Старец и деспот

Солнце сочилось сквозь шёлковые занавеси, разливаясь мягким светом по полированным плитам каменного пола. На стенах, украшенных расшитыми золотом гобеленами, висело оружие всевозможных видов и назначений. На столе из дерева, сплошь покрытого замысловатыми узорами, лежала карта государств, некогда являвшихся плодом страстного желания, а ныне покорённых и подчинённых. Человек, склонившийся над картой, был эталоном постоянного, непрекращающегося действия. Даже находясь в своём дворце, он никогда не расслаблялся: стремление распространить себя везде было смыслом его жизни.
Могло показаться, что он глубоко погружен в раздумья, но в действительности его терзала одна мысль — не осталось больше земель, которые можно завоевать. К такому повороту событий он не был готов. Ситуация казалась безвыходной, а этот человек привык находить выход из самых запутанных и безнадёжных ситуаций. На севере ещё осталась кучка несмирившихся племён, но уже через пару месяцев все эти недоноски будут поголовно вырезаны. Неповиновение всегда пресекалось — это закон. Но что дальше, что он будет делать потом? От бессилия он уже хотел наброситься на карту и разорвать её в клочья, как будто она была виновна в его несчастьях. В этот самый момент тяжёлая дверь открылась, и в проёме показался его верный военачальник, его правая рука и опора. Этот всегда уверенный в себе храбрый воин сейчас явно был в замешательстве.
— В столице появился человек, — последовала странная пауза, — Говорят, что он... святой. Говорят, что он может войти, куда захочет. Все принимают его и служат ему. Никто не знает, откуда он, но высшие священники пришли ему поклониться.
Нельзя было не заметить волнения в голосе бесстрашного воина.
Царя явно заинтересовала эта новость. Он смотрел на своего подчинённого и ждал. Если он об этом говорит, значит, это действительно важно.
— Час назад он появился на площади и теперь идёт ко дворцу, — тем временем продолжал военачальник, — За ним идут люди. Они просто идут, как овцы, их уже целая армия, и все они направляются сюда.
Известие о передвижении больших масс, похожих на армию, подействовало на царя, как целебный бальзам на израненную душу. Он пообещал себе лично зарубить пару десятков глупых крестьян в случае бунта и неповиновения. Было принято решение встретить всю процессию на главной площади во всеоружии. Мгновенная реакция на события всегда была коньком правителя, он никогда не отдавал инициативу в руки противника.
Вскоре все придворные были в курсе событий. И вот уже вскоре многочисленная толпа собралась на главной площади. С одной стороны — придворная знать, любопытно выглядывавшая из-за воинских шеренг, с другой — горожане, обступившие невзрачного старца с посохом в оборванной одежде странника.
Рассмотрев эту странную процессию, царь нахмурился. Когда воины расступились, и монарх вышел к народу, люди поспешили тут же встать на колени, преклонив головы. Зрелище было впечатляющим: как будто волна силы, исходящая от этого человека, склоняла людей, заставляя быть покорными и смиренными. Но старец и не думал шелохнуться. Он просто стоял, не пытаясь выразить ни покорности, ни смирения, как будто разницы между ним и правителем мира не существовало.
По толпе начал разбегаться тихий ропот. Несколько солдат из личной охраны монарха повернулись к нему, положив ладони на рукоятки клинков. В их глазах читалось недоумение. Старец смотрел на них, словно наблюдая за маленькими детьми, играющими в песочнице. Его лицо выражало спокойствие. В нём не было признаков страха или какого-либо волнения. И если от правителя шла мощная, покоряющая волна силы, то от старца исходило необъяснимое состояние покоя. Никто из присутствующих не понимал, что происходит. Простые люди чувствовали радость в своих душах. Придворная знать была охвачена любопытством. Воины были озабочены тем, что их руки на мечах, всегда твёрдые и быстрые, ослабли, а сердца окутала непривычная дымка сомнений. Для царя, в свою очередь, было понятно одно — ему бросили вызов.
