Мелочь. Воспоминания далёкого детства

16 октября 2015 - Геннадий Дергачев

Геннадий Дергачев. Мелочь моего детства.

Как-то заметно исчезли медяки! Ещё совсем недавно, какой-то месяц-другой назад ими были полны карманы взрослых, ими старались дать небольшую сдачу в магазинах и на рынках, а уж в палатках с надписью «Мороженое» с рубля можно было получить в подставленную ладошку медной мелочи в сумме больше полтинника. Взрослые, не очень довольные очередной тяжести такой ноши, высыпали медь в кошельки, а то и просто в карманы и легко могли дать её на мороженое своим детям и внукам. А у кого из них в то время не было хоть какой-нибудь копилки, в которой позванивали эти медяшки, но, правда недолго, до очередной покупки лакомства или приятного пустячка?! И вот коряво-звонкое слово «дефицит» стали произносить всё чаще, когда речь заходила о копейках и семишниках.

- А вы разве не собираете копейки? – удивилась одна из наших соседок, когда моя мама дала ей сдачу именно этими монетками, вместо беленького гривенника, за какую-то покупку, сделанную по её просьбе.

- А зачем их собирать? – удивилась мама.

- Ну, как же! Теперь все собирают и однушки, и двушки, и по три копейки, а некоторые даже пятаки. Но их я сама не откладываю, слышала, их тоже поменяют.

- Поменяют – не поменяют, какая разница? – не сразу оценила новость мама.

- Да ты сообрази! Нынешний рубль станет гривенником, а медяки на гривенник так десятью копейками и останутся, купишь на них потом то, что сейчас на рубль.

- Ой, правда! А я и не знала! Тогда мы тоже начнём эту мелочь откладывать.

- Ну, много теперь вы уже не отложите, многие знают, особенно кассирши, сдачу копейками не дают, говорят, что их нет!

- Ну, что ж теперь?! Спасибо, что сказала!

- Да не за что! А копейки я твои забираю за информацию, гривенника взамен не предлагай! – соседка слегка засмеялась и пошла к себе в комнату.

На другой день, мы зашли навестить бабушку, за чаепитием мама вспомнила о новости и поведала её всем присутствующим за столом, за которым сидели ещё и моя юная тётя, и бабушкина сестра, и, ещё ничего об этом не знавший, мой отец. Почти все восприняли её с удивлением, перешедшим в энтузиазм насобирать этих копеек как можно больше. И только бабушка, работавшая в известных органах, немного поджав губы, произнесла что-то о сарафанном радио, которое вредит какой-то реформе. Я, конечно, не понял, в чём этот вред, а только с грустью вспомнил о маленькой жестянке из-под монпансье, в которой у меня лежали всего несколько монеток жёлтого цвета среди, также немногочисленных, гривенников и пятнашек.

В выходной день я пошёл с матерью на Бутырский рынок. Предполагалось купить некоторые овощи, что-то из солений, но и, конечно, в обязательном порядке, семечек. Как же без них?! Два ряда с семечками подсолнухов и тыквенных располагались на улице, сразу же за тыльной стороной павильона, и, выходя из него с противоположной от центрального входа двери, миновать эти ароматные, пахнувшие жареным подсолнечным маслом прилавки, было невозможно.

- Семечки, семечки! Жареные! Попробуйте! Не проходите мимо! Тридцать копеек, берите! На рубль – пять, не жареные! Кому не жареные? – раздавалось из-за прилавков, пока мимо проходили потенциальные покупатели, а так как проходило народу много, то зазывание не прекращались ни на минуту, раздаваясь то почти хором, то волной катясь вдоль длинных рядов.

- Может этих? – спросил я маму, показав на больших полосатиков, похожих рисунком своей оболочки на срез агата, но только серо-белого цвета, а не цветного, как в брошке одной учительницы.

- Попробуй мальчик, попробуй! Смотри, какие они крупные! И мама пусть попробует!

Мы пробуем, переглядываемся, мать кивает головой и просит отмерить пару стаканов.

Продавщица в белом фартуке поверх телогрейки серого цвета, очень подходящего под цвет её товара, ловко и быстро зачерпывает семечки подозрительным для мамы стаканом и пересыпает их в бумажный фунтик, моментально свёрнутый из пол-листа старой газеты. С фунтика в её руке смотрит улыбающийся Никита Сергеевич Хрущёв, что-то тоже держащий в руке, но что, остаётся тайной, потому что вторая половина листа с этим что-то осталась у продавщицы.

