дистрикт, и поезд доставит вас до «Тауэр-Хилл».
Пока водитель умело справлялся с транспортным потоком, Шания гнала от себя желание свернуться клубочком на заднем сидении и прикорнуть. Хотя в Лондоне было утро, она все еще жила по североамериканскому восточному времени.
«Нужно было бы поспать в самолете», — корила она себя.
Увы, она злоупотребляла во время полета предлагаемой едой, снеками и фильмами. А теперь, не поспав, она чувствовала себя разбитой. Получив номер, она приняла горячий душ, свернулась калачиком на кровати и быстро заснула. Когда Шания встала поздно вечером, то немного перекусила и вернулась в постель. На следующее утро она поднялась с новыми силами и бодрая в шесть утра. Почувствовав голод, Шания быстро оделась и направилась в обеденный зал.
«И это традиционный английский завтрак? — подумала она, глядя на столы, полные очень вкусной еды начиная от хлопьев с холодным молоком, от каш до пирожков и блинчиков, от бекона и сосисок до поджаренных томатов и тушеной фасоли. — Может, не следует ехать общественным транспортом, а пойти пешком до Тауэр Хилл». 
Досыта наевшись, она взяла куртку из номера и направилась в сторону метро. Шания вынула из кармана пластиковую карточку туриста, вставила в желтый сканер и без труда нашла платформу на Дистрикт-лайн. После небольшой прогулки она оказалась перед церковью.
— Эта? — спросила она себя, ожидая чего-то более величественного. — Совсем не похожа на Вестминстерское аббатство.
— Привет, — со ступеней церкви обратился к ней мужчина лет за тридцать. — Вы, должно быть, Шания Мак-Гилл
— Да, — ответила писательница.
— Нам  сообщили о вашем приезде. Меня зовут Годрик Болтон. Я проведу вас по этому месту, сделаю исторический обзор и отвечу на любые вопросы. Как правило, в церкви ведутся бесплатно от двух до четырех экскурсий в неделю в теплые месяцы года; однако посетителям предоставляют краткую информацию по ее истории. Поскольку вы пишете книгу о церкви Всех Святых, то я проведу более подробную экскурсию. Итак, начнем?
— Несомненно, — ответила Шания, вынув блокнот и карандаш.
— Записи от руки? — с изумлением спросил Годрик. — Ведь это старо.
— Да, но более надежно. Не нужно беспокоиться о том, что сядет батарейка или выйдет из строя оборудование. Худший сценарий: кончатся чернила. Поэтому я всегда ношу в сумке несколько ручек и карандашей.
— «Церковь Всех Святых», — начал Болтон, — самая старая церковь в Лондоне. Построена в 675 году аббатством Баркинг, то есть за триста лет до появления лондонского Тауэра.
— Поэтому церковь называют «Церковью Всех Святых Баркинг»?
— Да, в западной части нефа есть арка, которая относится к временам саксов. Кроме того, в 1926 году, под часовней была найдена римская кладка, относящаяся ко второму веку.
Пока Годрик тщательно разбирал детали архитектуры здания, Шания усердно писала карандашом, используя обычные слова и стенографические знаки.
— Церковь значительно пострадала в 1650 году, когда в ее дворе взорвался хранимый в бочках порох. Позднее, в 1658 году, церковь восстановили.
— Это случилось в 1650 году?
— Да,  в 1666 в Лондоне на Паддинг-лейн случился большой пожар, всего в нескольких сотнях ярдов от этого места. Бушующий огонь разрушил большую часть центрального Лондона, включая собор Святого Петра. Церковь Всех Святых устояла благодаря усилиям адмирала Пенна, отца Уильяма Пенна, который вместе со своим другом Самюэлем Пипсом с башни церкви наблюдал за Лондоном.
— Уильям Пенн? — с удивлением спросила Шания. — Как тесен мир. Я родилась и воспитывалась в Пенсильвании.
— Тогда вам будет интересно узнать, что Уильяма Пенна крестили в этой церкви, и он получил образование в старой классной комнате.
— Обязательно включу эту мелочь в книгу.
— Ваши американские читатели, должно быть, захотят знать, что Джон Куинси Адамс венчался в этой церкви в 1797 году. В нашем музее есть записи о крещении  Пенна и венчании Адамса.
— Подождите секундочку, — сказала она своему экскурсоводу. — Мне нужно все это записать.
Когда она наконец перестала писать, Далтон продолжил.
— К сожалению, церкви Всех Святых не повезло во время войны. Ее разрушил немецкий бомбардировщик. Остались лишь башня да стены. В 1955 году провели обширную реконструкцию и в 1957 году вновь передали в общественное пользование.
При этих словах открылась наружная дверь, и внутрь вошел прихожанин.
— Я думаю, что на сегодня мы завершим нашу экскурсию, — сообщил Годрик. — Не хочу мешать церковной службе.
— Я тоже так считаю, — согласилась Шания. — Думаю, у меня достаточно информации, чтобы начать работать. Кроме того, я ведь никогда не была в Лондоне. Пока я нахожусь здесь, мне бы хотелось немного ознакомиться с  достопримечательностями.
Выведя ее через черный ход, экскурсовод поинтересовался, куда она собирается пойти дальше.
— Поскольку я нахожусь рядом с лондонским Тауэром, то думаю отправиться туда.
— Уверен, вы будете в восхищении. Встретимся завтра утром.
Когда Шания шла вдоль Байуорд-стрит и разглядывала на Темзе крейсер «Белфаст», у нее появилось беспокойное чувство, что кто-то за ней следит. Несколько раз она оборачивалась, но ничего необычного не заметила. К тому времени, когда она встала в очередь за билетом, это ощущение усилилось.
«Что со мной происходит? Я веду себя как ребенок. — подумала она, когда не обнаружила никакого преследования. — Я ходила по улицам Нью-Йорка, Бостона и Филадельфии одна и никогда не испытывала такого дискомфорта».
Но это было чувство, с которым она не могла справиться. Несмотря на то что Шания была поглощена экскурсией, проводимой бифитером, она не могла развеять долгое подозрение слежки. На самом деле так было до тех пор, пока писательница не оказалась перед  дверью своего номера, и ее душевное спокойствие восстановилось.  
«Еще один английский завтрак! Клянусь, что моя одежда уже мала мне».
В то время как Шания пила яблочный сок, глаза ее внимательно рассматривали людей, сидящих за соседними столиками. Многие были туристами, путешествующими с семьями или группами. Здесь же находились бизнесмены и женщины-предприниматели. Почти каждый говорил по телефону, читал газету или книгу или был увлечен разговором с собеседниками за столом. Казалось, что никого не интересовало присутствие Шании.
«Почему я не могу выбросить надоедливую мысль, что кто-то следит за мной»?
Как и в предыдущий день, закончив завтрак, писательница прошла квартал до станции метро «Хаммерсмит». Однако на этот раз ей казалось, что она слышала, как чьи-то шаги эхом отдаются вслед за ее собственными. Она быстро обернулась: никого.
«Пора с этим кончать!»
Когда она прибыла в церковь, Годрик Болтон уже ждал ее.
— Вы остались довольны вчерашним посещением Тауэра? — спросил он.
— Да, и очень. Не обижайтесь, но жаль, что мое задание написать о церкви Всех Святых, а не о Тауэре.
— Почему?
— Потому что у него яркая история.
— Ах да. Казни, пытки, лишение свободы.
— Вот именно! — со смехом сказала Шания.
— Вы считаете, что большинство казней совершалось на холме за стенами Тауэра? — спросил Годрик.
