Детские шалости взрослого мужчины

Жизнь сама по себе как форма существования весьма скучна и неинтересна. Согласитесь, что просто держаться каких-либо рамок элементарной физиологии, не зная красоты и безумства – довольно унылая перспектива. Куда занятнее жить, пользуясь привилегиями счастливого человека, и совершать красивые глупости, делая мир приятнее. Мой приятель, Гоша Телевизоров, усвоил эти догмы ещё в раннем детстве, отчего всегда был весел, улыбчив, энергичен, и, безусловно, счастлив. Наше знакомство длится вот уже почти девять лет, и все эти годы я знаю его именно таким. Большим весельчаком и баловнем радости, который живёт только со знаком «плюс» на душе.

Наша первая встреча была очень забавной, и я никогда не вспоминаю о ней без улыбки. Однажды утром по весне, в спешке на работу я мчался со всех ног к автобусной остановке, умудряясь миновать мокрые следы ночного ливня. Добежав до остановки, я юркнул в автобус всего лишь за несколько секунд до того, как он тронулся. В салоне было битком, поэтому я так и остался стоять у двери, глядя через стекло на пустую остановку. Унылый городской пейзаж, прилипший к мутному автобусному стеклу, вернул мне недавнюю сонливость. Я уже стал протяжно зевать, как вдруг скучный вид мне загородил большой и неуклюжий человек, который изо всех сил пытался догнать отъезжающий автобус. Наблюдать за этим было до того смешно, что моя тоскливая дрёма исчезла, словно рисунок с асфальта после дождя. Я с интересом стал следить за тем, как толстый неповоротливый парень скакал по лужам, которые под его ботинками взрывались, словно петарды. Он неумело спасался от брызг, прыгая над лужами, и лишь тёмные пятна воды, словно раны, зияли на его брюках в знак того, что сражение проиграно. Вместе с этим бедняга занятно сучил своими пухлыми ручками, крепко сжимая маленькие кулаки, а в забавных гримасах на его розовом лице можно было прочитать, что парень очень не доволен своим положением и добросовестно старается его исправить. Этим смешным и нелепым человеком, опоздавшим на автобус, и был Гоша Телевизоров. После своих комичных стараний он всё же поравнялся с едущим автобусом, и тут я решил прийти ему на помощь, распахнув дверь с напутствием: «Прыгай!». Что Гоша и сделал. Вслед за тем, как он был принят на борт, мы громко расхохотались, не унимаясь добрую половину пути. С этого и началось наше знакомство.

Мы стали регулярно видеться с Гошей, встречаясь в парках или кафе, гостили друг у друга, и за разговорами не замечали, как стрелки часов показывали далеко за полночь. Ко всему прочему, за всё время нашего знакомства несколько раз нам удавалось очень весело вместе проводить отпуск. Гоша был из тех доброхотных малых, рядом с которыми можно чувствовать себя в своей тарелке, не опасаясь за то, что она разобьётся. Кроме того, он обладал завидной способностью искренно питать чувство крепкого локтя и врождённым бескорыстием взаимоотношений между людьми. Гоша был удивительным рассказчиком, и никогда не мешкал, подбирая слова. Что ни говори, а скучать не приходилось. Однако зарисовки крепких мужских рукопожатий и торжества остроумия в наших беседах я всё-таки счёл совсем не увлекательными. Тем более, что в свободное время от нашей дружбы жизнь Гоши отнюдь не скупилась на события, о которых и пойдёт речь в этой истории.

Безусловно, я не намерен тяготить читателя ворохом справок биографии моего приятеля, и на то есть целых две причины. Во-первых, тон его жизненного пути так же скучен, как и новогодний утренник во дворце культуры, и бестселлера из этого не сложишь. Во-вторых, несмотря на очень тёплые отношения с Гошей, я убеждён, что каждый должен собственными силами влачить ношу мемориала своих душевных чертежей. Плетение кружева воспоминаний, начиная от взаимоотношений с ночным горшком в детстве и заканчивая пресными байками о подлёдной ловле окуня, я считаю занятием сугубо интимным. Однако, вопреки этому, в гошиной жизни всё же было то, что может согреть любопытство среднеискушённого обывателя. Он очень необычно развлекался. Необычность его досуга выражалась в том, что он весьма своеобразно и изобретательно признавался в любви совершенно незнакомым женщинам. При этом ни к одной из них он не испытывал этих чувств. Его просто забавляли непредсказуемые последствия этих абсурдных поступков. Когда он мне поведал эту историю, я нисколько не удивился, образ его мыслей всегда был далёк от стандарта, и подобные штуки были как раз в его духе.

