Николай (Мыкола) Бондаренко в 2010-м году окончил среднюю школу города Славянска в Донбассе и поступил вместе со своим другом Петром Силиным в Украинский Национальный Технический Университет в Киеве. Зимой 2014-го года киевский Майдан окончательно расколол общество. Мыкола стал офицером Национальной гвардии, и его друг Сергей, один из руководителей Правого сектора, вызвал молодого человека в Днепропетровск, где затевалось нечто серьёзное и важное. Там наш герой случайно узнал, что боевик Тихоня после победы Майдана изнасиловал и убил его невесту.
Силин, напротив, не сочувствовал Майдану, а заинтересовался фальсифицированной историей Украины. Выступал против национализма и русофобии, принимал активное участие в митингах протеста в Луганске, где училась его любимая девушка Светлана. Там он был жестоко избит киевскими боевиками.
1.
Комиссия заседала в светлой просторной комнате за плотно закрытыми дверями. Какие вопросы решали руководители Правого сектора, не знал даже дюжий охранник, на широкие плечи которого была возложена обязанность вызывать пред ясные очи начальства тех, кто был занесён в секретный список, хранившийся во внутреннем кармане его полувоенной гимнастёрки.
Большой стол был покрыт тёмно-красным сукном, оставшимся, возможно, ещё с советских, теперь уже легендарных, многократно преданных анафеме времён. Сергей, давний дружок Мыколы по РУН, сидел за этим столом в составе комиссии из трёх человек. За их спинами, у стены, пестрели жёлто-голубые флаги и националистическая символика.
Наш герой ещё не отошёл от шока. Только что, в кафешке, он нашёл, наконец, убийцу своей ненаглядной невесты Марички. И лишь срочный вызов на комиссию не дал ему расквитаться с боевиком Тихоней, совершившим это гнусное преступление.
«Ну, ничего, пусть погуляет немного, - думал про себя Мыкола. – Недолго ему осталось».
- Николай Бондаренко, - зачитывал Председатель анкету. – Один из организаторов и руководителей киевского отделения РУН (русскоязычных украинских националистов), активный участник Майдана, лейтенант Национальной гвардии, собирается вступать в Правый сектор… Скажи, друг, это правда, что пророссийские сепаратисты убили твою невесту в Киеве? Ты хочешь им отомстить?
Ещё час назад Мыкола без раздумий ответил бы на этот вопрос утвердительно. Но теперь он знал, что Маричку изнасиловали подгулявшие майдановцы, что добивал её боевик Тихоня и что москали здесь совсем ни при чём. Однако кроме воспоминаний о так нелепо погибшей любимой девушке, в его молодой неокрепшей душе, в его голове прочно засела идея о великой, единой и неделимой Украине, ради которой он был готов на всё.
- Да, её убили, - сказал он твёрдо. – Но дело не в этом. В первую очередь я хочу отомстить врагам за поруганную честь нашей великой Родины. И именно поэтому готов выполнить любое ваше задание.
- Браво! Великолепный ответ! – воскликнул Председатель, бросив короткий одобряющий взгляд на Сергея, который, видимо, рекомендовал друга. - Хорошо. Теперь о деле. Предупреждаю: всё, что ты здесь услышишь, должно остаться между нами. Разглашение тайны равносильно предательству.
Мыкола согласно кивнул головой, и правосек продолжил:
- Значит, так… Второго мая в Одессе состоится футбольный матч, на который съедутся фанаты из многих городов. В основном, из Харькова. На так называемом Куликовом Поле у дома Профсоюзов колорады разбили палаточный лагерь, антимайдан. Там идёт сбор подписей за референдум, за то, чтобы Одесса отделилась от Украины и стала, так сказать, свободным городом. Причём, весь юго-восток охвачен подобными идеями сепаратизма. Это какой-то кошмар, нашествие поганых ватников. Ещё немного, и они всю Украину разорвут, растащат по частям.