— Я знаю, что таких важных персон, как Анну Болейн, Катерину Горвард и леди Джейн Грей, обезглавили на лужайке Тауэр-Грин. Я полагаю, что обычных жителей казнили на Тауэр Хилл.
— Неправда. Обезглавливали только знатных и богатых, поскольку этот вид казни в то время считался менее болезненным. Простолюдинов же вешали в Тибурне. Возможно, что самой первой была казнь архиепископа Кентерберийского Саймона Сайдбери в 1381 году. Первый эшафот соорудили во времена правления Эдварда IV. И сэр Томас Мор, и Томас Кромвель лишились головы на Тауэр Хилл во время Генриха VIII.
Шания лихорадочно строчила имена и даты в своем блокноте.
— После казни головы жертв насаживали на колы и выставляли на Лондонском мосту или на одной из четырех башен Олдгейта. Тем не менее тела часто свозили сюда, где временно хоронили. Обезглавленного сэра Томаса Мора позднее эксгумировали и перенесли в капеллу Святого Иоанна в Тауэре.
— А голову?
— Его дочь спасла голову до того, как ее выбросили в Темзу. Полагают также, что она захоронена с останками.
— Какой ужас! Не могу представить, что чувствовала бедная женщина, когда увидела непочтительное обращение с головой отца. — сказала Шания и содрогнулась.
— Не удивительно, что, как считают люди, с такой зловещей историей, в церкви обитает привидение.
— Сэра Томаса Мора?
— Делайте выбор сами. На Тауэр Хилл совершено более сотни казней. Это может быть призрак Гилфорда Дадли, Джорджа Болейн, брата королевы Анны, Томаса Кромвеля, Роберта Деверо, графа эссекского…  
— Все они встретили свой конец на Тауэр Хилл?
— За исключением некоторых.
И опять, услышав, как открылась входная дверь, Годрик предложил окончить экскурсию.
— Конечно, — согласилась Шания. — Мне нужно еще время посмотреть Вестминстерское аббатство. Я могу поехать на метро?
— Да, или по линии Дистрикт, или по Кольцевой, которые доставят вас к Биг- Бену и зданию Парламента.
Шания попрощалась и направилась в сторону станции «Тауэр Хилл». Она никогда не была любительницей пеших прогулок, но сейчас наслаждалась видом Тауэрского моста и Тауэра, стоящих напротив более современных сооружений Лондона.
«Красивый город, — подумала она. — Если бы мне пришлось жить не в Соединенных Штатах, то местом жительства стал бы Лондон. Если только…»
Если только не почувствовала на себе чей-то невидимый взгляд, который следил за каждым движением. На следующее утро Шания Мак-Гилл вошла в полный народу обеденный зал, где завтракали обычные туристы и бизнесмены. Решившись побороть свой беспричинный страх преследования, она положила на тарелку яйца, сосиски с картошкой, села за стол и стала кушать, заставляя себя смотреть на еду, а не рассматривать лица других присутствующих.
«Я веду себя глупо: никто на меня не смотрит», — повторяла она себе снова и снова. Это начинало звучать как мантра.
Когда она добралась до церкви Всех Святых, то вряд ли ожидала встретить Годрика Болтона. Ничто не говорило о его присутствии. Она дошла до двери и вошла внутрь.
— Доброе утро, — сказала женщина средних лет в строгом костюме. — Чем могу помочь?
— Привет, я ищу Годрика Болтона.
— Простите, я никого не знаю с этим именем.
— Я Шания Мак-Гилл, писательница из Бостона, и пишу книгу о церкви Всех Святых.
— Да, мисс Мак-Гилл, — сказала женщина и приветливо улыбнулась. — Ваш издатель просил вам помочь. Я интересовалась вашим приездом. О, простите, позвольте представиться: церковный секретарь Роза Дакетт.
— Я была здесь вчера и позавчера, — объяснила Шания. — Оба раза меня встречал мистер Болтон, который подробно рассказал историю церкви Всех Святых.
Роза нахмурилась.
— Я не знаю, с кем вы разговаривали, но уверена, что он никак не связан с этой церковью.
Шания побледнела и вспомнила, как первый раз почувствовала на себе чей-то взгляд. Это случилось сразу после встречи с Годриком, когда она шла по Байуорд-стрит.
— Так это был он, — сказала она вполголоса.
— Простите?
— Ничего. Я плохо себя чувствую, — сказала писательница, дрожа от страха.
— Простите, но вы плохо выглядите.
— Должно быть, что-то не то съела на завтрак. Думаю, мне нужно вернуться в гостиницу и отдохнуть.
— Вас подвезти? — предложила секретарь.
— Нет, спасибо. Я поеду на метро.
Направляясь к станции, Шания не только искала лицо Годрика Болтона среди прохожих, но постоянно оглядывалась: не следит ли он за ней.
«Нужно убираться из Сити», — подумала она.
Ожидая поезда на остановке, она вынула из сумочки карманный справочник туриста. Пролистав страницы, Шания остановилась на дворцово-парковом ансамбле Хэмптон-Корт.
«Из Сити я попаду в Большой зал Генриха VIII».
Пересев на Северную линию, она вышла на остановке «Ватерлоо», оттуда было тридцать пять минут езды на поезде до Ист-Молси в графстве Суррей. Во время короткой поездки, она ругала себя за отсутствие серьезного суждения.  
«Откуда мне знать, что Годрик Болтон не имеет отношения к церкви? — думала она  в свое оправдание. — Он стоял у церкви, когда мы встретились, и знал не только мое имя, но и то, что я приехала в Англию писать о церкви Всех Святых».
На ум пришло много вопросов, но один она отказывалась задать себе из-за боязни получить ответ: что стало причиной его обмана? Внутреннее смятение превратилось в гнев, когда она проходила по залам, которые свидетельствовали о пятивековой британской истории.
«Как он посмел испортить поездку всей моей жизни! Нужно восхищаться тем, что осталось от великолепного дворца Генриха VIII, а не думать о Годрике Болтоне».
Ее интересовало, почему ни с того ни с сего она была так напугана. За несколько часов, проведенных в церкви, он не сделал ни единой попытки нанести вред, а лишь предоставил полезную информацию для книги. Пройдя раздел Тюдоров в Хэмптон-Корт и оказавшись в более современном дворце в стиле барокко Вильгельма III, она стала свыкаться со своей дилеммой.
«Наверно, во мне говорит американка, которая автоматически подозревает каждого с тайными намерениями быть полезным».
Как только Шания почувствовала, что страх наконец-то свалился с ее плеч, она обернулась и увидела, как мужчина средних лет внимательно рассматривает ее лицо.
— Простите, — извинился он. — Я не хотел глазеть на вас, но ваше сходство с портретом просто ошеломительное.
— Портретом?
— В галерее у королевских покоев Вильяма. Как раз за часовней. Почему бы вам самой на него не взглянуть.
Шания вернулась тем же путем и проследовала в галерею. Среди картин, написанных в семнадцатом веке Питером Лели под названием «Винздорские красавицы», находился небольшой старинный портрет, который появился раньше других на несколько десятилетий. Когда американка взглянула на черты лица английской придворной дамы, ей показалось, что она смотрится в зеркало.
— Простите, — обратилась она к одному из гидов. — Мне бы хотелось узнать об этом портрете.
— Что он здесь делает? — заметил гид. — Это не картина Лели. Она относится к временам Стюартов.
— Вы знаете, кто на ней изображен?
— Конечно, это леди Сесиль Уайет. Она с мужем, лордом Френсисом Уайет, была известная пара при дворе Карла I. Ему они были преданы до самого конца.
— А когда короля казнили?
