Дракон

Лето, 1819 год, место действия не определено.
Волны мягко пинают берег, слизывая песок, точно крем с угощения. Кристофер задумчиво сидит на безопасном от воды расстоянии и швыряет в воду мелкие камешки, покачивая их в руке. Ему так удобней думать - глядя на то, как камешки, сверкнув на солнце, исчезают под толщей воды, Крис прикидывает в уме все варианты. Услышанная им новость взбудоражила его, и не зря он перебирал в библиотеке Учителя старинные свитки и книги заклинаний.
Теперь - только решиться. В общем-то, у него есть все необходимые знания, и от новой жизни отделяет только собственная нерешительность. Что? Он, Кристофер Уоллес, не может решиться?
Вот потеха-то...
Узнала бы Рия!
Вечный недруг и соперница Кристофера сейчас ушла по каким-то своим делам. Она - дочь его Учителя. Приемная дочь, между прочим, но в этой стране, в той культуре, где проходит жизнь Учителя и его семьи, это не имеет ровным счетом никакого значения. Корзинку с младенцем подбросили к порогу его дома, и, если бы не явная европейская внешность, никто бы и не догадался, что Рия - не его дочь по крови. Вредная, мерзкая девчонка, изучающая науку боевой магии наравне с Крисом, а порой, даже и лучше его, была главным врагом пятнадцатилетнего Кристофера Уоллеса.
Отчасти, поэтому он и решился на такое...
Вернее, нет.
Нужно по порядку.
Старший сын его Учителя был драконом. Магом, познавшим суть драконьего пламени, магом, которого приняли в свою жизнь драконы. Любой маг переменчив, он сосуд для любого вида магии - каким наполнишь? 
Сын его Учителя наполнил себя магией драконьего племени. Вот уже больше ста лет не показывался в этих краях - он обитал в горах. Кажется, брал учеников, подобно своему отцу, но это случалось очень редко. Учитель упомянул об этом мельком, мимоходом, но он не мог не заметить как загорелись глаза юного Уоллеса. 
Стать драконом!
Это же в разы могущественней, чем какой-то там боевой маг!
Будь Крис менее умен, он бы тут же насел на наставника с кучей вопросов: а когда, а сколько ему было лет, а что он делал, чтобы это получилось? Нет. Крис не пошел таким путем. Он отправился в библиотеку учителя (как известно, только в библиотеке можно найти необходимые знания, пока человечество не придумало еще ничего лучше!) и с немалым для себя удивлением обнаружил, что стать драконом, оказывается, не так-то уж и тяжело! 
Нужно только тренироваться, тренироваться упорно, каждый день. Быть сильным, тело должно быть послушным тебе, а магия...магия придет сама, после того, как драконы примут тебя к себе. Ты должен быть умным, сильным и ловким. Перетекай, словно ртуть, - наставляла книга. Дальнейшие её инструкции отличались такой же простотой и конкретикой. 
И Крис начал воплощать их в жизнь. Каждый день, после захода солнца, он тайком удирал из своей постели, из своего закутка позади спальни Учителя, и отправлялся сюда, к морю. Тонкая его фигурка была незаметна в темноте. Да и кто бы стал его искать?В конце концов, он не делал ничего запретного. Он просто тренировался, тренировался по-прежнему, но сильнее, представляя свое тело, закованным в гибкую и блестящую чешую. Старинные книги не могут лгать - именно это поможет ему.
"Только тот, в чьем теле живет дух дракона - сможет быть принятым племенем драконьем".
"Тот, чье внутреннее дыхание горячей лавы - сможет извергать пламя".
Слова были тяжелыми и давались с трудом, но после тренировок юноша ощущал в себе невероятную легкость.
Учитель ничего не знал. Мудрый и уверенный в следующей секунде, он понятия не имел, что однажды его ученик расправит крылья и улетит в горы. Его дочь - глупая и заносчивая девчонка. Просто девчонка. Ведь всем известно, что женщина не может стать драконом.
Почему именно дракон?
Но ведь всем известно - нет в мире существа сильнее и быстрее, чем дракон. Нет существа могущественней и мудрей, чем дракон. И разве не ему, Кристоферу Уоллесу отведена эта доля? Разве не в его теле заточен дух этого существа? Только он, и только он сможет повторить подвиг сына Учителя...
