Гиппокамп Думской

Клавдия Николаевна Думская письменно изложила отчёт после проведённого сеанса на приборе «Гиппокамп» по воспроизведению страничек памяти, где видения давних лет ощутила заново, как будто впервые. Вот её краткий рассказ:

«Конечно, я была скептически настроена к опытам с ещё неизученной работой головного мозга. О гиппокампе много читала и знаю, что это височные участки мозга, отвечающие за эмоции и формирование памяти. Но что возможно кнопкой перелистывать там, в мозгах, память – не верила. Я и сейчас в сомнении, ибо сама многократно вызывала эти давние страницы жизни моей, когда было очень плохо. Но, должна признаться, что восприятия на приборе были несравненно ближе к истине, впервые такое ощутила. Таким образом, убеждена теперь, что «Гиппокамп» задействуют вскорости, как и компьютер в своё время, и мы сможем желаемое извлекать в натуральном виде.

К сожалению, радостных событий в моей жизни было негусто, поэтому и «фильмотека» моя серовата, не красочная. Но уж, какая есть, менять не в силе. Вы, Борис Глебович, как руководитель опытов на приборе «Гиппокамп» просите дать развёрнутое описание двухчасового сеанса просмотра страничек своей жизни, прошедшей, конечно? Что ж, надо, так надо.

Думаю, что для начала необходимо несколько слов сказать о героине отчёта, т.е. обо мне. Скромная, не уродливая девушка девяностых годов прошлого века, успешно закончила педучилище и была направлена на работу в ПГТ Подмосковья учителем младших классов. Квартирку скромную сняла, обустроила и радовалась молодой жизни. Со школой сразу наладилось у неё, старалась у школьников интерес к занятиям привить. А где же про любовь, спросите вы? Да рядом она уже, в соседнем доме обитала.

Глядя сейчас, с высоты прожитых лет, могу сказать, что встреча моя с Тимофеем была неизбежна, ибо калитки наши на одну дорожку выходили, и миновать друг друга мы никак не могли. Поэтому молоденького лейтенанта, приехавшего к матери на побывку, я приметила сразу. Познакомились, в клуб сходили, на родных просторах гулять стали. Парень-то скромный оказался, руки не распускал, да и я не вешалась. Миловались мы этак с ним недолго, и Тимошка, очень смущаясь, напомнил о скоротечности отпуска и своих чувствах ко мне. Он ещё долго мялся и, в конце концов, предложил мне руку и сердце. Нет, долго не мучила парня раздумьями, а сразу согласие дала.

Свадьбу справили на славу в канун Первомая, весной. Народу много было, все свои: половина из ПГТ, половина – родственники. Гуляли, плясали, радовались жизни, много чарок за мир выпили, «горько» громко кричали и много-много целовались. Директриса школьная после поздравления с просьбой к Тимофею обратилась, чтобы позволил мне класс свой до каникул довести. Нина Афанасьевна посчитала, что на службу я с Тимофеем поеду дней на десять, с учётом праздников, а затем вернусь на месяц в школу. Тимошка своей бывшей училке, кряхтя, уступил, под одобрительные возгласы моих подопечных школят, сидящих здесь же, за столом свадьбы…

Простите, Борис Глебович, что так подробно излагаю о тех событиях, ибо далее последует многолетняя пауза в личной жизни моей. Поэтому записи в моём гиппокампе того времени одним сеансом выдаются. Много раз просматривала сей сеанс, наизусть знаю.

Приехали, значит, мы в военный городок, комнатку в офицерском блоке выделили маленькую, помогли обустроиться. Тимофея комвзводом определили в школе сержантов, где он целыми днями пропадал. Приходил поздно, уходил с рассветом, урывками виделись, но как... Такое только раз в жизни бывает. Сама же в городке неуютно себя чувствовала среди сотен солдат, тебя разглядывающих не без помыслов. Ненормальное это явление у людей, когда в самый расцвет сил и желаний им об автомате или уставе талдычат в казармах-резервациях. Это я так, к слову вспомнила, как жена офицера.

В общем, до праздника Победы мы поблаженствовали, а затем я на работу вернулась, в свой класс любимый. Конечно, к свекрови переселилась, к Марии Антоновне, женщине очень даже хорошей. Мы с ней сдружились на почве любви к Тимофею. Ходила на работу и считала дни, потом и часы, оставшиеся до возвращения. Письма регулярно получала, очень даже приятные. Последнее с учений каких-то Тимоша написал, да такое, что с письмецом в обнимку и легла. Короче, не выдержав разлуки, выпустила досрочно свой класс и к нему помчалась без предупреждения. А там меня к большому командиру повезли и траурным голосом сообщили о героической гибели лейтенанта Тимофея Думского двадцати четырёх лет от роду в горячих точках, во имя… и т.д.

