Ночные сирены

Июнь месяц вдался на редкость жарким, я находился в отпуске. Большую часть время занимался семьёй, но были дни, а точнее сказать ночи, когда с семьёй, либо с коллегами по работе выбирался на реку. В один из таких дней к дому на Садовой, подкатил жигулёнок Борисыча. Гусев с порога вывалил: - « Может, организуем выезд?», - «Можно, супруга сегодня дома и приглядит, за детьми, но только есть одно но!»  - «Какое ещё но!», переспросил Борисыч, - «Да такое но, «Казанку», мотор, бак, весла надо везти на озеро, а от туда через дамбу и в Оку», сказал я раздражённо –« Лодка, не самолёт и по воздуху не летает», - «Ааааа!, понятно, привезу помощников, а куда основной группе подъехать?»

«В первую гриву, на вытек ручья», - «Не понял, куда, куда переспросил Гусев». – « Ну, ты даёшь, как будь-то, первый раз на рыбалку приехал, гривами желнинцы называют дубовые рощи вдоль Оки, у каждой есть своё название: Сибирская, Лебединка и так далее, понял теперь?»  - « Не совсем», - « Пьяный бугор знаешь?», «Знаю!» пробормотал Борисыч, - « А с противоположной стороны ручья, первая грива, вот сюда и подойдете, только транспорт оставьте здесь, в лугах запрет, сенокос скоро».  Борисыч уехал, и я стал готовиться к выезду, накопал червей, проверил и приготовил подпуска, взял и спиннинг, снабдил его тяжелой желтой блесной-качалкой. Ближе к обеду, к дому подъехал Стас Новосельцев, который привёз помощников, Арефьева и Хрестовского и выгрузив их уехал. Загрузив всё необходимое в лодку, погрузили её на телегу и направились к озеру. Телега на самолетных колесах шла легко  без напряга, и мы решили отвезти «Казанку» прямо в ручей, где  благополучно спустили  на воду. Повесив Вихря на транец лодки, и подключив бак, я рывком дернул стартер, мотор завелся с первого раза. Санька, стоя на носу лодки и работая одним веслом, выводил её по извилистому ручью. Прогрев мотор, я включил реверс переднего хода и на малом газу продолжил начатое Хрестовским дело.

Так вот тихим сапом на малой скорости мы выбрались в реку. Ока, встретила нас легкой рябью на воде. – « Куда рванём!, под Дудин в «колы», или рванём в верх под Венец?», спросил я напарников. – «Да ну их, эти развалины монастыря», высказал нехотя Санька, - «Точно и комаров там, в затоне, наверняка тьма тьмущая», поддержал Николаич, Хрестовского. Завалив резкий вираж влево, я поддал газу и на полной скорости мы помчались вверх по реке. Колы, древнее название  местности, где сейчас расположен залив, образовавшийся на месте старого русла Оки у подножья Дудина монастыря. Кол, на древнеславянском означал круг, места сборищ, как правило, расположенных возле капищ. Городские зовут эту местность «Талы» название возникло около 30 лет назад из-за красного тальника, в изобилии произрастающего в этой местности. «Казанка», глиссируя, скользила над водой, словно летела, приятный южный ветра, набегая встречным потоком, остужал изнывающее от палящего солнца тело. Санька, с Сергеем откинув спинку передней лавки, и устроившись поудобней, любовались красотами Оки. Река  в июне на пике своего великолепия выглядела просто сказочно. По правому борту от нас проносились дубовые гривы, заливные луга и множество недовольных рыбаков с удочками, стоящих, как вдоль левого, так и вдоль правого берега реки. С развалом Союза, речное хозяйство пришло в упадок, суда ходили всё реже и реже, ракет на подводных крыльях и вовсе не стало, в связи с этой причиной бакены и речные створы по ночам не работали.  Лодок и катеров практически не осталось и всё, что было ещё на плаву, в основном принадлежало рыбацкой артели базирующейся в поселке Желнино.