— Их арестовали, пытали и приговорили к смертной казни. Лорда Уайета обезглавили на Тауэр-Хилл, но жене удалось сбежать. Она спаслась во Франции, где позже повторно вышла замуж за богатого аристократа. Считают, дабы избежать гильотины во время якобинского террора, ее потомки покинули Францию и поселились в Америке.
Гид взглянул на  Шанию.
— А леди Сесиль была вашим предком? — спросил гид.
— Нет, я в этом уверена.
— Вероятно, вам захочется это узнать. Сходство поразительное. Когда Шания возвратилась в Лондон, было уже очень поздно. Она вспомнила, что ничего не ела с самого утра. Писательница зашла в паб и заказала рыбу и чипсы: все же она находилась в Англии.
«Перед возвращением в Америку, — подумала она, ожидая еду, — нужно попробовать настоящий чай».
Было почти десять часов, когда  Шания покинула остановку «Хаммерсмит». По дороге в гостиницу она заметила, что улицы были необычно темными и пустыми.
«Я в полной безопасности, — говорила она себе. — Моя гостиница там на углу».
Внезапно уличные фонари и свет вокруг зданий погас, будто город полностью отключили от энергоснабжения. Шания резко остановилась и достала из сумки айфон. Позади себя она ясно услышала шаги.
«Нечего бояться», — подумала она с возрастающим беспокойством.
Шания вынула телефон, включила фонарик и затем осветила перед собой дорогу. Луч осветил пару мужских ботинок и мускулистые икры, обтянутые  длинными цветными носками. Подняв телефон, она увидела мужские до колен штаны. Поверх их находился камзол и льняная, украшенная оборками, рубашка.
«Возможно, мужчина актер или гид в костюме семнадцатого века. — заключила она. — Он может быть одним из участников представления в театре «Глобус».
Едва луч фонарика закончил свое путешествие вверх, Шания испытала невообразимый ужас. На плечах мужчины не было головы! Напуганная женщина пронзительно кричала до тех пор, пока не заболело горло. Внезапно сильные руки обхватили ее сзади. Она повернула голову и сначала подумала, что за ней стоит другой обезглавленный мужчина. Но, когда тот заговорил приглушенным голосом, она поняла, что поверх его головы был одет черный капюшон. Набравшись смелости, она протянула руку и сорвала покров.
— Годрик! — с изумлением воскликнула она. — Что здесь происходит? Зачем вы мне лгали и притворялись, что работаете в церкви Всех Святых? И почему вы меня преследуете?
— Он не преследовал вас, а я.
Шания повернулась на голос и заметила, что он шел из головы, которую фантом держал в левой руке.
«Я рехнулась? — спросила она себя. — Или нахожусь на каком-то британском реалити-шоу аналогичного американскому «Скрытой камерой»?   
— Я следил за вами с того момента, как вы впервые посетили церковь Всех Святых, — продолжила голова. —  Я поклялся защищать вас от человека под именем Годрик Болтон.
— Почему? По какой причине ему нужно доставить мне неприятности?
— Ничего личного, — пояснил Годрик, крепче сжимая руки Шании. — Я по своему ремеслу палач.
— И он считает, что ты обманула его за вознаграждение, — заключила голова.
— Дело не в деньгах, — возразил Годрик. — Я не из тех многих, кого подкупают. У меня была безупречная репутация, пока ты не сбежала от правосудия.
— Ну ты и дурак! Ведь знаешь же, что это не леди Сесиль Уайет. Она лишь невинный ее потомок. О боже, она даже не англичанка! Она американка. Почему ей нужно расплачиваться за деяния предков, совершенных почти четыреста лет назад?
— Потому что, лорд Френсис, когда твоя жена сбежала, я поклялся Господу, что перед тем, как уйти на вечный покой, я приведу ее к правосудию. Пока все эти годы она находилась в могиле, я был в чистилище и ждал случая исполнить свой долг. И вот она вернулась в Англию, на Тауэр-Хилл, где казнили тебя и ей суждено  быть обезглавленной.
В луче телефонного фонарика Шания Мак-Гилл увидела блеск металла. Годрик Болтон коснулся топора на ремне.
— Прошу не убивать меня! — с мольбой закричала она.
— Я обязан, иначе мне никогда не будет покоя.
— Ты добровольно дал обещание, — произнесла голова лорда Френсиса Уайета. —  Конечно, Бог не принуждает тебя к этому. Моя дорогая жена давно умерла.
На лице Годрика появилась нерешительность.
— Твоя озлобленность идет из далекого прошлого, — продолжил лорд Френсис. — С тех пор мир давно изменился. В нем нет больше рыцарей и пуритан. Оливер Кромвель умер, как и Карл I. Более того, в Англии нет больше казней. Лондонский Тауэр — туристическая достопримечательность.
— Я хорошо это знаю, поскольку был свидетелем всех перемен, которые произошли в Лондоне с момента твоей казни. Я видел, как с воздуха падали бомбы и здания взлетали к небесам. Поезда и машины заменили лошадей. Та Англия, которую я любил, осталась в прошлом, но я здесь, проклятый своими же словами.
На глазах палача появились слезы.
— Ты считаешь, что я привязан к земле по своему желанию? — плакал он. — У меня были любимые жена и дети. Разве моя душа не хочет воссоединиться с ними?
— Тогда нарушь клятву и отрекись от поиска справедливости. Здесь нет места земной расплате. Смерть сведет все счеты и даст возможность начать все с нуля.
Шания почувствовала, как руки Годрика ослабли, когда он понял логику в словах лорда Уайета. Она быстро вырвалась, пока тот не поменял свое мнение.
— Как же ты похожа на своего предка, — произнес палач. — Жаль было бы выставить на Лондонском мосту такую прелестную головку.
Это были последние слова, которые произнес Годрик перед исчезновением, и его душа отправилась на долгожданный вечный покой.
— Он не будет тебя больше беспокоить, — пообещал лорд Уайет.
— Не знаю, как вас благодарить.
— И не нужно. То, что ты жива, и есть благодарность. Моя дорогая супруга, леди Сесиль, узнала, когда ее арестовали, что станет матерью. Если бы этого не случилось, она с радостью разделила бы со мной смерть на Тауэр-Хилл. Но я убедил ее бежать ради нашего ребенка.
— Поэтому она оказалась во Франции?
— Да, а ты прямой потомок этого ребенка.
— И ваш, и леди Сесиль.
Перед тем как ярко загорелись лондонские фонари, голова улыбнулась, глаза посмотрели на американку в последний раз, и Шания Мак-Гилл возвратилась в двадцать первый век. Книга «Церковь Всех Святых Баркинг» не только вызвала одобрение со стороны критиков, но и продавалась лучше предыдущих работ.
В разгар подготовки к свадьбе писательница получила телефонный звонок от издателя.
— Надеюсь, что твой паспорт еще действителен, — сказал Дэлтон Иверсон.
— Пусть будет так. Я собираюсь провести медовый месяц в Шотландии.
— Хорошо. Я думаю, что твоя следующая книга должна быть о Версале.
— Я подумаю, ладно?
Дэлтон удивился. Он, естественно, полагал, что писательница запрыгает от радости, узнав о командировке во Францию.
— О чем тут думать? Это же Париж!
«Конечно, Париж! — с удовольствием подумала Шания. — Нулевая отметка французской революции. Последнее, что мне бы хотелось, так это не столкнуться с еще одним палачом, который отправит меня на гильотину вместо бежавшего от кровавого террора Робеспьера предка».
_________
Хотя «Церковь Всех Святых» является действительным сооружением, и представленная история основывается на фактах, герои и сюжет вымышлены.
28 дек. 2015г
 
