Обитель

(*)
– Да у них вид какой-то дурной! – возмутился Стефан, скромно назвавшийся «главой Обители».
– Я не спорю, – согласился Оуэн, мельком глянув на тех несчастных, которых сам же сюда и привёл: Агата, Томаш и Себастьян сидели тихо-тихо, в одинаково смирной позе, уложив благостно руки на колени и боясь спугнуть то неведомое, что раскрывалось перед ними.
            Оуэн настрого запретил им самим спрашивать. Вообще, в нём по пути проявилась строгость, совершенная расходившаяся с его видом старичка, смущённого необходимостью просить трёх потерянцев в этом мире о помощи. Он был суров, говорил по делу и не отвечал на вопросы об Обители, заявив, что всё узнают на месте, а пока, мол, не отвлекайтесь от работы и тащите туда единорога, а то он нервничает.
            Единорог и правда нервничал. Нервничали и бывшие инспекторы Города, малодушно жалея, что вообще ввязались во что-то сомнительное. Томаш, чувствуя ответственность за сестру, утешал шёпотом:
– Хуже не будет! держимся!
            Но хуже всегда могло быть.
            Когда переход закончился, и единорога передали в руки лихо подскочившим служителям в одинаково серой форме, троица даже как-то снова напряглась, понимая, что развязка близка.
– Вы тут обождите, – распорядился Оуэн, – я договорюсь, чтобы вас приняли, сами никуда не заходите, да и не говорите с ни с кем.
            Себастьян запоздало кивнул, а Агата и Томаш уже вовсю озирались. Зайти можно было только вслед за Оуэном в маленькую чёрную дверь неприглядного домишке, со стен которого давно оползла и краска, и благопристойность. Но это ещё ничего, видали они дома и похуже, пока служили в Инспекции, другое насторожило их – все оконца в этом домишке были нагусто перемазаны краской.
– Да чем они тут занимаются? – шёпотом спросил Томаш, в котором тревога смешивалась с любопытством. Он сейчас сам чувствовал себя на месте одной из тех волшебных диковинок, которых уничтожали в Инспекции, но которых, судя по словам Оуэна, лечили тут…
– Может того, уйдём? – Себастьяну тоже было не по себе, но больше от обилия зелени, высаженной вокруг этого домишки и ещё серых служителей, которые сновали меж этими кустами, подстригая и ощипывая, а между тем, поглядывая на гостей.
            Интересно им было! И совсем не тревожно, ещё бы! – на своей-то территории!
– Поздно, – отозвалась Агата и была права – к ним уже спешил Оуэн.
– Не убежали? Молодцы! Идём за мной, в новую жизнь, – он подпихивал всех троих внутрь и был бодр и весел, – сами лишнего не спрашивайте, но про себя откройте честно! Ну, давайте!
            От такой суетливой бесцеремонности они даже пропустили всё внутреннее убранство домишки, лишь краем глаза отметив чудаковатое разноцветие множества дверей и какие-то коридоры, куда более пристойные, чем сам фасад, и вот они уже сидят перед скромно представившимся главой Обители и сами пытаются понять как дошли до жизни такой.
– Мы были…в Инспекции, – почему-то признавать это было сейчас тяжело. – Город, знаете?
– Знаю, варвары, – согласился Стефан, – мы все знаем. Вы всех записали в нечисть, а потом начали их истреблять.
– Мы истребляли тех, кто нёс вред людям! – вспыхнул Томаш, – мы не убийцы! Мы помощники людей!
            Агата молчала. Она уже и сама знала, что Стефан куда ближе ей по точке зрения, чем Томаш. Себастьян тоже отмалчивался – они вместе были в пути, вместе выслеживали животных и существ, которые были не всегда опасны для людей. Иногда они просто соседствовали, иногда даже сами скрывались от них, а порою были вынуждены отстаивать свои границы от людей…но так разве не всякий народ людской так поступит? Нет, были и те, кто кошмарил мирное население – мавки, оборотни, вурдалаки…
            Стефан не отреагировал на этот выпад, лишь лениво махнул рукой:
– Дальше.
            А что дальше? были Инспекцией! Агата и Томаш едва ли не с самой юности. Себастьян чуть позже – до того сидел в канцелярии. Путешествовали вместе, выезжали, ловили, доставляли в Город или истребляли на месте.
– Чего ушли? – спросил Стефан, обменявшись взглядом с Оуэном, в котором читалось недоумение и смешок, сплетенные недоверием.
            Чего ушли… хороший вопрос. Посылать стали слишком часто. Да и не туда, не по профилю. Требовать стали слишком многого и непонятно чего. И, главное, требовали те, кто Города не покидал. Доставь-привези, и неважно, что опасно, и неважно, что профиль не тот! – и да, вот тебе ещё сроку на всё три дня, тогда как в нужное место только два дня пути!
            И все эти дни в сырости, в холоде, да и питание паршивое, и вообще…
            Тогда, когда уходили, всё было понятно. В тот день и раздражение как-то особенно накопилось, и устали они, и всё нашло как непогода, и они рванулись прочь от Инспекции, от Города, на волю, где никому не были нужны и не имели представления о том, что делать дальше. но как это всё уложить в слова?
            У Себастьяна получилось. Он всегда был удачливее на формулировки, недаром много возился в Канцелярии с бумагами и наполнил свои мозги кучей отписочных расплывчатых сочетаний:
– У нас возникли непреодолимые разногласия с администрацией, – объяснил он.
            Стефан хмыкнул.
– А дальше?