- Сорок копеек, - назвала она цену и добавила, - берите больше!

- Да уж что-то стаканчик у вас маленький, где вы только такие берёте нестандартные?! – не очень довольным тоном отвечает ей мать.

Мы идём дальше, двигаясь вдоль ряда, высматривая семечки самые привлекательные для нас. Жареных не покупаем, даже не пробуем. Мама справедливо считает их грязными, с пылью пополам, как она говорит. Сырые семечки она перетирает дома в сыром полотенце и только потом высыпает в горячую чугунную сковороду, слегка смазанную подсолнечным маслом. Действительно, после таких процедур, семечки, жаренные по-домашнему, не так пачкают пальцы и губы как жареные или сушёные для продажи.

Вот, наконец, нас соблазняют чёрные пузанки, достаточно крупные в своём роде, жирные, оставляющие после того как их сгрызут тонкую шелуху. Берём три стакана. Мать протягивает мелочь, девяносто пять копеек, крестьянка на сдачу даёт пятак.

- А у вас помельче не будет? - спрашивает мама, кивая на пятачок.

- Да откуда же, дорогая ты моя?! – в свою очередь то ли спрашивает, то ли восклицает женщина, даже несколько раздражённо, - Никто уж мельче пятачков не даёт.

- А и были бы, как себе не оставить?! – поддержала с улыбкой её соседка по прилавку.

Да, оказывается, сарафанное радио, в отличие от проводного, распространилось далеко за пределы Москвы и, если его где и не слышат, то, наверное, в очень отдалённых, совсем, так сказать, глухих районах нашей необъятной Родины!

Дни шли за днями и, наконец, наступил такой день, в котором появились новые для всех деньги и, разумеется, новые для меня. Надо сказать, что тогда мне, первоклашке, ещё давали бумажный рубль, на который можно было купить, скажем, любимою мной булочку «Калорийную». Она была снаружи шоколадного цвета, обильно посыпана крупными арахисовыми орешками, а внутри содержала в своей сдобе многочисленные изюминки, которые некоторые дети выковыривали и жевали отдельно, но я предпочитал всю эту вкуснятину отправлять в рот одним куском.

Новые деньги меня разочаровали сразу, как только отец принёс, выданную ими, получку. Маленькие, по сравнению со старыми, купюры казались просто смешными фантиками. Но самое главное, ожидаемого бумажного рубля я не получил. Да-да, мне объяснили, что это теперь слишком большая для меня сумма и в утешение дали мне двадцать копеек, не не одной монеткой, а два новых гривенника.

Не помню, по какому случаю, я поднимался по лестнице в школе на третий этаж уже после прозвеневшего звонка на урок. Лестничные пролёты уже обезлюдели, но шанс, вбежать в класс раньше учительницы, ещё оставался. Ох, теперь-то я знаю, что шансы, пустые бонусы и законы подлости сопровождают очень многих всю их жизнь. А тогда я, перескакивая через ступеньки, спешил свой шанс поймать за хвост. Но поймали меня.

На лестничной площадке, в дверях на этаж, стояли два бугая старшеклассника и, как только, я собирался миновать их и устремиться в класс, до которого оставалось и всего-то несколько метров, один из этих богатырей схватил меня за руку повыше локтя.

- Деньги давай! – угрожающе сказал он мне.

- Какие деньги? – не совсем понял, но сразу стал догадываться я.

- Тебе сколько на завтрак дали, а? – задал наводящий вопрос, бугай под номером два.

- Нисколько! – ответствовал я, почти не солгав, так как завтрак нам ещё тогда первоклассникам приносили в класс из буфета, да кроме того, что-то было принесено в портфеле и из дома, и двадцать копеек в моём кармане не назывались «на завтрак», скорее «на что захочется».

Я попытался вырваться, но получил удар кулаком в живот, не так сильно, чтобы от него согнуться, но достаточный чтобы, изобразив полный нокаут, сделать попытку сравняться с полом, а потом с низкого старта рвануть в коридор. Мой номер не прошёл, моя рука всё ещё находилась в тисках, а рука бугая номер один, а точнее его два пальца нырнули в чердачок моего пиджака. Чердачком, кто не знает, местная шпана называла наружный нагрудный кармашек пиджака. Денег я туда не клал, так как первый карман, в который полезет малолетний грабитель-шпанёнок, этим чердачком и будет. Поняв, что проверив карман за карманом, эти гады доберутся в итоге до моих двух гривенников, я решился принести в жертву одну из ещё не купленных булочек. Достав свободной рукой из кармана брюк одну монетку, я бросил её в более отдалённый от нас угол, что называется «на шарап».