 
  
 
 
 
 
 
 
 

© Copyright: Николай Георгиевич Глушенков, 2016

Регистрационный номер №0325339

от 11 января 2016

[Скрыть] Регистрационный номер 0325339 выдан для произведения:  

Автор: М. Хэйсен

Шания Мак-Гилл, потягивая кофе в уютной гостиной восемнадцатого века, смотрела через эркерное окно на лодку с белыми парусами, скользящую по океану, и думала о несчастных душах, которым далее приходилось пробиваться в дорожной толчее к месту работы и проводить свои трудовые дни в крошечных кабинетах.
«Мне повезло, — с довольной улыбкой подумала она. — Я встаю с кровати, спускаюсь вниз в халате, неторопливо завтракаю, а затем, закончив, сажусь за ноутбук и начинаю работать».
Решение отказаться от должности профессора истории в Бостонском университете и заняться писательской карьерой было непростым, но, к счастью, себя оправдало. Несмотря на то что она не писала историческую прозу, о которой мечтала, ей хорошо платили, как писателю по заказу, за книги научного содержания.
«Не каждый может стать Филиппой Грегори или Кеном Фоллетом, — рассуждала она. — Лучше уж буду еще одной Антонией Фрейзер или Дэвидом Мак-Калоу».
Работу Шании от большинства произведений исторических писателей отличало то, что ее книги не концентрировались на каком-то специфическом событии или известном историческом лице. Героем каждой книги являлось хорошо известное здание. Первое произведение «Индепенденсе Холл» описывало не только значимые события, происходившие внутри колыбели американской свободы, но и архитектуру и интерьер самого здания. Людям, прочитавшим ее хорошо иллюстрированные книги, казалось, что с ними провели персональную экскурсию по знаменитым филадельфийским достопримечательностям.
За дебютом книг «Маунт-Вернон», «Спрингвуд» и «Замок Херста» в список бестселлеров попала «Монтичелло». Последнее время писательница трудилась над пятой книгой, которую предполагала завершить к концу недели. После передачи в редакцию законченной рукописи она собиралась взять отпуск и навестить родственников в  Пенсильвании.
Старинные напольные часы пробили без четверти восемь.
«Нужно начать работу», — подумала она и быстро допила кофе.
 Положив пустую чашку в мойку, она услышала, как зазвонил телефон.
— Привет, — сказала она и поняла, что это был  ее издатель Дэлтон Иверсон.
— Как дела? — спросил он.
— Отлично. Надеюсь, что в пятницу закончу черновик.
— Превосходно. У меня есть для тебя новое задание.
— Уже?
— Не беспокойся. Оно подождет до твоего возвращения из Пенсильвании. Просто хочу тебе дать время собраться и устроить своего кота. Надеюсь, что твой паспорт действует.
— Паспорт? Разве я еду в Канаду?
— Нет, в Лондон.
В голове Шании забродили мысли. Ей всегда хотелось поехать в Англию, но такая возможность не представлялась.
— И о чем я должна писать? Скажи, что о Вестминстерском аббатстве!
— Нет, о церкви.
— О соборе Святого Павла?
— Нет. О «Церкви Всех Святых Баркли».
— Никогда о ней не слышала, — с явным разочарованием сказала она.
— Многие американцы тоже, — пояснял Дэлтон. — Я считаю, что многих читателей приведет в восторг ее история. Я бы рассказал тебе о ней больше, но у меня встреча через пять минут. Джиллиан пришлет тебе задание на командировку и необходимые документы. Держи меня в курсе дела. Счастливой поездки.

