День рэкетира

Р а с с к а з

1

Канат Байтанов припарковал свою «тойоту» на Октябрьской – Мира, под золочеными балконами пятиэтажного флигеля КАЗДОРПРОЕКТА, и войдя в здание, быстрым шагом поднялся на второй этаж. У двери с номером 237 он на секунду остановился; вытер носовым платком пот на висках, нервными тонкими пальцами застегнул на пуговицы пиджак, поправил галстук, часы, и усилием воли постарался согнать с лица страх и растерянность. Мысленно наказав себе не суетиться и держаться мужчиной, нажал на кнопку селектора.

– Слушаю, – женским голосом отозвался селектор.

Байтанов приблизил лицо к источнику звука:

– К Мухтару... Скажите: Канат Байтанов по срочному делу...

– Секунду. – Селектор отключился, а Байтанов сделал глубокий вздох, чтобы выровнять дыхание.

Щелкнул электронный замок, дверь приоткрылась, и он оказался в большой комнате, служащей холлом для посетителей.

Посетителей не было.

Этот офис в тупике коридора, состоящий из анфилады четырех сквозных комнат, Мухтар Таланов, бывший мастер спорта СССР по боксу и недавний друг Байтанова, использовал не для занятий коммерцией, а как штаб, чтобы отсюда, словно генерал из ставки, руководить своей бригадой из тридцати штыков.

Рядовые члены бригады о местонахождении штаба не знали, а многие Мухтара и в лицо не видели, и лишь заместители, те, кому он особо доверял, были в курсе, где заседает патрон. Когда было нужно, Мухтар собирал своих ближайших помощников, чтобы обсудить нештатную ситуацию или заслушать отчет о проделанной работе, но каждый последний день месяца они появлялись без приглашения.

Они по очереди заходили к Мухтару в кабинет, чтобы положить на стол прямоугольный бумажный сверток с долларами. Мухтар деньги не пересчитывал, а лишь небрежно смахивал в выдвижной ящик стола, и задавал всегда один и тот же вопрос: «Как дела, брат? » На что, как правило, получал один и тот же ответ: «Пойдет, спасибо». «Пойдет, спасибо» – говорило Мухтару о том, что на вверенном участке сидящего перед ним человека все под контролем, коммерсанты исправно платят дань, с милицией налажен диалог, соседние группировки на территорию не покушаются, а сам визави доволен своей работой и соответствует должности.

Тогда Мухтар улыбался, щурился на подчиненного черными колючими глазами, заставляя елозить в кресле как на иголках, и скупо хвалил: «Молодец. Смотри, чтобы и дальше все было правильно! » – и то ли в шутку, то ли всерьез грозил пальцем. Жест означал: «Пока я тобой доволен, но если будешь утаивать бабки или там, совершать «левые движения», я все равно узнаю! » Все прекрасно знали, что за этим последует: недавний пример, когда один из двух проштрафившихся соратников так и не вышел из комы, действовал лучше любой наглядной агитации

Иногда, когда у Мухтара было хорошее настроение, он устраивал со своими помощниками грандиозные пьянки в комнате отдыха.

Комната отдыха, третья по счету и самая большая, была гордостью Мухтара. Для нее он не пожалел дорогой мягкой мебели, повесил на стену медвежью шкуру и украсил рогатыми и клыкастыми охотничьими трофеями. С двух сторон, по углам, поставил две живые пальмы в кадушках, и отгрохал огромный камин с решеткой из железных завитушек. В этой комнате приятно было расслабиться с кружкой пива, и под звук потрескивающих дров попьянствовать без свидетелей с нужными людьми.

В комнате отдыха, под ощерившейся кабаньей головой, была еще одна дверь. Она частично была скрыта за пальмовыми ветвями, и если кто из непосвященных замечал ее, то на его вопрос Мухтар отвечал односложно: «Там склад. Стулья‑мулья и прочее...». На самом деле там был не склад. В этой небольшой, четвертой по счету комнате Мухтар сначала хотел поставить сборную финскую сауну, но, по совету умных людей сделал из нее экзекуторскую, для воспитания особо непонятливых.

Эта комната навевала на Байтанова крайне неприятные воспоминания и каждый раз, когда он приходил к Мухтару, невольно косился в ее сторону. Вот и сейчас он машинально повернул направо голову, хотя тот факт, что секретарша была на месте, говорил о том, что сегодня экзекуции не проводятся.

Узнал об экзекуторской Байтанов случайно. Он как‑то заскочил к Мухтару, и удивился, что дверь ему открыла не секретарша, а один из помощников. «Шеф развлекается, пошли со мной...», – ухмыльнулся тот, и, проведя Байтанова через комнату отдыха, завел в небольшое, завешенное матами помещение. Оно напоминало миниспортзал, так как в центре висел боксерский мешок, а с боку лежала штанга, но больше походило на камеру, где закрывают психов‑членовредителей, чтобы они не размозжили голову о стену.