Этого я и ожидал: моя пленённая рука мгновенно оказалась свободной, два бугая толкаясь и пиная ногами упавший гривенник, умудрились даже стукнуться мощными лбами, что их, конечно, не остановило в борьбе за нетрудовые доходы, а я смог попасть в класс, но не раньше учительницы, которая сделала мне строгое замечание, даже не спросив причину моего опоздания на урок. Да и что я мог ей сказать?! Ведь я совсем не знал этих верзил, не знал, как их зовут, из какого они класса, да и учились ли они именно в нашей школе, а не зашли с улицы на промысел. Это сейчас имеется охрана на входе, а тогда, и в лучшем случае или в худшем, можно было натолкнуться на уборщицу, которая грозно, но вполголоса спросит и скомандует: «Чего опаздываешь? А почему без сменной обуви? Вытри ноги как следует – не натрёшься за вами тут!». Так что мне не повезло, что я не знал этих юных грабителей, в отличие от одного моего приятеля, который с некоторой даже гордостью рассказывал, про двух точно таких же старшеклассников, отбирающих каждый день мелочь у младших школьников, в том числе и у него. Почему с некоторой гордостью, спросите вы, чем можно тут гордиться? А тем, что один из этих оболтусов из школы, расположенной где-то близ улицы Сретенка, стал впоследствии известным олигархом, и мой приятель всегда с усмешкой вспоминал, что ему должен какую-то мелочь сам N, но так и не отдаёт. Наверное, и не вернул, я думаю, - не успел, потому как умер мой приятель, хоть и был моложе того олигарха.

Любая мелочь, понял я впоследствии, может служить основой для важных выводов. Вот и я не зря в детстве пожертвовал калорийной булочкой, взамен я получил житейскую мудрость, которую можно коротко сформулировать так: если хочешь столкнуть лбами двух своих врагов, брось им что-нибудь неделимое и проходи мимо, кому-то из них повезёт больше, чем другому.

16.10.15

Регистрационный номер №0312233

от 16 октября 2015

[Скрыть] Регистрационный номер 0312233 выдан для произведения: Геннадий Дергачев. Мелочь моего детства.

Как-то заметно исчезли медяки! Ещё совсем недавно, какой-то месяц-другой назад ими были полны карманы взрослых, ими старались дать небольшую сдачу в магазинах и на рынках, а уж в палатках с надписью «Мороженое» с рубля можно было получить в подставленную ладошку медной мелочи в сумме больше полтинника. Взрослые, не очень довольные очередной тяжести такой ноши, высыпали медь в кошельки, а то и просто в карманы и легко могли дать её на мороженое своим детям и внукам. А у кого из них в то время не было хоть какой-нибудь копилки, в которой позванивали эти медяшки, но, правда недолго, до очередной покупки лакомства или приятного пустячка?! И вот коряво-звонкое слово «дефицит» стали произносить всё чаще, когда речь заходила о копейках и семишниках.

- А вы разве не собираете копейки? – удивилась одна из наших соседок, когда моя мама дала ей сдачу именно этими монетками, вместо беленького гривенника, за какую-то покупку, сделанную по её просьбе.

- А зачем их собирать? – удивилась мама.

- Ну, как же! Теперь все собирают и однушки, и двушки, и по три копейки, а некоторые даже пятаки. Но их я сама не откладываю, слышала, их тоже поменяют.

- Поменяют – не поменяют, какая разница? – не сразу оценила новость мама.

- Да ты сообрази! Нынешний рубль станет гривенником, а медяки на гривенник так десятью копейками и останутся, купишь на них потом то, что сейчас на рубль.

- Ой, правда! А я и не знала! Тогда мы тоже начнём эту мелочь откладывать.

- Ну, много теперь вы уже не отложите, многие знают, особенно кассирши, сдачу копейками не дают, говорят, что их нет!

- Ну, что ж теперь?! Спасибо, что сказала!

- Да не за что! А копейки я твои забираю за информацию, гривенника взамен не предлагай! – соседка слегка засмеялась и пошла к себе в комнату.