             А дальше было ещё глупее. Они оказались свободны, но куда деть эту свободу не представляли. Чем жить тоже. решили побыть самостоятельными, и решать проблемы людей с нечистью своими силами. Только вот заказчики не спешили к ним – ещё бы, троица не вызывала такого доверия, как гордая Инспекция, окопавшаяся аж в Городе!
– Попробовали себя в частном бизнесе, – Себастьян уже понял, что от Агаты и Томаша хорошей и точной истории об их не шибко славных подвигах не дождёшься.
– А здесь чего делаете? – спросил Стефан.
            И тут уже вступил Оуэн. С неожиданной горячностью он вдруг заявил, что эти трое, несчастные и запутанные, обязаны, ну просто обязаны попробовать себя в благом деле, чтобы хоть как-то смыть грехи Инспекции! Вместо того, чтобы губить нечисть, да волшебных существ, пусть выполняют свой долг перед ними, собирают образцы здесь, да помогают выходить их, изучить… у них уже и опыт кое-какой имеется, и, опять же, связи, представление о том, с чем иметь дело!
            Надо сказать, что Оуэн выступал больше за Обитель, чем за интересы троицы. Нет, его мотивы были благородны, но отчасти. Он понимал одно – если дать им, ничего не имеющим, хоть что-то, им этого хватит куда на большее время, чем другим, у которых уже что-то есть. Оуэн хотел приобрести их потенциал и опыт, но дешевле, чем они того стоили. Разобрав, что они на распутье, не знают куда податься и совсем потерялись, да к тому же не представляют и не могут дать себе чёткой цены, Оуэн перехватывал их на благо Обители.
            И он надеялся, что Стефан его приобретение оценит.
            Стефан оценил. Оттого и вёл себя скучающе.
– Ну не знаю, – сказал он, наконец, – у нас тут дело серьёзное, мы не частники, мы, скорее, оптимисты и энтузиасты и надеемся однажды полностью попасть под бюджетные программы. Много дать не можем.
– А нам что, предлагают работу? – Томаш очнулся только сейчас. – Погодите, вы кто…чем занимаетесь? Почему вам нужны мы?
– Спасаем, изучаем. Мы – Обитель. И вы нам не особенно нужны. У нас есть кому работать, – в последнем Стефан солгал. – Просто хотели дать вам шанс. Оуэн хотел.
            Оуэн закивал, подтверждая слова:
– Тут лучше, тут вы будете полезны.
            Они не были полезны, но привыкли быть такими. Инспекция твердила им это, но с Инспекцией кончено, а теперь их собственный путь слишком был труден и не давал такого ощущения привычной необходимой полезности.
            И Оуэн это как-то понял. Может быть, по бледному лицу Себастьяна, а может быть, по нарочито вызывающему взгляду Томаша? Или по сидящей с прямой спиной и мрачностью Агате? Но он понял и преподнёс Стефану дешёвую силу…
– Словом, у меня нет времени с вами долго разговаривать, – Стефан заторопился, – могу предложить следующее. Четыре выходных в месяц, наша форменная одежда, по оплате…по шесть серебром за неделю. Ну и питание наше, конечно. Во время выездов – восемь.
            И это тогда, когда обычный сотрудник Обители получал десятку, без всяких выездов! Экономия!
– Никого силой никуда не тянем, никаких убийств волшебных существ не требуем. Либо наблюдение с подробным описанием, либо, по возможности, доставка сюда. Здесь иногда, не спорю, надо приглядеть то за одним, то за другим, рук не хватает…
            Стефан прикусил язык. Он только недавно сказал, что есть кому работать! Но ребята не заметили или не отметили его расхождений.
– Но всё попроще, – закончил Стефан. – Думайте. Решение скажете Оуэну.
***
            Им дали побродить по двору. Среди зелени. Правда, сейчас не было множества серых служителей, но они всё равно сгрудились в одном месте, и говорили тихо.
– Речь вообще не шла о работе, – напомнил Томаш, – мы просто помогли Оуэну доставить его волшебную лошадь.
– За что нам, кстати, не заплатили, мы, мол, сами инициативные, – согласилась Агата, но тут же погрустнела: – но у нас совсем ничего. люди не спешат к нам за помощью. А на коллекционеров работать…мы с вами уже поняли, что это не наше, и у нас ещё есть подобие совести.
– И в Инспекцию не вернуться, – Себастьян продолжил её мысль. Агата не говорила об этом, но она скучала по привычному миру, где не нужно было решать куда податься и что делать. Ей говорили что делать, когда и в какие сроки. Она делала. А самой решать… нет, это сложно. И обвинить никого, кроме себя, не получится, если что-то пойдёт не так.
            А в Обители что-то вроде возвращения к привычному. Есть начальство, есть задания, есть распоряжения. И нет никаких забот о том, что будет завтра – делай свою работу, и не думай, найдёшь ты клиентов или нет!
– Маловато, – заметил Томаш, чувствуя, как прогорает и его собственная гордыня. Ему тоже надоело каждый день переживать об одном и том же  – будет заказ или нет? Придут к ним или нет?
– У нас сейчас вообще ничего, – напомнила Агата, и от этого напоминания Томаш помрачнел ещё больше. Ему не нравилось снова попадать под прямую зависимость от кого-то. Но ещё больше ему не нравилось то, что без этой зависимости слишком много хлопот приходилось разбирать самому. А главное – Агата была права, у них ситуация с деньгами становилась всё        плачевнее, потому что одно дело жить на полном обеспечении  Инспекции, хоть и блеклом, но всё же регулярном, а другое – оказаться в одиночку против мира, и тратиться на ночлег, еду, одежду…
            Себастьян, молча глядевший на закрашенные окна, спросил вдруг совсем о другом:
– А вам интересно было бы, если бы не вопрос денег и неприкаянности? Честно? Мы бы повидали много существ, и никого бы не убивали. Наблюдение и изучение… это звучит лучше, разве нет? Что мы знали от Инспекции?
