Первые лавры.

Улица, по которой ходили трамваи, была не очень далеко от нас, мои родители часто ходили в магазин, который стоял с нашей стороны, а вот напротив был кожевенный комбинат, в котором был хороший клуб. Там было много кружков, и был, конечно, танцевальный. Туда ходили заниматься один мальчик из нашего барака (говорили, что он потом плясал в хоре Пятницого), и девочка, которая была старше меня на два года. Как- то раз я уговорила её взять меня с собой.
Все встали на сцене у деревянных перекладин ("станка"), и начали под музыку делать упражнения. Долго усидеть я не смогла, встала сзади ряда кресел в зале, и начала повторять то, что делали они на сцене, у меня получалось не плохо, и преподаватель, услышав смешки ребят, оглянулся на меня и позвал к себе, поставил среди ребят, и сказал, чтобы я делала то же. После занятий он попросил пригласить моих родителей к себе, чтобы поговорить о моём приёме в кружок. Я была принята, а мне было тогда около шести лет. Нашёлся и мальчик мне под пару, и для нас был поставлен небольшой танец, с которым потом вы выступали в концертах.
Честно говоря, я зазналась. За мной специально приходили, чтобы отвезти на концерт в другое место, если родители не могли; для меня и моего партнёра сшили костюмы у очень хорошей портнихи, были заказаны туфли, вобщем, нос мой стал подниматься выше, выше... К тому же я рано научилась читать, считать и писать, потому что мой брат уже учился во втором классе, и уроки он делал вечером вместе с папой, а я всё время, как эхо, повторяла за ним то, что он делал. Поэтому, когда я пошла в первый класс, то всё уже знала, и смотрела на своих товарищей свысока. Но спесь сбила моя первая учиельница. Когда нас принимали в октябрята, она, как бы, забыла, что и меня тоже принимают, и долго рассуждала, за что же хорошее меня можно принять. Вот тогда- то я поняла, что так везти себя нельзя.