*   *   *

Через три недели Шания Мак-Гилл вышла из аэропорта Хитроу с двумя чемоданами и ручной кладью и стала искать водителя, который должен доставить ее в гостиницу. Хорошо, что не пришлось долго ждать.
— Ваш отель в районе Хаммерсмит, — сообщил шофер, когда ехал по дороге М4.
— Он где-то рядом с Тауэром?
— В пятнадцати минутах езды на такси, но это обойдется вам в приличную сумму. Если поедете на подземке, то потратите примерно полчаса   и сэкономите на поездке. Автобусом будет еще дешевле, но займет больше времени.
— Думаю, что воспользуюсь метро, — сказала она вместо «подземки» слово «метро», как называют этот вид транспорта в Нью-Йорке.
— Ваша гостиница удобно расположена. Остановка «Хаммерсмит» находится в одном квартале от нее. И вам всего лишь нужно перейти на линию Дистрикт, и поезд доставит вас до «Тауэр-Хилл».
Пока водитель умело справлялся с транспортным потоком, Шания гнала от себя желание свернуться клубочком на заднем сидении и прикорнуть. Хотя в Лондоне было утро, она все еще жила по североамериканскому восточному времени.
«Нужно было бы поспать в самолете», — корила она себя.
Увы, она злоупотребляла во время полета предлагаемой едой, снеками и фильмами. А теперь, не поспав, она чувствовала себя разбитой. Получив номер, она приняла горячий душ, свернулась калачиком на кровати и быстро заснула. Когда Шания встала поздно вечером, то немного перекусила и вернулась в постель. На следующее утро она поднялась с новыми силами и бодрая в шесть утра. Почувствовав голод, Шания быстро оделась и направилась в обеденный зал.
«И это традиционный английский завтрак? — подумала она, глядя на столы, полные очень вкусной еды начиная от хлопьев с холодным молоком, от каш до пирожков и блинчиков, от бекона и сосисок до поджаренных томатов и тушеной фасоли. — Может, не следует ехать общественным транспортом, а пойти пешком до Тауэр Хилл». 
Досыта наевшись, она взяла куртку из номера и направилась в сторону метро. Шания вынула из кармана пластиковую карточку туриста, вставила в желтый сканер и без труда нашла платформу на Дистрикт-лайн. После небольшой прогулки она оказалась перед церковью.
— Эта? — спросила она себя, ожидая чего-то более величественного. — Совсем не похожа на Вестминстерское аббатство.
— Привет, — со ступеней церкви обратился к ней мужчина лет за тридцать. — Вы, должно быть, Шания Мак-Гилл
— Да, — ответила писательница.
— Нам  сообщили о вашем приезде. Меня зовут Годрик Болтон. Я проведу вас по этому месту, сделаю исторический обзор и отвечу на любые вопросы. Как правило, в церкви ведутся бесплатно от двух до четырех экскурсий в неделю в теплые месяцы года; однако посетителям предоставляют краткую информацию по ее истории. Поскольку вы пишете книгу о церкви Всех Святых, то я проведу более подробную экскурсию. Итак, начнем?
— Несомненно, — ответила Шания, вынув блокнот и карандаш.
— Записи от руки? — с изумлением спросил Годрик. — Ведь это старо.
— Да, но более надежно. Не нужно беспокоиться о том, что сядет батарейка или выйдет из строя оборудование. Худший сценарий: кончатся чернила. Поэтому я всегда ношу в сумке несколько ручек и карандашей.
— «Церковь Всех Святых», — начал Болтон, — самая старая церковь в Лондоне. Построена в 675 году аббатством Баркинг, то есть за триста лет до появления лондонского Тауэра.
— Поэтому церковь называют «Церковью Всех Святых Баркинг»?
— Да, в западной части нефа есть арка, которая относится к временам саксов. Кроме того, в 1926 году, под часовней была найдена римская кладка, относящаяся ко второму веку.
Пока Годрик тщательно разбирал детали архитектуры здания, Шания усердно писала карандашом, используя обычные слова и стенографические знаки.
— Церковь значительно пострадала в 1650 году, когда в ее дворе взорвался хранимый в бочках порох. Позднее, в 1658 году, церковь восстановили.
— Это случилось в 1650 году?
— Да,  в 1666 в Лондоне на Паддинг-лейн случился большой пожар, всего в нескольких сотнях ярдов от этого места. Бушующий огонь разрушил большую часть центрального Лондона, включая собор Святого Петра. Церковь Всех Святых устояла благодаря усилиям адмирала Пенна, отца Уильяма Пенна, который вместе со своим другом Самюэлем Пипсом с башни церкви наблюдал за Лондоном.
— Уильям Пенн? — с удивлением спросила Шания. — Как тесен мир. Я родилась и воспитывалась в Пенсильвании.
— Тогда вам будет интересно узнать, что Уильяма Пенна крестили в этой церкви, и он получил образование в старой классной комнате.
— Обязательно включу эту мелочь в книгу.
— Ваши американские читатели, должно быть, захотят знать, что Джон Куинси Адамс венчался в этой церкви в 1797 году. В нашем музее есть записи о крещении  Пенна и венчании Адамса.
— Подождите секундочку, — сказала она своему экскурсоводу. — Мне нужно все это записать.
Когда она наконец перестала писать, Далтон продолжил.
— К сожалению, церкви Всех Святых не повезло во время войны. Ее разрушил немецкий бомбардировщик. Остались лишь башня да стены. В 1955 году провели обширную реконструкцию и в 1957 году вновь передали в общественное пользование.
При этих словах открылась наружная дверь, и внутрь вошел прихожанин.
— Я думаю, что на сегодня мы завершим нашу экскурсию, — сообщил Годрик. — Не хочу мешать церковной службе.
— Я тоже так считаю, — согласилась Шания. — Думаю, у меня достаточно информации, чтобы начать работать. Кроме того, я ведь никогда не была в Лондоне. Пока я нахожусь здесь, мне бы хотелось немного ознакомиться с  достопримечательностями.
Выведя ее через черный ход, экскурсовод поинтересовался, куда она собирается пойти дальше.
— Поскольку я нахожусь рядом с лондонским Тауэром, то думаю отправиться туда.
— Уверен, вы будете в восхищении. Встретимся завтра утром.
Когда Шания шла вдоль Байуорд-стрит и разглядывала на Темзе крейсер «Белфаст», у нее появилось беспокойное чувство, что кто-то за ней следит. Несколько раз она оборачивалась, но ничего необычного не заметила. К тому времени, когда она встала в очередь за билетом, это ощущение усилилось.
«Что со мной происходит? Я веду себя как ребенок. — подумала она, когда не обнаружила никакого преследования. — Я ходила по улицам Нью-Йорка, Бостона и Филадельфии одна и никогда не испытывала такого дискомфорта».
Но это было чувство, с которым она не могла справиться. Несмотря на то что Шания была поглощена экскурсией, проводимой бифитером, она не могла развеять долгое подозрение слежки. На самом деле так было до тех пор, пока писательница не оказалась перед  дверью своего номера, и ее душевное спокойствие восстановилось.