            Да практически ничего. одна несчастная книжонка да пара методичек, кажется, даже уже давно неактуальных.
– Да, – сказала Агата тихо, вспоминая, как сама недавно не решилась поднять руку на грифона, заказанного коллекционером. Грифон не был виноват ни в чём. Он и людям не мешал. Это была блажь – коллекционная диковинка.
            И Агата не стала переступать через себя, хотя знала что может.
            Томаш же просто молча кивнул.
– Уйти всегда успеем, – продолжил Себастьян, ободрённый их согласием. – Что они нам сделают, остановят? Но вдруг это будет лучше?
– Маловато платят, – хмыкнул Томаш. Это ему не нравилось больше всего. Он, на самом деле, был бы даже не против вернуться в Инспекцию, но без сестры он этого сделать не мог, а перед нею лучше бы даже не заикаться о возвращении – она не простит, запомнит и выскажет всё, что думает.
– Попробуем, – пожал плечами Себастьян, – хоть что-то, верно?
            Брат с сестрой ответили ему молчанием. Оба знали, что Себастьян прав. На сегодня они находились опасно близко к минусе и перспектив не вырисовывалось. Так что попробовать эту самую Обитель можно, чем они рискуют?
– Почему они в сером? – Агата вдруг нарушила молчание, – одна серость… чтоб с камнями сливаться или с настроением?
            Себастьян даже не сразу понял что она шутит. Зато Томаш сообразил и отозвался, что люди обители будут странно смотреть в красном, выпрыгивая перед всякими чудинками…
***
– Дурные какие-то, – Стефан бережно убрал три одинаковых договора в ящик, взглянул на Оуэна, который смотрел в окно на удаляющуюся на первое задание троицу. – Ещё из Инспекции! Мы спасаем, а они губили!
– они ушли из Инспекции, – напомнил Оуэн.
– Ребята узнают, будут недовольны, – это тревожило Стефана, он не любил, когда на рабочих местах возникали конфликты из-за ничего. а эти новенькие ещё себя не показали, чтобы переживать конфликты, вызванные их прошлым.
– Пусть узнают сначала, – Оуэн был настроен куда более реалистично. Он знал, что служители не очень любят рассказывать о своём прошлом и берегут прошлое других, понимая, что приход в Обитель, это уже своего рода откровение. Не придёт нормальный человек туда, где будущее ещё не виднеется, не проступает из-за горизонта и вообще, их могут закрыть в любой момент, лишить финансирования, а на свои деньги целиком не вывезти!
– Если с этими чего случится, – Оуэн отвернулся от окна, – то ничего, кто неустойку потребует? Они ж одиночки. Разве что Инспекция спросит, куда, мол, вперёд неё…
            Оуэн не договорил, засмеялся.  Стефан смешка не одобрил, но кивнул, принимая мысль. Экономить надо было, да. Во всём! пусть докажут сначала, что не только убивать умеют!
***
– Может просто возьмём крокодила, да привезём? Отвратительная погода, комары жрут! – Томаш бесился не на шутку. Весёлая жизнь, блеснувшая новой надеждой, оказалась всё той же старой, только ехать теперь надо было не в Город, а в Обитель. Ну ещё и убивать никого не надо было. Правда, это сложнее. Стоа – древняя тварь, агрессивная. Встречи с нею заканчиваются печально, а местные племена и вовсе не любят беседовать о нём.
– Ага, крокодила, – у Агаты тоже испортилось настроение, болото, комарьё и часы засады – отличная жизнь! Новая, но слишком напоминает старую. – Возьмём его, поставим на задние лапы и скажем, что, мол, нашли!
– А ещё рога приклеим, и чешую покрасим? – Себастьян, который хуже них переносил болото и комарьё, засмеялся нервным смехом, и почти сразу его заткнули.
– Тихо!
– Тс!
            Более опытные Агата и Томаш различили новые звуки в болоте. И эти звуки им не понравились. Всё, что имело клыки и ценность для их работы не могло им понравиться. А стоа – это не просто легенда, это настоящий хищник, который может закусить человечинкой!
            Убить его и правда проще, чем ловить и везти для изучения. Какая, в конце концов, польза от монстра?       
            Пригнулись плотнее к нетвёрдой, словно бы насквозь мокрой земле, липнущей, пахнущей гниловатой сладостью. Себастьян вообще мимолетно представил, как эта земля затекает…или заползает сама собой в его глаза, рот и нос, залепляя ему все пути дыхания, и не оставляет даже шанса на спасение. Но что значило это видение в сравнение с реальностью?
            Они ехали сюда в надежде на то, что никогда не найдут запрошенного стоа. Или что найду действительно какую-нибудь ящерицу или крокодила! Но вот то, что прямо из жидковатой мутной воды, разделившей их убежище, медленно поднимется чёрный рог, накрепко сидящий на чешуйчатой, напоминающуий крокодилью, голове – они не были готовы.
            Хуже всего, что это было в безмолвии. Ну, не считая брани, которая тут же зашелестела между троицей. Слишком мерзким было зрелище медленно восстающей полурептилии, готовой поинтересоваться кто пришёл к её владения и вкусен ли гость?
– Да чтоб тебя…– вставать было нежелательно. Можно было потерять опору в рыхлой мокрой земле, почивавшей на водном слое, и свалиться. Пришлось отползать, быстро, не заботясь об изяществе и комарах.