Байтанов оказался невольным свидетелем, как его друг дубасил какого‑то мужика – хозяина летней площадки, как потом он узнал, – за то, что тот, ссылаясь на малую прибыль, систематически оттягивал «отметку» – законные триста зеленых, что платили Мухтару раз в месяц все летние площадки работающие на его территории. Как шеф, Мухтар мог руки и не пачкать, достаточно было кивнуть окружению, но привычка почесать кулаки, присущая почти всем бывшим боксерам, брала свое. Для Байтанова же, недоучившегося студента консерватории и сына профессора медицины, любителя порассуждать о пассионарности и декламирующего Бернса, тяжело было смотреть, как избивают человека просто так, без вражды, с перекурами, с улыбкой, – для профилактики, – как они втолковывали бедолаге. Каждый раз, когда мозолистый железный кулак Мухтара с хрустом врезался в тело несчастного, Байтанов вздрагивал, почти наяву ощущая в этом месте боль, и никак не мог унять тряску в теле. Но больше всего Байтанова поразили глаза провинившегося. Они излучали такой животный страх, что пожелай Мухтар забить бедолагу до смерти, он бы не встретил отпора. Изредка, впрочем, хозяин летней площадки недоуменно косился в сторону Байтанова, видимо, угадав в нем случайного человека и испытывая неловкость. Байтанов отводил глаза, безуспешно пытался изображать безразличие, даже хихикнул какой‑то Мухтаровской шутке, но чувствовал себя гадко и окончание экзекуции ожидал с не меньшим нетерпением, чем сама жертва.

Ночью, после увиденного, Байтанова мучила бессонница. Из головы не выходило сцена в экзекуторской.

«Интересно, а посмел бы Мухтар меня, вот так же, как того бедолагу? – мучительно гадал Байтанов. И всякий раз, представив лицо Мухтара, скажи он ему, что больше в его «крыше» не нуждается и отказывается отстегивать по штуке баксов каждый месяц, подводил болезненное для себя резюме: – а ведь посмеет, пожалуй...»

В ту ночь даже снотворное не помогло заснуть.

2

После темного коридора, большой и светлый холл неожиданно ослепил его. Байтанов осмотрелся, и с неожиданной для себя ненавистью рыкнул в сторону вечно улыбающейся красавицы‑секретарши:

– Где Мухтар?

– У себя... – осеклась она и кивнула на кабинет.

Не обращая внимания на ее изумленный взгляд и негодуя, что не может держаться с привычной уверенностью, он быстрыми шагами пресек холл. Не постучавшись, открыл дверь и вошел в кабинет.

В нос сразу же ударил легкий запах спиртного.

Байтанов знал, что Мухтар был любитель пропустить стаканчик. Причем пил исключительно виски, но не из‑за того, что разбирался в напитке, а лишь исходя из моды и, подражая героям голливудских боевиков, которые мог смотреть часами кряду. И чем тупее и незамысловатее были фильмы, тем больше они нравились Мухтару.

А еще – Мухтар сам в этом признался Байтанову по пьянке – когда‑то в детстве он впервые посмотрел американский фильм про гангстеров, что привезли к ним поселок, и буквально был очарован открывшейся ему неведомой жизнью.

В кино мужчины курили огромные сигары, пили виски, а все вопросы решали стрельбой и лихим мордобоем. Увиденное так отличалось от его серого существования, что потрясло мальчика и засело в детской голове навязчивой мечтой. Маленький Мухтар на следующий день нашел старую отцовскую шляпу с большими полями, небрежно зажал в зубах палочку, напоминающую сигару и принялся гарцевать по селу и палить в прохожих из самодельного пистолета. Однако вскоре игры в ковбоев закончились: Мухтар по взрослому пораскинул мозгами, что сколько ни скачи на ослике – до Америки не доедешь, а местный участковый вовсе не похож на шерифа. Надо как можно быстрее выбираться из аула. Здесь ничего не выгорит – лишь где‑то там, в большом городе, где много огней, машин и людей, только там можно найти красивую жизнь. И еще Мухтар понял – чтобы пить виски и жить красиво, нужно иметь много денег, а вот как их раздобыть? В то время, когда соседские мальчишки видели себя во сне моряками, разведчиками и летчиками, Мухтару грезилось, что в поле, под стогом сена, он случайно нашел мешок денег, но всякий раз, почему‑то, на этом самом месте просыпался...

Вскоре Мухтару повезло – дерзкого, драчливого мальчишку заприметил приехавший погостить к соседям тренер по боксу из спортивного интерната Олимпийского резерва. Понаблюдав с каким наслаждением и знанием дела тот колотит своих сверстников на улице, он, переговорив с родителями и на радость всей поселковой детворе, забрал его с собой в Алма-Ату. Для Мухтара началась новая жизнь.

