Сквозь щель дощатой стены барака, в спину Кате, тоненькой струйкой проникал холодный октябрьский ветер. Эта ночь, казалось, не кончится никогда.

Катя лежала на спине, старательно закрывая глаза, старалась думать о теплом июле. Так ее учила соседка по нарам, Мария. Но она, два последних дня, не выходила на построение и вчера вечером, их надзирательница, огромная толстые женщина, Марию унесла из барака на руках.

Они, все дети, которые находились в этом бараке, знали, что больных и умерших, хоронят в длинной траншее, за пределами лагеря. Так им объявлял начальник лагеря, Курт, высокий, белобрысый, из литовских немцев. Как он подчеркивал на чистом русском языке - потомок тевтонских рыцарей.

Катя еще не знала, кто такие рыцари, тем более, тевтонские. До войны, она успела окончить только два класса. А летом 1943 года, ее вывезли на принудительные работы в Литву.

Хозяйку имения, звали Эмилия.

Кормили девочек, в основном каким-то вареным зерном, утром до работы. От такой еды, у Кати часто были запоры.

Когда становилось невмоготу, она пыталась покакать, кричала от боли, стараясь освободиться от пищи, застрявшей в желудке. Старалась помочь пальцами, выковыривая плотную массу, которая спеклась у самого выхода. Ей это удалось, становилось легче.

Когда Катя вставала, она видела, что оставалась после нее на земле. Там было не переваренное зерно, обильно политое ее кровью.

Вечером, когда, она, как и ее восемнадцать подруг по несчастью, едва передвигая ноги от усталости, возвращались в хлев с поля, их ожидала дополнительная работа.

Вместе с ними, в огромном сарае содержались еще двадцать свиней. Спать приходилось на сене, недалеко от них.

На ночь закрывали широкие двери, запах от скотины, сладковатый, едкий и скользкий, проникал в горло, и желудок. Сильно резало глаза. Если у свиней не вычистить их загоны, спать было не возможно.

И каждый день, ее ждал тяжкий труд на поле до поздней ночи, потом, перед сном, уборка у свиней, страшные боли, при попытке освободить желудок от каши.

Когда на улице стало холоднее, Катя услышала далекий грохот, похожий на раскаты грома. Но, небо было чистое. Она поняла, что это, взрывы снарядов. Она уже слышала такой грохот, когда в 1941 году, на ее родной город в Белоруссии, наступали немцы.

Через три дня, ее и подруг, привезли в этот концлагерь.

Здесь, последние дни, их практически не кормили. Многих подруг Кати, вынесли из барака за последнюю неделю…

…Прошло пятьдесят пять лет.

Екатерина Федоровна, в очередной раз, перечитывала только что полученное Решение районного суда от 04.12.1998 года: «Признать Свиридову Екатерину Федоровну - несовершеннолетней узницей».

Через три дня, Свиридова получила Удостоверение № 031626.

По просьбе еврейской общины «Фрейд», для получения компенсации от Швейцарского фонда, отделом социальной защиты района, анкета Свиридовой Е.Ф., была направлена в город Москву.

Прошло полгода, Екатерина Федоровна, не имея никакой информации, собрала копии документов и еще раз, сама, отправила в Москву анкету и копию Удостоверения несовершеннолетнего узника.

     17.06.99 года, они в Москву поступили.

     28.10.99 года, она получила ответ о получении ее документов.

     Свиридова раскрыла письмо заместителя председателя Фонда от 4.08.99 г., прочитала, что документы получены, зарегистрированы за № 361730 и переданы на экспертную комиссию, дело находится на рассмотрении, о результатах будет сообщено.

     Екатерина Федоровна, посмотрела еще раз на номер регистрации: 361730, отложила документы в сторону, подумала о том, что именно столько, осталось в живых, бывших узников фашистских концлагерей.

     Она взяла маленькую подушечку, подложила на стул, осторожно, стараясь не разбередить постоянно ноющую боль в спине, присела.

     Ее сердце, вдруг сильно сдавило, перехватило дыхание.

     - Если нас столько осталось, как же много там было!  Дожили мои подруги по несчастью, до выплаты компенсации? - Успела подумать она и потеряла сознание.