            Но существо уже увидело их. Одного за другим. Чешуйки, радугой переливающиеся в свете дня, радостно полыхнули сиреневым цветом, и существо мотнуло крокодильей рогатой головой в сторону Себастьяна.
            Себастьян, не заботясь уже о том, что подумают его соратники, рванулся в сторону, не готовый к встрече с огромной пастью, полной острых треугольных зубов. В то же мгновение Томаш попытался сам атаковать чудовищ е со спины, на которой хребет прикрывали какие-то треугольные шипы, но чудовище оказалось вертлявым, оно легко погрузилось в мутную землю-воду, на несколько сантиметров и хлестануло по болотцу головой так лихо, что Томаша едва не сбило с ног.
            Агата вступила в дело одновременно с Томашем. Она выбрала более устойчивую позицию, выбравшись на относительно стойкий в болотце островок, когда чудовище обратило на неё внимание.
            Агата целила в глаза. не убивать! Нельзя было убивать! Но что тогда? Глаза пришли на ум ей первыми – и она попыталась выбить глаз длинной рогатиной, в складном виде не превышавшей размеры большого ножа.
            Не попала. Себастьян, вооружившись, отвлёк стоа на себя. Пока Агата удерживала равновесие и прыгала по болотцам-островкам, он попытался прицелить в древнюю тварь, но потерял равновесие сам. Болотце обняло его быстро и безнадежно. Оказалось, что в нём трудно дышать. И ещё оказалось, что стоа понял про его плен и, деловито взмахнув крокодильей головой, поспешил к нему…
– да как тебя не убить-то! – Томаш атаковал снова. Агата бросилась на выручку к Себастьяну, пока стоа был занят.
– Не паникуй, толькой не паникуй…– уговаривала она и в её голосе звучали те самые панические нотки, от которых Агата пыталась предостеречь Себастьяна.
            Они вылезли. Вдвоём, из последних сил на мшистый островочек, потерявшие много ресурсов на то, чтобы выбраться, а не бороться.
– Отступаем! – проорал Томаш, в последнее мгновение вильнув в сторону. Крокодилья пасть с рогом, блестевшая всё острее, рвалась к нему.
            Отступаем… потому что убивать нельзя. а это сложнее.
– Нет, – Агата вспомнила, что когда-то читала про носорогов, которых ловили и спиливали им рог. Идея была безумной, но лучше не было. Болото проваливалось под ногами, крокодил был слишком вертлявым и его даже нельзя было ткнуть в шею рогатиной, чтобы это прекратилось!
            Зато можно было попробовать снизить опасность…
***
– Зачем вы его повредили? – Стефан никак не мог взять в толк как эти варвары, а иначе и быть не могло, нанесли вред стоа, всё ещё пытавшемуся отойти от шока, клацующему стянутой челюстью, мотающему крокодильей головой, на которой отчётливо был обломан рог.
            Как оказалось, очень важный механизм для стоа. Он был для монстра чем-то вроде опорного пункта, который улавливал изменения в движении нападающих, их запахи, их скорость…
– Он на нас нападал! – возмутился Томаш, – мы чуть не погибли, чтобы его доставить!
– Мы же его не убили, – Агата тоже была возмущена до предела. Она и без того очень сильно оцарапалась и неслабо приложилась о камни, когда они боролись со стоа, пытаясь спилить ему этот несчастный рог, а тут такое!
– Мы его доставили! – Себастьян тоже не понимал сути претензий. – Изучайте!
– Вы покалечили образец! Дальше что? Русалкам хвосты оторвете? Грифону крылья? Единорогу рог? Тьфу! – Стефан был зол, и с сожалением смотрел на монстра, который тихонько поскуливал, пытаясь высвободить зажатую пасть из тисков. – Варвары…одно слово – инспекторы!
– Бывшие, – поправила уязвленная Агата, – эта тварь пыталась нас убить.
– Она испугалась! – Стефан швырнул эту фразу её в лицо так, словно она говорила очевидную глупость, а он крайне был раздражен необходимостью на эту глупость отвечать.  – Ладно. Больше никакого отрыва конечностей, рогов, крыльев! Ясно?
– За такую работу полагается больше платить, – Себастьян взял себя в руки первым.
– Вас за такую работу нужно оштрафовать! Вы искалечили мне образец! Вас вообще хоть куда-то можно пускать, убийцы и садисты?
– Что-то я не заметил, чтобы у вас тут была очередь из любителей поплавать в болотах, – Себастьян заметил верно, и Агата с Томашем, пытавшиеся высудить себе правоту, что образец не пострадал, застыли.
            Стефан взглянул на Себастьяна и кивнул с видимым неудовольствием:
– Восемь. В неделю. Но ещё один покалеченный образец, и я вас выгоню!
            Он развернулся и пошёл прочь, недовольный, раздражённый и взбешенный.
– Не везет нам, – заметила Агата. – И невесело, и опять мы кого-то не устроили.
– Зато восемь в неделю, – Томаш нашёл утешение и хлопнул Себастьяна по плечу, – а ты молодец, не растерялся!
– Дадим им ещё шанс, – серьёзно сказал  Себастьян, – может им этот рог был шибко нужен, кто же знает-то, а мы маху дали…
(*)(Предыдущие рассказы о мирке Инспекции – «Чёрная Мавка»,  «Стрыга»,  «Красные глаза», «Про чудовище»,  «Упыриха»,  «Агуане»,  «Озеро»,  «Без покоя»,  «Полоз»,  «О расколе» и «Коллекционер» . Каждый рассказ можно читать отдельно, без привязки)
 

© Copyright: Анна Богодухова, 2025

Регистрационный номер №0540409

от Сегодня в 05:13

[Скрыть] Регистрационный номер 0540409 выдан для произведения: (*)
– Да у них вид какой-то дурной! – возмутился Стефан, скромно назвавшийся «главой Обители».