Четыре года спустя способный паренек уже выступал за юношескую сборную, затем – за взрослую, и в составе казахстанской команды стал мотаться по заграницам. Его спортивную карьеру сгубила мечта – на соревнованиях в Венгрии он добрался‑таки до виски с сигарами, напился, поскандалил в баре, где отдыхал с какой‑то волейболисткой из Украины, и оказался в полицейском участке. Благо тогда Венгрия была «нашей» и скандал хоть с трудом, но удалось замять. Мухтара исключили из сборной и на год дисквалифицировали. Несмотря на это он продолжал тренироваться, обивал пороги спортивных функционеров с просьбой о реабилитации. Он уже подумывал о тренерской работе, так как заканчивал физкультурный, но тут, в далекой холодной Москве, бывшей столице нашей родины, дорвавшийся до власти Горбачев вдруг узрел, что страну надо ставить с головы на ноги, и затеял Перестройку. В замшелом затхлом воздухе появились новые запахи, принеся с собой, как откровение, главное «перестроечное» ноу‑хау: деньги‑то, оказывается, не обязательно зарабатывать, их можно просто... иметь. И Мухтар понял – пришло время, когда сильный и целеустремленный человек мог в одночасье получить все. Он к тому времени уже был сильным, а целеустремленностью отличался с детства.

3

Войдя в кабинет, Байтанов застал Мухтара безмятежно болтающим по телефону и, судя по слащаво‑интимному выражению лица, явно охмуряющего очередную пассию. Но главное, что тот был на месте. Мухтар по-дружески подмигнул ему и показал жестом: минуту!

Не спрашивая разрешения, Байтанов мешком свалился в крутящееся кресло напротив. Нервным движением вытащил сигарету из лежащей на столе хозяйской пачки «Кэмэла», прикурил, и в упор уставился на друга, всем видом показывая срочность и важность своего визита.

Мухтар отвлекся от разговора, внимательно и удивленно посмотрел на него.

– До завтра, дорогая, ко мне пришли, – проворковал он и положил трубку.

Байтанов обиженно буркнул:

– Я тебе целый час дозвониться не могу, а ты с бабьем болтаешь!..

Мухтар поднялся из‑за стола.

– С каким бабьем, Кана! ? Ты бы видел, – какая девушка! Вчера в кабаке познакомился! – с этими словами обнял Байтанова. – Здравствуй, Кана! Ты что такой убитый? Ладно, вижу, ты по делу, садись...

Байтанов сел, нервно раздавил в пепельнице еще почти целую сигарету, и выдохнул негромко:

– Муха, у меня проблемы, я в косяк попал... Сегодня на меня рэксы наехали...

Мухтар удивленно поднял сросшиеся кустистые брови.

– О чем ты, брат?.. Какие рэксы?..

– Какие, какие... Бритоголовые и не обремененные интеллектом, – а какие они еще у вас бывают? – с раздраженьем ответил Байтанов.

Мухтар пристально посмотрел на Байтанова.

– Не понял, брат, давай по порядку!

Канат тяжело вздохнул.

– Да как‑то глупо все получилось... Хотел срубить капусты на халяву, а повернулось... И все этот Арман чертов!..

– Что за Арман?..

– Один мой знакомый, тоже аппаратуру продает... Подвел меня конкретно, гаденыш! Кстати, ты должен его вспомнить, он был на моем дне рождения, когда мы зависали в «Отраре»!..

– Что‑то не припомню... Какой он из себя?

– Да как не помнишь, я же вас познакомил? ! Высокий, лысоватый, в очках; ездит на вишневом «шевроле»...

Мухтар пожал плечами.

– Кана, людей полно было, не помню...

– Ну, ладно, не важно; словом, звонит мне на днях этот Арман, и говорит: купи у меня по дешевке двести «Орионов», а то мне скоро новую партию подвезут, а я, мол, зашился с реализацией...

4

Когда приятель Байтанова Арман Дамитов позвонил ему и предложил по дешевке свои видеодвойки, Байтанов отказался, – зачем тариться одним ассортиментом, когда его люди в Эмиратах уже отгружали пятитонный контейнер самой разной аппаратуры. Тем более «Орионы» у Байтанова были, – пять комплектов стояло в торговом зале, а еще десять пылилось на складе. Да и шли они неважнецки – один, два в неделю. Арман не настаивал, но просил иметь в виду, если вдруг появятся оптовые покупатели. «Хорошо», – пообещал тогда Байтанов, и удивился: зачем тот закупает такими большими партиями среднеходовой товар? Вскоре он и вовсе забыл о разговоре, а вспомнил тогда, когда у него в офисе появился важный гость.

Он вошел в кабинет Байтанова в сопровождении менеджера торгового зала и сразу произвел основательное впечатление. Со вкусом одетый и, не смотря на посеребренные виски не по годам моложаво выглядевший, он сразу заполнил пространство небольшого Байтановского кабинета запахом дорогого мужского парфюма и мягким, вкрадчивым баритоном. Он походил на партийного функционера времен советской эпохи и Байтанов, невольно встав из‑за стола, вместо одной руки почтительно пожал его широкую и крепкую ладонь двумя.

– Зорин Вячеслав Михайлович, бизнесмен из Караганды, – скромно отрекомендовался гость и опустился в предложенное кресло.

