Электропоезд "Кривореньск - Облинь" протяжно свистнул, шустро набрал скорость и исчез за ковыльным курганом. Голоса стихли. Пассажиры разбрелись по двум тропинкам. Одна вела к дачному товариществу "Пламень яблонь", другая к селу Обокрень. Над головой судебного исполнителя Горевалкина шумели акации и пирамидальные тополя.
- Эх, как-то неловко все получилось, опозорился по полной. - Заговорил он вслух, обращаясь не то к деревьям, не то к сбежавшему электропоезду, не то к самому Господу Богу.
В ответ со стороны залива налетел порыв ветра. Шипяще зашумели, кланяясь по сторонам, тополя, зашелестели акации. Горевалкин поправил очки, посмотрел вверх, потом вниз. Вздохнул.
- Ей, мужик, сколько время ? - Раздался голос из глубины белого, крашеного неряшливой рукой строения остановочного пункта.
Оглянувшись, увидел сморщенного старичка в выцветшей до еле уловимой серости рабочей куртке, с лиловым носом и открытым ртом. Окинул его взглядом и отвернулся, не ответив.
- Как все неловко получилось, хорошо хоть та дура, лупатая соседка, Сонька, скандалистка, не заметила моего конфуза, - снова начал гундеть под нос Горевалкин. - А как она на меня уничтожающе смотрела, улыбалась ехидно, щурилась, радовалась моему позору, когда меня, судебного пристава, величину делового мира, экзукировалв вагоне какой-то контролёришка РЖД - "Ваш билетик, гражданин, ваш билетик ! Почему не обилечены ?!" А тому разве объяснишь, что портмоне дома, на пианино забыл. Быдло, а не контролер. Если бы не моя совесть, ни за что не подчинился насилию и не вышел бы здесь.
- Ты что там шепчешь, чудик. Ты больной или глухой ? Время, грю, сколько ? - Снова послышался голос из глубины остановочного пункта.
Горелкина будто ошпарили. Он, снова судорожным движением поправил очки, и сделал несколько неуверенных шагов в сторону сиреневого куста у молодой акации. Спрятался от пугающего голоса за шевелящимися ветками.
Рядом загудело. Напылив, проехала мимо машина по грунтовой дороге за остановочным пунктом. Частички пыли осели на шляпу и белую шведку. Горевалкин попытался отряхнуться.
- Эй ты, чудик, где спрятался? - снова прошелся по нервам тот же голосок.
Горевалкин, отряхиваясь, присел на корточки. Сзади его тронули за плечо:
- Мужик, шо прячешься ? Спрашиваю, сколько времени ? И вообще дай закурить ?
Горевалкин привстал, сжимая в ладони крепко пакет с судебными документами, оглядел деда. Ему показалось, что у остроглазого дедушки были такие же уши как у Соньки, соседки, - похожие на аэродромные локаторы.
- Дед, не скажешь, когда следующая электричка ? - Игнорируя вопросы деда, отвернувшись, спрашивает Горевалкин и нервно, носком туфли бьет о землю чечетку.
Внимательно всмотревшись в Горевалкина, дед почамкал беззубыми челюстями и говорит:
- Да ты вроде не больной... Вахлаватый только, с придурью, и немного на Ваську похож. Слышь, дай закурить. А то мутит шо-то. Бабка недавно выгнала меня з хаты. Вот и брожу тут... По обоссаной остановке. Урны трушу. Она, дура, думает я пропаду без её крышевания. Не согреюсь нигде. А фигушки она не хотела! ( дед скрутил дулю и сует почти в ноздри Горевалкину). Я им всем еще докажу, что прокормлюсь!
Горевалкин испугано отмахивается:
- Фу ты ! Да ну тебя!
И отходит от сиреневого куста в сторону, встав под палящее солнце. Дед семенит за ним. Становится жарко. Синтетическая шведка накаляется и жгёт плечи, лопатки.
Щурясь на солнце, дед смотрит с интересом на Горевалкина, оглядывает его с ног до головы.
- Что-то мне лицо твое знакомо, - говорит он. - Будто вчера тя видел... Не ты ли приезжал с ментами к Кольке Ведёркину отнимать участок ? Тот еще с топором кидался на ментов... на него наручники одели и приковали к соседскому забору. Вот заварушка была ! Вся Обокрень сбежалась. Крику то было ! Рёву ! Мёртвые переворачивались !
Горевалкина передёрнуло.
- Нет, не я... - сдавленно говорит он. - И вообще не курю я. Отстань, батя. Некогда мне. Меня ждут люди на следующей остановке.
Он не соврал. Его действительно ждали встречающие - глава сельской администрации Жуковки Елисовета Петровна Жупелкина, участковый Кутяшкин и еще двое понятых. Ждали его с тем, чтобы идти описывать имущество обанкротившегося рыбака Васёткина, не выплатившему в срок банку «Рыбали» три кредита.
Дед продолжал внимательно разглядывать Горевалкина.
- Ну точно это ты был там ! Ей, ей, ты был ! Не обманешь ! - Ударил он ладошками по ляжкам.- Помню, как ты права качал: "Закон - есть закон !" "Я пришел правосудие вершить ! " А я щас Кольку Ведёркина позову, стой здесь, он там сейчас, под магазином, бухает, пропивает последнее. Он хоть сейчас и без рассудка, но запросто подтвердит мои чистолюбивые предположения. ...Ну, точно ты это ! На твоей же морде написано: " Всех ограблю". ...Эх, на бутылку и курево заработаю ! Ему будет крайне важна встреча с тобой ! Жди нас !
Дед поднимает вверх руки, разворачивается и бегом, махая кулаками, - к магазину. Кричит на ходу:
- Нашёл ! Нашёл ! Эврика !
Горевалкин сообразил быстро, что попался. Надо было сматываться. Он стоял, оглядывался по сторонам, скрипел зубами и лихорадочно высчитывал путь к бегству:
- До следующей остановки ехать на электропоезде десять минут, добежать можно за час, а если в галоп перейти, то за сорок пять. А если поднатужиться и на сверхголоп перейти...
И он побежал. Перескакивая через шпалы, судебный пристав корил себя, что зря он сегодня назначил встречу по исполнению судебного постановления, сел в этот душный, кишащий контролёрами электропоезд, и на кой черт он вообще пошел учиться в юридический !
Помочь сайту
Поздравления