– Я не спорю, – согласился Оуэн, мельком глянув на тех несчастных, которых сам же сюда и привёл: Агата, Томаш и Себастьян сидели тихо-тихо, в одинаково смирной позе, уложив благостно руки на колени и боясь спугнуть то неведомое, что раскрывалось перед ними.
            Оуэн настрого запретил им самим спрашивать. Вообще, в нём по пути проявилась строгость, совершенная расходившаяся с его видом старичка, смущённого необходимостью просить трёх потерянцев в этом мире о помощи. Он был суров, говорил по делу и не отвечал на вопросы об Обители, заявив, что всё узнают на месте, а пока, мол, не отвлекайтесь от работы и тащите туда единорога, а то он нервничает.
            Единорог и правда нервничал. Нервничали и бывшие инспекторы Города, малодушно жалея, что вообще ввязались во что-то сомнительное. Томаш, чувствуя ответственность за сестру, утешал шёпотом:
– Хуже не будет! держимся!
            Но хуже всегда могло быть.
            Когда переход закончился, и единорога передали в руки лихо подскочившим служителям в одинаково серой форме, троица даже как-то снова напряглась, понимая, что развязка близка.
– Вы тут обождите, – распорядился Оуэн, – я договорюсь, чтобы вас приняли, сами никуда не заходите, да и не говорите с ни с кем.
            Себастьян запоздало кивнул, а Агата и Томаш уже вовсю озирались. Зайти можно было только вслед за Оуэном в маленькую чёрную дверь неприглядного домишке, со стен которого давно оползла и краска, и благопристойность. Но это ещё ничего, видали они дома и похуже, пока служили в Инспекции, другое насторожило их – все оконца в этом домишке были нагусто перемазаны краской.
– Да чем они тут занимаются? – шёпотом спросил Томаш, в котором тревога смешивалась с любопытством. Он сейчас сам чувствовал себя на месте одной из тех волшебных диковинок, которых уничтожали в Инспекции, но которых, судя по словам Оуэна, лечили тут…
– Может того, уйдём? – Себастьяну тоже было не по себе, но больше от обилия зелени, высаженной вокруг этого домишки и ещё серых служителей, которые сновали меж этими кустами, подстригая и ощипывая, а между тем, поглядывая на гостей.
            Интересно им было! И совсем не тревожно, ещё бы! – на своей-то территории!
– Поздно, – отозвалась Агата и была права – к ним уже спешил Оуэн.
– Не убежали? Молодцы! Идём за мной, в новую жизнь, – он подпихивал всех троих внутрь и был бодр и весел, – сами лишнего не спрашивайте, но про себя откройте честно! Ну, давайте!
            От такой суетливой бесцеремонности они даже пропустили всё внутреннее убранство домишки, лишь краем глаза отметив чудаковатое разноцветие множества дверей и какие-то коридоры, куда более пристойные, чем сам фасад, и вот они уже сидят перед скромно представившимся главой Обители и сами пытаются понять как дошли до жизни такой.
– Мы были…в Инспекции, – почему-то признавать это было сейчас тяжело. – Город, знаете?
– Знаю, варвары, – согласился Стефан, – мы все знаем. Вы всех записали в нечисть, а потом начали их истреблять.
– Мы истребляли тех, кто нёс вред людям! – вспыхнул Томаш, – мы не убийцы! Мы помощники людей!
            Агата молчала. Она уже и сама знала, что Стефан куда ближе ей по точке зрения, чем Томаш. Себастьян тоже отмалчивался – они вместе были в пути, вместе выслеживали животных и существ, которые были не всегда опасны для людей. Иногда они просто соседствовали, иногда даже сами скрывались от них, а порою были вынуждены отстаивать свои границы от людей…но так разве не всякий народ людской так поступит? Нет, были и те, кто кошмарил мирное население – мавки, оборотни, вурдалаки…
            Стефан не отреагировал на этот выпад, лишь лениво махнул рукой:
– Дальше.
            А что дальше? были Инспекцией! Агата и Томаш едва ли не с самой юности. Себастьян чуть позже – до того сидел в канцелярии. Путешествовали вместе, выезжали, ловили, доставляли в Город или истребляли на месте.
– Чего ушли? – спросил Стефан, обменявшись взглядом с Оуэном, в котором читалось недоумение и смешок, сплетенные недоверием.
            Чего ушли… хороший вопрос. Посылать стали слишком часто. Да и не туда, не по профилю. Требовать стали слишком многого и непонятно чего. И, главное, требовали те, кто Города не покидал. Доставь-привези, и неважно, что опасно, и неважно, что профиль не тот! – и да, вот тебе ещё сроку на всё три дня, тогда как в нужное место только два дня пути!
            И все эти дни в сырости, в холоде, да и питание паршивое, и вообще…
            Тогда, когда уходили, всё было понятно. В тот день и раздражение как-то особенно накопилось, и устали они, и всё нашло как непогода, и они рванулись прочь от Инспекции, от Города, на волю, где никому не были нужны и не имели представления о том, что делать дальше. но как это всё уложить в слова?
            У Себастьяна получилось. Он всегда был удачливее на формулировки, недаром много возился в Канцелярии с бумагами и наполнил свои мозги кучей отписочных расплывчатых сочетаний:
– У нас возникли непреодолимые разногласия с администрацией, – объяснил он.
            Стефан хмыкнул.
– А дальше?