На другой день, мы зашли навестить бабушку, за чаепитием мама вспомнила о новости и поведала её всем присутствующим за столом, за которым сидели ещё и моя юная тётя, и бабушкина сестра, и, ещё ничего об этом не знавший, мой отец. Почти все восприняли её с удивлением, перешедшим в энтузиазм насобирать этих копеек как можно больше. И только бабушка, работавшая в известных органах, немного поджав губы, произнесла что-то о сарафанном радио, которое вредит какой-то реформе. Я, конечно, не понял, в чём этот вред, а только с грустью вспомнил о маленькой жестянке из-под монпансье, в которой у меня лежали всего несколько монеток жёлтого цвета среди, также немногочисленных, гривенников и пятнашек.

В выходной день я пошёл с матерью на Бутырский рынок. Предполагалось купить некоторые овощи, что-то из солений, но и, конечно, в обязательном порядке, семечек. Как же без них?! Два ряда с семечками подсолнухов и тыквенных располагались на улице, сразу же за тыльной стороной павильона, и, выходя из него с противоположной от центрального входа двери, миновать эти ароматные, пахнувшие жареным подсолнечным маслом прилавки, было невозможно.

- Семечки, семечки! Жареные! Попробуйте! Не проходите мимо! Тридцать копеек, берите! На рубль – пять, не жареные! Кому не жареные? – раздавалось из-за прилавков, пока мимо проходили потенциальные покупатели, а так как проходило народу много, то зазывание не прекращались ни на минуту, раздаваясь то почти хором, то волной катясь вдоль длинных рядов.

- Может этих? – спросил я маму, показав на больших полосатиков, похожих рисунком своей оболочки на срез агата, но только серо-белого цвета, а не цветного, как в брошке одной учительницы.

- Попробуй мальчик, попробуй! Смотри, какие они крупные! И мама пусть попробует!

Мы пробуем, переглядываемся, мать кивает головой и просит отмерить пару стаканов.

Продавщица в белом фартуке поверх телогрейки серого цвета, очень подходящего под цвет её товара, ловко и быстро зачерпывает семечки подозрительным для мамы стаканом и пересыпает их в бумажный фунтик, моментально свёрнутый из пол-листа старой газеты. С фунтика в её руке смотрит улыбающийся Никита Сергеевич Хрущёв, что-то тоже держащий в руке, но что, остаётся тайной, потому что вторая половина листа с этим что-то осталась у продавщицы.

- Сорок копеек, - назвала она цену и добавила, - берите больше!

- Да уж что-то стаканчик у вас маленький, где вы только такие берёте нестандартные?! – не очень довольным тоном отвечает ей мать.

Мы идём дальше, двигаясь вдоль ряда, высматривая семечки самые привлекательные для нас. Жареных не покупаем, даже не пробуем. Мама справедливо считает их грязными, с пылью пополам, как она говорит. Сырые семечки она перетирает дома в сыром полотенце и только потом высыпает в горячую чугунную сковороду, слегка смазанную подсолнечным маслом. Действительно, после таких процедур, семечки, жаренные по-домашнему, не так пачкают пальцы и губы как жареные или сушёные для продажи.

Вот, наконец, нас соблазняют чёрные пузанки, достаточно крупные в своём роде, жирные, оставляющие после того как их сгрызут тонкую шелуху. Берём три стакана. Мать протягивает мелочь, девяносто пять копеек, крестьянка на сдачу даёт пятак.

- А у вас помельче не будет? - спрашивает мама, кивая на пятачок.

- Да откуда же, дорогая ты моя?! – в свою очередь то ли спрашивает, то ли восклицает женщина, даже несколько раздражённо, - Никто уж мельче пятачков не даёт.

- А и были бы, как себе не оставить?! – поддержала с улыбкой её соседка по прилавку.

Да, оказывается, сарафанное радио, в отличие от проводного, распространилось далеко за пределы Москвы и, если его где и не слышат, то, наверное, в очень отдалённых, совсем, так сказать, глухих районах нашей необъятной Родины!

Дни шли за днями и, наконец, наступил такой день, в котором появились новые для всех деньги и, разумеется, новые для меня. Надо сказать, что тогда мне, первоклашке, ещё давали бумажный рубль, на который можно было купить, скажем, любимою мной булочку «Калорийную». Она была снаружи шоколадного цвета, обильно посыпана крупными арахисовыми орешками, а внутри содержала в своей сдобе многочисленные изюминки, которые некоторые дети выковыривали и жевали отдельно, но я предпочитал всю эту вкуснятину отправлять в рот одним куском.

Новые деньги меня разочаровали сразу, как только отец принёс, выданную ими, получку. Маленькие, по сравнению со старыми, купюры казались просто смешными фантиками. Но самое главное, ожидаемого бумажного рубля я не получил. Да-да, мне объяснили, что это теперь слишком большая для меня сумма и в утешение дали мне двадцать копеек, не не одной монеткой, а два новых гривенника.