Одним словом, стала вдовой в двадцать один год, прожив в браке двадцать три дня в общей сложности. Затем с Марией Антоновной гроб заказали у гробовщика, заложили в него все вещи Тимофея, на местном кладбище похоронили, заборчик соорудили и крест поставили. Поминки затем ещё многолюдные устроили на всю последнюю зарплату погибшего лейтенанта, и всё… Разошлись гости, а мы с Марией Антоновной определялись допоздна, как жить будем дальше. До сих пор так живём: она – свекровь и мать, а я – невестка и жена в единой семье Думских.

Первый год после трагедии очень тяжело переживала смерть Тимофея, часто плакала, особо по ночам. Главным спасением для меня в этот период стали работа и учёба в пединституте, куда заочно поступила. Самыми же удручающими днями для одинокой женщины являлись выходные и праздники, когда в взаперти сидишь, чтоб людям своим мрачным видом настроение не портить на улице. Ещё… театры и кино перестала посещать, чтоб белой вороной сиротливой не выглядеть. Душу отводила яркими воспоминаниями моего кратковременного счастья, которые я научилась оперативно из памяти извлекать. Да, и это все без вашего «Гиппокампа», учтите, Борис Глебович. Ещё – дневник вести начала, когда... Когда равнодушие меня захлестнуло ко всей моей жизни. Никаких эмоций – ни к прошлому, ни к настоящему. Бездушно живу, по жизни разумно. Вот и весь мой сеанс, Борис Глебович.

А пришла к вам, потому что начиталась про ваш магнитный аппарат воздействия на память и регуляцию настроения, который вы успешно испытываете на мышах. Учтите, что я согласно подопытной «мышкой» у вас служить без гарантий каких-либо, лишь бы к жизни заторможенные эмоции вернуть. Ничего меня не радует сегодня и не печалит по жизни, живу чертополохом среди людей. Поэтому и решилась ваш аппарат опробовать, испортить-то во мне уже нечего, как поняли. Борис Глебович, не томите, дайте добро и помогите, пожалуйста, женщине. С уважением, Клавдия Николаевна Думская».

*

После долгих раздумий Новицкий пригласил к себе для беседы Думскую Клавдию Николаевну, усадил, чайку налил. Затем он долго и упорно пытался внушить очень привлекательной женщине, что опыты его с мышами лишь в начальной стадии находятся, ибо этим он занимается лишь в свободное от работы время. И дама посему должна понимать, что переход на эксперименты с людьми еще недопустим. Подобной проблемой заняться подтолкнуло одно событие личного характера. Портативный прибор дома у него, и смотреть на него нечего, не привлекательный он внешне. Да, он сочувствует очень даме и сожалеет, но... Рассказать подробней о принципе работы мог бы после работы, да и «магнитнотурботрон» увидеть можно. Он понимает, что Клавдия Николаевна цепляется за шанс, надеется на что-то. Подопытных мышей, конечно, показать так же может, они в шестнадцатой аудитории. Облученные мышки более живые, резвятся, глазки блестят, в отличие от вялых экземпляров в соседнем отсеке. В конце концов, Клавдия Николаевна так умоляюще его просить стала, что Борис Глебович согласился показать своё самодельное творение и доказать невозможность испытывать его на людях, даже в благих намерениях. Договорились в районе 18-00 у проходной встретиться.

Новицкий пунктуальным оказался, что понравилось даме, подъехавшей на такси к проходной. Дальше поехали на джипе кавалера. По пути у магазина остановились, он быстро кульки приволок, и помчались на приличной скорости на выезд из города. Вскорости подъехали к закрытой зоне особнячков. Его обитель довольно скромной выглядела на фоне роскошных соседских. Внутри просторной оказалась, но была без вкуса меблирована и плохо обставлена.