             А дальше было ещё глупее. Они оказались свободны, но куда деть эту свободу не представляли. Чем жить тоже. решили побыть самостоятельными, и решать проблемы людей с нечистью своими силами. Только вот заказчики не спешили к ним – ещё бы, троица не вызывала такого доверия, как гордая Инспекция, окопавшаяся аж в Городе!
– Попробовали себя в частном бизнесе, – Себастьян уже понял, что от Агаты и Томаша хорошей и точной истории об их не шибко славных подвигах не дождёшься.
– А здесь чего делаете? – спросил Стефан.
            И тут уже вступил Оуэн. С неожиданной горячностью он вдруг заявил, что эти трое, несчастные и запутанные, обязаны, ну просто обязаны попробовать себя в благом деле, чтобы хоть как-то смыть грехи Инспекции! Вместо того, чтобы губить нечисть, да волшебных существ, пусть выполняют свой долг перед ними, собирают образцы здесь, да помогают выходить их, изучить… у них уже и опыт кое-какой имеется, и, опять же, связи, представление о том, с чем иметь дело!
            Надо сказать, что Оуэн выступал больше за Обитель, чем за интересы троицы. Нет, его мотивы были благородны, но отчасти. Он понимал одно – если дать им, ничего не имеющим, хоть что-то, им этого хватит куда на большее время, чем другим, у которых уже что-то есть. Оуэн хотел приобрести их потенциал и опыт, но дешевле, чем они того стоили. Разобрав, что они на распутье, не знают куда податься и совсем потерялись, да к тому же не представляют и не могут дать себе чёткой цены, Оуэн перехватывал их на благо Обители.
            И он надеялся, что Стефан его приобретение оценит.
            Стефан оценил. Оттого и вёл себя скучающе.
– Ну не знаю, – сказал он, наконец, – у нас тут дело серьёзное, мы не частники, мы, скорее, оптимисты и энтузиасты и надеемся однажды полностью попасть под бюджетные программы. Много дать не можем.
– А нам что, предлагают работу? – Томаш очнулся только сейчас. – Погодите, вы кто…чем занимаетесь? Почему вам нужны мы?
– Спасаем, изучаем. Мы – Обитель. И вы нам не особенно нужны. У нас есть кому работать, – в последнем Стефан солгал. – Просто хотели дать вам шанс. Оуэн хотел.
            Оуэн закивал, подтверждая слова:
– Тут лучше, тут вы будете полезны.
            Они не были полезны, но привыкли быть такими. Инспекция твердила им это, но с Инспекцией кончено, а теперь их собственный путь слишком был труден и не давал такого ощущения привычной необходимой полезности.
            И Оуэн это как-то понял. Может быть, по бледному лицу Себастьяна, а может быть, по нарочито вызывающему взгляду Томаша? Или по сидящей с прямой спиной и мрачностью Агате? Но он понял и преподнёс Стефану дешёвую силу…
– Словом, у меня нет времени с вами долго разговаривать, – Стефан заторопился, – могу предложить следующее. Четыре выходных в месяц, наша форменная одежда, по оплате…по шесть серебром за неделю. Ну и питание наше, конечно. Во время выездов – восемь.
            И это тогда, когда обычный сотрудник Обители получал десятку, без всяких выездов! Экономия!
– Никого силой никуда не тянем, никаких убийств волшебных существ не требуем. Либо наблюдение с подробным описанием, либо, по возможности, доставка сюда. Здесь иногда, не спорю, надо приглядеть то за одним, то за другим, рук не хватает…
            Стефан прикусил язык. Он только недавно сказал, что есть кому работать! Но ребята не заметили или не отметили его расхождений.
– Но всё попроще, – закончил Стефан. – Думайте. Решение скажете Оуэну.
***
            Им дали побродить по двору. Среди зелени. Правда, сейчас не было множества серых служителей, но они всё равно сгрудились в одном месте, и говорили тихо.
– Речь вообще не шла о работе, – напомнил Томаш, – мы просто помогли Оуэну доставить его волшебную лошадь.
– За что нам, кстати, не заплатили, мы, мол, сами инициативные, – согласилась Агата, но тут же погрустнела: – но у нас совсем ничего. люди не спешат к нам за помощью. А на коллекционеров работать…мы с вами уже поняли, что это не наше, и у нас ещё есть подобие совести.
– И в Инспекцию не вернуться, – Себастьян продолжил её мысль. Агата не говорила об этом, но она скучала по привычному миру, где не нужно было решать куда податься и что делать. Ей говорили что делать, когда и в какие сроки. Она делала. А самой решать… нет, это сложно. И обвинить никого, кроме себя, не получится, если что-то пойдёт не так.
            А в Обители что-то вроде возвращения к привычному. Есть начальство, есть задания, есть распоряжения. И нет никаких забот о том, что будет завтра – делай свою работу, и не думай, найдёшь ты клиентов или нет!
– Маловато, – заметил Томаш, чувствуя, как прогорает и его собственная гордыня. Ему тоже надоело каждый день переживать об одном и том же  – будет заказ или нет? Придут к ним или нет?
– У нас сейчас вообще ничего, – напомнила Агата, и от этого напоминания Томаш помрачнел ещё больше. Ему не нравилось снова попадать под прямую зависимость от кого-то. Но ещё больше ему не нравилось то, что без этой зависимости слишком много хлопот приходилось разбирать самому. А главное – Агата была права, у них ситуация с деньгами становилась всё        плачевнее, потому что одно дело жить на полном обеспечении  Инспекции, хоть и блеклом, но всё же регулярном, а другое – оказаться в одиночку против мира, и тратиться на ночлег, еду, одежду…
            Себастьян, молча глядевший на закрашенные окна, спросил вдруг совсем о другом:
– А вам интересно было бы, если бы не вопрос денег и неприкаянности? Честно? Мы бы повидали много существ, и никого бы не убивали. Наблюдение и изучение… это звучит лучше, разве нет? Что мы знали от Инспекции?
