Пока не требует поэта к священной жертве Аполлон….

        Вот пожаловался один виртуальный знакомый, что иссякло у него вдохновение... Не пишутся стихи, хоть ты тресни! Творческий поиск или такой же криздец? А ведь не так просто быть поэтом и даже рифмоплётом! Тута, прошу прощения за банальность, хоть какое-то призвание должно быть, пусть даже призывная повестка из военкомата. Вот, возьмём того же Кэдмона. Кто такой Кэдмон, спросите вы? Не парнасовец и не блогер, а первый упомянутый в истории английской литературы целый поэт, описанный (это слово нужно воспринимать не по-инетски, а буквально) в «Церковной истории англос^еаксов» самим Бедой (так звали мужыка, нормальное имя! Я знал гайца майора Тезекбаева, слушать то, как он представляется, было одно сплошное удовльствие! ) Достопочтенным. Кароч, был Кэдмон сначала пастухом (ага! Кочевая цивилизация? Терпение, терпение...) , потом монахом в ^{Шаолине} Стреоншале (Уитби тож) и ни умом, ни фантазией не блистал. В постах и молитвах нёс свою схиму, а однажды опозорился на ^{корпоративчике} пиру, когда ему дали ^{микрофон поздравить олигарха} арфу (это скелет рояля). Кароч, сбежал Кэдмон от халявного угощения с красной мордой на лице и уединился в хлеву, не исключаю даже, что рядом с козой либо коровой. И вроде даже с горя чуть не покончил в себя. Но выпитое на тое арак-шампан-шарап-коньяк всё ж сморило монаха и тот впал в непродолжительную алкогольную кому. От тут-то начинается самое интересное! Явился во сне отшельнику сему, повествует Беда Достопочтенный, некий муж, ликом светел и местами прекрасен. «Спой, ^{Джимми, спой} мне, Кэдмон! »- слова сии прозвучали аки раскаты грома небеснаго и поразили послушника по самый евойный миокард. «Нет во мне умения сего»- ответствовал смиренный неумеха. Но муж (чей, кстате? Свидетельства о браке не предъявлял,  жену под ручкой не имел) возложил (не наклал! !! ) руки на чело и повелел Кэдмону воспеть Сотворение Мира Сего. Как известно, об те поры в общественном представлении превалировала креационистская модель, кою Кэдмон и воспел, не приходя в сознание. Наутро же, откушамши чаю, всполмнил он всё вчерашнее и без стыда обратился к ^шефине  аббатиссе, которая была шокирована и созвала ^ПАРНАС  совет учённейших мудрецов, каковой и решил, что это всё прямиком от Всевышняго. Кароч, стали Кэдмона учить ^{матчасти} Священному Писанию и «всё, о чём ему говорили днём, на следующее утро он перелагал в прекраснейшие стихи», конец ^икоты цитаты. Вопщим, переложил он в песни все события, о которых сказано в Писании — от сотворения Мира до Страшного Суда. Стихами-с! !! Так к чему я это веду? И где, спросят местные читатели, тута родной Восток и евойная поэзия? А к тому, что и там тоже есть легенды о чудесном призвании сказителя, акына, баксы, жырау, поэта, притом, если анализировать, то они явно старше европейских аналогов! Кароч, должно быть божественное призвание «....и точка и точка...»© Словом, легенда о Кэдмоне несёт в себе представление о ^{перебухе и укурке} чудесном внушении, или наитии в качестве источника поэтического дара. А есть и древнее, между прочим! Напр, в древнеисландской саге о скальде Хальбиорне (не спрашивайте, сам всё объясню! Чо за манера – перебивать лектора? Всех бы так сам и перебил! Он тоже пас скотину! ), которого принесла нелёгкая прикорнуть прямиком на травушке-муравушке, выросшей у печальных берёзок на могиле древнего скальда Торлейфа, который был поэт, но помер задолго до описываемого происшествия. Кароч, тут схожесть с Кэдмоновским сном просто одинводин: «...вышел из холма высокий ростом в добрых одеждах (неплохо «живётся» усопшему! ) и промолвил...», нутипатам, валяешься здеся бесчувственным аки зарезанный скот, а ^{за углом апельсины продают} «ведаю я: затеял ты нечто, на что не способен: ^{слажать}сложить песню в мою ^халву хвалу. Одно из двух: либо явится тебе дар сей (халява, плиз! ) и дастся тебе больше, чем многим иным, на что и надежда моя; либо – ^{заткнись в тряпочку} оставь сей труд напрасный». Тут привидение касается его языка (только не надо хихикать! Рукой касается, рукой! ) и произносит формулу, оставшуюся неизвестной. Не исключено, что естественные процессы разложения воздействовали на речевой аппарат Торлейфа в плане дефектов дикции и таинственность заклинания объяснялась лишь шамканьем, шепелявостью и прочими ужоцами потустороннего акцента. Но ведь сработало! Вот что значит ^{зомбирование}внушение! «И Хальбиорн стал скальдом» конец цитаты опять-таки.

