Жизнь - только щель слабого света
между двумя идеально черными вечностями.
В. В. Набоков
В день, когда вся страна с шумом, пожалуй, излишним, праздновала 300-летие Петербурга, а в город на Неве съехалось большое количество иностранных гостей и простых туристов, охочих до всяких зрелищ, Николай сидел в своём доме в далёкой деревне, погружённый в переводы датского философа Витебса, чей сборник должен выйти из печати следующей весной.
Николай жил в городе долгое время, ходил по тем же улицам, по которым, возможно, ходите и вы, читатель, работал переводчиком на вольных хлебах, имел богатую квартиру и жену Варвару, и считал свою жизнь весьма хорошей. Однако скоро Николай, вернувшись как-то пораньше домой, застал её с любовником, после чего они развелись. Некоторое время жил одиноко, пил, мало переводил и скоро потратил все сбережения. Но тут он получил письмо от нотариуса своей тёти Марии Семёновны, в котором тот писал о доме в деревне, отошедшем ему по наследству. Тётя его была горным инженером, вся в работе, а потому и не создала семьи. Выйдя на пенсию, она уехала в деревню, поскольку любила природу и не любила города. Она вела простую жизнь – сажала огород, держала кур, косила летом траву возле дома и была этим поистине счастлива. Она прожила восемь таких счастливых лет и тихо умерла однажды в марте, после чего была похоронена на местном кладбище. Николай не ездил на похороны, поскольку в то время не проверял почту. Лишь позднее, спустя неделю после похорон, обнаружил письмо в своём ящике.
Постепенно Николай восстановил равновесие после измены жены и даже взялся на перевод сочинений философа Витебса, порученный ему известным меценатом Андреем Волковым. Он возглавлял издательский дом, ему принадлежали газеты и журналы, а также он входил в совет директоров «Газпрома». Он даже стал одним из спонсоров празднования 300-летия Петербурга, за что получил награду от президента. Вот и Николаю по контракту предлагалась кругленькая сумма, если он успеет с переводом к следующей весне. Витебс только недавно был открыт на Западе, его мысли о единении природой, его труды об одиночестве человека в урбанистическом мире стали вдруг очень популярными. Николай и сам видел, что мир сходит с ума, а гармония, о которой столько говорили певцы научно-технического прогресса, так и не наступает. Напротив, всё, что изобретает человек, лишь усугубляет его одиночество. Поэтому Николай и решил пожить на лоне природы, спокойно предаться трудам литературным, послушать птичек и понаблюдать за муравьями вместе с соседом-профессором. Он когда-то работал в МГУ, писал исследования, открыл много новых видов муравьёв, но теперь профессор был пенсионером и не думал о науке. Вместо этого он ловил рыбу, читал Вольтера, занимался садом и говорил, что именно теперь он по-настоящему счастлив. Его сын Егор жил в шумной Москве, был коммерческим директором в какой-то фирме и вёл жизнь прямо противоположную жизни своего отца. Но он регулярно приезжал к профессору вместе с женой и детьми, и профессор готовил шашлык на природе, играл с внуками, рассказывал им о муравьях и учил ловить рыбу. Николай любил посидеть вечерком с профессором в тишине его дома, выпить водочки и поговорить о жизни. Жена профессора давно умерла, но он говорил о ней так, словно она ещё рядом. Возможно, так оно и было, поскольку истинная любовь сильнее смерти, и для любящего его половинка всегда жива. Смерти нет в нашем мире, а есть лишь вечное рождение.
Когда президенты России и США, бывших стран-противников, вместе смотрели праздничный концерт, а в Москве на Красной площади собрался антиправительственный митинг, быстро разогнанный милицией, Николай читал Витебса и понимал, как он актуален. Витебс писал, что человек не живёт истинной жизнью, будучи занят стремлением соответствовать запросам общества. Человек теряет себя в погоне за тем, чтобы быть, как все, а дома, в которых он живёт, суть склепы. Человек отгораживается от природы, от истинной жизни, и воображает, что он самое несчастное существо на свете, в то время как все проблемы человеческие есть лишь следствие непонимания того, зачем мы здесь живём. А живёт человек вовсе не ради суеты. Его удел и удел всего мира – гармония, которую человек постоянно разрушает, творя себе ложные ценности. Это тот мировой закон, который ещё не открыли физики, но он-то и есть самый главный в жизни вселенной, от него-то и происходят все остальные законы.