Байтанов представился, кивком головы отпустил менеджера, и занял выжидательную позицию. Он был уже предупрежден, что некий солидный посетитель вчера до обеда приходил в его торговый дом, спрашивал директора, но не застал, так как в тот день Байтанов приехал после обеда. О причине посещения тот работникам не распространялся, и Байтанов с любопытством ожидал разъяснений.

– Я к вам по делу, Канат... э‑э...

– Можно по имени, – упредил Байтанов.

В разговоре выяснилось, что посетитель имеет в Караганде два магазина по продаже электроники, а в Алма-Ату приехал для закупки двухсот пятидесяти комплектов видеодвоек.

– Двести пятьдесят видеодвоек... А не многовато ли столько для Караганды? – удивился тогда Байтанов.

– Видите ли, Канат, я ведь не только по Караганде работаю, у меня по этому делу север страны прихвачен, соответственно, часть товара заброшу в Целиноград и Павлодар.

Объяснение было исчерпывающим и сделка обещала выгоду, если бы не одна мелочь: у Байтанова не было нужного количества видеодвоек. Он хотел было уже сообщить об этом посетителю и вежливо распрощаться, как вдруг вспомнил об Армане. Да, конечно, как же он мог позабыть? ! У Армана как раз и было двести штук «Орионов»!

– Есть двести «Орионов». Корейцы, но сборка производится на японских линиях. Подойдут? – на всякий случай спросил Байтанов и пояснил: – видюшники двухголовые, телевизоры с 54 диагональю. Одна общая дистанционка.

– Такие же как у тебя в зале?

Байтанов кивнул.

Вячеслав Михайлович оживился.

– Подойдут. Мне все равно – «Орионы», так «Орионы», у нас и этого нет!

Далее разговор пошел несколько отвлеченно. Вячеслав Михайлович был словоохотлив, много рассказывал о себе, образно и интересно рассуждал о жизни. Через полчаса Байтанов узнал, что гость – бывший полковник, ушел в отставку с должности замвоенкома Караганды, что у него две молодые любовницы и собака – ирландский сеттер, что бизнесом он занимается лишь последние полтора года, и, по его словам, довольно успешно.

«Судя по твоему цветущему виду, видимо, действительно дела идут прекрасно», – думал Байтанов, разглядывая породистое, гладко выбритое лицо посетителя и время от времени посматривая на его перстень, подмигивающий с мизинца бриллиантовыми глазками.

Пока Байтанов прикидывал, сколько посиделок в кабаках можно выжать из Армана за такого клиента, и, уже было, собирался тому прямо сейчас позвонить, Вячеслав Михайлович вытащил из папки и положил перед ним на стол чековую книжку.

– Вот, удалось кредитом разжиться, на эти деньги и буду закупать товар! – он самодовольно улыбнулся и подтолкнул книжку к Байтанову.

Байтанов не удержался, глянул – мать честная, десять лимонов на книжке! – и тут же звонить Арману передумал, собираясь размыслить об этом на досуге. Да и было над чем подумать: совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки сидели живые деньги. Они сидели в виде напыщенного как индюк, пахнущего духами и неискушенного провинциального бизнесмена, бывшего вояки, и сами шли в руки. Нужно только правильно руки расставить, чтобы кусок не проскочил мимо. «Нет, кабак здесь не годится, Арману жирно будет, если я этого гуся отдам ему за кабак», – скумекал Байтанов.

У него даже зачесались пальцы от желания тут же обсчитать все на калькуляторе, который лежал на столе неподалеку, и он невольно бросил на него взгляд. Вячеслав Михайлович поймал этот взгляд и понимающе улыбнулся.

«Этот карагандинец тот еще фрукт, может, я его недооцениваю? – в какие‑то секунды засомневался Байтанов, задумчиво прикуривая сигарету. – Как бизнесмен вроде лох, но по жизни, по‑видимому, – психолог. Похоже еще и еврей, несмотря на русскую фамилию. С ним надо поаккуратней, враз обует...»

Посетитель в это время убрал со стола чековую книжку и выжидающе уставился на Байтанова.

– Ну, так как, Канат, будем делать сделку?

– Я – за. С утра заеду на склад, прикину и до обеда дам ответ. Если что – звоните. – Байтанов протянул Вячеславу Михайловичу свою визитку.

Он сам проводил посетителя до двери, тепло попрощался, и чуть ли не рысцой возвратился в кабинет.

«Если Арман свои видеодвойки не скинул, есть шанс на халяву смотаться с супругой на Майорку», – промелькнуло в голове у Байтанова, пока он набирал номер Армана.

5

Мухтар укоризненно посмотрел на Байтанова.

– А зачем ты обещаешь, если у тебя нет столько товара?

