Служивый. Залёт №1.

                            Миру – Мир + Солдату – ДМБль!!!

Прочитал, подумал, вспомнилось. Как говорится: «Гражданку» вспоминаешь два года, а службу в армии – всю жизнь! Теперь я представляю, что чувствуют родители призывников и уже солдат. Пока те (кушают от пуза и спят днём, как в детском саду). Надеюсь хоть потом – то правду рассказывают?. Конечно рассказывают! В первую очередь своим друзьям, ведь друзья должны знать, как их товарищ проходил срочную службу. Там весело, потому и хохочут дембеля.

 Так расшифровывается слово «СЛУЖБА»….

С амым

Л учшим

У роком

Ж изни

Б ыла

А рмия

А ещё говорят: «Кто в армии служил, тот в цирке не смеётся!»

Помню свои долгожданные проводы в 1988 году, в ночь на 1 – е декабря. Народу было человек 30. Попили, поели, повеселились от души! Один приятель (звали его Зарик) пошёл провожать девушку до дома и нарвался на такие же проводы. Девушка та была невестой нашего друга Али, который уже полгода служил, она его дождалась и они поженились. Подрались, а вернее побили кореша во дворе этой невесты, но девушку он проводил. Вернулся с фингалом на весь анфас. Сказал, что сам разберётся, дабы не омрачать мои проводы. Его «раненного» положили спать. Сами продолжили веселиться. Компания у нас была очень дружная и без меры хулиганская. Тот приятель, который с фингалом,  был дважды судим по малолетке и через год после проводов получил срок 11 лет «строгого», за убийство. Я вспомнил именно этот случай потому, что соседи провожали Серёгу Пугача. С ним мы позже подружились в войсках. А вернее сказать в «учебке», в Грузии, куда приехали 8 декабря 1988 года. У меня есть песня, называется «Служивый». В ней я коснулся этой темы. Призывной пункт Алатауского района города Алма – Ата встретил нас распростёртыми руками. Надежды похмелиться уже не было никакой и дух патриотического марша «Прощание Славянки», застилал глаза слезами наших матерей. Друзья с подругами на кураже допивали спиртное. Обстановка располагала к длительному расставанию с бесшабашной, молодецкой житухой.  Ведь больше года, после окончания «десятилетки» я работал на близлежащем заводе, зарабатывал, получал и не в чём себе не отказывал. В армию уходил, как на очередной праздник жизни!

В рупор прозвучала первая команда: «Призывники заходят, предъявляя повестки!»  В калитку Военкомата просочилось человек 70 - 90. Потому как вывозили нашу команду на двух Икарусах. Предварительно посчитав и «прошмонав» призывников. Привезли на другой конец города в Октябрьский райвоенкомат, который являлся центральным распределительным пунктом призывников, тогда ещё (миллионного города и всей области) Столицы Каз ССР города Алма – Ата. И вот уже вторые ворота с красными звёздами открылись перед ватагой пацанов с нашего района. Двор там побольше, забор повыше.  Здание похожее на общежитие АХБК (Алма – Атинский  Хлопчато - Бумажный Комбинат), ну или «ЦПХа», как мы его называли.

Сегодня 1 апреля 2013  года. Сквозь призму лет ещё раз взгляну на свою наглую физиономию и вспомню те счастливые дни. Дни, месяцы и годы моего пребывания в рядах вооружённых сил СА. Попробую дописать в стиле "солдатской байки". Нет, не в коем случае не приукрашая, а наоборот сглаживая острые  углы. Одно могу сказать сейчас - не жалею! Хоть и поседел и много чего повидал за время службы в «КЗакВО». Замечу, что для меня проза – это как для нумизмата филателИя, как для гитариста – гармонИя. Но день сегодня располагает….. итак.