А начиналось всё как шутка одного раза, когда его посетила довольно глупая, но все же забавная идея – написать на асфальте под окнами первой попавшейся многоэтажки банальную фразу: «Я тебя люблю!». Был приятный весенний вечер, улыбаясь всей округе, Гоша бодро шагал домой, с фальшью насвистывал “Love me tender” и невпопад своему свисту топал по тротуару, полагая, что танцует чечётку. Именно в таком расположении духа пребывал мой друг, когда решил сделать эту надпись в подарок всем девушкам, живущим в незнакомом ему доме. Наудачу, под его ногами валялась пара кусочков детского мела – белого и оранжевого цвета. Гоша поднял их с тротуара и, присев на корточки, начал старательно выводить надпись. Поскольку палитра цветов не баловала разнообразием, то вышла фраза из крупных букв белого цвета, обведённых тонкой оранжевой линией. Восклицательный знак остался одиноко белым – как только Гоша принялся выводить каёмочку, оранжевый камешек рассыпался в его руке. Подписываться Гоша не стал, ссылаясь на то, что настоящий подвиг должен быть безымянным. Отряхнув ладони и расправив плечи, герой-романтик, довольный своим подвигом, улыбаясь, отправился домой. Он действительно чувствовал себя так, будто осчастливил весь мир, и, наверное, отчасти был прав. В конце концов, у тех, чьё утро начнётся с этих слов, наверняка, счастья станет на один день больше. А значит, гошин дурацкий поступок действительно можно было назвать хорошим.

Вернувшись домой, мой приятель завалился спать и на утро продолжил свою привычную жизнь в привычном режиме – работа, деловые и личные встречи и прочие заботы. Всё как обычно. И вот однажды, когда у Гоши был выходной день, и он просто томился в безделье, лежа на диване перед телевизором, ему захотелось повторить свою забаву. Но на этот раз Гоша решил лучше подготовиться, поэтому зашел в хозяйственный магазин за краской и кисточкой. Вооружившись, он обошел несколько дворов ближайшего квартала в поисках подходящего места для запланированного акта красоты. И когда место было найдено, то оно тут же было разукрашено той же самой фразой, только сделано это было уже на совесть. Гоша снова был доволен случившимся, и после этого его было уже не остановить. Следующим вечером всё повторилось заново. А затем снова и снова. В результате недавний внезапный порыв приобрёл завидную регулярность и превратился в настоящее увлечение. А когда Гоша чем-нибудь был увлечён, то он от души сумасбродничал, наслаждаясь буйством своей фантазии.

С каждым вечером, окрестные дворы, где ступала нога моего друга, один за другим были заслежены его романтическим враньём. Порой Гоша настолько был увлечён этим занятием, что делал это в буквальном смысле нараспев. Любой бы счёл такой порыв довольно милым, если бы это не происходило на ночь глядя. Ко всему прочему, вокальные данные Гоши не многим больше превосходили артистические таланты табуретки. Поэтому дефицит певческого дарования Гоша обычно компенсировал количеством децибел, и его это всегда устраивало. Вдобавок, атмосферу караоке-бара Гоша частенько сдабривал танцевальной программой, отчего музыка его асфальтовых открыток становилась ещё громче. Но вся досада заключалась в том, что среди жильцов ближайших домов восторга выступлениями моего друга совсем не находилось. Однако тех, кто не желал радоваться такому культурному шоку даже в качестве колыбельной, хватило бы на целую протестную организацию. Так что вместо бушующих рукоплесканий ему доставались густая ругань и оскорбительные высказывания о его матери. Испорченными овощами в Гошу, конечно, не бросались, но несколько раз ему приходилось расплачиваться лёгким испугом за свои хулиганства, унося ноги от блюстителей законопослушания. Здесь следует напомнить читателю о комичности спринтерских качеств хулигана, чтобы каждый мог разделить со мной неутолимую печаль о том, что никто из нас не видел этой погони. Рискну утверждать, что это было очень смешно.