– Сам понимаешь, Муха, клиента с деньгами упускать – грех, и я тогда подумал: надо разбиться, но найти ему эти видеодвойки. Тем более их и искать не нужно было, я вспомнил, что они есть у Армана. Для проверочки закинул удочку и в наглую назвал мужику цену в баксах, на пятерку меньше розницы. Смотрю – схавал! От радости он даже торговаться путем не стал, скинул еще двойку‑тройку баксов, и говорит: о'кей! – цена устраивает, готов заключить договор! Я прикинул так, этак, – десять штук зеленых при любом раскладе на разнице цен падает! Короче, Муха, тогда я подумал: сам бог послал такого лоха!

– Ясно. И ты как голый на бабу заключать договор!..

– Нет, это потом. А сначала я его обнадежил на словах, и все! А слово к делу не пришьешь, мы это знаем... Затем я позвонил Арману на фирму и, как бы между делом узнал, что товар в наличии, проблем нет. И тут мне в голову пришла одна идея, вернее – комбинация!..

Эта идея пришла к Байтанову не сразу. Сначала он прикидывал как бы грамотно спосредничать и сорвать по максимуму. Но, памятуя свое собственное излюбленное изречение, что «кинуть посредника – святое дело», понял, что негоже ему опускаться до банальных операций, тут нужно что‑то другое, нестандартное.

Идея же Байтанова заключалась в следующем: убедить клиента на предоплату, на его деньги выкупить по дешевке Армановские видеодвойки, и пихнуть подороже этому же мужику, выдав видеодвойки за свои. Просто и гениально! Тем более, тут Байтанов убивал сразу трех зайцев: сам назначал и вытаскивал свои комиссионные, рисовался перед Арманом ворочая крупными суммами, что подняло бы его вес в их общих кругах, а перед клиентом представал в виде солидного бизнесмена‑оптовика, с перспективой заиметь в провинции хорошего партнера.

Мотнувшись на Армановский склад и убедившись своими глазами, что видеодвойки в нужном количестве там присутствуют, он притащил туда же Вячеслава Михайловича, наказав кладовщику держать язык за зубами, и для верности подкинув тому полтинник баксов. Затем привез Вячеслава Михайловича к себе и со скромным честным лицом предложил сделать предоплату сразу на всю партию. Тот без колебаний согласился, и Байтанов заключил официальный договор – чин по чину, – со штрафниками за каждый просроченный день, чтобы клиент не переживал. Осталось только дождаться, пока деньги упадут на счет. Арману же Байтанов открытым текстом намекнул, чтобы тот не беспокоился; мол, со дня на день ему возвращают крупную сумму в безнале, и он его товар железобетонно выкупит.

Все шло по плану, пока не упали деньги. Когда дело осталось за малым, – с солидным видом приехать к Арману и потребовать у него счет на двести видеодвоек, – началось твориться что‑то непонятное – Арман исчез.

6

– Ты не поверишь, Муха, Арман как в воду канул! Проходит три, пять, десять дней, мне штрафники накручиваются, а его ни дома, ни на работе нет! И вообще его никто не видел в городе! Я уже мужику свои пятнадцать комплектов отдал, успокаиваю его, мол, подожди, а он уперся как бык: гони, говорит, остальные сто восемьдесят пять и все тут! А у меня их нет! Он на понтах, думает, – кинуть его хотят и каждый день с утра ко мне в офис как на работу... И торчит в кабинете, мешается, – «когда, да когда? », – а я все – завтра–послезавтра, подожди, да подожди... Только он в дверь, я на тачку, и опять по городу колесить, Армана разыскивать. И тут этот идиот нарисовывается!

– Кто, мужик?

– Да нет, Арман–придурок!

– А где он был?

– Вот и я спрашиваю: ты, где болтаешься? ! С телкой на Иссык-Куле фестивалил, говорит! Прикинь! ?.. У меня штрафники, – а он с телкой развлекается! Сука – нет? !.. Я ему кричу: у меня две недели как деньги готовы, гони свои аппараты! А он мне с наглой рожей: какие такие аппараты? Я говорю: очнись, ты гонишь, что ли? ! Где те двести видеодвоек, что ты мне обещал? А‑а, те... – отмахивается, – тю-тю, проданы! Я ему – как проданы? Я же тебе сто раз говорил, что заберу их! Он – мне: да пока ты тянул, мой зам и продал! Задатка я от тебя не получал, говорит, какие проблемы? Волен делать со своим товаром все что хочу, говорит!

Я в шоке, встречаюсь с мужиком: так, мол, и так, извините, дорогой Вячеслав Михайлович, товар арестовали, конфисковали, короче вешаю тому на уши лапшу как могу. Деньги, за вычетом тех пятнадцати видеодвоек, верну, банковские расходы покрою, войди, мол, в положение!..

Мухтар остановил жестом:

– Подожди, Канат, я не пойму твоих движений! Не проще было притащить к Арману этого карагандинца? Ты же как посредник мог неплохо навариться!

Байтанов удивленно поднял брови.

– Зачем малая часть, когда можно взять все? !

Мухтар нехорошо улыбнулся.

– Ага, ясно, скрысячить решил?..

Байтанову что‑то в его тоне не понравилось.