Упругая сила с каждым днем нарастала в мышцах. Книги не говорили, сколько именно времени нужно упражняться, чтобы задуманное исполнилось, но в тот день, в тот летний, спокойный день, когда море облизывало берег, он вдруг понял: пора. Медлить больше нельзя.
Сладкая истома заполнила все существо Кристофера, когда он вдруг понял, что больше ничего не отделяет его от заветной цели. Всё. Мечты закончились. Теперь - только сделать то, как там написано. Обряд совсем несложный и для него - упасите, высшие силы! - не требуется ни драконья кровь, ни драконья чешуя. 
Солнце медленно ползло за горизонт.
Камешки по-прежнему летели в море.
Крис поежился - вечерняя прохлада давала о себе знать. Вот только как ему быть? 
Поначалу, конечно, едва он только загорелся этим желанием, в своих мечтах ему виделось все так: Учитель насмешливо комментирует то, как он неправильно выполняет одну из техник, Рия отпускает едкое замечание, и тут он на их изумленных глазах, превращается в дракона...но как осуществить это на деле? Кристофер уже знал, что всё не так просто. Да и глупо это...по-позерски. Уроки его наставника не прошли даром, и выглядеть шутом (пусть даже на прощание - как знать, может, ему и не захочется оставаться здесь дальше?) Крис не хотел.
В том же, что перевоплощение в дракона позволит познать ему нечто совершенно и принципиально новое - он не сомневался.
"Быть может,"- думал Кристофер "я в одночасье стану мудрее, чем учитель. Ведь стать драконом это стать совсем иным, это полностью измениться, это..."
Воображение, тем временем, рисовало ему красочные картины. Он едва ли не наяву видел, как пролетает над морем, над кусочком владений Учителя, как устремляется в горы и любуется рассветом и закатом, а также ночью с высоты птичьего - нет, драконьего, конечно же, драконьего полета. 
Очередная, довольно сильная и шаловливая волна таки добралась до ног Криса и прохладой ужалила его ступни. 
Юноша вздрогнул, инстинктивно поджав ноги и ощутив, как по спине точечками разбегаются мурашками.
Что это с ним? Неужели он волнуется? 
Да. Правда.
Он с удивлением посмотрел на свои руки, и вдруг понял, что они дрожат. Его трясло мелкой, сладостной дрожью возбуждения, но, не смотря на сладость, дрожь эта не имела ничего общего с эротическими желаниями, которые у него, разумеется, возникали весьма часто. 
Крис закусил губу, и, поднявшись на ноги, начал ходить по берегу, глубоко проваливаясь в песок.
Он пропустил вечернюю трапезу, но сейчас он не ощущал голода. Будто еда осталась в какой-то далекой, ненужной уже ему жизни.
Мелко подрагивая (совсем не от вечернего холода) Крис гулял по берегу, пока воздух вокруг не сгустился по-ночному в мягкую, искреннюю темноту вокруг него.
И тогда - он решился
В конце концов, сегодня он попробует. А завтра...а завтра он предстанет перед Учителем и изумленной, ненавистной ему Рией в совершенно ином обличье. Завтра он улетит в горы и познакомится со старшим сыном учителя...да.
Да.
А сегодня...
Кристофер стремительно присел на землю - в том же месте, где и стоял. Начертание магического круга не отняло много времени, как и не отняло его создание маленького костра. Налив морскую воду в выщербленную на камне ямку, Крис опустился на перекрестье всех предметов - воды, огня, камня и свежего дерева, лежащего неподалеку. Ночной воздух ласково обнимал его за плечи. 
Вокруг была тишина, и собственный голос - срывающийся, незрелый, показался Крису кощнственным, когда он заговорил, когда в ночной тишине прозвучали первые слова произнесенной им формулы:
- Wa ryū ni naru, no furui o kōkan, nakunatte iru.No kokoro - doragon no shinzō-bu. No iki - honō. , Ryū no kokoro o kiite, watashi o ukeireru.
Формула чужого ему языка звучала чуждо для этого неба - никто прежде не произносил её здесь, но об этом Кристофер узнал много позднее. Не сейчас.