Залёт №1

Расположившись под навесом на улице, я и ещё человек 150 ждали команду на построение. Дабы вписали наши славные имена, фамилии и «поганялова» в ряды воинов СА. День с утра был погожим,  обыкновенным 1 – м декабря 1988 года. Было тепло и ни что не предвещало глобальных катаклизмов. Громкими окриками вызывались группы новобранцев на плац. Строились, как учили в школе, услышав свою фамилию говорили:  «Я», расходились  и снова располагались под навесом. Но уже не все, кого – то забирали «покупатели» разных родов войск. Наша команда №111 облюбовавшая крайние лавочки под навесом безмятежно ждала своего построения. По ходу пьесы, народишко присматривался друг к другу и думал, о чём – то, о своём. Неподалёку, где – то слышался смех и до боли знакомая история про скорую помощь. Ещё на приписной комиссии, бродя «голожопыми» по коридорам военкомата я слышал эту трогательную историю из уст одного призывника. Поворачиваюсь – он бедолага! Почему бедолага?! – потом расскажу. Из знакомых один Юрка и то  «посаламкались» по дороге в «октябрьский». Но рыбак рыбака, как говорится…. Пошли с ним прогуляться по территории, заодно и отлить. Туалет стоял в дальнем углу, как и положено сортиру на улице. Закурив ещё по сигарете после облегчения мы стояли не подалёку от высокого бетонного забора и о чём – то говорили с Юркой. Как вдруг услышали глухой (как упавший со второго этажа мешок картошки) звук и «звяк»!!! Оглянувшись на звук увидели лежащее тело вниз лицом, а «звяком» оказалась одна из разбитых бутылок водки, горлышко которой в руке держал будущий воин. Повернув его на спину я не сразу узнал соседа и почти одноклассника, того самого Серёгу Пугача! Из – за забора послышалось: «Серёга, ты живой?!». Серёга от удара оземь, чуть потерялся, но быстро стал приходить в себя.  Поднимая его мы поняли, что Пугач бухой в доску. Не теряя самообладания он ответил: «Да живой я, живой!.. Только один флакон разбился… с.шука!».  Вскоре мы услышали ещё один глухой звук, но потише. Это приземлился баул Пугача.  Вид у Пугача был не очень, да и состояние оставляло желать лучшего. Лучшее не заставило себя долго ждать. Во мне он признал знакомого и протянул бутылку водки со словами: «Держи братуха!». Вскоре мы ввели его в курс дела, где он и зачем здесь приземлился. Пузырь водки тоже не долго грелся в моих руках, вскоре мы его приговорили, вдвоём с Юркой. Пугача, как раненного командира дотащили до лавочки под навесом и уложили на баулы поспать. А тут и построение объявили для нашей команды. Растолкав «раненного командира», мы всё – таки влились в строй, где – то с краю. Перекличка по фамильно: -(  «Пугачёв!, Пугачёв……!». Юрка выкрикнул: «Здесь!». Пугач в это время зависал между мной и Юркой, подхваченный с обоих сторон. Офицер посмотрел в нашу сторону  и прокричал: - «Пугачёв! Надо отвечать – Я!». Пугач ответил, через слюнявую губу: «Головка ты от х..я».  Сказал не громко, но рядом стоящие услышали и «заржали». Нас, что говорится выкупили. Как написано на монументе наших земляков «Пафиловцев» :………..отступать некуда, позади Москва!».  Офицер взял нас «на карандаш», приказав двум солдатикам, пристроить нас в «наряд по кухне» после ужина. Много было нами услышано разных изречений, далеко нам пока не понятных. Но видимо по армейски складных. И ещё сказал, что команда наша, завтра спозаранку  отправляется на вокзал, а ночевать мы будем в здании похожем на ЦПХа. До ужина время пролетело быстро. Опять построили, посчитали и завели в здание. Там мы сняли свои фуфайки и повесив их на вешалки пошли ужинать. Поужинав (после мамкиных пирожков, не очень – то и хотелось) вернулись к вешалкам, чтобы забрать свои «фуфаны» и баулы с провиантом. Юрка замешкался у вешалки. Оказалось, что фуфан его угнали. И пришлось ему надеть старенькую, выцветшую телогрейку, да ещё с пуговицами на левую сторону. Благо мы не последние пришли на ужин. Юрка так – же «обменял» старую телогрейку  и пришёл в новом фуфане.  