Николай отвлёкся от столь высоких размышлений, ибо его испорченный городом мозг ещё не вполне восстановил свои естественные функции. Он вышел на крыльцо и посмотрел вдаль, туда, где раньше было поле, на котором сеяли рожь. Сейчас там трава выше человека, и кроме разве что детей никто и не пойдёт туда, чтобы не потеряться. А ведь когда-то это поле кормило целую деревню, давало людям работу и истинное счастье видеть, как то, что посеяно твоими руками, растёт и созревает, как жизнь рождается из земли для того, чтобы умерев, дать питание другой жизни.
Вот этим надо заниматься, - думал Николай. – Полями, запущенными и заросшими, а не праздниками, где чиновники с радостью откатывают деньги.
К Николаю подошёл профессор, только вернувшийся с рыбалки. Он наловил дюжину карасей и ещё поймал щуку, и сейчас чувствовал себя как старый Сантьяго, укротивший гигантскую рыбу.
- Вот она, Русь-матушка, с её полями и реками, то, что мы не замечаем, живя в городах. – Профессор сел на лавку рядом с Николаем и продолжил свою речь: - Я раньше жил ложными ценностями, барахтался в научном мире, словно рыба в нефти, а истинная жизнь проходила мимо. Мы слишком редко замечаем, что человеку дано всё, чтобы быть счастливым. Вся чудесная природа вокруг него, каждый миг жизни, но мы сами придумываем себе проблемы, живя в суете. Человек перестал быть человеком, когда потерял связь с природой. Он заменил природу городским суррогатом, а истинные ценности ложными. Все деньги, власть, слава – это всё ничто. Это не стоит и одного мига вечности, и одной травинки, выросшей из зёрнышка весной.
Профессор был поэт, да только сам не знал этого. Он не писал стихи, да только чувствовал и думал поэтически. С тех пор, как оковы городской суеты спали с него, профессор буквально воскрес. И что с того, что ему уже 70, что скоро он ляжет в землю, по которой ныне ходит? Главное, что он хоть под старость понял, что жизнь большинства людей – напрасная беготня, и нашёл в себе силы вырваться из этих оков.
- Я вечерком рыбки пожарю, заходи, - сказал профессор, вставая. – Поговорим о Вольтере и Витебсе. А может, и о муравьях. Ведь они – живой укор нам. Они сумели построить своё общество, свою цивилизацию в гармонии с природой, а не отгородились от неё бетоном и камнем, как это сделал гордый человек.
Профессор выпил бренди из фляжки и пошёл к своему дому. Его как всегда сопровождал его верный пёс Патрик. Вот сейчас профессор сделает дела по дому и сядет у сарая покурить трубку и посмотреть на звёзды, а Патрик ляжет у его ног. Николай любил поговорить по душам с профессором, ведь иных образованных людей в деревне не было. Тут вообще почти никого не осталось. Лишь пара стариков, да несколько людей чуть помоложе. Деревни вымерли, а поля запустели. Люди закрылись в машинах, домах и квартирах. Они суетятся, решают свои выдуманные проблемы и не замечают, как мимо них проплывает тот смысл жизни, который они так жаждут обрести и который никогда не находят.
Вечерело. Николай прервал работу. Надо дать мозгу отдохнуть от умных мыслей Витебса. Николай покормил кота и пошёл к профессору. Тот уже нажарил рыбы, приготовил салат и сейчас читал «Кандида», ожидая Николая. Патрик лежал рядом и видел свой собачий сон. А где-то далеко, в городах, суетились люди, кипела жизнь. Но жизнь ли это, или только имитация жизни? И живут ли те многие любопытные, собравшиеся на площади в Питере, как на пир у Диониса? И живут ли президенты, напрасно мнящие себя вождями народов, а выборы свои честными и неподкупными? Николай же и профессор не смотрели это празднество, хотя его показывали буквально все каналы и ещё по радио передавали, словно специально для слепых. Вместо этого они наслаждались жизнью, такой, какая она действительно есть, а не такой, как её воображают городские люди. А жизнь – это природа, поля и реки, озёра и пруды. Это птицы и звери, живущие осмысленно, хоть и неразумно. Это, наконец, и муравьи, которые не думают о метафизике, не мучаются будто бы глобальными вопросами, а каждый день возделывают свои сады, как и велел Вольтер.
Профессор и Николай просидели долго за приятным разговором и простой пищей, которую даёт нам мать-земля. Потом профессор вышел подымить перед сном, а Николай пошёл к себе, наслаждаясь чистым воздухом и безлунной ночью. Возможно, мир не вечен, и когда-нибудь мы все умрём, но разве это важно, если каждый миг человеческой жизни будет осмысленным, живым актом? Ничего нет прекраснее, чем жить здесь и сейчас, не думая о прошлом и не стараясь прозреть будущее. Возможно, в этом и состоит то счастье, которое так долго и упорно не замечает гордый человек.
8. 06. 2015
Помочь сайту
Поздравления