– Муха, ты ничего не понимаешь в бизнесе! При чем тут – скрысячить? !

Мухтар отмахнулся.

– Ладно, валяй дальше...

Байтанов нервно поправил лацкан пиджака.

– ...И вот что еще удивляет: сначала мужик вроде бы пошел мне на встречу, ну, повозмущался, поматерился, так, говорит, не делается, а потом вроде успокоился. Я уже решил, что проблема исчерпана, уже возврат денег в банке оформлять начал, а тот вдруг – разборки! Я час назад, прямо перед тобой, ему звонил: что ж вы Вячеслав Михайлович, делаете? ! Мы же договорились! ? Вы зря, мол, все это затеяли! У меня, говорю, крыша есть конкретная, у вас ничего не получится!.. Я сейчас подключу этих людей и потом смотрите, не ошибитесь! А он мне кричит... прикинь, Муха, он мне кричит: да‑а пле‑ева‑ал я на твою крышу!.. На одном месте, мол, я вас всех видел, прикинь! ?

– Так и сказал? – покачал головой Мухтар.

– Да!.. Но это не все, слушай дальше, Муха! Ты не смотри, он мне по телефону говорит, что я полковник в отставке, меня в Караганде вся рэкетня знает... да и в Алма-Ате есть кой‑какие связи по этой линии... Так что гони, говорит, оставшиеся сто восемьдесят пять видеодвоек, да заплати штрафники за все дни, да плюс – его расходы по проживанию в Алма-Ате, еще – плюс двадцать процентов – утерянная выгода! Я, мол, тоже параллельно контракты поназаключал на тебя надеясь, и по цепочке завис перед другими людьми...

– А дальше что?..

– А дальше... я тебе уже говорил – они ко мне пришли...

Когда в офис к Байтанову пришли, он сидел у себя в кабинете и жаловался жене на больной зуб. Услыхав какой‑то грохот за дверью и разговоры на повышенных тонах, он встал из‑за стола и хотел было выйти в торговый зал, как вдруг дверь его кабинета с шумом растворилась и в кабинет вошли четверо громил. Все с характерными стрижками, замороженными взглядами, и в классическом одеянии – спортивная униформа с лампасами и золотые ошейники на той части тела, что соединяет голову с туловищем.

Байтанов краем глаза увидел за их спиной сидящего на корточках и держащегося за разбитое лицо своего охранника. Зубная боль в миг прошла, уступив место головной.

– В чем дело? Какого черта вы вломились в мой кабинет? – агрессивно начал Байтанов, еще не прочувствовав ситуацию и не успев напугаться.

Чуя недоброе, он тут же схватился за телефон, и только начал набирать номер Мухтара, как один из громил вразвалку подошел к нему и, с наглой ухмылкой вырвав трубку из рук, вдавил Байтанова в собственное кресло; сам присел на край стола.

– Успокойся, брата‑ан, а то получишь телефоном по башке! – прорычал он сквозь зубы и замахнулся трубкой.

– Что вам надо? – пролепетал испуганный Байтанов, поняв, что с гостями шутить себе дороже.

Посетители молча выложили на стол документы.

– Подписывал, брата‑ан?

Байтанов узнал свой договор с карагандинским МЧП «Вега» на продажу двухсот видеодвоек.

– Но мы с директором, Вячеславом Михайловичем, все выяснили! Это наши проблемы! Причем тут вы? !..

– Были ваши, стали наши, – сказал тот, кто сидел на краешке стола.

И тут Байтанов узнал, что Вячеслав Михайлович аннулировать договор не собирается...

7

Байтанов виновато посмотрел на Мухтара.

– ...Словом, дали они мне сутки, чтобы я определился, а на завтра к 12–00, набили стрелку у Цирка, у входа в «Шапито»... Я тебе звонить, а ты болтаешь и болтаешь...

– У ресторана, что‑ль? – перебил Мухтар.

– Что – у ресторана?..

– У ресторана Шапито, спрашиваю?..

– Да. Там есть закуток для парковки... сказали, будут ждать...

– Подожди... Что у тебя побывали чьи‑то торпеды, это я понял. Но ты точно уверен, что этот Вячеслав... как его?..

– Михайлович...

– Ты уверен, что именно он замутил всю эту кашу?..

– Так получается!..

– Он что, – с братвой якшается?..

– Я сам в недоумении! Мне и в голову не могло прийти, что этот карагандинец притащит мне в офис рэксов! Интеллигентный, в годах, солидный русский мужик... Военный в отставке, как мне объяснил... Да и с каких это пор карагандинцы в Алма-Ате стали разборки наводить?

– Наверное, стали, раз ребятишки тебя навестили... Надо разбираться.

– Что делать, Мухтар? Ты – моя крыша, думай!

– Я думаю. Мне только одно не нравится во всей этой истории...

– Что?

Мухтар нахмурил брови.

– То, что твой мужик сказал: «видал я твою крышу на одном месте»... Такими словами не бросаются, Кана, за них можно ответить... Одно из двух: либо он дурак, что так говорит, либо за ним действительно кто‑то есть... Он только одного не учел, Кана...