Пугач к тому времени уже уснул на безразмерно – длинном топчане, оббитом дермантином.  Проспал до утра, пропустив много интересного, случившегося в эту ночь. В тусклом свете лампочек «Ильича» многие ещё не спали, валялись, как тюлени на длинном, двухэтажном топчане. Где – то на втором ярусе лился рассказ водителя скорой помощи  о том, как его любили медсёстры. О любовных подвигах водителя – профессионала и гонках по «встречке» на собственной «шохе» от ментов. Рассказик тот я знал наизусть и слушать его уже было невмоготу. Мы с Юркой тоже потихоньку болтали, об общих знакомых с района и общих увлечениях. Юра с досадой поведал мне, что в его «фуфане» был зашит план.  Я и не сомневался в его порядочности, потому как с собой план не стал брать, но трёх литровую банку с отборной махоркой прикопал в подвале дома, на районе. Тогда мы втроём прикопали по такой банке. Зарик, Мишаня и я. Дури было, что в нас, что у нас - хоть отбавляй. К ней мы ещё вернёмся, куда ж без неё пацанам. Чуть позже в проходе, перед топчаном появились двое солдатиков, тех, что собирались нас пристроить в наряд по кухне.  Чувствуя себя очень уверенно они выкрикивая наши фамилии прошли по коридору.  Мы не спали и естественно откликнулись. Не откликнулся спящий Пугач. Солдатики в не очень вежливой форме речи предложили нам пройти с ними. Выглядело это примерно так: «Подъём духи! Э…буди третьего! Ща мы вас научим родину любить и дедушек уважать».  Пугача будить не стали, сославшись на его усталость. В кубрике стояла гробовая тишина. Про «дедушек» я был наслышан от приятелей, которые уже отслужили и травили байки на районе. Зная их и их подвиги в нашем «Махаля», мне стало страшновато. Те бы точно разбираться не стали, сначала в «торец» за неправильный «базар», а потом уж как получится. Я к тому, что так у нас не разговаривают, ну если только с «чертями». В  коридоре, при ясном свете было хорошо видно фигуры впереди идущих солдатиков. Пухленькие и тостожопенькие солдатики  провели нас на кухню. Обернулись и в своих речах про ратную службу, стали нагонять на нас жути, или как сейчас говорят «кошмарить». В итоге высказав речь и поставив задачу ушли, обещая вернуться. Мы с Юркой не смотрели друг на друга, смотрели по сторонам, а вокруг на столах лежали немытые тарелки. Горы немытых тарелок! В обеденном зале «шуршали» несколько человек, кто – то мыл полы, а кто – то протирал столы.  Я повернулся к Юрке и в его глазах прочёл, то о чём хотел ему сказать. Конопатое  лицо моего кореша было пропитано угрожающей гримасой. В его глаза я посмотрел, как в зеркало. Мы поняли друг друга и пошли в кубрик.  Лежали молча, и никто не хотел говорить. Через несколько минут вошли солдатики.  Опять подняли «гнилой базар», всё это на публике слушалось и воспринималось молча. Молча мы встали с топчана уже обутые. Юра был не разговорчив, он сходу начал бить одного «дедушку». Я взялся за другого, автоматически свалив того с ног. Свалить в партер, а тем более такого рыхлого, для меня не составляло труда.  Но опасение за его кости были. В такие минуты уже ничего не страшно, уже многое за чертой обороны и инстинкта самосохранения. Как обычно всё происходит в считанные минуты, нас разняли. Потрёпанные солдатики ещё пытались угрожать, но я их уже не слышал. Я посмотрел на Юрку - он в норме. Рядом стояли уже примелькавшиеся лица с соседних лавочек. Время было позднее и мы все расползлись по местам. И только один звук слышался в кубрике – это храпел Пугач.