*   *   *

 
«Еще один английский завтрак! Клянусь, что моя одежда уже мала мне».
В то время как Шания пила яблочный сок, глаза ее внимательно рассматривали людей, сидящих за соседними столиками. Многие были туристами, путешествующими с семьями или группами. Здесь же находились бизнесмены и женщины-предприниматели. Почти каждый говорил по телефону, читал газету или книгу или был увлечен разговором с собеседниками за столом. Казалось, что никого не интересовало присутствие Шании.
«Почему я не могу выбросить надоедливую мысль, что кто-то следит за мной»?
Как и в предыдущий день, закончив завтрак, писательница прошла квартал до станции метро «Хаммерсмит». Однако на этот раз ей казалось, что она слышала, как чьи-то шаги эхом отдаются вслед за ее собственными. Она быстро обернулась: никого.
«Пора с этим кончать!»
Когда она прибыла в церковь, Годрик Болтон уже ждал ее.
— Вы остались довольны вчерашним посещением Тауэра? — спросил он.
— Да, и очень. Не обижайтесь, но жаль, что мое задание написать о церкви Всех Святых, а не о Тауэре.
— Почему?
— Потому что у него яркая история.
— Ах да. Казни, пытки, лишение свободы.
— Вот именно! — со смехом сказала Шания.
— Вы считаете, что большинство казней совершалось на холме за стенами Тауэра? — спросил Годрик.
— Я знаю, что таких важных персон, как Анну Болейн, Катерину Горвард и леди Джейн Грей, обезглавили на лужайке Тауэр-Грин. Я полагаю, что обычных жителей казнили на Тауэр Хилл.
— Неправда. Обезглавливали только знатных и богатых, поскольку этот вид казни в то время считался менее болезненным. Простолюдинов же вешали в Тибурне. Возможно, что самой первой была казнь архиепископа Кентерберийского Саймона Сайдбери в 1381 году. Первый эшафот соорудили во времена правления Эдварда IV. И сэр Томас Мор, и Томас Кромвель лишились головы на Тауэр Хилл во время Генриха VIII.
Шания лихорадочно строчила имена и даты в своем блокноте.
— После казни головы жертв насаживали на колы и выставляли на Лондонском мосту или на одной из четырех башен Олдгейта. Тем не менее тела часто свозили сюда, где временно хоронили. Обезглавленного сэра Томаса Мора позднее эксгумировали и перенесли в капеллу Святого Иоанна в Тауэре.
— А голову?
— Его дочь спасла голову до того, как ее выбросили в Темзу. Полагают также, что она захоронена с останками.
— Какой ужас! Не могу представить, что чувствовала бедная женщина, когда увидела непочтительное обращение с головой отца. — сказала Шания и содрогнулась.
— Не удивительно, что, как считают люди, с такой зловещей историей, в церкви обитает привидение.
— Сэра Томаса Мора?
— Делайте выбор сами. На Тауэр Хилл совершено более сотни казней. Это может быть призрак Гилфорда Дадли, Джорджа Болейн, брата королевы Анны, Томаса Кромвеля, Роберта Деверо, графа эссекского…  
— Все они встретили свой конец на Тауэр Хилл?
— За исключением некоторых.
И опять, услышав, как открылась входная дверь, Годрик предложил окончить экскурсию.
— Конечно, — согласилась Шания. — Мне нужно еще время посмотреть Вестминстерское аббатство. Я могу поехать на метро?
— Да, или по линии Дистрикт, или по Кольцевой, которые доставят вас к Биг- Бену и зданию Парламента.
Шания попрощалась и направилась в сторону станции «Тауэр Хилл». Она никогда не была любительницей пеших прогулок, но сейчас наслаждалась видом Тауэрского моста и Тауэра, стоящих напротив более современных сооружений Лондона.
«Красивый город, — подумала она. — Если бы мне пришлось жить не в Соединенных Штатах, то местом жительства стал бы Лондон. Если только…»
Если только не почувствовала на себе чей-то невидимый взгляд, который следил за каждым движением.

