На самом почётном месте сидел Папаша. Он
сел правой стороной к керосиновой лампе, левая щека была в тени и сантехники не
видели его обезображенного лица и отверстия на том месте, где у всех должно
быть ухо.
Папаша кушал обстоятельно.
Ему на тарелку положили половинку тушки
глухаря. Отщипывая куски мяса, Папаша жевал медленно, тщательно пережёвывая
пищу редкими зубами.
Пришлось ещё раз ставить на печь
эмалированное ведро, в котором сварили ещё двух разрезанных на части глухарей.
Мясо достали, а в бульоне сварили макароны.
Такие сытные были эти макароны. Здесь
тебе и суп, и сразу второе блюдо.
В этот вечер пили немного, когда налили
по первой, Папаша встал и сказал, что двадцать пять лет назад, он горел в танке
первый раз. В том бою, погиб весь его экипаж и только он один выбрался через
водительский люк.
Тогда, его лицо оставалось целым, только
на спине есть памятные шрамы.
Папаша держал на уровне своего лица
гранёный стакан с правой стороны, из правого глаза у него скатилась крупная
слеза и застряла в глубокой морщине у губ.
- Давайте помянём моих боевых товарищей,
- закончил Папаша.
Несколько раз дернулся его большой,
острый кадык, Папаша кашлянул, запрокинул голову и выпил полный стакан.
Четверо сантехников и бригадир молча
начали пить, только демобилизованный солдат закашлялся на втором глотке и
отвернулся.
Сделав несколько вздохов, он пришёл в
себя. Спирт, что все пили, был не разведенный.
Молча сели на лавки, стали есть мясо птицы,
кости складывали в эмалированную миску.
Придвинув к себе поближе миски с
макаронами, плотно поели.
Бригадир посмотрел на Папашу, тот
утвердительно кивнув головой, негромко сказал:
- Мне глоток.
Он опять поднялся с лавки и, глядя поверх голов мужчин, тихо сказал:
- Давайте вспомним всех тех, кого мы уже
никогда не увидим: погибших на войне, сгинувших в тайге, утонувших в реке
Колыме, при переходе в Буюнду.
Папаша на секунду замолчал, потом
посмотрел на самого молодого товарища:
- И дай бог, чтобы каждый из вас испытал
того горя, что испытали мы с вашим бригадиром. Чтобы вас не предали приятели,
чтобы….
Папаша вдруг замолчал, словно поперхнулся
и повернул своё лицо так, что стало видно обезображенную часть.
- Чтобы вас не предали, - повторил Папаша,
- не сожгли ваш дом злые люди…
Папаша одним глотком выпил спирт.
- Спасибо, добрые люди, пойду я, - не
глядя на членов бригады, сказал он и, опустив голову, вышел из комнаты.
- Несколько лет назад, из колонии был
групповой побег, - после выхода Папаши начал говорить бригадир. - Дураки они,
думали по тайге уйти, да бесполезно это. В нашей тайге нет дорог.
Группа зеков хотела спрятаться в доме
Папаши, да не испугался он. Что там произошло, точно не знаю, ухо ему отрезал
кто-то из беглых.
В доме пожар был, погибла жена Папаши с
пацаном и все зеки, а вот Папаша живой, но будто душа его сгорела в ту ночь.
Когда он приехал в Буюнду, пол года ни с
кем не разговаривал. Плохо было с продуктами. Сухая картошка только оставалась,
даже соли не было, а тут и патроны кончились, а до ледостава далеко, баржи сюда
редко поднимались.
Десны у людей стали кровоточить, зубы
стали шататься…
Папаша срезал с ели несколько веток,
собрал с них иголки, сварил, и каждый день пил сам и заставлял других пить этот
отвар.
Так и спаслись от цинги.
Зимой по льду привезли продукты, патроны,
жить стало легче.
Потом Папаша пригнал по льду Колымы из
Сеймчана новый трактор. С тех пор и работает на нём.
Вообще-то, гнали тогда три трактора, но
два провалились под лед вместе с тележками, грузом и людьми.
Тогда здесь лес здесь валили, да
сплавляли по реке.
Я потом вам покажу место, где на дне реки
ещё можно увидеть кабину одного трактора.
Всё, на сегодня хватит пить! Завтра у нас
много работы!
Помочь сайту
Поздравления