Разбудили нас рано, было около пяти часов утра.  Ни свет, ни заря построили на плацу, как всегда лицом к зданию похожем на ЦПХа. А с неба падал первый снег, крупными хлопьями он застилал всё вокруг.  Перед нами стоял мичман и вёл перекличку.  Потом он торжественно крикнул: «Команда штоодиннадцАТАЯ! – направо!! На вокзалллл, шагоммм АРШ!!».  В тот момент я вспоминал всё, что мог вспомнить из своей не длинной, бесшабашной жизни. С полумрака небес валил, как сдуревший снег и я отчётливо понимал, что вернусь я сюда не скоро. Даже дату назначил. Почему – то выбрал длинный срок, аж десять лет. Да, да так и загадал, правда с большим вопросом: «Где, с кем и что я буду делать ровно через десять лет???». До ж/д вокзала «Алма – Ата - 1» мы дошли меньше чем  за час. По дороге кто – то спросил мичмана, на счёт того, где нам предстоит проходить службу. И бравый мичман в бескозырке «Тихоокеанский флот»,  зашёлся сагой об атомных подводных лодках. И о том, что он специально приехал за нами с севера. И что ждёт нас трёхлетняя служба в рядах ВМФ на Дальнем Востоке. Вспомнил я тогда свой родной завод по изготовлению пластмассовых изделий и Витьку из соседнего цеха. Он там появился в одно время со мной, только я из школы, а он из ВМФ пришёл и устроился на работу.  Я в цеху на прессмашинах устанавливал нужные для производства прессформы, менял их, отвозил на ремонт к бригадиру, в общем слесарил по первому разряду. Но это в начале, потом повысил разряд и познакомился со всеми работниками нашего цеха. В цеху всегда было жарко и Витька работал в тельняшке, на плече у него была красивая наколка – всплывающая подводная лодка на фоне стяга ВФМ и цифры (годы службы). Вспомнил и рассказ о пожаре в аккомуляторном отсеке, где их задраили. Витька мне рассказывал всё до мелочей, я уж и не помню подробности. Главное всё обошлось и он вернулся домой. Потом вспомнил другого приятеля по работе, он тоже носил тельник под робой. Олег был не разговорчив и с ним я мало общался, да и станок его выпускал только полиэтиленовые пакеты. Там мне менять было нечего.  Он всегда сидел на рабочем месте и я не сразу заметил, что у него нет одной ноги. Потом бригадир рассказал мне, что Олег служил в Афгане. Так мы и дошли до перрона, где снова пофамильная поверка (тогда я ещё думал ПРОВЕРКА) и погрузка в плацкартный вагон. В середине вагона мы втроём: я, Пугач и Юрка бросили якоря на нижних полках.  Кому не хватило места внизу, лезли на третью полку, вагон был забит под завязку. Опять, те - же лица с лавочек из под навеса, ставшие уже родными, но до сих пор не знакомые. В вагоне появился «старлей», которому нашу команду по описи передал мичман. Старлей пробежался по вагону, что – то нам рассказывал о правилах поведения в пути следования до воинской части. Поезд тронулся и как обычно на столик стали вытаскивать продукты, чтобы перекусить и поближе познакомиться. Один не торопился доставать свой «сидор», его звали Мухит, а потом  его окрестили Муха. Как выяснилось у него угнали баул с провиантом, под тем самым навесом, пока он мух ловил. Но оставлять товарища голодным и без курева, никто не собирался. Муха подтянулся к столику и угостился, как все. Собирались не долго, все девять человек «посаламкались», представились и преступили к трапезе. Рядом такая же картина, по девять человек знакомятся и принимают пищу. Еды навалом, аппетиты хорошие, аж за ушами трещит. И тут Пугач промолвил: «Как бы сейчас тот флакон пригодился…». Тяжело вздохнув он сказал спасибо за угощения и в глазах его появилась грусть. Похоже только сейчас он стал приходить в себя и осознавать, что с побитой физиономией (которая болит) едет далеко от дома. Напротив него сидел Серёга, в последствии мы все станем друзьями, как говорится: - не разлей вода. Серёга крепкий  пацан, уже с усами, всегда в бодром расположении духа. Это я заметил ещё в районном – первом военкомате. Он  там и здесь общался с Бурликом. Тот тоже Сергей, но чтобы их не путать, буду называть его «погонялово», тем более, что мы так его и звали. И тут кульминационный момент. Серёга говорит Пугачу: «А хочешь браток похмелиться?». В ответ: «А есть чо???».  