Так вот, чтобы этого не произошло, необходимо срочно провести акцию устрашения, показать колорадскому планктону, что мы не шутим, что за нами сила и власть. Необходимо - в назидание всем сомневающимся - уничтожить несколько десятков или даже сотен этих расплодившихся полосатых тварей. Иначе – можно потерять всякий контроль над страной.
В этот день, второго мая, мы устроим большой спектакль с участием футбольных фанатов, которые будут всего-навсего фоном, декорациями. Главную роль в этом представлении будут играть избранные, человек пятнадцать, задача которых - отправить на тот свет как можно больше неполноценных тварей, грязных животных, на время покинувших стойло. Тем более, что там, наверняка, появятся ещё и «гости» из Московии. Сейчас мы отбираем людей, способных выполнить это важное секретное поручение. Таких, чтобы не дрогнула рука, чтобы сделали своё дело как положено - до конца. Ты согласен стать избранным, героем, одним из них?
Мыкола молчал, понимая, что ему предлагают убивать людей. Пусть москалей, пусть колорадов, но всё же людей, которых он увидит один только раз. Увидит, чтобы лишить их главного достояния любого живого существа – возможности двигаться и махать руками, петь и болтать глупости, шутить и смеяться. Увидит, чтобы лишить их жизни! Нет, он понимал, что это будет сакральная жертва ради будущего Украины, что настало время заставить врагов содрогнуться от ужаса. Но он не представлял себе, как сделает это сам, собственными руками. Хотя, одного человека, Тихоню, он был готов растерзать прямо сейчас. Все эти мысли вихрем пронеслись в его голове и слились в один, казалось бы, неуместный вопрос:
- Скажите, а боевик Тихоня будет в нашей группе?
- Ну-у, будет, - ответил Председатель после секундной заминки.
- Хорошо, тогда я согласен.
2.
До акции оставалось меньше недели, и отобранная комиссией группа усиленно готовилась к выполнению своей непростой миссии. Владение ножом и пистолетом, умение стрелять из любого оружия - в положении стоя, лёжа, сидя, рубка подручного материала при помощи мачете – больших тяжёлых ножей, отточенных до состояния бритвы, рукопашный бой… да мало ли что может пригодиться настоящему боевику. Большинство ребят прибыли из западной Украины, где их совсем недавно тренировали в спец. лагерях для работы на Майдане, и Мыкола старался изо всех сил, чтобы не ударить лицом в грязь. Ведь подготовка, которую он прошёл в Нацгвардии, не шла ни в какое сравнение с тем, что творили эти мастера своего дела.
Тихоню наш герой не трогал до поры до времени. Во-первых, как он думал, этот подонок сначала должен послужить Украине, их общему делу, а уж потом… А во-вторых, какая-то внутренняя сила удерживала нашего героя от совершения убийства. Ведь все мы, выросшие в христианском или постхристианском мире, слышали когда-то об одной из десяти заповедей – «не убий». Причём, Библия не делает абсолютно никаких оговорок. Просто – не убий. Но, к сожалению, каждый видит в священном Писании только то, что хотел бы увидеть. И именем Бога, порой, совершаются многие чёрные дела, не имеющие абсолютно никакого отношения к великим учениям прошлого. Печально.
В перерывах между тренировками и по вечерам боевики, жившие в гостинице, часто вели откровенные беседы. Один из них, Богдан Ярема, хвалился тем, что он коренной галичанин, потомственный бандеровец и страшно ненавидит русских. Его дед был участником известных событий времён Отечественной войны и сражался с Советами в составе УПА (Украинской повстанческой армии). Резал и москалей, и поляков, сидел, был выпущен по амнистии, после чего передал наследникам свою звериную ненависть к России и ко всему, что с ней связано. Эти страшные семена пали на благодатную почву, и внук старого бандеровца был готов с оружием в руках отстаивать идеалы нацизма. Будучи двадцатилетним юношей, он участвовал в чеченской войне, прекрасно владел приёмами рукопашного боя и люто ненавидел людей с георгиевскими ленточками на груди.