Без сомнения, всё это было очень весело, но со временем Гоша заскучал и стал утрачивать прежнее рвение и былую рьяность. К тому же наш город довольно не велик, поэтому совсем скоро почти не осталось дворов, не отмеченных печатью гошиных походов. Так что, так или иначе, нужны были перемены. И Гоша с этим справился.

Он решил, что ограничиваться банальным и коротким «я тебя люблю» было мелко, пресно и неинтересно. Но с другой стороны, выражать свои чувства на асфальтовой дороге со всем обилием – дело весьма трудоёмкое, затратное, да и места для этого не хватит. Вот здесь Гоше пришел на помощь давно, но несправедливо забытый эпистолярный жанр выражения своих мыслей и чувств. А ведь и в самом деле, сейчас если мужчины и объясняются в любви женщинам в письменной форме, то только сидя за компьютером. Я, как и мой друг, Гоша, убеждён, что от этого и любовь становится электронной. Письмо, написанное рукой, обладает совсем другими свойствами. Листок бумаги, исписанный нежными и тёплыми словами, сам по себе начинает источать нежность и теплоту и вдыхать радостный хмель в жизнь того, кто читает и ветер надежды в того, кто пишет. К тому же рукотворность всё-таки берет за душу.

Как бы там ни было, но Гоша встал на путь возобновления былых традиций и принялся писать любовные письма женщинам, которых не любил. Писать было очень нелегко, особенно поначалу. Ведь, несмотря на сообразительность и остроту ума, Гоше сильно не хватало искренности чувств и, к тому же, он попросту никогда раньше этого не делал. Первые несколько вариантов писем не прошли одобрения автора и были отправлены в корзину с мусором. После этих неудач Гоша понял, что одной смекалкой здесь не обойтись. На помощь ему пришли литературные успехи классиков, так любивших воспевать нежные чувства по отношению к женщинам прежних времён. Конечно, времена претерпели изменения, и нежностью теперь называют то, о чём говорят только взрослые, только после полуночи и только на телеканалах, которые никто не смотрит. У Гоши оставалась лишь надежда на то, что хотя бы с женщинами полный порядок, ведь анатомически они всё-таки не изменились. К счастью, его надежды были оправданы, и вдохновлённый Гоша, в конце концов, уяснил, что́ будет писать в этих письмах. Сначала было написано всего одно письмо, которое предварительно несколько раз переписывалось, прежде чем обрести нужные Гоше форму и содержание. Более того, он не сразу решился осуществить задуманное. Дня три его одолевали разного рода сомнения, за которыми он часами просиживал у письменного стола, вертя и переминая в руках конверт с письмом. Как-то, вынося мусорное ведро, он засунул руку в карман своих штанов и нащупал там письмо, достал его и, повертев несколько секунд, опустил в один из почтовых ящиков. Так Гоша избавился от сомнений. После этого он стал более уверенно и легко писать, уделяя этому процессу всё больше времени. Порой даже на работе, когда удавалось найти пару свободных минут, он принимался за сочинение очередного послания какой-нибудь неизвестной ему женщине. Но со временем, когда Гоша почувствовал механистичность и рутинность своей затеи, у него навсегда пропала охота писать о любви. Моему другу снова стало скучно, и он вновь ощутил потребность что-то изменить. Как всегда, к лучшему.