Правитель устремил свой огненный взор прямо в глаза старца. Во взгляде монарха можно было увидеть бесконечные сражения, победы, жёсткую власть, страдания всех непокорных и сломленных его невероятной волей людей. Не было человека, которого этот взгляд не повергал бы в ужас. Но глаза старца выражали непоколебимый покой и безмятежность. Казалось, что если царь прикажет отрубить ему голову, выражение его лица вряд ли изменится. И тут царя осенило: этот невинный человек просто не понимает!
— Посмотри, странник! — сказал он, обводя рукой окружающее пространство. — Все эти земли, вплоть до горизонта и скрытые за ним, принадлежат мне. Все люди, живущие на этой земле – мои верные рабы. Моя власть абсолютна, нет ничего невозможного для меня. Слава о тебе летит впереди тебя, но неужели ты пришёл для того, чтобы перед лицом моих слуг выразить мне неуважение?
Не говоря ни слова, старец опустился на колени и прикоснулся лбом к пыльным камням у ног правителя. Он сделал это с таким смирением, что ни у кого не осталось сомнений в его покорности. Увидев это, царь несказанно обрадовался: ещё одна неожиданная победа. Лицо старца нисколько не изменилось, он всё так же внимательно смотрел на монарха.
— Многие достойные люди приходят ко мне за помощью, и я не отказываю, — сказал правитель, – Ты мудрый человек, проси, чего хочешь, и ты получишь.
Вторым выдающимся качеством царя, после непобедимой воли, была щедрость. Он любил делиться своим богатством, и никто не мог упрекнуть его в жадности. Сложно представить, сколько людей, окружающих этого странного старца, хотело бы оказаться сейчас на его месте. Ещё сложнее представить, сколько этого не хотело. Момент исполнения мечты наяву — ведь правитель мог одарить всем, чем угодно. Все затихли, непроизвольно вытягивая шеи и наклоняясь вперёд. Никто не хотел пропустить ни единого слова.
— Я хочу, чтобы ты поклонился мне, — как гром среди ясного неба, прозвучало в голове каждого человека, стоящего на площади, —Ты сказал, что для тебя нет ничего невозможного.
Правитель ожидал всего, но такого он даже представить себе не мог. Воспользовавшись его милостью, этот пришелец поставил его в безвыходное положение перед всеми. То, что монарх не может поклониться бродяге, совершенно очевидно. Но если он этого не сделает, он не выполнит своего обещания. Да он просто смеётся над ним! Смеётся перед всеми! В его собственном доме!
Правитель обвёл толпу взглядом, в котором выражалась невероятная ярость. В гробовой тишине, воцарившейся в этот момент, слышалось его тяжёлое дыхание. Горожане, дрожа от страха, проклинали тот час, когда они сюда пришли. Казалось, что своими словами старец подписал всем смертный приговор. Никто не мог чувствовать себя в безопасности, но хуже всего приходилось бесстрашному военачальнику. Рука, сжимающая рукоять клинка, предательски дрожала. Он прекрасно понимал, что на глазах у всех должен будет совершить жестокую казнь. Он даже не хотел думать, во что может превратиться его жизнь после убийства святого человека. А в том, что этот старец не мог быть обычным человеком, он давно не сомневался. Но другого выхода не было, и он просто ждал неизбежного.
Приняв страшное решение, правитель посмотрел на старца. Судьба этого несчастного человека была понятна каждому.
— Неужели ты думаешь, что ты выше меня? Здесь, на земле, я — Бог! – власть в голосе царя не оставляла ни единого сомнения. — От моей воли зависят жизни всех людей, и твоя в том числе, несчастный! Сейчас ты это поймешь! — в этот момент правитель представлял собой воплощение разгневанного божества.
Старец тихо, но внятно произнёс воистину страшные слова:
— Ты — раб!
Правитель, как разъярённый тигр, ринулся к страннику. Вся дикая ярость монарха скопилась в остром клинке его меча, цель которого была понятна каждому — голова безумного старца. Неожиданно между правителем и его жертвой возник военачальник. Его меч покоился в ножнах, но своим телом он защищал старца, его лицо выражало мольбу о пощаде.