- Самые чистокровные украинцы сохранились только у нас, на западе, - благодушно начинал он воспитательную беседу, приняв немного на грудь и развалившись в шикарном кресле рядом с разлапистым кактусом в рекреации гостиницы.
Ребята, члены группы, потихоньку подтягивались из своих комнат, предвкушая откровенные рассказы и необычные суждения, которыми всегда изобиловали монологи их старшего товарища.
- Ну, и чем же твоя Галиция лучше, - спрашивал здоровенный Запорожец, дожёвывая что-то на ходу.
- А тем! У нас русским духом никогда и не пахло. Мы – соль нации. Ещё в Первую мировую австрияки убрали этот подлый аромат с нашей земли. Концлагерь Талергоф, слышал о таком? А Терезин? Не знаешь? Темнота! Это первые в мире лагеря смерти. Там нашли свой конец около двадцати тысяч русинов. Как только началась война с Россией, вывезли их в чистое поле, огородили колючей проволокой и почти перестали кормить. Непокорных били, вешали, резали, как свиней. А настоящие украинцы только смеялись, помогая мадьярам и австриякам очищать свою землю от вонючих кацапов. На местах, в Галиции, истинные патриоты требовали от властей убрать неугодных соседей. Составлялись списки прорусски настроенных, православных и прочих. Газеты печатали всё это вместе с правдивыми обвинениями, и враги наши плавно переселялись в ад Талергофа.
- Ой, ой! Да это же геноцид! Двадцать тысяч замученных! Зачем, кому нужны были такие жертвы? – удивлялся Запорожец. – И потом, что-то я никогда об этом не слышал.
- Затем... Шла война, Галиция была частью Австро-Венгрии, и русские в тылу Габсбургам были совсем ни к чему. Историю, брат, надо знать! А немцы с мадьярами молодцы! Добросовестно вычистили Галицию от москалей, так что остались у нас одни униаты - чистокровные украинцы. Теперь понял, почему мы лучше вас? Потому что кровь наша чище, без вредных примесей.
А геноцид… ну и что тут такого? Обычное дело в человеческом обществе. Американцы, вон, своих индейцев - всех под корень извели. Или, например, другой случай. Совсем недавно, в девяносто пятом, хорваты из Сербской Краины, это бывшая Югославия - двести тысяч сербов силой согнали со своих земель. Убивали, насиловали, устраивали сафари для богатеньких туристов. Двести тысяч, целый народ - собрались и ушли, куда глаза глядят. Молодцы, освободили жизненное пространство для своих потомков. Вот и у нас бы так – выгнать всех этих колорадов в Россию…
Ребята замолчали. Каждый переживал сказанное по-своему, но предстоящая акция объединяла их в единое целое, и спорить совсем не хотелось. Все понимали, что предстоит большая мясорубка. Большинство, те, кто узнал некогда запах крови, поглядывали на новичков свысока. Остальные старались не показать своей робости.
3.
Откуда-то появилась бутылка, стаканы. Выпили, не чёкаясь, за погибших героев, и Ярема продолжил свою, как он иногда выражался, «политинформацию». Мысли плавно текли в его лысеющей голове, выплёскиваясь наружу сочными колоритными образами. И ребята, открыв рты, слушали откровения этого бывалого, по их понятиям, человека, давно разменявшего четвёртый десяток своих неспокойных лет.
- Первая мировая закончилась, и оказалась наша родная Галиция под поляками, - рассказывал Богдан, неспешно потягивая дымок дорогой сигареты. – Дед мой тогда ещё пацаном был, но слышал от взрослых, как отобранные у России земли делили между собой польские паны. Важные, высокомерные были. Здороваясь с украинцем, подавали ему всего два пальца. Мол, больше не заслужил, холоп.