*   *   *

На следующее утро Шания Мак-Гилл вошла в полный народу обеденный зал, где завтракали обычные туристы и бизнесмены. Решившись побороть свой беспричинный страх преследования, она положила на тарелку яйца, сосиски с картошкой, села за стол и стала кушать, заставляя себя смотреть на еду, а не рассматривать лица других присутствующих.
«Я веду себя глупо: никто на меня не смотрит», — повторяла она себе снова и снова. Это начинало звучать как мантра.
Когда она добралась до церкви Всех Святых, то вряд ли ожидала встретить Годрика Болтона. Ничто не говорило о его присутствии. Она дошла до двери и вошла внутрь.
— Доброе утро, — сказала женщина средних лет в строгом костюме. — Чем могу помочь?
— Привет, я ищу Годрика Болтона.
— Простите, я никого не знаю с этим именем.
— Я Шания Мак-Гилл, писательница из Бостона, и пишу книгу о церкви Всех Святых.
— Да, мисс Мак-Гилл, — сказала женщина и приветливо улыбнулась. — Ваш издатель просил вам помочь. Я интересовалась вашим приездом. О, простите, позвольте представиться: церковный секретарь Роза Дакетт.
— Я была здесь вчера и позавчера, — объяснила Шания. — Оба раза меня встречал мистер Болтон, который подробно рассказал историю церкви Всех Святых.
Роза нахмурилась.
— Я не знаю, с кем вы разговаривали, но уверена, что он никак не связан с этой церковью.
Шания побледнела и вспомнила, как первый раз почувствовала на себе чей-то взгляд. Это случилось сразу после встречи с Годриком, когда она шла по Байуорд-стрит.
— Так это был он, — сказала она вполголоса.
— Простите?
— Ничего. Я плохо себя чувствую, — сказала писательница, дрожа от страха.
— Простите, но вы плохо выглядите.
— Должно быть, что-то не то съела на завтрак. Думаю, мне нужно вернуться в гостиницу и отдохнуть.
— Вас подвезти? — предложила секретарь.
— Нет, спасибо. Я поеду на метро.
Направляясь к станции, Шания не только искала лицо Годрика Болтона среди прохожих, но постоянно оглядывалась: не следит ли он за ней.
«Нужно убираться из Сити», — подумала она.
Ожидая поезда на остановке, она вынула из сумочки карманный справочник туриста. Пролистав страницы, Шания остановилась на дворцово-парковом ансамбле Хэмптон-Корт.
«Из Сити я попаду в Большой зал Генриха VIII».
Пересев на Северную линию, она вышла на остановке «Ватерлоо», оттуда было тридцать пять минут езды на поезде до Ист-Молси в графстве Суррей. Во время короткой поездки, она ругала себя за отсутствие серьезного суждения.  
«Откуда мне знать, что Годрик Болтон не имеет отношения к церкви? — думала она  в свое оправдание. — Он стоял у церкви, когда мы встретились, и знал не только мое имя, но и то, что я приехала в Англию писать о церкви Всех Святых».
На ум пришло много вопросов, но один она отказывалась задать себе из-за боязни получить ответ: что стало причиной его обмана?

*   *   *

Внутреннее смятение превратилось в гнев, когда она проходила по залам, которые свидетельствовали о пятивековой британской истории.
«Как он посмел испортить поездку всей моей жизни! Нужно восхищаться тем, что осталось от великолепного дворца Генриха VIII, а не думать о Годрике Болтоне».
Ее интересовало, почему ни с того ни с сего она была так напугана. За несколько часов, проведенных в церкви, он не сделал ни единой попытки нанести вред, а лишь предоставил полезную информацию для книги. Пройдя раздел Тюдоров в Хэмптон-Корт и оказавшись в более современном дворце в стиле барокко Вильгельма III, она стала свыкаться со своей дилеммой.
«Наверно, во мне говорит американка, которая автоматически подозревает каждого с тайными намерениями быть полезным».
Как только Шания почувствовала, что страх наконец-то свалился с ее плеч, она обернулась и увидела, как мужчина средних лет внимательно рассматривает ее лицо.
— Простите, — извинился он. — Я не хотел глазеть на вас, но ваше сходство с портретом просто ошеломительное.
— Портретом?
— В галерее у королевских покоев Вильяма. Как раз за часовней. Почему бы вам самой на него не взглянуть.
Шания вернулась тем же путем и проследовала в галерею. Среди картин, написанных в семнадцатом веке Питером Лели под названием «Винздорские красавицы», находился небольшой старинный портрет, который появился раньше других на несколько десятилетий. Когда американка взглянула на черты лица английской придворной дамы, ей показалось, что она смотрится в зеркало.
— Простите, — обратилась она к одному из гидов. — Мне бы хотелось узнать об этом портрете.
— Что он здесь делает? — заметил гид. — Это не картина Лели. Она относится к временам Стюартов.
— Вы знаете, кто на ней изображен?
— Конечно, это леди Сесиль Уайет. Она с мужем, лордом Френсисом Уайет, была известная пара при дворе Карла I. Ему они были преданы до самого конца.
— А когда короля казнили?
— Их арестовали, пытали и приговорили к смертной казни. Лорда Уайета обезглавили на Тауэр-Хилл, но жене удалось сбежать. Она спаслась во Франции, где позже повторно вышла замуж за богатого аристократа. Считают, дабы избежать гильотины во время якобинского террора, ее потомки покинули Францию и поселились в Америке.
Гид взглянул на  Шанию.
— А леди Сесиль была вашим предком? — спросил гид.
— Нет, я в этом уверена.
— Вероятно, вам захочется это узнать. Сходство поразительное.