Проскочив на полном газу мимо водозабора, я  сбросил газ, впереди был перекат, с высокой волной, переехав эту малозначительную преграду, снова добавил газу. Река находилась в своём привычном уровне и я, практически не сбрасывая газ, влетел в узкий проход устья речки Осовец, где, заглушив мотор, тукнулся носом  лодки в берег. – « Приехали, сейчас ставим подпуска, собираем дрова и какое-то время находимся здесь, ближе к вечеру переберемся на косу, на ту сторону, там комаров нет», сказал я. Сергей и Санька выскочили на берег, оттолкнув лодку. Поставив снасти, я вернулся к месту временной стоянки, там уже горел небольшой костер, Хрестовский наколов на прут сардельку обжаривал её на огне. – « Ну что, может за выезд по маленькой», предложил Санька. «Можно!», поддержал его Арефьев. – « А ты что, не будешь?» спросил Сергей, повернувшись ко мне. – « Да я хотел спиннингом заняться, тут на камнях жерех бьёт». -  « И, что одно другому не помеха, давай поддержи компанию, а то для двоих будет лишнего» Я согласился и, подстелив бушлат, прилёг у костра. – « И что за Зимбуру будем употреблять?» пошутил я. – « Сам ты Зимбура», сказал, обижено Санька. – « Коньяк «Белый аист», сам Борисыч подогнал», с ноткой гордости в голосе отпарировал Хрестовский. – « Да, сейчас махну и буду сам, как аист на моторке», посмеялся я. – « Точно, точно белый аист и главное в тему, ты же блондин», подшутил Николаич. – « Да ну Вас!» и Санька разлил коньяк по кружкам.

- « Надо бы лимончик или шоколадку под коньяк, а ты сардельку нажарил» попрекнул я его. – « В магазин не сбегать», огрызнулся он. – « Да ладно ты, это я так пошутил» ответил я ласково.  За этим занятием, время летело быстро, да и разговор за столом был  по теме. Николаич интересовался историей  и спросил меня,  с чем связано название Дудин – « С деревней Дуденево наверно», сказал Санька. – « Нет не с деревни!», и я рассказал им легенду о том, как, в 1524 году, Иван Грозный шел походом на Казань и, остановившись здесь, казнил не в чём не винного пастуха, который играл на дудочке. Позднее одержав победу над татарами и возвращаясь из похода, Иван на месте казни пастуха повелел заложить монастырь, но так, как имени паренька не знали, назвали Дудиным. – « А за что он казнил-то его» поинтересовался Санька. – « Иван то, набожный был человек  и расценил игру пастушка, как на погибель, а когда одержал победу, пересмотрел свои взгляды, понял?»  Хрестовский кивнул головой в знак согласия. –   « Поедем, подпуска глянем, может, что и попало», предложил я Николаичу. Санька - « Я тоже  с вами!».  Рыбы на подпусках не было, но наживка была сбита, я выбрал, червей покрупней, и снова зарядил подпуска.  

                  – « Вот, что такое не везет и как с ним бороться» буркнул Сергей. – « Ничего, время у нас еще терпит, мы можем к артельщикам сгонять, они меня всегда выручат», подбадривающим тоном сказал я. – « Так чего время тянуть, вон они на Венецком сплаву околачиваются!», сказал Санька – « Поехали а…!». – « Да поехали!» и я с силой дернул  за рукоятку стартера Вихря. Через пять минут, мы уже плавно покачивались на волнах, пришвартовавшись к борту лодки рыбаков. – «Здорово браконьеры!» поздоровался я с рыбаками. – « Какие мы браконьеры, мы скромные труженики реки!», отшутился знакомый мне Дмитрий – « Как рыбалка, что на сплаве?», полюбопытствовал я. – « Да так себе, еле-еле на сдачу наскребли, вот хотели ещё на «Власовских песках» попробовать, да боюсь, не дотянем до Погорелок». Деревня Погорелки, находилась выше по реке, не доезжая до города, Горбатов и являлась для артельщиков местом стоянки вовремя осеннего промысла. – « А у тебя, что за беда, как с горючкой?» поинтересовался Дмитрий. – « Дела как сажа бела!», ответил я скороговоркой и продолжил: - « Вот собрались с коллегами отдохнуть, а с рыбой проблема, а с горючкой у нас все в норме, мало будет, ещё подвезут».

