Сёстры

Сёстры
1
Ташкент стал родным городом  для Павла и Надежды Новиковых, приехавших сюда по распределению после окончания ГИТИСа. И вот уже  десять лет они играют на сцене русского драматического театра. Здесь родились дочери-близнецы Оля и Люда. Тогда директор театра вручил им ключи от новой квартиры. Такие квартиры называли «хрущёвками». Но это была их собственная отдельная квартира, а не комната в общежитии.
25 апреля весь вечер моросил дождь, прекратившийся сразу после полуночи. Надежде не спалось. Тревожное предчувствие чего-то непоправимого мучило её. Прошла по дому. Дети сладко спят в своих кроватках. Муж, повернувшись лицом к стене, тоже спит, но как-то тяжело, со вздохами и всхлипываниями. Прикорнула рядом, но уснуть всё равно не смогла: чувствовала тоску, будто вползает в грудь какой-то дикий холод и разлаживает там все внутри. Замигал ночник. Надежда глянула на часы:  5 часов 22 минуты. Подошла к окну и  от неожиданности отшатнулась: на фоне ясного неба, уже начинавшего светлеть, из-под земли с шипением и треском вырвался и взвился над городом исполинский купол света, напоминавший пламя свечи. Он имел резкий контур сверху, и размытый у основания.  Необычное явление вызвало у Надежды удивление: на пожар не похоже. Взрыв? Но  не может взрыв быть бесшумным.
В течение нескольких секунд яркость свечения возросла с такой силой, что Надежде пришлось закрыть на миг глаза. А  свечение, медленно расширяясь, поднялось в зенит, и растворилось в сполохах зарниц.
Вдруг раздался гул.  Утробный, густой, не сравнимый ни с чем звук. Потом будто ударило что-то снизу, из подвала, из преисподней...  и толчок, едва не сбивший её с ног.
Так началась трагедия ташкентского землетрясения 1966 года.
Первая мысль Надежды: «Дети!»
 – Паша! – отчаянно закричала она, – Бери Олю и вниз!
А сама уже, схватив Люду в охапку, спотыкаясь и дрожа от страха, с толпой соседей сбегала вниз по лестнице.
В воздухе повисли паника и страх. Надежда  глазами искала Павла с Оленькой. Вдруг взглянула на дом и увидела, что стена его перекошенными окнами и балконами кренится во двор. Затем, как в детском конструкторе, она сложилась. Крыша ещё некоторое время держалась на уцелевшем  перекрытии третьего этажа, потом покачнулась, будто раздумывая, падать или нет, и со страшным шумом  рухнула. Пыль быстро напитала воздух так, что невозможно было дышать. Народ сгрудился на детской площадке, прикрывая, кто чем, лицо.
Наступило солнечное утро. И случился второй толчок, третий…. Затем откуда-то взялись палатки. Надежда ходила по двору, судорожно прижимая к себе спящую Люду, и заглядывала в палатки, надеясь увидеть лица мужа и дочери.
Потом появились спасатели.
Павла освободили из-под завала одного из первых. Он был без сознания, сильно травмирован: перебиты ноги, ушиблена грудь. Олю так и не нашли. Хотя весь дом разобрали по камешкам. Соседи твердили, что навряд ли она осталась жива, а что не нашли, так девочка такая маленькая…. Но всё равно Надежда, оставив Люду с соседкой, ходила по окрестностям и спрашивала всех, не видели ли они маленькую девочку в розовой пижамке.
Павел скончался в больнице на пятые сутки. И когда в палатку, где находилась Надежда, пришёл чиновник и предложил тем, у кого есть родственники, выехать к ним, она сказала, что  в Москве живут её родители.
Долго Надежда была безутешна. Больше всего её мучила мысль, что не видела дочь мёртвой, значит, оставался шанс её найти. Она посылала запросы  во все организации, связанные с поисками пропавших без вести в трагедии ташкентского землетрясения, но отовсюду получала отрицательный ответ.
Однако время лечит. Спустя четыре года Надежда вышла замуж за известного кинорежиссёра, и у неё началась другая жизнь. Она успешно дебютировала в московском театре, снялась в нескольких фильмах своего мужа, познакомилась с его друзьями – людьми искусства, одним словом, окунулась в богему. Первое время Люда жила с бабушкой и дедушкой. Но когда у Надежды родился сын,  она стала жить с мамой и отчимом. Часто спрашивала о сестре, особенно в детские годы.