Сейчас он замер, оущтив с разочарованием, что ничего не меняется, ничего не происходит, но это длилось лишь одно преступно долгое мгновение.
Ярко-красный вихрь взорвался перед глазами самонадеянного юнца, вздумавшего играть с неподвластными силами. С теми силами, что никогда не были и не могли быть ему подвластны Взорвавшись и ослепив его, вихрь подхватил Уоллеса, поднял ввысь и тот действительно увидел землю и море с высоты полета - но, увы, не драконьего, а своего собственного - бесславного и краткого. Радостная, чувственная эйфория заполнило всё его существо, но лишь на короткое мгновение - достаточно короткое для того, чтобы понять: он падает.
Что-то с силой ударило Криса по затылку и мир вокруг перестал существовать.
***
Солнечный свет очень жесткий, он немилосердно режет глаза, точно отточенный до невозможности меч Учителя. Однажды Кристофер передавал оружие наставнику и порезался едва ли не до кости - и все от одного-единственного, неосторожного касания.
Примерно такими прикосновениями - только к лицу и без крови - над ним сейчас издевалось солнце. Крис не мог открыть глаза, с него было довольно и этих безжалостных лучей.
Он помнил, что произошло ночью, но понятия не имел, почему с ним такое сталось. "Я упал? Я не смог управляться с моими крыльями и упал? Что...что со мной?"
Он понимал - самый простой способ узнать - это подняться на ноги, это встать, но как встать, если солнце режет лицо, если тело непроизвольно изгибается от рвущей его изнутри боли? Что делать с этим? Что, в конце концов, с ним?
Пока ему удавалось сдерживаться от крика, но лишь до того момента, как крепкий удар сандалии не уперся ему сперва в бок, а затем - во взрывающийся болью висок.
С уст Криса сорвался какой-то жалкий котеночий писк. Но - нет худа без добра - глаза открылись сами собой.
Но увиденное было таким, что он бы предпочел их закрыть, не будь это в его ситуации трусостью и малодушием.
Над собою он увидел два лица - лицо Учителя, невозмутимое, как и всегда, и лицо Рии - тоже, как всегда - ехидное.
- Рия, принеси мокрое полотенце, - спокойно, будто у них так заведено встречать утро - с валяющимся, беспомощным Кристофером, и, покуда дочь не вернулся, более не обращался к ученику, что не мешало ему по-прежнему взирать на него сверху вниз.
- Перегрев и солнечный удар, - констатировал маг, и, приняв полотенце из рук дочери, кивнул ей:
- Можешь идти, - и, пожалуй, за это ему Крис был благодарен: ему не хотелось быть униженным еще и на глазах у своего вечного недруга. А в том, что Учитель попросил полотенце вовсе не для того, чтобы ему, Крису, приложить его в голове, он и не сомневался.
И правильно не сомневался. 
Потому, что неслышным, тихим свистом, полотенце толстой колбасой рассекло воздух и сильно ударило Кристофера Уоллеса по груди. И еще раз, и еще. Учитель, со своим неизменно-спокойным выражением лица, хлестал его по рукам, ногам, телу и лицу, точно дворового мальчишку. Это было безумно больно, но еще более этого - унизительно. 
Кристофер почти зримо видел, как вспухают на его теле багровые, оттточенные ударами полосы, и слова, размеренные и четкие, врезались в память, проникая под кожу:
- Никогда не гонись за тем, что тебе недоступно. Тем паче - из тщеславия. Твоя дерзость была непозволительна.
Ты никогда не станешь одним из тех, за кем стремился. 
Кристофер хотел, очень хотел закрыть глаза, но это ему так и не удалось. Да что там! он бы никогда не простил себя. Боль покинула его тело, но безжалостный стальной обруч стиснул его голову и ни в какую не желал уходить.
Полотенце последний раз ткнулось ему в висок:
- Дерзость будет наказана. Ты никогда не избавишься от этого, каким бы сильным ты не стал. А теперь отвечай - ты понял меня?
Кристоферу казалось - от его тело не осталось и следа. Он весь состоит из боли. И слова его - тихие, незаметные, тоже стали болью, взметнулись облачком с губ, устремляясь к Учителю:
- Да.