                   – « Так может, отольешь литров пяток, а мы тебе на уху подкинем», предложил Дмитрий. – « Нет проблем», и я, отключив штуцер от мотора, подал бак Дмитрию. Отлив на глазок около пяти литров, он вернул мне бак и набросал на дно лодки рыбы. Рыба была разнообразная: три стерляжины, пара судачков грамм по семьсот и штук шесть небольших лещей. Поблагодарив его за рыбу, мы   направились вниз по реке, к месту стоянки. Солнце уже клонилось к вечеру, а нам надо было еще наготовить дров и обустроит место на пляже, для будущей ночёвки. На песчаной косе, где Ока делает свой поворот, и решено было разбить импровизированный лагерь. Место выбрано было не случайно и до снастей не далеко и до места, куда прибудут коллеги, в общем, всё в зоне видимости. Дрова возили из Сибирской гривы на лодке, так как на косе, ничего кроме мокрого топляка не сыщешь. Навозив дров, сразу же развели костер и повесили на перекладину мой десяти литровый котелок, доставшийся мне по наследству от деда. Я принялся начищать рыбу, а Арефьев с Санькой быстро в два ножа занялись картошкой, через минут двадцать картошка  уже варилась, а рыба ждала своей очереди. – « Может, заварим тройную уху?», предложил я. – « Это как?» спросил Санька. – « Да очень просто, варим разные виды рабы по очереди, а в конце оставим в котелке только стерлядь, а остальную выложим на блюдо, и пересыплем свежей зеленью, предварительно подсолив» - « Давай тройную, у меня уже слюнки потекли, пока ты перечислял свою стряпню».

        Когда уже все было готово  с той стороны реки, донеслись крики. Стрижиков горланил так, что разогнал всех чаек в округе, я прыгнул в лодку, и заведя мотор помчался к ним. Через пятнадцать минут мы все в сборе сидели у костра и хвалились пойманным уловом, естественно, что мы выманили его на бензин, рассказывать не стали. Борисыч убедившись, что с рыбой проблемы нет, приступил к руководству по организации стола. Я от нечего делать взял гитару и стал бренчать какую-то мелодиюв голове крутились слова будущей баллады о Дудине монастыре. Я про себя повторял один и тот же куплет: Иван четвертый Грозный царь, ходил с дружиной на Казань. И встав у берега Оки, расставил лагерем полки. В этот момент меня оторвал от мыслей Стас.

- « А ты, давно снасти проверял?», спросил он. «Примерно около часа назад, хочешь посмотреть?» - « Да, а то я тут только мешаюсь»  - «Поехали, прокатимся» сказал я, и мы направились к «Казанке». Закат на реке был царственно красным, солнце уже полностью закатилось за гривы Решетихинских дубрав, речная гладь была ровной и гладкой как стекло. То тут, то там, были слышны всплески рыбы, пару раз прямо из-под воды на поверхность выскакивала пиковка, так рыбаки называют мелкую, непромысловую стерлядь. – « Смотри, какую свечку завалила», восхищался Стас. Я взялся за леску подпуска и почувствовал тяжесть, потянув леску на себя, она дернулась и на поверхность воды, описав круг, выскочила рыба. Я потянул быстрей и вытащил из воды стерлядь, около восемьсот грамм весом. – « Не плохо», восхищённо произнес Новосельцев.   К нашему сожалению, второй подпуск был пуст, и, сменив насадку мы отправились на берег. Солнце практически исчезло, и наступали сумерки, вдоль берега, как по команде стали загораться костры рыбаков. Ночь предстояла теплая, ветер утих и в речной глади как в зеркале стали отражаться звезды. Напротив нашей стоянки на косе, бросил якорь туристический теплоход, бакена и створы не горели, и капитан  судна не стал рисковатьпроходить повороты реки в слепую. На баке, играла музыка, и туристы веселились, когда мы подошли к столу, из динамиков звучало: « Ах, белый теплоход, бегущая волна, уносишь ты куда, скажи куда». – «Ничего себе дискотека, прям в тему», выпалил я. – « И что, я тоже так могу» отозвался Стрижиков. – « Сейчас  вот махнём для связок и споём».