У Людмилы оказались музыкальные способности. Видно, передались от отца по наследству. Павел обладал тонким музыкальным слухом и даже в юности долго не мог решить, какому виду искусства отдать предпочтенье. Люда с отличием окончила музыкальную школу по классу фортепьяно и консерваторию. С будущим мужем  познакомилась на творческом вечере своего педагога. Эдуард тоже был музыкантом и заканчивал дирижерское отделение. Молодые люди начали встречаться и вскоре поженились. Когда у них родилась дочь, Людмила прекратила концертную деятельность и устроилась на преподавательскую работу. Двадцать счастливых лет в любви и  взаимопонимании пролетели как один день.
Неприятности начались после того, как их талантливая дочь Алёнка поступила в театральный институт.
2
 
Землетрясение многим жизнь перевернуло. Веронику Степановну  вытащили из-под завала через несколько часов после первого толчка. Вместе с ней откопали контуженную соседскую девочку. Спасатели, подумав, что это мать и дочь, отправили их в больницу одного из районов, менее пострадавших от землетрясения. Ребёнок долго болел, и Вероника Степановна  заботливо ухаживала за ним. А поскольку она была женщиной одинокой и бездетной, приняла девочку за подарок судьбы и удочерила, дав ей свою фамилию.  Так Ольга не попала в длинный список найдёнышей.
Она некоторое время вспоминала свою семью, сестру. Но время забывчиво, а детская память избирательна. И Ольга привыкла к новой маме
Что и говорить, мечты Хрущева о том, что следующее поколение советских людей будет жить при коммунизме, и каждая семья будет обеспечена отдельным жильем, не сбылись. Но Веронике Степановне повезло. В доме, где её застала трагедия, она снимала комнату. Когда Ташкент отстраивался,  Вероника Степановна с дочерью получили отдельную квартиру в новом микрорайоне. Женщина работала на почте, дочь училась в школе. Никаких трений между ними не было, за исключением разве одной страсти, которая с годами овладевала Ольгой всё больше и больше. Она полюбила театр! Всё свободное время девочка, а потом и девушка проводила в доме культуры. Это и являлось причиной её ссор с матерью. Талант девушке был очевиден. Не раз режиссёр народного театра, в котором играла Оля, приходил к матери и убеждал её в необходимости театрального образования для дочери. Но Вероника Степановна была непреклонна.
 – У нас нет денег, институты кончать. После выпускного сразу пойдёшь работать. Хватит кривляться: не маленькая уже. Вот выйдешь замуж, пойдут дети, и забудешь про тиятры.
Чем ближе подходило время к выпускным экзаменам, тем чаще Ольга, запиралась у себя в спаленке и горько плакала. Плакала о неосуществимой мечте, о друзьях, которыми она обзавелась в доме культуры, а теперь их редко видела…. В памяти начали всплывать картины раннего детства и тревожить мысль: «А что, если родители остались живы и думают о ней. Как бы хорошо было ей жить с родной мамой! Она уж точно бы разрешила учиться в театральном училище или институте». От этих мыслей у девушки на сердце становилось ещё горше, и слёзы опять текли ручьём.
После окончания школы Вероника Степановна привела дочь на почту и с гордостью сказала:
 – Вот, смена растёт! Я – на пенсию, а моя Олька будет почту разносить.
Работу свою Оля не любила, но понимала, что на те гроши, что получает мать жить всё труднее.
– Во-первых,  – говорила она дочери,  – тебе одёжу-обужу надо справить, во-вторых, приданое какое-никакое надо собрать.
И они тянулись за людьми, работая вдвоём на трёх участках.
А тут к соседке из района приехал племянник, красивый черноглазый парень, который после службы в армии решил переехать на жительство в город. В армии он был танкистом и поэтому его с удовольствием взяли  водителем на автобазу. Жил он пока у тётки, но мечтал вступить в жилищный кооператив. Тимофей вообще был очень серьёзный и деловитый. Вероника Степановна подумала, что лучше жениха Ольге не сыскать, и начала прощупывать почву. Но дочь и так обратила на него внимание, и, когда тётка Тимофея пришла сватать за него, Ольга сразу согласилась. Не потому что уж так любила его, а просто надоело жить с матерью, которая  подавляла её волю.
Брак получился удачным. У них родились дети: старший сын Алёша и девочки-близнецы Люда и Таня.
Когда развалился Союз,  семья Ольги переехала во Владимирскую область – на родину родителей Тимофея. Веронику Степановну похоронили уже в России.
Алексей унаследовал от матери артистические способности и мечтал, как и она, о театре. Ольга подумала, что раз она не смогла осуществить свою мечту, то пусть хоть сын будет счастлив. И как не тяжело им с мужем было, как многим  переселенцам, всё-таки отправили сына учиться в московский  театральный институт.