© Copyright: Al, 2016

Регистрационный номер №0341468

от 13 мая 2016

[Скрыть] Регистрационный номер 0341468 выдан для произведения: Лето, 1819 год, место действия не определено.
Волны мягко пинают берег, слизывая песок, точно крем с угощения. Кристофер задумчиво сидит на безопасном от воды расстоянии и швыряет в воду мелкие камешки, покачивая их в руке. Ему так удобней думать - глядя на то, как камешки, сверкнув на солнце, исчезают под толщей воды, Крис прикидывает в уме все варианты. Услышанная им новость взбудоражила его, и не зря он перебирал в библиотеке Учителя старинные свитки и книги заклинаний.
Теперь - только решиться. В общем-то, у него есть все необходимые знания, и от новой жизни отделяет только собственная нерешительность. Что? Он, Кристофер Уоллес, не может решиться?
Вот потеха-то...
Узнала бы Рия!
Вечный недруг и соперница Кристофера сейчас ушла по каким-то своим делам. Она - дочь его Учителя. Приемная дочь, между прочим, но в этой стране, в той культуре, где проходит жизнь Учителя и его семьи, это не имеет ровным счетом никакого значения. Корзинку с младенцем подбросили к порогу его дома, и, если бы не явная европейская внешность, никто бы и не догадался, что Рия - не его дочь по крови. Вредная, мерзкая девчонка, изучающая науку боевой магии наравне с Крисом, а порой, даже и лучше его, была главным врагом пятнадцатилетнего Кристофера Уоллеса.
Отчасти, поэтому он и решился на такое...
Вернее, нет.
Нужно по порядку.
Старший сын его Учителя был драконом. Магом, познавшим суть драконьего пламени, магом, которого приняли в свою жизнь драконы. Любой маг переменчив, он сосуд для любого вида магии - каким наполнишь? 
Сын его Учителя наполнил себя магией драконьего племени. Вот уже больше ста лет не показывался в этих краях - он обитал в горах. Кажется, брал учеников, подобно своему отцу, но это случалось очень редко. Учитель упомянул об этом мельком, мимоходом, но он не мог не заметить как загорелись глаза юного Уоллеса. 
Стать драконом!
Это же в разы могущественней, чем какой-то там боевой маг!
Будь Крис менее умен, он бы тут же насел на наставника с кучей вопросов: а когда, а сколько ему было лет, а что он делал, чтобы это получилось? Нет. Крис не пошел таким путем. Он отправился в библиотеку учителя (как известно, только в библиотеке можно найти необходимые знания, пока человечество не придумало еще ничего лучше!) и с немалым для себя удивлением обнаружил, что стать драконом, оказывается, не так-то уж и тяжело! 
Нужно только тренироваться, тренироваться упорно, каждый день. Быть сильным, тело должно быть послушным тебе, а магия...магия придет сама, после того, как драконы примут тебя к себе. Ты должен быть умным, сильным и ловким. Перетекай, словно ртуть, - наставляла книга. Дальнейшие её инструкции отличались такой же простотой и конкретикой. 
И Крис начал воплощать их в жизнь. Каждый день, после захода солнца, он тайком удирал из своей постели, из своего закутка позади спальни Учителя, и отправлялся сюда, к морю. Тонкая его фигурка была незаметна в темноте. Да и кто бы стал его искать?В конце концов, он не делал ничего запретного. Он просто тренировался, тренировался по-прежнему, но сильнее, представляя свое тело, закованным в гибкую и блестящую чешую. Старинные книги не могут лгать - именно это поможет ему.
"Только тот, в чьем теле живет дух дракона - сможет быть принятым племенем драконьем".
"Тот, чье внутреннее дыхание горячей лавы - сможет извергать пламя".
Слова были тяжелыми и давались с трудом, но после тренировок юноша ощущал в себе невероятную легкость.
Учитель ничего не знал. Мудрый и уверенный в следующей секунде, он понятия не имел, что однажды его ученик расправит крылья и улетит в горы. Его дочь - глупая и заносчивая девчонка. Просто девчонка. Ведь всем известно, что женщина не может стать драконом.
Почему именно дракон?
Но ведь всем известно - нет в мире существа сильнее и быстрее, чем дракон. Нет существа могущественней и мудрей, чем дракон. И разве не ему, Кристоферу Уоллесу отведена эта доля? Разве не в его теле заточен дух этого существа? Только он, и только он сможет повторить подвиг сына Учителя...
