Марк Исаевич старел. И, с каждым годом, все сильнее и сильнее, терял интерес не только к чтению, но и даже и к своему любимому телевизору, который заменял ему целый мир. Кто-нибудь, опираясь на последнее, назвал бы Марка Исаевича глупым, ограниченным человеком, но только не я, поскольку верю и чувствую, что ему были даны иные способы познания окружающего мира, позволяющие ему не носится по странам и континентам и он мог, подобно знаменитому сыщику Ниро Вульфу, вести расследования не выходя из дома.
Сначала, я никак не мог понять, что же происходит с моим старшим другом, а, потом, заметив, как он мнет и трет глаза, понял! Марк Исаевич терял зрение! Мне, носившему с раннего детства очки, его было не понять. За свою жизнь я так привык к ним, что они стали моей неотъемлемой частью. Нет, нет - не костюма, а, именно, моего тела. Я могу выйти на улицу без шляпы, без штанов, нагишом, в конце концов, не почувствовав себя неловко. Но выйти на улицу без очков, точно также, как выйти без ног, я уже не способен. Марк Исаевич, напротив, с юности отличался отменным зрением, но вот наступила пора, когда с этим пришлось распрощаться. А он - не хотел. Не хотел и все. Вот такой уж был он упорный. Другой бы купил себе очки и жил припеваючи, но только не он. Насколько я понял, его одолевала старческая дальнозоркость, поскольку стул, с которого он смотрел телевизор, мало-помалу, отъезжал в противоположный угол комнаты, а книгу, которую он взял, как-то раз в руки, чтобы прочесть мне чью-то цитату, держал на сильно вытянутой руке. В его доме появилось радио!
И чтобы хоть как-то компенсировать этот свой недостаток, Марк Исаевич стал больше слушать, а, следовательно, больше общаться. Начал подольше задерживаться на лавочке перед подъездом, покуривая, одну за другой, свои любимые сигареты «Стюардесса». Чаще обращался к людям с вопросами - чего раньше за ним никогда не водилось. Короче - вливался в социум. Окружающие заговорили, что он наконец-то «вылез из своей ракушки», помягчал, подобрел, стал «нашим». И никто не знал, что всему причиной - ухудшившееся зрение.
Я, уяснив это, стал больше рассказывать Марку Исаевичу, чем слушать его. Мы, с этой поры, как бы поменялись местами. Он, из рассказчика, превратился в слушателя, я же, наоборот, из слушателя стал рассказчиком. И, скажу без прикрас, что неплохо справлялся со своим новым амплуа.
Однажды, я не просто вошел, а, не побоюсь этого слова, ворвался в комнату к Марку Исаевичу, настолько велико было мое желание поделится своими мыслями с ним.
- Какой же муторный у нас язык! - с порога выкрикнул я. - Сплошное мучение!
- Что это с вами? - спокойно ответствовал Марк Исаевич, вместо привычного «здравствуйте вам». - Запутались в родной речи? Написали с ошибкой? Не волнуйтесь - никто и не заметит... - и, сделав значительную паузу, добавил нараспев - А... я... неправ... вы битый час копались в словарях, чтобы написать правильно и вас это утомило и, соответственно, разозлило. Я прав?
- Нет!
- Нет? Ну, если я становлюсь неправ, то мир точно перевернулся - с улыбкой произнес Марк Исаевич - Выкладывайте!
- У меня приятель - переводчик - начал я - он - индус из Бенгали, его родной язык английский, а русский - второй родной, поскольку он давно женат на русской, к слову - не знающей ни бельмеса по английски, да и живет здесь уже долго. Короче, он приносит ко мне печатать свои переводы. И вот, в сегодняшней рукописи, я обнаружил и исправил, прямо на его глазах, слово «поросенки», что привело его в жуткое смятение. Он воспринял эту ошибку, как удар по профессионализму, по собственному самолюбию. Я, как мог, старался его успокоить, показывая на разных примерах сложность русского языка. Но успокоить его мне так и не удалось, зато сам я задумался - черт побери, сколько же в нашем языке исключений из правил! Ужас! Зачем тогда, вообще, правила? Правила, которые, по большей части, не соблюдаются. Все эти исключения надо запоминать и только запоминать, зазубривать. Их нельзя понять, объяснить, систематизировать, а можно только заучить. Русский язык, в отличие от самих русских, какой-то непокорный, шальной, неуправляемый...
- Неисповедимый - вставил наконец свое слово Марк Исаевич - вы еще скажите - такой же бестолковый, как и сам народ.
- Сказал бы, если бы вы не опередили!
- В России, мой друг, никогда не было, ни конституции, ни закона, было одно лишь Самодержавие - власть без узды. Что хочу - то и ворочу. Вот так же и русский язык развивался не по закону, а по чьей-то прихоти. Я не лингвист, но мне почему-то кажется, что здесь не язык создавался по правилам, а правила притягивали к готовому языку.