3
 
Алексей поступил с первого захода и получил как иногородний место в общежитии. С Алёной они попали на один курс. Вокруг красавицы, к тому же модно и богато одетой, сразу собралась свита из поклонников. Некоторым нужна была не так Алёна, как связи её знаменитого деда - отчима  матери, не чаявшего души во внучке. Один из однокурсников – Вадим, сын богатых, но не имевших к  искусству никакого отношения родителей, даже считал себя женихом Алёны. Он мечтал сниматься в кино, на что и надеялся, ухаживая за ней. Он преследовал и опекал Алену до третьего курса, изводя ревностью.
На юношу из провинции, конечно же, гордая, привыкшая повелевать Алёна никогда не обращала внимания. А между тем она нравилась Алексею. Но их отношения сводились только к диалогам типа:
– Привет!
– Привет!
Но однажды после удачно сыгранного Алексеем этюда, который получил высокую оценку преподавателя, Алёна заинтересовалась парнем, и удлинила приветствие до:
– Привет! Как дела?
А о делах можно рассказать. Алексей был очень хорошим рассказчиком. И вот уже Алёна сама искала встречи с ним. Постепенно молодые люди подружились.
Вадим, поняв это, решил избавиться от соперника. А для этого все средства хороши. Как-то на перемене в курилке зашёл разговор о девочках. Один из ребят сказал, Алёнка из тех девчонок, которые знают себе цену. Уж она-то не так доступна, как её подруги. Вадим увидел, что Алексей как-то напружинился и осуждающе глянул на болтуна. Тогда Вадим решил нанести Алексею первый удар. Он лениво погасил окурок и  многозначительно посмотрел на говорящего, а затем, растягивая слова, чтобы привлечь внимание компании, проговорил:
 – Это как посмотреть….,  – и, глядя сопернику в глаза, продолжил:  – Мне так она никогда не отказывала. Только поманить….
У всегда спокойного Алексея потемнело в глазах. Не помня себя от ярости, он ударил со всего маху кулаком  в лицо Вадиму. Пол был скользкий, тот не удержался, упал, и, ударившись головой о подоконник, разбил голову. Скула его также приобрела красноватый оттенок.
В деканате объяснялись оба. Бесспорным был факт, что учинил драку Алексей. Причину своей агрессии  называть он оказался и получил выговор. Алёне стали все подробности происшествия известны в тот же день. Наутро, войдя в аудиторию, она презрительно окинула взглядом Вадима и демонстративно села рядом с Алексеем.
Конечно, Вадим понял, что не с того начал. Надо было предупредить Алексея, чтобы он отстал от Алёнки, а вместо того, он настроил её против себя, а своему сопернику создал ореол героя.
И тогда он договорился со знакомыми ребятами, что они изобьют Алексея. Правда, для этого ему пришлось заплатить дворовым «киллерам» кругленькую сумму. «Зато, – думал Вадим – я здесь  буду не причём».
Били Алёшу  долго и жестоко, при этом приговаривали:
 – Если не бросишь Алёну, прибьём или покалечим.
Когда он избитый и полуживой, лежал на мокром асфальте, ребята,  честно отработавшие свои деньги, беззлобно сказали:
– Лучше мотай домой, парень. Целее будешь.
Почти месяц Алексей не ходил в институт. Под давлением Вадима староста фиксировала энки на каждой паре. Алёна, нагрузившись бананами и апельсинами, проведывала Алёшу  в общежитии, ставила примочки на синяки, писала ему лекции.
Вадим, видя это, решил пойти ва-банк. Однажды он позвонил отцу Алёны и, представившись её близким другом, доверительно сказал.
– Уважаемый Эдуард Антонович, меня очень беспокоит Алёна.
– Чем же она тебя так беспокоит?
– А что, вы разве не знаете?
– А что, что я должен знать? – начал раздражаться отец Алёны.
– Дело в том, что к ней пристаёт отвратительный тип. Он тоже студент, только приезжий. Знаете, из нищей семьи, проживающей где-то в Засранске. Так вот, он поспорил с ребятами, что окрутит Алёну и через год будет с московской пропиской и жить в собственной квартире. Алёна мне не верит и встречается с этим подлецом. Быть может, Вы  скоро и дедушкой станете, –
загадочно проронил он и вежливо попрощался. Но по интонации фразы Эдуарда Антоновича «до свидания» Вадим понял, что зерно упало в  «добрую почву» и скоро появятся всходы.
Отец  был так разъярён этой новостью, особенно последним намёком, что захотел немедленно идти в институт и выяснить с Алексеем отношения. Потом, чуть остыв, он подумал, что может встретить там дочь, а это лишнее. И только вечером он отправился в общежитие. Вызвав Алексея на вахту, Эдуард Антонович не стал даже представляться этому молокососу, а менторским тоном вынес ему приговор:
– Если ты не оставишь Алёну в покое, я позабочусь, чтобы тебя отчислили из института. И заруби себе на носу: дочь я в обиду не дам, щенок. Она не для тебя.