Упругая сила с каждым днем нарастала в мышцах. Книги не говорили, сколько именно времени нужно упражняться, чтобы задуманное исполнилось, но в тот день, в тот летний, спокойный день, когда море облизывало берег, он вдруг понял: пора. Медлить больше нельзя.
Сладкая истома заполнила все существо Кристофера, когда он вдруг понял, что больше ничего не отделяет его от заветной цели. Всё. Мечты закончились. Теперь - только сделать то, как там написано. Обряд совсем несложный и для него - упасите, высшие силы! - не требуется ни драконья кровь, ни драконья чешуя. 
Солнце медленно ползло за горизонт.
Камешки по-прежнему летели в море.
Крис поежился - вечерняя прохлада давала о себе знать. Вот только как ему быть? 
Поначалу, конечно, едва он только загорелся этим желанием, в своих мечтах ему виделось все так: Учитель насмешливо комментирует то, как он неправильно выполняет одну из техник, Рия отпускает едкое замечание, и тут он на их изумленных глазах, превращается в дракона...но как осуществить это на деле? Кристофер уже знал, что всё не так просто. Да и глупо это...по-позерски. Уроки его наставника не прошли даром, и выглядеть шутом (пусть даже на прощание - как знать, может, ему и не захочется оставаться здесь дальше?) Крис не хотел.
В том же, что перевоплощение в дракона позволит познать ему нечто совершенно и принципиально новое - он не сомневался.
"Быть может,"- думал Кристофер "я в одночасье стану мудрее, чем учитель. Ведь стать драконом это стать совсем иным, это полностью измениться, это..."
Воображение, тем временем, рисовало ему красочные картины. Он едва ли не наяву видел, как пролетает над морем, над кусочком владений Учителя, как устремляется в горы и любуется рассветом и закатом, а также ночью с высоты птичьего - нет, драконьего, конечно же, драконьего полета. 
Очередная, довольно сильная и шаловливая волна таки добралась до ног Криса и прохладой ужалила его ступни. 
Юноша вздрогнул, инстинктивно поджав ноги и ощутив, как по спине точечками разбегаются мурашками.
Что это с ним? Неужели он волнуется? 
Да. Правда.
Он с удивлением посмотрел на свои руки, и вдруг понял, что они дрожат. Его трясло мелкой, сладостной дрожью возбуждения, но, не смотря на сладость, дрожь эта не имела ничего общего с эротическими желаниями, которые у него, разумеется, возникали весьма часто. 
Крис закусил губу, и, поднявшись на ноги, начал ходить по берегу, глубоко проваливаясь в песок.
Он пропустил вечернюю трапезу, но сейчас он не ощущал голода. Будто еда осталась в какой-то далекой, ненужной уже ему жизни.
Мелко подрагивая (совсем не от вечернего холода) Крис гулял по берегу, пока воздух вокруг не сгустился по-ночному в мягкую, искреннюю темноту вокруг него.
И тогда - он решился
В конце концов, сегодня он попробует. А завтра...а завтра он предстанет перед Учителем и изумленной, ненавистной ему Рией в совершенно ином обличье. Завтра он улетит в горы и познакомится со старшим сыном учителя...да.
Да.
А сегодня...
Кристофер стремительно присел на землю - в том же месте, где и стоял. Начертание магического круга не отняло много времени, как и не отняло его создание маленького костра. Налив морскую воду в выщербленную на камне ямку, Крис опустился на перекрестье всех предметов - воды, огня, камня и свежего дерева, лежащего неподалеку. Ночной воздух ласково обнимал его за плечи. 
Вокруг была тишина, и собственный голос - срывающийся, незрелый, показался Крису кощнственным, когда он заговорил, когда в ночной тишине прозвучали первые слова произнесенной им формулы:
- Wa ryū ni naru, no furui o kōkan, nakunatte iru.No kokoro - doragon no shinzō-bu. No iki - honō. , Ryū no kokoro o kiite, watashi o ukeireru.
Формула чужого ему языка звучала чуждо для этого неба - никто прежде не произносил её здесь, но об этом Кристофер узнал много позднее. Не сейчас.