Борисыч, как заправский дирижер приступил к командованью банкетом. Тосты шли без остановки один за другим, и вся эта агония продолжалась около получаса. За это время дискотека на судне закончилась, а молодежь не расходилась.  Стрижиков прочувствовав этот момент, затянул: - « Ой, ты степь широкая», с палубы донеслись аплодисменты и послышались звонкие женские голоса. Стрижиков, окончив петь, передал мне гитару и сказал: - « Давай теперь твой дебют» Я проверил настройку гитары и запел. Исполнял я песню Машины времени «костер», на судне опять аплодисменты и вдруг женский громкий голос спросил: - « Мальчики, а что у Вас?» - « У нас, стерляжья уха, вино, гитара и весёлая компания!» Крикнул Борисыч. Помолчав секунд, пять, тот же голос произнес: - « Мы тоже хотим?» - « Хотите, так плывите!», пошутил Стрижиков. Нашему изумлению не было придела, когда ровно через минуту к нашему костру подошли три симпатичных девушки в купальниках. – « Ну, где уха, вино и гитара?», спросила незнакомка со звонким голосом. Стас первый вышел из ступора и произнес крылатую фразу: - « Ну, ни чего себеСирены!» - « Ночные Сирены!», поправила незнакомка. Прибывшие ночные гости сразу были окружены особым вниманием. По команде Борисыча сразу появились три бушлата, которые незамедлительно были одеты на девушек. Чашки с подогретой ухой уже стояли перед ними, деревянные ложки с хохломской росписью были начищены до такой степени, что в некоторых местах была смыта и роспись. Девчонки просто тонули в нашем мужском внимании. Стрижиков исполнял одну песню за другой, гитара не замолкала ни на минуту.

Порой казалось, что соседи с теплохода кроют нашу весёлую компанию трехэтажным матом. Хорошо, что июньская ночь такая короткая и около трех часов ночи появились первые признаки рассвета. Подул легкий прохладный ветерок, который отрезвляюще подействовал на нас и ночных гостей. Незнакомки пожелавшие остаться неизвестными, засобирались на свой теплоход, который по их рассказу совершает турне по золотому кольцу России. Я успокоил их, сказав, что моя «Казанка» к вашим услугам, а догнать туристический теплоход это дело пустяковое. – « А как вы ловите рыбу?», спросила меня девушка в желтом купальнике.    

– « Да очень просто, сейчас поедем, и покажу» Девушки сели в лодку, причём сделали это так неуклюже, что сразу было заметно, что они это делали впервые в жизни. Я завел мотор, и прогрев его включил реверс заднего хода, лодка медленно отошла от песчаного пляжа. Проверяя снасти в присутствии гостей, я поймал двух крупных стерлядей, которых сразу же подарил незнакомкам. Подъехав к судну со стороны бака, я помог девушкам подняться на теплоход и распрощавшись с ними  вернулся на берег.- « Настоящие Сирены», пробурчал Стас, мирно спавший в багажном отделении «Казанки», и которого я в лодке сразу не заметил, так как гости завалили его бушлатами. На берегу все потихоньку успокаивались, теплоход, подняв якоря, медленно поплёлся вверх по реке. Наши новые знакомые, которые так и не назвали себя, махали нам руками и кричали до свиданья. – « До какого свиданья, они даже телефонов не оставили», с досадой в голосе сказал Гусев.                                                                                                                                                                                                                                                                                              Потом по прошествии времени. Гусев на основе этого случая пустил в нашем отделе утку, что мы отдыхали с Аншлагом на реке, и он Гусев, лично познакомился с Региной Дубовицкой. Сотрудницы из отделения дознания и отделения по делам несовершеннолетних, смотрели на него с широко раскрытыми глазами, а потом переспрашивали нас по очереди, правду ли говорит Борисыч. Естественно мужская солидарность делали свое дело, и байка Гусева  прижилась в отделе, а мы на какое-то время стали кумирами женского коллектива.