Алексей и рта не успел раскрыть, как Эдуард Антонович хлопнул дверью.
Дома он метал стрелы молний, требовал, чтобы Алёна перестала общаться с Алексеем – «гнусным аферистом и пройдохой».
Алёна поняла, кто постарался дезинформировать, отца и замкнулась. Мать пыталась поговорить с ней по душам. Но грязь, которую Вадим вылил на Алексея, уже въелась в её отношения с родителями. В доме  начались ссоры и скандалы. Каждый вечер повторялось одно и то же: крики и угрозы отца, мать с перевязанной головой, умоляющая Алену прекратить отношения  с Алексеем, хлопанье дверями, обиды, слёзы…
Молодые же люди не только не перестали встречаться, наоборот, последние события их сблизили. Алексей признался Алёне в любви, и она ответила взаимностью. И когда Алёнин отец сдержал своё обещание, и Алёшу отчислили из института с формулировкой «за систематические прогулы и хулиганские  действия в отношении своих товарищей»  – они с Алёной уехали к Алексею домой.
Выбежавшей навстречу им матери Алексей сказал:
– Мама, познакомься – это Алёна, моя невеста.
Ольга удивилась приезду сына среди семестра и ждала минуты, когда он объяснит, каким образом ему удалось это сделать. Хотя прекрасно понимала его – любовь! Девушка Ольге понравилась, а что дальше будет – время покажет.
А Людмила была в панике: пропала дочь! Хотели заявить в милицию, но отец нашёл у себя в кабинете записку:
«Не обижайтесь, мои дорогие папа и мама. Не хотела я, чтобы было всё так. Но я люблю Алёшу и выхожу за него замуж.
Ваша дочь, Алёна».
–  Отец, раз уж так получилось, делать нечего: ищи адрес этого Алеши, и поехали забирать Алёну. Она такая доверчивая!
 Эдуард узнал в институте домашний адрес Алексея, и они отправились во Владимирскую область спасать дочь.
           На пороге деревянного дома, почти избы, их встретил отец Алексея – высокий черноглазый мужчина. «Довольно симпатичный»,  – отметила про себя Людмила. Он пригласил гостей в дом и позвал жену. Она вышла.
Что-то насторожило мужей:
– Как вы похожи! – воскликнули они одновременно. – Если одинаково одеть – одно лицо! Прямо сёстры!
Людмила вглядывалась в лицо матери Алексея и находила свои черты. Конечно, простенькое платьице, химическая завивка, которую давно уже  в Москве не делают, отсутствие макияжа…. Но слишком хорошо Люда знала этот прямой нос, ямочки на щеках, пристальный взгляд. Неужели сестра? Неужели жива? Дрожа от волнения, Людмила нерешительно спросила:
 – Ольга?
Вероятно, с хозяйкой дома происходило то же самое. Она несмело произнесла:
– Люда?
Дальше слова были не нужны. Женщины заплакали и бросились в объятья. Они отстранялись друг от друга, чтобы ещё раз убедиться, что это не сон, что они обе живы и встретились, и снова обнимались.
Мужчины, смущённые этим неожиданным происшествием, вышли покурить, а Людмила и Ольга остались в комнате, сели рядом на диван, как  в далёком детстве….
 – Ты помнишь, у нас на кресле сидели два красных медведя с пуговицами вместо глаз?
 – Помню. А ты помнишь, на репетиции в театре мы за кулисами всегда стояли и повторяли слова маминой роли?
– Мама? Как мама? – встрепенулась Ольга.
– Мама жива, только болеет. Она старенькая уже.
– А папа?
– Папа умер, ещё тогда, в Ташкенте. Все думали, что и ты погибла. Хотя мама не верила, долго искала тебя.
 – А мне сказали, что из моей семьи не выжил никто. А как ты нашла меня?
Тут Людмила вспомнила, зачем они с мужем приехали, и ужаснулась.
– А дети где? – взволнованно спросила она.
– Дети в театр пошли,  на работу устраиваться. А что?
– Алёна – моя дочь.
Ольга остолбенела. Потом, немного оправившись от неожиданного поворота, сказала:
          –  Славная девушка!
– Оля, как мы им скажем, что они брат и сестра? –  боясь даже представить себе, какая семейная драма может разыграться, спросила Людмила.
– Так и скажем. Радость у нас! Они поймут. У нас очень хорошие дети!
– Вообще-то Алёнка всегда мечтала о брате, – скорее успокаивая себя, чем сестру, заметила Людмила.
– Зови наших мужчин, и давайте накрывать стол.