Сейчас он замер, оущтив с разочарованием, что ничего не меняется, ничего не происходит, но это длилось лишь одно преступно долгое мгновение.
Ярко-красный вихрь взорвался перед глазами самонадеянного юнца, вздумавшего играть с неподвластными силами. С теми силами, что никогда не были и не могли быть ему подвластны Взорвавшись и ослепив его, вихрь подхватил Уоллеса, поднял ввысь и тот действительно увидел землю и море с высоты полета - но, увы, не драконьего, а своего собственного - бесславного и краткого. Радостная, чувственная эйфория заполнило всё его существо, но лишь на короткое мгновение - достаточно короткое для того, чтобы понять: он падает.
Что-то с силой ударило Криса по затылку и мир вокруг перестал существовать.
***
Солнечный свет очень жесткий, он немилосердно режет глаза, точно отточенный до невозможности меч Учителя. Однажды Кристофер передавал оружие наставнику и порезался едва ли не до кости - и все от одного-единственного, неосторожного касания.
Примерно такими прикосновениями - только к лицу и без крови - над ним сейчас издевалось солнце. Крис не мог открыть глаза, с него было довольно и этих безжалостных лучей.
Он помнил, что произошло ночью, но понятия не имел, почему с ним такое сталось. "Я упал? Я не смог управляться с моими крыльями и упал? Что...что со мной?"
Он понимал - самый простой способ узнать - это подняться на ноги, это встать, но как встать, если солнце режет лицо, если тело непроизвольно изгибается от рвущей его изнутри боли? Что делать с этим? Что, в конце концов, с ним?
Пока ему удавалось сдерживаться от крика, но лишь до того момента, как крепкий удар сандалии не уперся ему сперва в бок, а затем - во взрывающийся болью висок.
С уст Криса сорвался какой-то жалкий котеночий писк. Но - нет худа без добра - глаза открылись сами собой.
Но увиденное было таким, что он бы предпочел их закрыть, не будь это в его ситуации трусостью и малодушием.
Над собою он увидел два лица - лицо Учителя, невозмутимое, как и всегда, и лицо Рии - тоже, как всегда - ехидное.
- Рия, принеси мокрое полотенце, - спокойно, будто у них так заведено встречать утро - с валяющимся, беспомощным Кристофером, и, покуда дочь не вернулся, более не обращался к ученику, что не мешало ему по-прежнему взирать на него сверху вниз.
- Перегрев и солнечный удар, - констатировал маг, и, приняв полотенце из рук дочери, кивнул ей:
- Можешь идти, - и, пожалуй, за это ему Крис был благодарен: ему не хотелось быть униженным еще и на глазах у своего вечного недруга. А в том, что Учитель попросил полотенце вовсе не для того, чтобы ему, Крису, приложить его в голове, он и не сомневался.
И правильно не сомневался. 
Потому, что неслышным, тихим свистом, полотенце толстой колбасой рассекло воздух и сильно ударило Кристофера Уоллеса по груди. И еще раз, и еще. Учитель, со своим неизменно-спокойным выражением лица, хлестал его по рукам, ногам, телу и лицу, точно дворового мальчишку. Это было безумно больно, но еще более этого - унизительно. 
Кристофер почти зримо видел, как вспухают на его теле багровые, оттточенные ударами полосы, и слова, размеренные и четкие, врезались в память, проникая под кожу:
- Никогда не гонись за тем, что тебе недоступно. Тем паче - из тщеславия. Твоя дерзость была непозволительна.
Ты никогда не станешь одним из тех, за кем стремился. 
Кристофер хотел, очень хотел закрыть глаза, но это ему так и не удалось. Да что там! он бы никогда не простил себя. Боль покинула его тело, но безжалостный стальной обруч стиснул его голову и ни в какую не желал уходить.
Полотенце последний раз ткнулось ему в висок:
- Дерзость будет наказана. Ты никогда не избавишься от этого, каким бы сильным ты не стал. А теперь отвечай - ты понял меня?
Кристоферу казалось - от его тело не осталось и следа. Он весь состоит из боли. И слова его - тихие, незаметные, тоже стали болью, взметнулись облачком с губ, устремляясь к Учителю:
- Да.

 

Обретение бессмертия