Чо скажу. Эти представления, имели широкое хождение при ^{прежнем режиме} определённых уровнях развития общества и ёйной идеологии. Поэтому схожие показания очевидцев легенды бытуют (вернее бытовали... ну кто щас копается в легендах, кроме отдельных ненормальных? Вот тока не надо аплодисментов, други мои! ) у многих народов, порой неимоверно отдалённых друг от друга как в географическом, так и в культурном смысле. Фольклорно-этнографический материал народов Востока, межпрочим, даёт в руки пытливого исследователя (овация в зале) ключик к пониманию некоторых неполных тоиссь худых? и не очень ясных фактов древних памятников письма. Пример? А легко! Вот вернёмся в Среднюю (тоиссь, щас, канэшна, Центральную! ) Азию и увидим, что узбекские «бахши» (народные исказители) говорят о чудесном «призвании», почти полностью в соответствии с зафиксированными показаниями что того, что этого подельника (Я о Кэдмоне и Хальбиорне, эси не забыли...) : засыпает пастух (чо употребил – не сообщается) и во сне незнакомец даёт ^{по тыкве и в репу} домбру, велит пить петь и провозглашает: «^{be happy} будь бахши! ^{будет якши!} ». И сбывается по слову его.

А в Киргизии ^{командир дивизии}? Манасчи, которые могут по памяти петь день и ночь без всяких энергетических напитков, за исключением кумыса, грандиозную по масштабам ^опупею эпопею «Манас», тоже всякий раз говорят о внушении свыше – будущего манасчи призывает сам Манас –батырушка во сне, притом до кучи при нём в качестве дополнения фигурирует и сорок его дружинников. И чо? А то, чо за отказ Манас насылает муки и болезни, от которых можно спастись, только запоем. Из материала заказчика. То бишь запев! Поэтический рэкет, матево! Но результативный. Блин, кто б явился? Дрыхнешь тут, дрыхнешь, а толку – ноль...

А  Казахстан! Тута уже вариант близок к древнеисландской саге. Приходит во сне маститый акын ушедших времён, того же рода, жуза и раёна, земляк и родня, есьжы. Протягивает домбру: «балам, это тебе». И дар нисходит на спящего и утром на тебе – поэт нарисовался! !! Тут. Ишь.

У туркмен в «Неджеп-оглан» тоже прокатывает по прям скопипастенному сценарию: сон в степи и «сорок мужей», каждый с чашей, а под занавес – сам Ашык-айдын опять-таки с посудиной того же плана, только золотой. Результат пробуждения - пой, птичка, пой, рыбка!

Заедем в ^глаз Монголию? А заедем! Гулять, так гулять! «В той степиии глухооой....» Знаменитый ойрат Этэн-Гончик в ней и пас баранов. И опять видение: великан верхом на драконе! Великан делает предложение, от которого невозможно отказаццо: «Братишкэ, хочь петь ^{как Стас Михайлов} былинные сказания о героях? » «Ну, не знаю... А можно и о героине? » «А пусть! ». Тут драконовладелец забирает козла (ну- ну, в других вариантах только давал посуду, музыкальные инструменты и обещания, а тут на фига ему козёл? Терпение, повторюсь, терпение...) и лупит Гончика плёткой да по могутной спинушке. И шасть за горизонт, только пыль из-под когтей (или чо там у звероящеров? ). Мальчик приходит в себя и бачит: нема ниякого великану, тильки вовк жрёть того самого козла, та шо ж це такое? !! ! Ну и опосля всего пережитого пацан запел баритональным тенором, притом в интервьях напирал на то, что получил песенный дар от самого хана драконов и всё тут!

Ну что, други-поэты готовы внимать далее?

Продолжение следует. На лекцию не опаздывать! !! !