 

© Copyright: Людмила Рогочая, 2015

Регистрационный номер №0321006

от 13 декабря 2015

[Скрыть] Регистрационный номер 0321006 выдан для произведения: Сёстры
1
Ташкент стал родным городом  для Павла и Надежды Новиковых, приехавших сюда по распределению после окончания ГИТИСа. И вот уже  десять лет они играют на сцене русского драматического театра. Здесь родились дочери-близнецы Оля и Люда. Тогда директор театра вручил им ключи от новой квартиры. Такие квартиры называли «хрущёвками». Но это была их собственная отдельная квартира, а не комната в общежитии.
25 апреля весь вечер моросил дождь, прекратившийся сразу после полуночи. Надежде не спалось. Тревожное предчувствие чего-то непоправимого мучило её. Прошла по дому. Дети сладко спят в своих кроватках. Муж, повернувшись лицом к стене, тоже спит, но как-то тяжело, со вздохами и всхлипываниями. Прикорнула рядом, но уснуть всё равно не смогла: чувствовала тоску, будто вползает в грудь какой-то дикий холод и разлаживает там все внутри. Замигал ночник. Надежда глянула на часы:  5 часов 22 минуты. Подошла к окну и  от неожиданности отшатнулась: на фоне ясного неба, уже начинавшего светлеть, из-под земли с шипением и треском вырвался и взвился над городом исполинский купол света, напоминавший пламя свечи. Он имел резкий контур сверху, и размытый у основания.  Необычное явление вызвало у Надежды удивление: на пожар не похоже. Взрыв? Но  не может взрыв быть бесшумным.
В течение нескольких секунд яркость свечения возросла с такой силой, что Надежде пришлось закрыть на миг глаза. А  свечение, медленно расширяясь, поднялось в зенит, и растворилось в сполохах зарниц.
Вдруг раздался гул.  Утробный, густой, не сравнимый ни с чем звук. Потом будто ударило что-то снизу, из подвала, из преисподней...  и толчок, едва не сбивший её с ног.
Так началась трагедия ташкентского землетрясения 1966 года.
Первая мысль Надежды: «Дети!»
 – Паша! – отчаянно закричала она, – Бери Олю и вниз!
А сама уже, схватив Люду в охапку, спотыкаясь и дрожа от страха, с толпой соседей сбегала вниз по лестнице.
В воздухе повисли паника и страх. Надежда  глазами искала Павла с Оленькой. Вдруг взглянула на дом и увидела, что стена его перекошенными окнами и балконами кренится во двор. Затем, как в детском конструкторе, она сложилась. Крыша ещё некоторое время держалась на уцелевшем  перекрытии третьего этажа, потом покачнулась, будто раздумывая, падать или нет, и со страшным шумом  рухнула. Пыль быстро напитала воздух так, что невозможно было дышать. Народ сгрудился на детской площадке, прикрывая, кто чем, лицо.
Наступило солнечное утро. И случился второй толчок, третий…. Затем откуда-то взялись палатки. Надежда ходила по двору, судорожно прижимая к себе спящую Люду, и заглядывала в палатки, надеясь увидеть лица мужа и дочери.
Потом появились спасатели.
Павла освободили из-под завала одного из первых. Он был без сознания, сильно травмирован: перебиты ноги, ушиблена грудь. Олю так и не нашли. Хотя весь дом разобрали по камешкам. Соседи твердили, что навряд ли она осталась жива, а что не нашли, так девочка такая маленькая…. Но всё равно Надежда, оставив Люду с соседкой, ходила по окрестностям и спрашивала всех, не видели ли они маленькую девочку в розовой пижамке.
Павел скончался в больнице на пятые сутки. И когда в палатку, где находилась Надежда, пришёл чиновник и предложил тем, у кого есть родственники, выехать к ним, она сказала, что  в Москве живут её родители.
Долго Надежда была безутешна. Больше всего её мучила мысль, что не видела дочь мёртвой, значит, оставался шанс её найти. Она посылала запросы  во все организации, связанные с поисками пропавших без вести в трагедии ташкентского землетрясения, но отовсюду получала отрицательный ответ.
Однако время лечит. Спустя четыре года Надежда вышла замуж за известного кинорежиссёра, и у неё началась другая жизнь. Она успешно дебютировала в московском театре, снялась в нескольких фильмах своего мужа, познакомилась с его друзьями – людьми искусства, одним словом, окунулась в богему. Первое время Люда жила с бабушкой и дедушкой. Но когда у Надежды родился сын,  она стала жить с мамой и отчимом. Часто спрашивала о сестре, особенно в детские годы.