Не помню, по какому случаю, я поднимался по лестнице в школе на третий этаж уже после прозвеневшего звонка на урок. Лестничные пролёты уже обезлюдели, но шанс, вбежать в класс раньше учительницы, ещё оставался. Ох, теперь-то я знаю, что шансы, пустые бонусы и законы подлости сопровождают очень многих всю их жизнь. А тогда я, перескакивая через ступеньки, спешил свой шанс поймать за хвост. Но поймали меня.

На лестничной площадке, в дверях на этаж, стояли два бугая старшеклассника и, как только, я собирался миновать их и устремиться в класс, до которого оставалось и всего-то несколько метров, один из этих богатырей схватил меня за руку повыше локтя.

- Деньги давай! – угрожающе сказал он мне.

- Какие деньги? – не совсем понял, но сразу стал догадываться я.

- Тебе сколько на завтрак дали, а? – задал наводящий вопрос, бугай под номером два.

- Нисколько! – ответствовал я, почти не солгав, так как завтрак нам ещё тогда первоклассникам приносили в класс из буфета, да кроме того, что-то было принесено в портфеле и из дома, и двадцать копеек в моём кармане не назывались «на завтрак», скорее «на что захочется».

Я попытался вырваться, но получил удар кулаком в живот, не так сильно, чтобы от него согнуться, но достаточный чтобы, изобразив полный нокаут, сделать попытку сравняться с полом, а потом с низкого старта рвануть в коридор. Мой номер не прошёл, моя рука всё ещё находилась в тисках, а рука бугая номер один, а точнее его два пальца нырнули в чердачок моего пиджака. Чердачком, кто не знает, местная шпана называла наружный нагрудный кармашек пиджака. Денег я туда не клал, так как первый карман, в который полезет малолетний грабитель-шпанёнок, этим чердачком и будет. Поняв, что проверив карман за карманом, эти гады доберутся в итоге до моих двух гривенников, я решился принести в жертву одну из ещё не купленных булочек. Достав свободной рукой из кармана брюк одну монетку, я бросил её в более отдалённый от нас угол, что называется «на шарап».

Этого я и ожидал: моя пленённая рука мгновенно оказалась свободной, два бугая толкаясь и пиная ногами упавший гривенник, умудрились даже стукнуться мощными лбами, что их, конечно, не остановило в борьбе за нетрудовые доходы, а я смог попасть в класс, но не раньше учительницы, которая сделала мне строгое замечание, даже не спросив причину моего опоздания на урок. Да и что я мог ей сказать?! Ведь я совсем не знал этих верзил, не знал, как их зовут, из какого они класса, да и учились ли они именно в нашей школе, а не зашли с улицы на промысел. Это сейчас имеется охрана на входе, а тогда, и в лучшем случае или в худшем, можно было натолкнуться на уборщицу, которая грозно, но вполголоса спросит и скомандует: «Чего опаздываешь? А почему без сменной обуви? Вытри ноги как следует – не натрёшься за вами тут!». Так что мне не повезло, что я не знал этих юных грабителей, в отличие от одного моего приятеля, который с некоторой даже гордостью рассказывал, про двух точно таких же старшеклассников, отбирающих каждый день мелочь у младших школьников, в том числе и у него. Почему с некоторой гордостью, спросите вы, чем можно тут гордиться? А тем, что один из этих оболтусов из школы, расположенной где-то близ улицы Сретенка, стал впоследствии известным олигархом, и мой приятель всегда с усмешкой вспоминал, что ему должен какую-то мелочь сам N, но так и не отдаёт. Наверное, и не вернул, я думаю, - не успел, потому как умер мой приятель, хоть и был моложе того олигарха.

Любая мелочь, понял я впоследствии, может служить основой для важных выводов. Вот и я не зря в детстве пожертвовал калорийной булочкой, взамен я получил житейскую мудрость, которую можно коротко сформулировать так: если хочешь столкнуть лбами двух своих врагов, брось им что-нибудь неделимое и проходи мимо, кому-то из них повезёт больше, чем другому.

16.10.15

Игра в ножички (Воспоминания далёкого детства)

Треугольник. Воспоминания далёкого детства

Рейтинг: +1 451 просмотр

Кому понравилось произведение? >>

Комментарии (0)

Нет комментариев. Ваш будет первым!