Наши молчали, подобострастно кланяясь, но надолго запомнили это унижение. И потом, летом 1943-го, отлились волкам овечьи слёзы. Небось, слышали о Волынской резне? То-то! Вот тут мы и расквитались с поляками. Теперь пшеки плачутся, будто сто тысяч у них тогда положили. Правда, неправда? Не знаю. Но дед говорил, что каждый день ходили по сёлам, будто на работу. Никого не жалели – ни женщин, ни стариков, ни детей. Око за око! Удобрили нашу волынскую землю-матушку польской кровью.
В рекреации гостиницы уже собралась большая часть готовящейся ударной группы. Богдан по-кошачьи неспешно потянулся в кресле, обвёл взглядом слушателей и продолжил повествование.
- Да, дед у меня был старый волк, заслуженный. Долгую жизнь прожил, повидал на своём веку. Много чего рассказывал, а я всё помню - дал Бог памяти. Молодцы они были, наши деды. Одно слово – герои. Много врагов перебили, но много и осталось!
Ещё до войны, в 1939-м Галиция из польской вдруг стала советской. Попали наши предки из огня – да в полымя. Пришли НКВД-шники. Кого расстреляли, а кого и в Сибирь угнали - на стройки коммунизма. Клятые москали! Деду повезло - отпустили по молодости лет, а отец его, мой прадед, так и сгинул где-то за Уралом, не вернулся. Раскулачили бедолагу - в колхоз не хотел идти. Тюрьмы перед войной переполнены были. И когда в сорок первом для краснопузых запахло жареным, то расстреляли они всех наших узников – до единого. Никого не пожалели, никого не выпустили. Кто знает, если бы не эта звериная жестокость, то, возможно, мы бы сейчас с колорадами на брудершафт пили.
Ребята заулыбались такой странной шутке, и кто-то из старых знакомцев Яремы попросил:
- Ты про Бандеру расскажи. Как твой дед с ним базарил.
- А что Бандера? Такой же был, как многие - простой. Сидел. Сначала у поляков, потом у немцев. Невысокий, жилистый, но «котелок» у него варил – дай Бог каждому. Дед его и видел-то только раз. Другое дело - дружок Степана Андреевича по польской тюрьме. Тот, после войны уже, научил их всех наряжаться в форму НКВД. Весело, говорят, было. Приходят такие ряженые, ближе к вечеру, в какой-нибудь заштатный колхоз – и сразу к председателю на постой. Коммуняка, конечно, на радостях четверть самогона достаёт, кормит, поит дорогих гостей, песни с ними поёт до самого утра. А под утро «друзья», спокойно так, вырежут всю семью, с девками побалуются, если есть, выгребут - что можно и что нельзя. А потом - ищи ветра в поле. Много чего мне дед понарассказывал о тех временах. Даже приёмчику одному научил, как можно бескровно, с помощью одной верёвки задушить любого москаля. Ой, да я уж показывал как-то, все знают…
А вот ещё вспомнил! Когда в сорок первом немцы погнали комиссаров, то Украина впервые провозгласила свою независимость. Какое это было счастье, как ликовали люди! У деда слёзы наворачивались на глаза, когда он вспоминал тот славный год. Правда, немцы тут же всё запретили, но такой глоток свободы дорогого стоит. Зато разрешили организовать Украинскую повстанческую армию (УПА). Жалко только, что война быстро кончилась, а то ведь нам с Германией было по пути. Гитлер так же, как и мы, боролся за чистоту своей нации. И в этом вопросе мы с ним всегда были солидарны.
4.
Ещё налили, выпили за Бандеру, за великие дела и, разжевав тоненький кусочек лимона, боевик продолжил свой рассказ:
- Во время Отечественной в белорусских лесах партизаны орудовали. Творили - что хотели. Поезда под откос пускали, засады устраивали, карателей уничтожали прямо в казармах. Дошло до того, что самого гаулейтера, назначенного Гитлером, взорвали дома, в кровати. А надо сказать, что партизаны эти были сталинскими диверсантами, и командовали отрядами, как правило, офицеры НКВД. Вот уж кого ненавидели наши ребята! Свежа была память о том, что эти изверги сотворили перед войной в Галиции. А тут, весьма кстати, часть, в которой служил дед, направили в самое партизанское логово. Ну, наши и расстарались – все деревни в округе сожгли вместе с жителями. Слышали про Хатынь? При советах болтали, что это сделали немцы, эсэсовцы. Враньё! Дед мой там орудовал. Отомстили краснопузым, согнали их с насиженного места.