У Людмилы оказались музыкальные способности. Видно, передались от отца по наследству. Павел обладал тонким музыкальным слухом и даже в юности долго не мог решить, какому виду искусства отдать предпочтенье. Люда с отличием окончила музыкальную школу по классу фортепьяно и консерваторию. С будущим мужем  познакомилась на творческом вечере своего педагога. Эдуард тоже был музыкантом и заканчивал дирижерское отделение. Молодые люди начали встречаться и вскоре поженились. Когда у них родилась дочь, Людмила прекратила концертную деятельность и устроилась на преподавательскую работу. Двадцать счастливых лет в любви и  взаимопонимании пролетели как один день.
Неприятности начались после того, как их талантливая дочь Алёнка поступила в театральный институт.
2
 
Землетрясение многим жизнь перевернуло. Веронику Степановну  вытащили из-под завала через несколько часов после первого толчка. Вместе с ней откопали контуженную соседскую девочку. Спасатели, подумав, что это мать и дочь, отправили их в больницу одного из районов, менее пострадавших от землетрясения. Ребёнок долго болел, и Вероника Степановна  заботливо ухаживала за ним. А поскольку она была женщиной одинокой и бездетной, приняла девочку за подарок судьбы и удочерила, дав ей свою фамилию.  Так Ольга не попала в длинный список найдёнышей.
Она некоторое время вспоминала свою семью, сестру. Но время забывчиво, а детская память избирательна. И Ольга привыкла к новой маме
Что и говорить, мечты Хрущева о том, что следующее поколение советских людей будет жить при коммунизме, и каждая семья будет обеспечена отдельным жильем, не сбылись. Но Веронике Степановне повезло. В доме, где её застала трагедия, она снимала комнату. Когда Ташкент отстраивался,  Вероника Степановна с дочерью получили отдельную квартиру в новом микрорайоне. Женщина работала на почте, дочь училась в школе. Никаких трений между ними не было, за исключением разве одной страсти, которая с годами овладевала Ольгой всё больше и больше. Она полюбила театр! Всё свободное время девочка, а потом и девушка проводила в доме культуры. Это и являлось причиной её ссор с матерью. Талант девушке был очевиден. Не раз режиссёр народного театра, в котором играла Оля, приходил к матери и убеждал её в необходимости театрального образования для дочери. Но Вероника Степановна была непреклонна.
 – У нас нет денег, институты кончать. После выпускного сразу пойдёшь работать. Хватит кривляться: не маленькая уже. Вот выйдешь замуж, пойдут дети, и забудешь про тиятры.
Чем ближе подходило время к выпускным экзаменам, тем чаще Ольга, запиралась у себя в спаленке и горько плакала. Плакала о неосуществимой мечте, о друзьях, которыми она обзавелась в доме культуры, а теперь их редко видела…. В памяти начали всплывать картины раннего детства и тревожить мысль: «А что, если родители остались живы и думают о ней. Как бы хорошо было ей жить с родной мамой! Она уж точно бы разрешила учиться в театральном училище или институте». От этих мыслей у девушки на сердце становилось ещё горше, и слёзы опять текли ручьём.
После окончания школы Вероника Степановна привела дочь на почту и с гордостью сказала:
 – Вот, смена растёт! Я – на пенсию, а моя Олька будет почту разносить.
Работу свою Оля не любила, но понимала, что на те гроши, что получает мать жить всё труднее.
– Во-первых,  – говорила она дочери,  – тебе одёжу-обужу надо справить, во-вторых, приданое какое-никакое надо собрать.
И они тянулись за людьми, работая вдвоём на трёх участках.
А тут к соседке из района приехал племянник, красивый черноглазый парень, который после службы в армии решил переехать на жительство в город. В армии он был танкистом и поэтому его с удовольствием взяли  водителем на автобазу. Жил он пока у тётки, но мечтал вступить в жилищный кооператив. Тимофей вообще был очень серьёзный и деловитый. Вероника Степановна подумала, что лучше жениха Ольге не сыскать, и начала прощупывать почву. Но дочь и так обратила на него внимание, и, когда тётка Тимофея пришла сватать за него, Ольга сразу согласилась. Не потому что уж так любила его, а просто надоело жить с матерью, которая  подавляла её волю.
Брак получился удачным. У них родились дети: старший сын Алёша и девочки-близнецы Люда и Таня.
Когда развалился Союз,  семья Ольги переехала во Владимирскую область – на родину родителей Тимофея. Веронику Степановну похоронили уже в России.
Алексей унаследовал от матери артистические способности и мечтал, как и она, о театре. Ольга подумала, что раз она не смогла осуществить свою мечту, то пусть хоть сын будет счастлив. И как не тяжело им с мужем было, как многим  переселенцам, всё-таки отправили сына учиться в московский  театральный институт.