            Да практически ничего. одна несчастная книжонка да пара методичек, кажется, даже уже давно неактуальных.
– Да, – сказала Агата тихо, вспоминая, как сама недавно не решилась поднять руку на грифона, заказанного коллекционером. Грифон не был виноват ни в чём. Он и людям не мешал. Это была блажь – коллекционная диковинка.
            И Агата не стала переступать через себя, хотя знала что может.
            Томаш же просто молча кивнул.
– Уйти всегда успеем, – продолжил Себастьян, ободрённый их согласием. – Что они нам сделают, остановят? Но вдруг это будет лучше?
– Маловато платят, – хмыкнул Томаш. Это ему не нравилось больше всего. Он, на самом деле, был бы даже не против вернуться в Инспекцию, но без сестры он этого сделать не мог, а перед нею лучше бы даже не заикаться о возвращении – она не простит, запомнит и выскажет всё, что думает.
– Попробуем, – пожал плечами Себастьян, – хоть что-то, верно?
            Брат с сестрой ответили ему молчанием. Оба знали, что Себастьян прав. На сегодня они находились опасно близко к минусе и перспектив не вырисовывалось. Так что попробовать эту самую Обитель можно, чем они рискуют?
– Почему они в сером? – Агата вдруг нарушила молчание, – одна серость… чтоб с камнями сливаться или с настроением?
            Себастьян даже не сразу понял что она шутит. Зато Томаш сообразил и отозвался, что люди обители будут странно смотреть в красном, выпрыгивая перед всякими чудинками…
***
– Дурные какие-то, – Стефан бережно убрал три одинаковых договора в ящик, взглянул на Оуэна, который смотрел в окно на удаляющуюся на первое задание троицу. – Ещё из Инспекции! Мы спасаем, а они губили!
– они ушли из Инспекции, – напомнил Оуэн.
– Ребята узнают, будут недовольны, – это тревожило Стефана, он не любил, когда на рабочих местах возникали конфликты из-за ничего. а эти новенькие ещё себя не показали, чтобы переживать конфликты, вызванные их прошлым.
– Пусть узнают сначала, – Оуэн был настроен куда более реалистично. Он знал, что служители не очень любят рассказывать о своём прошлом и берегут прошлое других, понимая, что приход в Обитель, это уже своего рода откровение. Не придёт нормальный человек туда, где будущее ещё не виднеется, не проступает из-за горизонта и вообще, их могут закрыть в любой момент, лишить финансирования, а на свои деньги целиком не вывезти!
– Если с этими чего случится, – Оуэн отвернулся от окна, – то ничего, кто неустойку потребует? Они ж одиночки. Разве что Инспекция спросит, куда, мол, вперёд неё…
            Оуэн не договорил, засмеялся.  Стефан смешка не одобрил, но кивнул, принимая мысль. Экономить надо было, да. Во всём! пусть докажут сначала, что не только убивать умеют!
***
– Может просто возьмём крокодила, да привезём? Отвратительная погода, комары жрут! – Томаш бесился не на шутку. Весёлая жизнь, блеснувшая новой надеждой, оказалась всё той же старой, только ехать теперь надо было не в Город, а в Обитель. Ну ещё и убивать никого не надо было. Правда, это сложнее. Стоа – древняя тварь, агрессивная. Встречи с нею заканчиваются печально, а местные племена и вовсе не любят беседовать о нём.
– Ага, крокодила, – у Агаты тоже испортилось настроение, болото, комарьё и часы засады – отличная жизнь! Новая, но слишком напоминает старую. – Возьмём его, поставим на задние лапы и скажем, что, мол, нашли!
– А ещё рога приклеим, и чешую покрасим? – Себастьян, который хуже них переносил болото и комарьё, засмеялся нервным смехом, и почти сразу его заткнули.
– Тихо!
– Тс!
            Более опытные Агата и Томаш различили новые звуки в болоте. И эти звуки им не понравились. Всё, что имело клыки и ценность для их работы не могло им понравиться. А стоа – это не просто легенда, это настоящий хищник, который может закусить человечинкой!
            Убить его и правда проще, чем ловить и везти для изучения. Какая, в конце концов, польза от монстра?       
            Пригнулись плотнее к нетвёрдой, словно бы насквозь мокрой земле, липнущей, пахнущей гниловатой сладостью. Себастьян вообще мимолетно представил, как эта земля затекает…или заползает сама собой в его глаза, рот и нос, залепляя ему все пути дыхания, и не оставляет даже шанса на спасение. Но что значило это видение в сравнение с реальностью?
            Они ехали сюда в надежде на то, что никогда не найдут запрошенного стоа. Или что найду действительно какую-нибудь ящерицу или крокодила! Но вот то, что прямо из жидковатой мутной воды, разделившей их убежище, медленно поднимется чёрный рог, накрепко сидящий на чешуйчатой, напоминающуий крокодилью, голове – они не были готовы.
            Хуже всего, что это было в безмолвии. Ну, не считая брани, которая тут же зашелестела между троицей. Слишком мерзким было зрелище медленно восстающей полурептилии, готовой поинтересоваться кто пришёл к её владения и вкусен ли гость?
– Да чтоб тебя…– вставать было нежелательно. Можно было потерять опору в рыхлой мокрой земле, почивавшей на водном слое, и свалиться. Пришлось отползать, быстро, не заботясь об изяществе и комарах.