На сей раз ему захотелось добавить яркость красок своим поступкам, и вместо писем он стал отправлять цветы. Ему казалось, что это придаёт некую значительность его глупым развлечениям. «Когда глупость хорошая, она должна быть большой!», - уверял он меня. Кроме того, теперь к тому, что он делал, можно было прикоснуться, ощутить аромат, некоторое время любоваться, а потом ещё долго тешиться приятными воспоминаниями. Это было заметным преимуществом перед хоть и красивыми, но всё же словами. Кроме того, Гошу радовало, что в цветочном магазине его всегда встречали с улыбкой. Конечно, постоянным посетителям всегда улыбаются, но дело было совсем не в этом. Продавщицам была очень приятна каждая встреча с мужчиной, который с таким вниманием относится к женщине. Не раз они у него спрашивали, кто эта счастливица. Естественно, Гоша всегда оставлял вопрос без ответа, лишь загадочно улыбаясь. На что любопытные дамы так же дарили ему свои улыбки. Всё это Гоше очень льстило. Ему нравилось, что кто-то оценивает его порывы. К тому же, он действительно был уверен, что заслуживал поощрения. Однако, несмотря на это, увлечение флористикой постигла та же участь, что и предыдущие шалости – надоело. Ко всему прочему, сумма гошиного оклада далека от миллиона, а дарить цветы всем подряд, да ещё с доставкой – удовольствие не из дешёвых. Так он, спасаясь от очередного приступа скуки и безденежья, вышел на новый уровень.

До сих пор все свершения моего друга были анонимными, а те женщины, которым он дарил свои признания, сугубо заочными. Гошу это всегда очень угнетало. Тогда он и решил, что лучше нет, чем признаваться им в любви лично. Но пойти на подобное сможет далеко не каждый, даже такой отчаянный балагур как Гоша Телевизоров, поэтому он решил отложить этот ответственный шаг до выходного дня. За это время предстоящая сцена претерпела различные изощрения гошиной режиссуры, был тщательно продуман текст, и даже состоялось несколько репетиций перед зеркалом. Когда в субботу Гоша вышел из дома, то он очень долго гулял по городу в поисках подходящего района. После того, как выбор пал на городской парк, то присев на скамейку, он долго собирался с духом, уверяя себя, что просто никак не может присмотреть девушку, которая сгодится для его намерений. Наконец, когда воля была собрана в кулак, он подошёл к проходящей мимо девушке, поздоровался с ней и сказал, что любит её. От полнейшего идиотизма ситуации и от того шока, который Гоша обрушил на незнакомку, она замерла на месте и сильно раскраснелась. Гоша был шокирован не меньше и точно так же остолбенел. В таком ступоре они провели несколько минут, после чего Гоша всё-таки пришёл в себя, извинился и ушёл. Ему было очень неловко за то, что он сделал, но всё-таки ему это понравилось, и он решил продолжать в том же духе. Это был один из самых ярких периодов в жизни Гоши – шквал свежести общения, новых лиц и неожиданных знакомств. Некоторые девушки, которые с юмором смотрели на гошины признания, совсем их не пугались а, напротив, охотно завязывали беседу. За это время Гоша заметно расширил круг своих знакомств среди женщин. Наконец-то Гоша был доволен тем, как складывалась его жизнь, ему было хорошо, и он впервые не хотел ничего менять. Но…

Однажды воскресным утром он мне позвонил и выпалил лишь одну фразу:

- Я влюбился! Приезжай!

Когда я приехал к Гоше, он мне рассказал о том, что встретил «катастрофически головокружительную» девушку. По его словам, он впервые по-настоящему почувствовал, как бьётся его сердце. Однако любые перемены в жизни человека, как водится, гнетут его совершенно невыносимыми новостями. Ровно то же самое произошло и с Гошей. Теперь вообразить свою жизнь без этой девушки он уже не мог и, конечно же, совершенно не представлял, что ему делать.

Разговор был долгим и очень тяжёлым. До сего дня мы с Гошей ни разу не вели подобных бесед. Тот балагур и весельчак, у которого всегда были полные карманы чудных и увлекательных историй, тот Гоша, к которому я привык, казалось, безвозвратно исчез. Сейчас Гоша сосредоточенно молчал, почти не двигался и совсем не улыбался. Я, напротив, много говорил и хлопал своего друга по плечу, искренно пытаясь его поддержать. Мне было ужасно неловко и «чувство своей тарелки» было потеряно – рядом со мной был Гоша, которого я совсем не знал. В его взгляде я видел счастье, любовь и неоспоримое желание жить. Но при этом на меня смотрели глаза, полные страха перед настоящими переменами и той жизнью, которой Гоша никогда не жил. Мой друг, Гоша Телевизоров, был влюблен и очень счастлив, но ему было страшно. Ещё бы – ведь это уже не игра.

24 ноября 2017 г.