3
 
Алексей поступил с первого захода и получил как иногородний место в общежитии. С Алёной они попали на один курс. Вокруг красавицы, к тому же модно и богато одетой, сразу собралась свита из поклонников. Некоторым нужна была не так Алёна, как связи её знаменитого деда - отчима  матери, не чаявшего души во внучке. Один из однокурсников – Вадим, сын богатых, но не имевших к  искусству никакого отношения родителей, даже считал себя женихом Алёны. Он мечтал сниматься в кино, на что и надеялся, ухаживая за ней. Он преследовал и опекал Алену до третьего курса, изводя ревностью.
На юношу из провинции, конечно же, гордая, привыкшая повелевать Алёна никогда не обращала внимания. А между тем она нравилась Алексею. Но их отношения сводились только к диалогам типа:
– Привет!
– Привет!
Но однажды после удачно сыгранного Алексеем этюда, который получил высокую оценку преподавателя, Алёна заинтересовалась парнем, и удлинила приветствие до:
– Привет! Как дела?
А о делах можно рассказать. Алексей был очень хорошим рассказчиком. И вот уже Алёна сама искала встречи с ним. Постепенно молодые люди подружились.
Вадим, поняв это, решил избавиться от соперника. А для этого все средства хороши. Как-то на перемене в курилке зашёл разговор о девочках. Один из ребят сказал, Алёнка из тех девчонок, которые знают себе цену. Уж она-то не так доступна, как её подруги. Вадим увидел, что Алексей как-то напружинился и осуждающе глянул на болтуна. Тогда Вадим решил нанести Алексею первый удар. Он лениво погасил окурок и  многозначительно посмотрел на говорящего, а затем, растягивая слова, чтобы привлечь внимание компании, проговорил:
 – Это как посмотреть….,  – и, глядя сопернику в глаза, продолжил:  – Мне так она никогда не отказывала. Только поманить….
У всегда спокойного Алексея потемнело в глазах. Не помня себя от ярости, он ударил со всего маху кулаком  в лицо Вадиму. Пол был скользкий, тот не удержался, упал, и, ударившись головой о подоконник, разбил голову. Скула его также приобрела красноватый оттенок.
В деканате объяснялись оба. Бесспорным был факт, что учинил драку Алексей. Причину своей агрессии  называть он оказался и получил выговор. Алёне стали все подробности происшествия известны в тот же день. Наутро, войдя в аудиторию, она презрительно окинула взглядом Вадима и демонстративно села рядом с Алексеем.
Конечно, Вадим понял, что не с того начал. Надо было предупредить Алексея, чтобы он отстал от Алёнки, а вместо того, он настроил её против себя, а своему сопернику создал ореол героя.
И тогда он договорился со знакомыми ребятами, что они изобьют Алексея. Правда, для этого ему пришлось заплатить дворовым «киллерам» кругленькую сумму. «Зато, – думал Вадим – я здесь  буду не причём».
Били Алёшу  долго и жестоко, при этом приговаривали:
 – Если не бросишь Алёну, прибьём или покалечим.
Когда он избитый и полуживой, лежал на мокром асфальте, ребята,  честно отработавшие свои деньги, беззлобно сказали:
– Лучше мотай домой, парень. Целее будешь.
Почти месяц Алексей не ходил в институт. Под давлением Вадима староста фиксировала энки на каждой паре. Алёна, нагрузившись бананами и апельсинами, проведывала Алёшу  в общежитии, ставила примочки на синяки, писала ему лекции.
Вадим, видя это, решил пойти ва-банк. Однажды он позвонил отцу Алёны и, представившись её близким другом, доверительно сказал.
– Уважаемый Эдуард Антонович, меня очень беспокоит Алёна.
– Чем же она тебя так беспокоит?
– А что, вы разве не знаете?
– А что, что я должен знать? – начал раздражаться отец Алёны.
– Дело в том, что к ней пристаёт отвратительный тип. Он тоже студент, только приезжий. Знаете, из нищей семьи, проживающей где-то в Засранске. Так вот, он поспорил с ребятами, что окрутит Алёну и через год будет с московской пропиской и жить в собственной квартире. Алёна мне не верит и встречается с этим подлецом. Быть может, Вы  скоро и дедушкой станете, –
загадочно проронил он и вежливо попрощался. Но по интонации фразы Эдуарда Антоновича «до свидания» Вадим понял, что зерно упало в  «добрую почву» и скоро появятся всходы.
Отец  был так разъярён этой новостью, особенно последним намёком, что захотел немедленно идти в институт и выяснить с Алексеем отношения. Потом, чуть остыв, он подумал, что может встретить там дочь, а это лишнее. И только вечером он отправился в общежитие. Вызвав Алексея на вахту, Эдуард Антонович не стал даже представляться этому молокососу, а менторским тоном вынес ему приговор:
– Если ты не оставишь Алёну в покое, я позабочусь, чтобы тебя отчислили из института. И заруби себе на носу: дочь я в обиду не дам, щенок. Она не для тебя.