Какая пощада?! Клинок без колебаний вошёл в грудь отважного воина, и верный слуга рухнул к ногам любимого правителя. Но что это? На его место встал какой-то простолюдин из толпы. В действиях этого человека не было агрессии. Но он стоял на пути. На пути у великого правителя! Яростный меч быстро оборвал жизнь несчастного. Дальше всё происходило как в страшном, вязком сне. Люди из толпы, сменяя погибших, становились между старцем и обезумевшим от ярости правителем, разившим всех подряд своим окровавленным мечом. Он не успевал вытащить клинок из поверженного тела, как перед ним вырастала новая жертва. Люди шли на смерть спокойно, как покорные овцы на заклание. Из состояния кровавого безумия правителя вывели слова старца:
— Ты хорошо умеешь убивать. Ты делал это тысячи раз. Тебе это ещё интересно?
Правитель в замешательстве остановился. Его рука непроизвольно опустилась. Он стоял в растерянности, тяжело дыша и утирая брызги крови. Первый раз в жизни великий правитель не знал, что делать дальше. Первый раз в жизни из его уст вырвался вопрос, на который он не знал ответа заранее.
— Зачем ты пришёл? — великий покоритель народов, неустрашимый воин, повелитель многих тысяч подданных стоял перед странником и больше жизни жаждал ответа на свой вопрос.
— Я пришёл освободить тебя от рабства. Твоя душа томится в узах собственных страстей и безграничных желаний. Ты — раб твоего положения. Ты — правитель, и скован цепями зависимости от придворной знати и воинов. Если ты будешь вести себя не так, как должно великому царю, тебе не будут подчиняться. Тогда ты не сможешь удовлетворить свои прихоти. Ты — раб, но ты — сильный человек и можешь стать свободным.
— Что же мне делать? — прошептал правитель.
— Сделай то, что никогда не делал. Ты многих убил, но воскресил ли ты кого-нибудь к жизни?
Старец встал на колени перед одним из поверженных тел и прикоснулся к убитому. Через мгновение человек ожил, зашевелился. Это было чудо! Многие из толпы упали на колени, другие что-то кричали друг другу. Произошло всеобщее волнение. Медленно, но уверенно в сознание правителя проникла чудовищная мысль: он со всеми своими победами, завоёванными землями, подданными, со своей властью и богатством, он — просто ребёнок! Ребёнок по сравнению с тем, кто стоял перед ним.
—Ты действительно святой. Верни мне друга, моего преданного воина. Я убил его в слепой ярости.
— Сделай это сам!
— Это невозможно. Я не святой.
— Делай всё, как делал я.
Правитель встал на колени, прикоснулся к телу своего военачальника, которого только что поразил своей же рукой. Ничего не произошло. С немой мольбой взглянул он на стоявшего рядом старца. Глаза того излучали уверенное спокойствие и доброту, этот взгляд буквально заражал того, кто с ним соприкасался. Правитель, почувствовал, как волны тёплой энергии заскользили по его телу, передаваясь убитому другу. И – о, чудо – спустя мгновение тот открыл глаза. 
—Ты опустился на колени. Мир не рухнул. Но встал убитый тобой, — произнёс старец.
Правитель был охвачен совершенно новым для него чувством радости. Радости от того, что человек вернулся из лона смерти, куда он посылал тысячи и тысячи людей, испытывая тогда совсем другую радость. Когда правитель вынырнул из водоворота неведомых доселе ему ощущений, старца уже не было. Толпа людей ушла с ним. Придворная знать быстро исчезла из поля зрения своенравного правителя, не понимая, чего можно ожидать в следующую минуту, ведь царь обнимал преданного ему и верного, но всё же слугу.
Несколько месяцев подряд после встречи царь мудро и толково готовил старшего сына к управлению империей. На одной из царских охот великий правитель исчез. Поиски не увенчались успехом. На престол взошёл его наследник.
Через несколько лет с окраин государства потекли слухи о некоем знахаре, который творит чудеса. Говорили, что охотнее всего он исцелял воинов, получивших раны в сражениях. При этом совершал странный ритуал — становился на колени перед пришедшим за исцелением и что-то шептал. Некоторые утверждали, что они слышали просьбу знахаря о прощении.