Серёга достаёт из под свитера грелку, а в ней самогонка! Как потом оказалось первач. Первые сто грамм Пугач выпил, посинел (хотя его лицо и так было синим)  и «закатился» в безвоздушном пространстве. Я сидел рядом и стал его хлопать по спине ладошкой. Он выкатив глаза промычал: « БООльНООО!».  Но придя в себя, по рекомендации Бурлика, чем то закусил и успокоился. Отобедавшие стали рассасываться по полкам. За столиком остались: Муха, Бурлик, Серёга, Юрка, Пугач и Валоха – тобиш я. Накатив по сто грамм первача за знакомство, мы пошли в тамбур покурить. Там уже топор можно было вешать, от дыма. И дым – то был не простой, хороший был, знатный дым. В тамбуре стояли трое из соседского купе. Я их  сфотографировал ещё ночью, когда они в драку за нас вмешались. Пацанов видно сразу, мы поприветствовали друг друга и скурили ещё оду, предложенную  ими трубку мира. Рома, Игорь и Кайрат были с одного района и видимо успели познакомиться, а может и знались раньше. Как Бурлик  с Серёгой, те учились вместе в ГПТУ. Бурлик уже был женат и ждал второго ребёнка. Надеялся, что в скором будущем его отправят домой. Была раньше такая тема: с двумя детьми в армию не брали. Но не знал Бурлик, что если взяли, то уже не выпускали до дембеля. Но это и другое по ходу пьесы. А сейчас мы пригласили новых друзей за наш скромный дастархан. И самогоночка уже наливается по кружечкам. Всем весело и интересно путешествуется, только куда? Этот вопрос не заставил себя долго ждать. На горизонте появился старлей. Приглашённый за стол он присел с нами, видимо из вежливости, а скорее всего он сразу понял нашу «волну», старлей не стал запираться. Он решил поиграть с нами в партизанов. На вопрос: куда мы едем? -  он стал уклончиво уворачиваться и задавать встречные вопросы.  Сразу стало понятно, что он тоже заквашенный. Но разговорился в своей манере. Мол, видите я в фуражке и кителе….. а на улице зима………значит я с югов приехал.  Покупатель с югов и едем мы на юг……на петлицах танки……… неужели «Отар»???  Там у меня друг служит в танкистах.  Летом Хохол приезжал в отпуск на пару дней. Так мы уржались над ним. Сидим, курим  в тени дерева на районе, спиной к подъезду Хохла. Ни сном, ни духом про его приезд. И вспоминаем про него, мол вот Хохол уже пол года служит в Отаре, танкист….   Вспоминаем его проводы, как насинячились, как проводили его. И тут мимо нас, строевым шагом в сапогах, х\б и панаме … нас не замечая. Двигается Хохол! Мы его сразу тоже не узнали. Встреча была незабываемой. Оказалось. Что он вырулил себе командировку в родные края. Затарился подарками для командиров и уехал через пару дней. А наш старлей тем временем узнал, что Юрка механизатор. Он действительно учился на бульдозериста и рассказал об этом нашему покупателю.  И тут же друг Юрий был «зачислен» в Гвардейскую, танковую бригаду – механиком – водителем. Наливать старлею мы больше не стали, потому как, нас он не брал в танкисты, он вскоре покинул наш кубрик и надолго. Близился к вечеру первый день нашего турне по просторам необъятной Родины. Многие из нашего вагона, никогда так далеко и так надолго, не покидали свой дом без родителей.  За окном расстилалась казахстанская степь с её величественными просторами.