Борис Глебович засуетился, в дальнюю комнатушку побежал к источнику питания подключать прибор. Он пояснил спутнице, что заряжаться аккумулятор будет тридцать-сорок минут, поэтому предложил перекусить пока. Даму усадил в библиотеке, а сам на кухню пошёл. Конечно, Клавдия Николаевна на помощь пришла, и они с удовольствием скушали совместно приготовленный ужин. За столом женщина спросили про фотографии девушки, которая в разных позах красовалась повсюду в квартире. После небольшой паузы Борис Глебович пояснил, что это его дочь Люся, утонувшая два года назад. Да, её смерть парализовала его жизнь, лишь работа осталась. Клавдия Николаевна правильно поняла, сказал он, что причина поиска и опытов воздействия на эмоциональный участок гиппокампа – она, доченька. Да, после этого. Он просит учесть, что дочку с двух лет сам воспитывал. Мать в шоу-бизнесе процветает, певицей. Ни разу. Была ещё одна женщина, не жена, давно расстались. До трагедии.

После душещипательной беседы, как выразился Борис Глебович, он пригласил даму в дальнюю комнату, усадил на диван, сел рядом и рассказал ей об опытах, которые позволяют надеяться в перспективе на положительные результаты... Справа, показал он, пульт управления, где светящаяся зелёная лампочка извещает о готовности установки. Слева стоял большой ящик с перфорированной обшивкой, постоянно издающий жужжащий звук. «Это генератор», – пояснил он. Наконец показал устройство – излучатель, напоминающий большой-большой бублик на штативе. В нескольких словах он пояснил назначение каждого узла и добавил, что стимуляция мозга в магнитном поле способствует росту нейронных и стволовых клеток в гиппокампе, что положительно влияет на память и настроение. В заключение Борис Глебович, глядя спутнице в глаза, предложил первый сеанс провести на себе, а через неделю уже на ней.

Клавдия Николаевна поднялась и категорически отвергла вариант, ибо он создатель, и рисковать не вправе своим здоровьем, тем более – мозгами. Дискутировали долго и, в конце концов, приняли предложение мужчины, что сеанс облучения будут одновременно принимать, если он индуктор настроить сумеет. Клавдия Николаевна была безумно рада такому решению и очень просила мастера постараться, ну очень, очень.

Всё готово – лампа зелёная светится, время на десять минут установили, включили тумблер. Загудело мерно слева. Борис Глебович быстро к спутнице подсел, придвинулся, чтобы головы их в области контура разместились. Переглядываясь, они улыбались от ожидаемой маленькой надежды, а может ещё отчего-то, им виднее.

Во время сеанса Борис Глебович разрешил разговаривать, желательно – не о грустном. Клавдия Николаевна с удовольствием о школьниках своих рассказывать стала, о шалостях, об их любознательности и каверзных вопросах. Пообещала на завтрашний сеанс дневник принести, где многое записала. После сеанса Борис Глебович подопытную домой отвёз, пообещав, что завтра продолжат сеанс, если реакция нормальная окажется. Попросил звонить ему в случае отклонений. Надо отдать должное даме – ни одного прогула не совершила к сегодняшнему дню, к восьмому сеансу, пока не выяснилось...

Это ещё утром началось, когда ей позвонил Борис Глебович и сообщил, что на полчаса задержится, может чуть больше, пусть не беспокоится. Ему в магазин надо – зарядное устройство купить, старое сгорело вчера, как она помнит. «А далее по плану будет», – пообещал он. И он действительно ненадолго задержался, вернулся не поздно домой. Тут же включил новое устройство и сразу к столу пошел. Клавдия Николаевна постаралась приготовить аппетитный ужин. За столом, правда, мастер посетовал, что купленное устройство меньшей мощности, поэтому время заряда увеличится. Короче, к 22-00 зеленая лампочка ещё не загорелась, поэтому он предложил: сегодня не проводить сеанс из-за позднего времени. Клавдия Николаевна, как очень старательный пациент, считала, что в лечение перерывы недопустимы, и он должен это понимать. Ничего не случится, если один раз они позже спать лягут, не умрут от этого. С дамой, как знаете, не спорят. И стали ждать, наука же.

*

- Борис Глебович, вставайте пожалуйста! Лампочка горит уже. Время? Сейчас посмотрю, 6-10. Сеанс примем, и спите дальше. Как без надобности? Поясните ещё разок. Значит, излучатель ни разу не включали, и мы не облучались? Обманщик и... А как же мы тогда? Самосинхронизация произошла с нашими гиппокампами, говорите… Боря, выключи свою гуделку, коль она без надобности. Полежи, пока завтрак приготовлю. А я-то, дура, старалась, придвигалась, чтоб под бублик твой... Обманщик ты, а не учёный. Но вечером, имей в виду, буду ко времени. С вещами, говоришь? Может быть.