© Copyright: Борис Николаев, 2016

Регистрационный номер №0355244

от 19 сентября 2016

[Скрыть] Регистрационный номер 0355244 выдан для произведения: Солнце сочилось сквозь шёлковые занавеси, разливаясь мягким светом по полированным плитам каменного пола. На стенах, украшенных расшитыми золотом гобеленами, висело оружие всевозможных видов и назначений. На столе из дерева, сплошь покрытого замысловатыми узорами, лежала карта государств, некогда являвшихся плодом страстного желания, а ныне покорённых и подчинённых. Человек, склонившийся над картой, был эталоном постоянного, непрекращающегося действия. Даже находясь в своём дворце, он никогда не расслаблялся: стремление распространить себя везде было смыслом его жизни.
Могло показаться, что он глубоко погружен в раздумья, но в действительности его терзала одна мысль — не осталось больше земель, которые можно завоевать. К такому повороту событий он не был готов. Ситуация казалась безвыходной, а этот человек привык находить выход из самых запутанных и безнадёжных ситуаций. На севере ещё осталась кучка несмирившихся племён, но уже через пару месяцев все эти недоноски будут поголовно вырезаны. Неповиновение всегда пресекалось — это закон. Но что дальше, что он будет делать потом? От бессилия он уже хотел наброситься на карту и разорвать её в клочья, как будто она была виновна в его несчастьях. В этот самый момент тяжёлая дверь открылась, и в проёме показался его верный военачальник, его правая рука и опора. Этот всегда уверенный в себе храбрый воин сейчас явно был в замешательстве.
— В столице появился человек, — последовала странная пауза, — Говорят, что он... святой. Говорят, что он может войти, куда захочет. Все принимают его и служат ему. Никто не знает, откуда он, но высшие священники пришли ему поклониться.
Нельзя было не заметить волнения в голосе бесстрашного воина.
Царя явно заинтересовала эта новость. Он смотрел на своего подчинённого и ждал. Если он об этом говорит, значит, это действительно важно.
— Час назад он появился на площади и теперь идёт ко дворцу, — тем временем продолжал военачальник, — За ним идут люди. Они просто идут, как овцы, их уже целая армия, и все они направляются сюда.
Известие о передвижении больших масс, похожих на армию, подействовало на царя, как целебный бальзам на израненную душу. Он пообещал себе лично зарубить пару десятков глупых крестьян в случае бунта и неповиновения. Было принято решение встретить всю процессию на главной площади во всеоружии. Мгновенная реакция на события всегда была коньком правителя, он никогда не отдавал инициативу в руки противника.
Вскоре все придворные были в курсе событий. И вот уже вскоре многочисленная толпа собралась на главной площади. С одной стороны — придворная знать, любопытно выглядывавшая из-за воинских шеренг, с другой — горожане, обступившие невзрачного старца с посохом в оборванной одежде странника.
Рассмотрев эту странную процессию, царь нахмурился. Когда воины расступились, и монарх вышел к народу, люди поспешили тут же встать на колени, преклонив головы. Зрелище было впечатляющим: как будто волна силы, исходящая от этого человека, склоняла людей, заставляя быть покорными и смиренными. Но старец и не думал шелохнуться. Он просто стоял, не пытаясь выразить ни покорности, ни смирения, как будто разницы между ним и правителем мира не существовало.
По толпе начал разбегаться тихий ропот. Несколько солдат из личной охраны монарха повернулись к нему, положив ладони на рукоятки клинков. В их глазах читалось недоумение. Старец смотрел на них, словно наблюдая за маленькими детьми, играющими в песочнице. Его лицо выражало спокойствие. В нём не было признаков страха или какого-либо волнения. И если от правителя шла мощная, покоряющая волна силы, то от старца исходило необъяснимое состояние покоя. Никто из присутствующих не понимал, что происходит. Простые люди чувствовали радость в своих душах. Придворная знать была охвачена любопытством. Воины были озабочены тем, что их руки на мечах, всегда твёрдые и быстрые, ослабли, а сердца окутала непривычная дымка сомнений. Для царя, в свою очередь, было понятно одно — ему бросили вызов.