Байтанов поднял испуганные глаза.

– Чего?..

– Он не учел, что у тебя есть друг Мухтар, а Мухтар друзей в беде не бросает. Короче, надо разбираться! Езжай домой, не волнуйся, а завтра подтягивайся в офис к 11 часам. Я дам тебе ребят, и поезжайте на стрелку.

Байтанов встал.

– Муха, ты точно все разведешь?

Мухтар строго посмотрел на него.

– Не паникуй, я сказал! Если, как ты говоришь, за тебя взялись бандиты, проблем не будет, – ворон ворону глаз не выклюет... Лишь бы не менты, Кана!..

– Да нет, на ментов вроде не похожи...

– Тогда тем более не волнуйся!..

8

Всю ночь Канат Байтанов не мог уснуть. Чтобы не волновать супругу, он лег в другой комнате, сославшись на поздние телефонные переговоры. Курил сигареты одна за другой, и думал.

Думал о том, что хорошо, когда есть такие друзья как Мухтар. Ведь что бы он сейчас делал, не будь Мухтара? От одной мысли оказаться наедине с теми ребятами, что приходили в офис, Байтанова начинало колотить. Нет, хорошо, когда ты под «крышей», не так‑то просто тебя взять в оборот! И ребята у Мухтара как на подбор – крепкие, дерзкие, за словом в карман не полезут...

Он вспомнил, как три месяца назад, в мае, по одному его звонку в ресторан, где он отдыхал с супругой, приехали ребята с Мухтаровской бригады, и отдубасили компанию дерзких парней, имевших неосторожность нахамить ему. Парней тогда так жестоко избили, что Байтанов даже начал опасаться за их жизнь. Особенно старался Сейдулла, ближайший помощник Мухтара. Под его огромными кулаками бедные парни кубарем летали по залу, вымаливая у Байтанова прощения.

В памяти всплыл еще один случай... С месяц назад, будучи за рулем своей «тойоты», он заболтался с девушкой, и въехал на светофоре в зад какой‑то вишневой «девяностодевятке». Ее владелец, здоровый бугаина, выскочил из машины, поднял шум, и даже пару раз схватил Байтанова за грудки, но как всегда один звонок решил дело. На место происшествия еще до приезда милиции поспели тот же Сейдулла с гориллоподобным Нурланом, и так наехали на бедного мужика, что тот, не будучи виноватым в аварии, забыл про «гаи‑маи» и оплатил ремонт Канатовской «тойоты»...

Нет, от Мухтара только польза, и не жалко той штуки баксов, что ежемесячно приходится отстегивать... Да и что такое тысяча баксов, по сравнению с той уверенностью, раскрепощенностью, что обрел Байтанов? ! Сам по себе хилый и жидковатый характером, теперь он не упускал момента задираться, хамить всем и вся, и что удивительно, ему уступали – все словно чувствовали за ним силу...

Уже под утро Канат Байтанов задремал, и ему приснилось, будто они с Мухтаром обмывают в бане победу. Стол завален всевозможными яствами, бутылками, рядом воркуют девочки; Мухтар напился, он время от времени прижимается к нему потной щекой и бормочет: «Ты не жалеешь, Кана, что я тебе крышую, а? !» «Ты что, Муха! Я за тобой как за каменной стеной! » – в порыве благодарности лопочет Байтанов...

Зазвонивший будильник вернул в действительность. Байтанов с трудом раскрыл глаза, и с неудовольствием отметил, как с уходом сна у него вновь тревожно заныло внутри. Он быстро соскочил, побрился, из‑за какой‑то мелочи накричал на жену, и, еще больше испортив себе настроение, заторопился на стоянку за машиной...

9

Ровно в одиннадцать он вошел в Мухтаровский кабинет. Тот сидел в окружении своих людей, и Байтанов узнал среди них Сейдуллу с Нурланом. В их талантах он уже убедился, и это прибавило ему уверенности. Да и остальные трое своим видом могли напугать кого угодно.

«Посмотрим, что скажет старый хрыч со своими сосунками, когда увидит с какими ребятами я приехал...», – мстительно подумал Байтанов.

– А, заходи, Канат! Тебя ждем! – воскликнул Мухтар, увидев Байтанова. – Все на мази! Ребята рвутся в бой!

Он посадил его рядом с собой, по‑дружески положил руку на плечо, и принялся объяснять:

– Значит так, Кана: ребята проинструктированы; ты поедешь к цирку на своей тачке, а они – Мухтар обвел взглядом громил – на черной «бэ‑эм‑вушке», что стоит внизу. Там на месте молчи, ничего никому не доказывай, в споры не ввязывайся, не то наболтаешь что попало и усложнишь все... Твое дело – молчок, – ребята сами будут разводить, они в курсе... Мы будем бить на то, что твоя фирма – наша фирма, поэтому, если что, не удивляйся... Да не трясись ты! Ты моих ребят знаешь, они кому хочешь нагонят пурги в задницу, не сомневайся! – Мухтар засмеялся и неожиданно обратился к Сейдулле: – пушку взял?