            Но существо уже увидело их. Одного за другим. Чешуйки, радугой переливающиеся в свете дня, радостно полыхнули сиреневым цветом, и существо мотнуло крокодильей рогатой головой в сторону Себастьяна.
            Себастьян, не заботясь уже о том, что подумают его соратники, рванулся в сторону, не готовый к встрече с огромной пастью, полной острых треугольных зубов. В то же мгновение Томаш попытался сам атаковать чудовищ е со спины, на которой хребет прикрывали какие-то треугольные шипы, но чудовище оказалось вертлявым, оно легко погрузилось в мутную землю-воду, на несколько сантиметров и хлестануло по болотцу головой так лихо, что Томаша едва не сбило с ног.
            Агата вступила в дело одновременно с Томашем. Она выбрала более устойчивую позицию, выбравшись на относительно стойкий в болотце островок, когда чудовище обратило на неё внимание.
            Агата целила в глаза. не убивать! Нельзя было убивать! Но что тогда? Глаза пришли на ум ей первыми – и она попыталась выбить глаз длинной рогатиной, в складном виде не превышавшей размеры большого ножа.
            Не попала. Себастьян, вооружившись, отвлёк стоа на себя. Пока Агата удерживала равновесие и прыгала по болотцам-островкам, он попытался прицелить в древнюю тварь, но потерял равновесие сам. Болотце обняло его быстро и безнадежно. Оказалось, что в нём трудно дышать. И ещё оказалось, что стоа понял про его плен и, деловито взмахнув крокодильей головой, поспешил к нему…
– да как тебя не убить-то! – Томаш атаковал снова. Агата бросилась на выручку к Себастьяну, пока стоа был занят.
– Не паникуй, толькой не паникуй…– уговаривала она и в её голосе звучали те самые панические нотки, от которых Агата пыталась предостеречь Себастьяна.
            Они вылезли. Вдвоём, из последних сил на мшистый островочек, потерявшие много ресурсов на то, чтобы выбраться, а не бороться.
– Отступаем! – проорал Томаш, в последнее мгновение вильнув в сторону. Крокодилья пасть с рогом, блестевшая всё острее, рвалась к нему.
            Отступаем… потому что убивать нельзя. а это сложнее.
– Нет, – Агата вспомнила, что когда-то читала про носорогов, которых ловили и спиливали им рог. Идея была безумной, но лучше не было. Болото проваливалось под ногами, крокодил был слишком вертлявым и его даже нельзя было ткнуть в шею рогатиной, чтобы это прекратилось!
            Зато можно было попробовать снизить опасность…
***
– Зачем вы его повредили? – Стефан никак не мог взять в толк как эти варвары, а иначе и быть не могло, нанесли вред стоа, всё ещё пытавшемуся отойти от шока, клацующему стянутой челюстью, мотающему крокодильей головой, на которой отчётливо был обломан рог.
            Как оказалось, очень важный механизм для стоа. Он был для монстра чем-то вроде опорного пункта, который улавливал изменения в движении нападающих, их запахи, их скорость…
– Он на нас нападал! – возмутился Томаш, – мы чуть не погибли, чтобы его доставить!
– Мы же его не убили, – Агата тоже была возмущена до предела. Она и без того очень сильно оцарапалась и неслабо приложилась о камни, когда они боролись со стоа, пытаясь спилить ему этот несчастный рог, а тут такое!
– Мы его доставили! – Себастьян тоже не понимал сути претензий. – Изучайте!
– Вы покалечили образец! Дальше что? Русалкам хвосты оторвете? Грифону крылья? Единорогу рог? Тьфу! – Стефан был зол, и с сожалением смотрел на монстра, который тихонько поскуливал, пытаясь высвободить зажатую пасть из тисков. – Варвары…одно слово – инспекторы!
– Бывшие, – поправила уязвленная Агата, – эта тварь пыталась нас убить.
– Она испугалась! – Стефан швырнул эту фразу её в лицо так, словно она говорила очевидную глупость, а он крайне был раздражен необходимостью на эту глупость отвечать.  – Ладно. Больше никакого отрыва конечностей, рогов, крыльев! Ясно?
– За такую работу полагается больше платить, – Себастьян взял себя в руки первым.
– Вас за такую работу нужно оштрафовать! Вы искалечили мне образец! Вас вообще хоть куда-то можно пускать, убийцы и садисты?
– Что-то я не заметил, чтобы у вас тут была очередь из любителей поплавать в болотах, – Себастьян заметил верно, и Агата с Томашем, пытавшиеся высудить себе правоту, что образец не пострадал, застыли.
            Стефан взглянул на Себастьяна и кивнул с видимым неудовольствием:
– Восемь. В неделю. Но ещё один покалеченный образец, и я вас выгоню!
            Он развернулся и пошёл прочь, недовольный, раздражённый и взбешенный.
– Не везет нам, – заметила Агата. – И невесело, и опять мы кого-то не устроили.
– Зато восемь в неделю, – Томаш нашёл утешение и хлопнул Себастьяна по плечу, – а ты молодец, не растерялся!
– Дадим им ещё шанс, – серьёзно сказал  Себастьян, – может им этот рог был шибко нужен, кто же знает-то, а мы маху дали…
(*)(Предыдущие рассказы о мирке Инспекции – «Чёрная Мавка»,  «Стрыга»,  «Красные глаза», «Про чудовище»,  «Упыриха»,  «Агуане»,  «Озеро»,  «Без покоя»,  «Полоз»,  «О расколе» и «Коллекционер» . Каждый рассказ можно читать отдельно, без привязки)
 

 

Ворёнок

Охотник на тень