Правитель устремил свой огненный взор прямо в глаза старца. Во взгляде монарха можно было увидеть бесконечные сражения, победы, жёсткую власть, страдания всех непокорных и сломленных его невероятной волей людей. Не было человека, которого этот взгляд не повергал бы в ужас. Но глаза старца выражали непоколебимый покой и безмятежность. Казалось, что если царь прикажет отрубить ему голову, выражение его лица вряд ли изменится. И тут царя осенило: этот невинный человек просто не понимает!
— Посмотри, странник! — сказал он, обводя рукой окружающее пространство. — Все эти земли, вплоть до горизонта и скрытые за ним, принадлежат мне. Все люди, живущие на этой земле – мои верные рабы. Моя власть абсолютна, нет ничего невозможного для меня. Слава о тебе летит впереди тебя, но неужели ты пришёл для того, чтобы перед лицом моих слуг выразить мне неуважение?
Не говоря ни слова, старец опустился на колени и прикоснулся лбом к пыльным камням у ног правителя. Он сделал это с таким смирением, что ни у кого не осталось сомнений в его покорности. Увидев это, царь несказанно обрадовался: ещё одна неожиданная победа. Лицо старца нисколько не изменилось, он всё так же внимательно смотрел на монарха.
— Многие достойные люди приходят ко мне за помощью, и я не отказываю, — сказал правитель, – Ты мудрый человек, проси, чего хочешь, и ты получишь.
Вторым выдающимся качеством царя, после непобедимой воли, была щедрость. Он любил делиться своим богатством, и никто не мог упрекнуть его в жадности. Сложно представить, сколько людей, окружающих этого странного старца, хотело бы оказаться сейчас на его месте. Ещё сложнее представить, сколько этого не хотело. Момент исполнения мечты наяву — ведь правитель мог одарить всем, чем угодно. Все затихли, непроизвольно вытягивая шеи и наклоняясь вперёд. Никто не хотел пропустить ни единого слова.
— Я хочу, чтобы ты поклонился мне, — как гром среди ясного неба, прозвучало в голове каждого человека, стоящего на площади, —Ты сказал, что для тебя нет ничего невозможного.
Правитель ожидал всего, но такого он даже представить себе не мог. Воспользовавшись его милостью, этот пришелец поставил его в безвыходное положение перед всеми. То, что монарх не может поклониться бродяге, совершенно очевидно. Но если он этого не сделает, он не выполнит своего обещания. Да он просто смеётся над ним! Смеётся перед всеми! В его собственном доме!
Правитель обвёл толпу взглядом, в котором выражалась невероятная ярость. В гробовой тишине, воцарившейся в этот момент, слышалось его тяжёлое дыхание. Горожане, дрожа от страха, проклинали тот час, когда они сюда пришли. Казалось, что своими словами старец подписал всем смертный приговор. Никто не мог чувствовать себя в безопасности, но хуже всего приходилось бесстрашному военачальнику. Рука, сжимающая рукоять клинка, предательски дрожала. Он прекрасно понимал, что на глазах у всех должен будет совершить жестокую казнь. Он даже не хотел думать, во что может превратиться его жизнь после убийства святого человека. А в том, что этот старец не мог быть обычным человеком, он давно не сомневался. Но другого выхода не было, и он просто ждал неизбежного.
Приняв страшное решение, правитель посмотрел на старца. Судьба этого несчастного человека была понятна каждому.
— Неужели ты думаешь, что ты выше меня? Здесь, на земле, я — Бог! – власть в голосе царя не оставляла ни единого сомнения. — От моей воли зависят жизни всех людей, и твоя в том числе, несчастный! Сейчас ты это поймешь! — в этот момент правитель представлял собой воплощение разгневанного божества.
Старец тихо, но внятно произнёс воистину страшные слова:
— Ты — раб!
Правитель, как разъярённый тигр, ринулся к страннику. Вся дикая ярость монарха скопилась в остром клинке его меча, цель которого была понятна каждому — голова безумного старца. Неожиданно между правителем и его жертвой возник военачальник. Его меч покоился в ножнах, но своим телом он защищал старца, его лицо выражало мольбу о пощаде.