Когда, в петровскую эпоху, сообразили, что мы тоже не хуже многих, то, естественно, решили написать не только учебник математики, но и грамматику. Я помню, что первую «Математику»написал Магницкий, кто написал первую грамматику я не знаю, но почти уверен, что этим занимались, к сожалению, не русские, а иностранцы, поскольку ученых людей в те годы среди русских почти не было. Не пропустив наш язык через душу, они подошли к нему по-простецки, без долгих размышлений. Есть язык - должны быть правила - решили они, послушали речь царей, попов и бояр, забыв о том, что даже большой город - это не народ, а следовательно, то, что они слышали - не есть язык. Когда появились школы, грамматику пришлось доработать. Доработали раз, второй, третий и, в конце концов, раздолбали ее в пух и прах. Кстати, - воскликнул Марк Исаевич и в глазах его, как всегда, загорелся лукавый огонек - у меня есть предположение, почему русский язык такой непокорный.
- Хм-м-м-м - протянул я, не зная, что и ответить.
- Все очень просто - продолжил свою мысль Марк Исаевич - в нем много гласных, он музыкальный, певучий и, опирается не на написание, а на произношение. Русские люди во все века были, по большей части, неграмотны и их волновало удобство речи, а не письма - в этом вся причина. Вспомните, как Пушкин боролся за свои «домы». Кот - коты, пес - псы, дом - домы. Но, Володя, вслушайтесь, - псы, коты, домы... Это «Ы», собственно, и есть твердый знак, знак ограницивающий, не дающий простора. И правильно! Кот - маленький, пес - маленький, даже если он большой. Но дом-то он - огромный. А много домов - это, вообще, колоссаль! А тут «Ы»! Произнесите «домы».
- Поняли! - воскликнул Марк Исаевич - Потянули! Вот-вот, в этой конечной «А» - объем, простор и размах, то чего нет и не может быть в букве «Ы». Поэтому мы, плюя на Пушкина, произносим «дома», мучаясь в ударениях «домА» и «дОма», хотя, если бы жили по правилам и говорили «домы» такого бы не происходило. Но вот такой уж народ - любит красивое словцо...
Он - пес, она собака, а дети их - щенки... - уныло проговорил я и добавил - он - кот, она - кошка, дети их - котята. - Вздохнул и, как будто бы выплюнул - Бред!
- Как вам сказать - продолжил мою речь Марк Исаевич - С одной стороны, - бред - полностью согласен. Но, как у любой медали, у этого тоже есть еще одна сторона. Оборотная. И очень важная для нас - здесь он заговорщицки понизил голос, добавив, - образованных людей.
- Чем? - не понял я - Тем, что учить приходится много.
- Да, да, да - радостно воскликнул Марк Исаевич. - Именно этим. Этот язык нельзя понять, его можно только запомнить, а, значит, требуется много и, самое важное, вдумчиво читать. Именно вдумчиво, а не так, как читают в автобусе или метро. Мне, зачастую, кажется, что они не читают, а, как говорили мы в детстве - «зырят в книгу». Ведь я грамотный не потому, что учил в школе русский язык, а потому, что много читал. Читаешь-читаешь-читаешь и невольно-непроизвольно, запоминаешь КАК написаны слова.
Правил никогда не бывает много - математику проходили - таблица умножения - вот и вся арифметика. Такое запомнит любой. Исключений в русском языке - намного больше. Тут уже любой не выучит. Не верите - проведите эксперимент - заставьте первого встречного, как говорят буржуи MOS (man on the street), сосчитать, там плюс, минус, умножить, разделить. В уме не сосчитает, зато на бумажке - только так. А потом заставьте его написать какое-нибудь заковыристое слово. «Будьте здоровы» - например, или «хочешь», только не «пленэр» - такое мало кто сможет написать правильно. Ха-ха-ха! Уверен - каждый третий напишет «будте», каждый шестой «хочеш».
Можно дикаря научить пользоваться ножом и вилкой, не ковыряться в зубах и не плевать на пол. Вышколить, вымуштровать - труда не составит, но грамотность плеткой не вобьешь.
Володя! Русский язык велик! Но не тем, что там говорил про него Тургенев, а тем, что с легкостью позволяет отличить «своих» от «чужих». Действительно образованных от тех, кто понахватался верхушек и дует щеки, прикидываясь грамотеем. У вас впереди долгая жизнь и вы не раз проверите это на практике. Вы меня еще вспомянете, когда меня не станет...
С этими словами, Марк Исаевич как-то неожиданно увял и я, чтобы отвлечь его от грустных мыслей, решил высказать собственное мнение по этому вопросу, тем более, что мне в голову пришла интересная идея.
- А мне кажется, Марк Исаевич, что отметание правил в русском языке связано с извечным стремлением русского народа к свободе, ведь столько лет в крепостной зависимости. Лишь в 1762 году дворян освободили, а народ еще сто лет парился. Петр Первый - говорят - Петр Великий, а вот великим-то оказался Петр Третий!
- Интересная мысль! - поджал губу Марк Исаевич - надо обмозговать...
Но нам не удалось продолжить эту интересную беседу - в это время стукнула дверь - с работы вернулась Алла...
Помочь сайту
Поздравления