Сейдулла молча выложил на стол вороненный «ПМ».

«Мама родная! – екнуло у Байтанова, – неужто дело до оружия дойдет! ? Мне конец! »

Мухтар, внимательно наблюдавший за Канатом словно прочитал его мысли.

– Кана, не боись! – он кивнул на пистолет, – это оружие больше психологическое, хотя и заряжено боевыми! – и погрозил пальцем Сейдулле. – Ты смотри! Я тебя дурака знаю! Только в крайнем случае!

Сейдулла скривил толстые губы в усмешке. Мухтар продолжал:

– Лишний баклан там не поднимайте! Если те не поймут с кем связались, начнут буксовать, тогда гасите всех, кроме этого старика... как его? – Мухтар бросил вопросительный взгляд на Каната.

– В‑вячеслава Михайловича... – заикаясь, пролепетал Байтанов.

– Да, старика не бить. В охапку, и ко мне... в мою комнату, где мешок висит... Я там разберусь, откуда ветер дует... Кости старому козлу поломаю! Он у меня не только от штрафников откажется, а еще и сам загрузится по полной программе!

– А... может это... может старика не надо... того! ?.. – испугался Байтанов, представляя, как Мухтар избивает седовласого, холеного Вячеслава Михайловича.

– Ладно, пусть его ко мне притащат, а там видно будет. – Оборвал Байтанова Мухтар, и коротко бросил: – Пора, езжайте!

Спускаясь по лестнице на ватных ногах, Байтанов бормотал про себя как заклинание: «Как все закончится, сегодня же Муху в сауну затащу... Выдерну пару телок по «Каравану», – и в сауну... Только бы развел, только бы развел...»

10

...Стоя на позолоченном балконе, выходящем на Октябрьскую, Мухтар взглядом проводил отъезжающие машины, и вернулся в кабинет. Лениво, в развалку подошел к шкафу с тонированными стеклами, хотел было раскрыть, но, увидев свое отражение, расправил плечи, побоксировал с пару секунд с зеркальной тенью. Затем вытащил из девственно пустого шкафа квадратную бутылку с виски, блюдце с нарезанным лимоном, и рюмку. Отнес все это на стол, налил рюмку, и одним махом опустошил, закусив долькой лимона.

Позвонил на «сотку» в машину к Сейдулле.

– ...Вы где уже?

– К Абая подъезжаем...

– Как там Кана?

– По-моему, в штаны наложил... Виляет на дороге, как пьяный... Лишь бы до цирка доехал...

– Доедет. Ментам звонил, на месте?..

– Звонил, ждут. Прячутся в ресторане...

– Винтить будут, создавайте побольше шуму – якобы ты пытаешься отстреливаться, пусть вас на асфальт положат, попинают и прочее... Главное, – Кане, быку, пурги в задницу нагоните, а уж я потом за него возьмусь по‑настоящему! Я ему предъявлю за то, что он нас ментам подставил... Двадцатку как с куста сниму, сомневаешься? !..

– Отработано, базару нет... Но ты же хотел его на четвертак крутануть?

– Передумал... Михалыч, Дед наш, недаром пол жизни у «хозяина отдыхал», он умную вещь на днях сказал: Мухтар, говорит, если сегодня хорошо кушается, не забывай о завтрашнем дне, прибереги кусочек. Если захотеть, Кану можно было бы и на полтинник баксов крутануть, у него бабки есть, я знаю, да какой толк – разорился бы человек и все дела! Мы пятьдесят тысяч за полгода просадим, а потом что будем кушать?.. Так что учись у стариков, старики дело говорят!..

– Тоже верно... Все?..

– Нет. Скажешь Деду, чтобы по горячим следам сегодня же с Каниного счета бабки обратно скачал вместе со штрафникми. До копейки пусть скачает. А те пятнадцать видеодвоек, что он вывез от Каны, ты потом разбей между ребятами, награди отличившихся... Да, еще передай Михалычу, что сегодня в десять вечера жду его вместе с Арманом в нашей бане, – с телками, скажи, буду ждать...

– Скажу. Подъезжаем к цирку... вижу наших, на двух «мерсах» ждут. Что еще?..

– Ладно, действуте! Все...

Мухтар налил еще рюмку, уже было поднес ко рту, но, вспомнив о чем‑то, отставил на стол. Выдвинув ящик стола, порылся и вытащил завернутую в кусок газеты начатую толстую сигару, и прикурил. Развалившись в кресле с закрытыми глазами, он маленькими глотками отхлебывал напиток, и с наслаждением пускал дым в потолок. Затем открыл глаза, аккуратно затушил сигару, и, завернув в ту же бумагу, убрал на старое место. Вновь набрал номер. Услышав, как ему ответили, расплылся в улыбке, и проворковал:

– Так на чем мы вчера остановились, дорогая?..

Конец

20 июня 2000 г.