Алексей и рта не успел раскрыть, как Эдуард Антонович хлопнул дверью.
Дома он метал стрелы молний, требовал, чтобы Алёна перестала общаться с Алексеем – «гнусным аферистом и пройдохой».
Алёна поняла, кто постарался дезинформировать, отца и замкнулась. Мать пыталась поговорить с ней по душам. Но грязь, которую Вадим вылил на Алексея, уже въелась в её отношения с родителями. В доме  начались ссоры и скандалы. Каждый вечер повторялось одно и то же: крики и угрозы отца, мать с перевязанной головой, умоляющая Алену прекратить отношения  с Алексеем, хлопанье дверями, обиды, слёзы…
Молодые же люди не только не перестали встречаться, наоборот, последние события их сблизили. Алексей признался Алёне в любви, и она ответила взаимностью. И когда Алёнин отец сдержал своё обещание, и Алёшу отчислили из института с формулировкой «за систематические прогулы и хулиганские  действия в отношении своих товарищей»  – они с Алёной уехали к Алексею домой.
Выбежавшей навстречу им матери Алексей сказал:
– Мама, познакомься – это Алёна, моя невеста.
Ольга удивилась приезду сына среди семестра и ждала минуты, когда он объяснит, каким образом ему удалось это сделать. Хотя прекрасно понимала его – любовь! Девушка Ольге понравилась, а что дальше будет – время покажет.
А Людмила была в панике: пропала дочь! Хотели заявить в милицию, но отец нашёл у себя в кабинете записку:
«Не обижайтесь, мои дорогие папа и мама. Не хотела я, чтобы было всё так. Но я люблю Алёшу и выхожу за него замуж.
Ваша дочь, Алёна».
–  Отец, раз уж так получилось, делать нечего: ищи адрес этого Алеши, и поехали забирать Алёну. Она такая доверчивая!
 Эдуард узнал в институте домашний адрес Алексея, и они отправились во Владимирскую область спасать дочь.
           На пороге деревянного дома, почти избы, их встретил отец Алексея – высокий черноглазый мужчина. «Довольно симпатичный»,  – отметила про себя Людмила. Он пригласил гостей в дом и позвал жену. Она вышла.
Что-то насторожило мужей:
– Как вы похожи! – воскликнули они одновременно. – Если одинаково одеть – одно лицо! Прямо сёстры!
Людмила вглядывалась в лицо матери Алексея и находила свои черты. Конечно, простенькое платьице, химическая завивка, которую давно уже  в Москве не делают, отсутствие макияжа…. Но слишком хорошо Люда знала этот прямой нос, ямочки на щеках, пристальный взгляд. Неужели сестра? Неужели жива? Дрожа от волнения, Людмила нерешительно спросила:
 – Ольга?
Вероятно, с хозяйкой дома происходило то же самое. Она несмело произнесла:
– Люда?
Дальше слова были не нужны. Женщины заплакали и бросились в объятья. Они отстранялись друг от друга, чтобы ещё раз убедиться, что это не сон, что они обе живы и встретились, и снова обнимались.
Мужчины, смущённые этим неожиданным происшествием, вышли покурить, а Людмила и Ольга остались в комнате, сели рядом на диван, как  в далёком детстве….
 – Ты помнишь, у нас на кресле сидели два красных медведя с пуговицами вместо глаз?
 – Помню. А ты помнишь, на репетиции в театре мы за кулисами всегда стояли и повторяли слова маминой роли?
– Мама? Как мама? – встрепенулась Ольга.
– Мама жива, только болеет. Она старенькая уже.
– А папа?
– Папа умер, ещё тогда, в Ташкенте. Все думали, что и ты погибла. Хотя мама не верила, долго искала тебя.
 – А мне сказали, что из моей семьи не выжил никто. А как ты нашла меня?
Тут Людмила вспомнила, зачем они с мужем приехали, и ужаснулась.
– А дети где? – взволнованно спросила она.
– Дети в театр пошли,  на работу устраиваться. А что?
– Алёна – моя дочь.
Ольга остолбенела. Потом, немного оправившись от неожиданного поворота, сказала:
          –  Славная девушка!
– Оля, как мы им скажем, что они брат и сестра? –  боясь даже представить себе, какая семейная драма может разыграться, спросила Людмила.
– Так и скажем. Радость у нас! Они поймут. У нас очень хорошие дети!
– Вообще-то Алёнка всегда мечтала о брате, – скорее успокаивая себя, чем сестру, заметила Людмила.
– Зови наших мужчин, и давайте накрывать стол.
 

 

Кубанский шлях. Глава 13