Какая пощада?! Клинок без колебаний вошёл в грудь отважного воина, и верный слуга рухнул к ногам любимого правителя. Но что это? На его место встал какой-то простолюдин из толпы. В действиях этого человека не было агрессии. Но он стоял на пути. На пути у великого правителя! Яростный меч быстро оборвал жизнь несчастного. Дальше всё происходило как в страшном, вязком сне. Люди из толпы, сменяя погибших, становились между старцем и обезумевшим от ярости правителем, разившим всех подряд своим окровавленным мечом. Он не успевал вытащить клинок из поверженного тела, как перед ним вырастала новая жертва. Люди шли на смерть спокойно, как покорные овцы на заклание. Из состояния кровавого безумия правителя вывели слова старца:
— Ты хорошо умеешь убивать. Ты делал это тысячи раз. Тебе это ещё интересно?
Правитель в замешательстве остановился. Его рука непроизвольно опустилась. Он стоял в растерянности, тяжело дыша и утирая брызги крови. Первый раз в жизни великий правитель не знал, что делать дальше. Первый раз в жизни из его уст вырвался вопрос, на который он не знал ответа заранее.
— Зачем ты пришёл? — великий покоритель народов, неустрашимый воин, повелитель многих тысяч подданных стоял перед странником и больше жизни жаждал ответа на свой вопрос.
— Я пришёл освободить тебя от рабства. Твоя душа томится в узах собственных страстей и безграничных желаний. Ты — раб твоего положения. Ты — правитель, и скован цепями зависимости от придворной знати и воинов. Если ты будешь вести себя не так, как должно великому царю, тебе не будут подчиняться. Тогда ты не сможешь удовлетворить свои прихоти. Ты — раб, но ты — сильный человек и можешь стать свободным.
— Что же мне делать? — прошептал правитель.
— Сделай то, что никогда не делал. Ты многих убил, но воскресил ли ты кого-нибудь к жизни?
Старец встал на колени перед одним из поверженных тел и прикоснулся к убитому. Через мгновение человек ожил, зашевелился. Это было чудо! Многие из толпы упали на колени, другие что-то кричали друг другу. Произошло всеобщее волнение. Медленно, но уверенно в сознание правителя проникла чудовищная мысль: он со всеми своими победами, завоёванными землями, подданными, со своей властью и богатством, он — просто ребёнок! Ребёнок по сравнению с тем, кто стоял перед ним.
—Ты действительно святой. Верни мне друга, моего преданного воина. Я убил его в слепой ярости.
— Сделай это сам!
— Это невозможно. Я не святой.
— Делай всё, как делал я.
Правитель встал на колени, прикоснулся к телу своего военачальника, которого только что поразил своей же рукой. Ничего не произошло. С немой мольбой взглянул он на стоявшего рядом старца. Глаза того излучали уверенное спокойствие и доброту, этот взгляд буквально заражал того, кто с ним соприкасался. Правитель, почувствовал, как волны тёплой энергии заскользили по его телу, передаваясь убитому другу. И – о, чудо – спустя мгновение тот открыл глаза. 
—Ты опустился на колени. Мир не рухнул. Но встал убитый тобой, — произнёс старец.
Правитель был охвачен совершенно новым для него чувством радости. Радости от того, что человек вернулся из лона смерти, куда он посылал тысячи и тысячи людей, испытывая тогда совсем другую радость. Когда правитель вынырнул из водоворота неведомых доселе ему ощущений, старца уже не было. Толпа людей ушла с ним. Придворная знать быстро исчезла из поля зрения своенравного правителя, не понимая, чего можно ожидать в следующую минуту, ведь царь обнимал преданного ему и верного, но всё же слугу.
Несколько месяцев подряд после встречи царь мудро и толково готовил старшего сына к управлению империей. На одной из царских охот великий правитель исчез. Поиски не увенчались успехом. На престол взошёл его наследник.
Через несколько лет с окраин государства потекли слухи о некоем знахаре, который творит чудеса. Говорили, что охотнее всего он исцелял воинов, получивших раны в сражениях. При этом совершал странный ритуал — становился на колени перед пришедшим за исцелением и что-то шептал. Некоторые утверждали, что они слышали просьбу знахаря о прощении.

 

Опять об этом... 18+

Стадии рождения осознания