*    *   *

Когда Шания возвратилась в Лондон, было уже очень поздно. Она вспомнила, что ничего не ела с самого утра. Писательница зашла в паб и заказала рыбу и чипсы: все же она находилась в Англии.
«Перед возвращением в Америку, — подумала она, ожидая еду, — нужно попробовать настоящий чай».
Было почти десять часов, когда  Шания покинула остановку «Хаммерсмит». По дороге в гостиницу она заметила, что улицы были необычно темными и пустыми.
«Я в полной безопасности, — говорила она себе. — Моя гостиница там на углу».
Внезапно уличные фонари и свет вокруг зданий погас, будто город полностью отключили от энергоснабжения. Шания резко остановилась и достала из сумки айфон. Позади себя она ясно услышала шаги.
«Нечего бояться», — подумала она с возрастающим беспокойством.
Шания вынула телефон, включила фонарик и затем осветила перед собой дорогу. Луч осветил пару мужских ботинок и мускулистые икры, обтянутые  длинными цветными носками. Подняв телефон, она увидела мужские до колен штаны. Поверх их находился камзол и льняная, украшенная оборками, рубашка.
«Возможно, мужчина актер или гид в костюме семнадцатого века. — заключила она. — Он может быть одним из участников представления в театре «Глобус».
Едва луч фонарика закончил свое путешествие вверх, Шания испытала невообразимый ужас. На плечах мужчины не было головы! Напуганная женщина пронзительно кричала до тех пор, пока не заболело горло. Внезапно сильные руки обхватили ее сзади. Она повернула голову и сначала подумала, что за ней стоит другой обезглавленный мужчина. Но, когда тот заговорил приглушенным голосом, она поняла, что поверх его головы был одет черный капюшон. Набравшись смелости, она протянула руку и сорвала покров.
— Годрик! — с изумлением воскликнула она. — Что здесь происходит? Зачем вы мне лгали и притворялись, что работаете в церкви Всех Святых? И почему вы меня преследуете?
— Он не преследовал вас, а я.
Шания повернулась на голос и заметила, что он шел из головы, которую фантом держал в левой руке.
«Я рехнулась? — спросила она себя. — Или нахожусь на каком-то британском реалити-шоу аналогичного американскому «Скрытой камерой»?   
— Я следил за вами с того момента, как вы впервые посетили церковь Всех Святых, — продолжила голова. —  Я поклялся защищать вас от человека под именем Годрик Болтон.
— Почему? По какой причине ему нужно доставить мне неприятности?
— Ничего личного, — пояснил Годрик, крепче сжимая руки Шании. — Я по своему ремеслу палач.
— И он считает, что ты обманула его за вознаграждение, — заключила голова.
— Дело не в деньгах, — возразил Годрик. — Я не из тех многих, кого подкупают. У меня была безупречная репутация, пока ты не сбежала от правосудия.
— Ну ты и дурак! Ведь знаешь же, что это не леди Сесиль Уайет. Она лишь невинный ее потомок. О боже, она даже не англичанка! Она американка. Почему ей нужно расплачиваться за деяния предков, совершенных почти четыреста лет назад?
— Потому что, лорд Френсис, когда твоя жена сбежала, я поклялся Господу, что перед тем, как уйти на вечный покой, я приведу ее к правосудию. Пока все эти годы она находилась в могиле, я был в чистилище и ждал случая исполнить свой долг. И вот она вернулась в Англию, на Тауэр-Хилл, где казнили тебя и ей суждено  быть обезглавленной.
В луче телефонного фонарика Шания Мак-Гилл увидела блеск металла. Годрик Болтон коснулся топора на ремне.
— Прошу не убивать меня! — с мольбой закричала она.
— Я обязан, иначе мне никогда не будет покоя.
— Ты добровольно дал обещание, — произнесла голова лорда Френсиса Уайета. —  Конечно, Бог не принуждает тебя к этому. Моя дорогая жена давно умерла.
На лице Годрика появилась нерешительность.
— Твоя озлобленность идет из далекого прошлого, — продолжил лорд Френсис. — С тех пор мир давно изменился. В нем нет больше рыцарей и пуритан. Оливер Кромвель умер, как и Карл I. Более того, в Англии нет больше казней. Лондонский Тауэр — туристическая достопримечательность.
— Я хорошо это знаю, поскольку был свидетелем всех перемен, которые произошли в Лондоне с момента твоей казни. Я видел, как с воздуха падали бомбы и здания взлетали к небесам. Поезда и машины заменили лошадей. Та Англия, которую я любил, осталась в прошлом, но я здесь, проклятый своими же словами.
На глазах палача появились слезы.
— Ты считаешь, что я привязан к земле по своему желанию? — плакал он. — У меня были любимые жена и дети. Разве моя душа не хочет воссоединиться с ними?
— Тогда нарушь клятву и отрекись от поиска справедливости. Здесь нет места земной расплате. Смерть сведет все счеты и даст возможность начать все с нуля.
Шания почувствовала, как руки Годрика ослабли, когда он понял логику в словах лорда Уайета. Она быстро вырвалась, пока тот не поменял свое мнение.
— Как же ты похожа на своего предка, — произнес палач. — Жаль было бы выставить на Лондонском мосту такую прелестную головку.
Это были последние слова, которые произнес Годрик перед исчезновением, и его душа отправилась на долгожданный вечный покой.
— Он не будет тебя больше беспокоить, — пообещал лорд Уайет.
— Не знаю, как вас благодарить.
— И не нужно. То, что ты жива, и есть благодарность. Моя дорогая супруга, леди Сесиль, узнала, когда ее арестовали, что станет матерью. Если бы этого не случилось, она с радостью разделила бы со мной смерть на Тауэр-Хилл. Но я убедил ее бежать ради нашего ребенка.
— Поэтому она оказалась во Франции?
— Да, а ты прямой потомок этого ребенка.
— И ваш, и леди Сесиль.
Перед тем как ярко загорелись лондонские фонари, голова улыбнулась, глаза посмотрели на американку в последний раз, и Шания Мак-Гилл возвратилась в двадцать первый век.

*   *   *

Книга «Церковь Всех Святых Баркинг» не только вызвала одобрение со стороны критиков, но и продавалась лучше предыдущих работ.
В разгар подготовки к свадьбе писательница получила телефонный звонок от издателя.
— Надеюсь, что твой паспорт еще действителен, — сказал Дэлтон Иверсон.
— Пусть будет так. Я собираюсь провести медовый месяц в Шотландии.
— Хорошо. Я думаю, что твоя следующая книга должна быть о Версале.
— Я подумаю, ладно?
Дэлтон удивился. Он, естественно, полагал, что писательница запрыгает от радости, узнав о командировке во Францию.
— О чем тут думать? Это же Париж!
«Конечно, Париж! — с удовольствием подумала Шания. — Нулевая отметка французской революции. Последнее, что мне бы хотелось, так это не столкнуться с еще одним палачом, который отправит меня на гильотину вместо бежавшего от кровавого террора Робеспьера предка».
_________
Хотя «Церковь Всех Святых» является действительным сооружением, и представленная история основывается на фактах, герои и сюжет вымышлены.
28 дек. 2015г
 
 
  
 
 
 
 
 
 
 

 

ЧАЙ ДЛЯ ОДНОГО

ПРИЯТНЫЕ ВОСПОМИНАНИЯ