- Значит, говоришь, партизаны бандитами были? – вмешался Запорожец. – А сами вы кто? Чем после войны занимался твой дед? Небось, не одну безвинную душу загубил?!
- Да, загубил. И мне наказал стрелять и резать москалей и коммуняк без разбора. Собственно, за этим мы здесь и собрались, друзья мои. Или ты хочешь, чтобы колорады Украину по частям растащили? Хочешь, да?
- Нет, не хочу, - проворчал парень. – Но женщин и детей убивать нельзя.
- Нельзя? – взвился Ярема. – А моего прадеда можно? А Родину нашу топтать москалям можно? Да там, в Одессе, сейчас ФСБшников больше, чем местных. Я им всем глотки готов перегрызть!
Ещё выпили. Запорожец «махнул» сразу полстакана, и этические соображения окончательно перестали волновать его русую, стриженную под горшок голову. Сам рассказчик тоже отяжелел немного, а язык его, утратив лёгкость, слегка запинался на каждом шагу. Но, несмотря на это, Богдан всё же продолжил свою «политинформацию»:
- Что вам сказать, ребята? С немцами в Отечественную можно было ладить. Но когда их разбили, совсем плохо стало нашим в Галиции. Отряды УПА ушли в подполье, некоторые - за границу. Досаждали, правда, краснопузым, но это было уже совсем не то. Пришлось искать нового «спонсора». И, представьте себе, нашли! Американцы взяли под своё крыло. «Аэродинамик» - так называлась задуманная ими операция.
Штаты готовилось к войне с Союзом, а потому забрасывали по воздуху в Галицию целые отряды диверсантов, предварительно обучая их в спец. школах на западе. Война с коммуняками продолжалась до середины пятидесятых. Потом - подполье, но США помогали нам вплоть до окончательного распада Союза. Были брошюры, вещали радиоголоса, тоненьким ручейком текли в наши карманы их зелёные доллары. Жалко, самого Бандеру не смогли уберечь. Но его последователь и идейный вождь Микола Лебедь жил вне досягаемости Советов, имея американское гражданство. А главнокомандующий УПА Роман Шухевич сражался с Советами до 1950-го, до самой своей гибели.
Героями были наши отцы и деды. Выстояли и победили. И мы благодарны американцам за то, что помогли нам сбросить русский гнёт, освободиться от клятых москалей. Тогда помогли и помогают до сих пор. Ведь цель у нас с ними одна – уничтожить Россию.
- Эка, куда загнул, - едва ворочая языком, проворчал Запорожец. – Однако ты прав, друг. Вперёд, на Москву!
Он попытался встать во весь рост, но чуть не упал, завалившись набок. Парня разули и оставили спать до утра на мягком гостиничном диване.
До теракта в Одессе оставалось три дня. Пройдут эти дни, часы, и вся Украина, весь мир содрогнётся от того, что совершат эти простые украинские парни. И никто не скажет им, что преступление это – всего лишь аналог поджога Рейхстага, который совершили в 1933-м году такие же молодые обманутые фанаты-нацисты. Горько и обидно, ведь те ребята, как и нынешние, не понимали, что от разожжённого ими огня, как от спички, вспыхнут сотни городов во всём мире, что в пламени мировой бойни погибнут десятки миллионов людей! Верно сказано: история идёт по спирали. Сменилось всего лишь несколько поколений, и новые «герои» явились, чтобы снова зазжечь жертвенный огонь страшной бойни - огонь Дома профсоюзов некогда мирного города Одессы.
Продолжение следует.
Все части смотрите на моей страничке.
Помочь сайту
Поздравления
