Амалия

=1=

– Короче, крупно я попал. – Грустно сказал Арсений, глядя куда-то в пространство.

– И как это тебя угораздило? – в который раз недоуменно переспросил Ваня, медленно потягивая пиво. Ответа так и не получил, видя, что друг еще находится в шоковом состоянии. Даже пара холодных кружек пива не вернули его в реальность. Не дозрел еще, чтобы распахивать душу и выплескивать накопившийся негатив. И только после четвертой порции пенистого напитка, Арсений закурил и начал подавать признаки адекватного человека.

– На работе у меня неприятности.

– Большие? – осторожно спросил Иван, боясь спугнуть откровенность.

– Я как-то говорил тебе, что на директора «накатали телегу», и его убрали с должности? А теперь он вернулся, и стал прижимать тех, кто подписывался под тем письмом.

– И что?

– Я тоже подписывался под «телегой»

– Зачем?

– По глупости. –  Махнул рукой Арсений, и тут же горячо проговорил. – А вообще-то я подписывался по убеждениям. Потому, как он грёб только под себя, не заботясь о производстве. И я считаю правым себя, что подписался. Но сейчас! Сейчас начались гонения. Правды не было и теперь уже не будет. Вот я и расстроился, что расслабился. И побрел в бар.

Он замолчал, вспоминая вчерашний вечер, хмурил брови. Все понятно: хотели выпить по чуть-чуть, а получилось - как всегда. Всегда тебе кажется, что водка не берет, не пьянит, не цапает, а потом раз – и полная амнезия.

– Короче, не помню я ни черта, – подтвердил его мысли друг. – Так, мелькают какие-то обрывки слов, лица, музыка. Полный абзац! Очнулся только утром, дома. А на кухне, то есть вот здесь, на твоем месте, сидит та самая девчонка.

– Какая?

– Помнится, я тебе рассказывал, что часто, слишком часто, совершенно случайно сталкиваюсь с одной и той же барышней. Ну, с кем я поверхностно познакомился, провел несколько вечеров.

– Ага, помню, – перебил его Иван. – Ты еще так поэтично описывал мне ее. Чистое личико, правильные черты. Чернобровая, черноокая, с пухленькими губками. Русая коса по пояс, толщиной в твою руку. Сексуальная родинка на левой щеке, чуть пониже глаза. –  Говорил он с легкой иронией, копируя голос друга. Арсений поморщился, словно от зубной боли.

– Брось.

– Ладно, извини. – Осадил себя Ваня, и поинтересовался. – И что дальше?

– Так вот, эта милая девочка утверждает, что я ее изнасиловал.

– Ты? – Иван едва не выронил кружку.

– Да, я. – Обреченно сказал Арсений. – Хотя я был не в том состоянии. И соседи вон говорят, что это она тащила меня домой, а не я ее. Короче, выгнал я ее. Настроение было паршивое, не до разговоров и выяснений. А потом, ближе к обеду, пришли они.

– Кто?

– Отец ее с телохранителями. И свидетелей приволокли. Короче, я попал.

– Чего он хочет? Денег?

Арсений осторожно потрогал синяк под глазом, который остался после «разговора» с телохранителем.

– Не нужны ему деньги. Знаешь, кто это был? Данилов Алексей Иванович.

– ДАЙ?

– Да, ДАЙ! Владелец заправочной станции и ресторана.

Иван присвистнул. Да, дело запахло керосином, и ничего хорошего не сулило.

– И что?

– А ничего. Дали мне сутки на размышления.

– Что предлагают?

– Либо жениться, либо сесть в тюрьму, по не очень привлекательной статье.

Ваня облегченно выдохнул:

– Ух, ты! Я думал, что выбор будет куда менее гуманным. Придется жениться.

Арсений опять поморщился:

– А как же Света?

– Вы же с ней расстались?

– Не расстались, а просто поругались. И у меня есть желание помириться с ней. Вернуть все на круги своя. Я люблю ее.

– Но знаешь, – протянул Ваня. – Садиться по 131 статье – это не фунт изюма. Сам знаешь, что там делают с насильниками. А тут такой шанс – стать зятем самого Данилова.

– Вот и я поражаюсь, почему он дал мне этот шанс. Не легче было бы без всяких церемоний упечь меня за решетку? Или устроить какой-нибудь несчастный случай?

– Да ладно тебе. Насмотрелся боевиков, вот и кажется, что Данилов – отпетый мафиози. А он обыкновенный коммерсант, и все человеческое ему не чуждо. Это раз, а во-вторых, Сеня, город наш не большой, слухи летят со скоростью эпидемии. Устранять тебя – значит, бросать тень на себя. Посадить тебя – значит, поставить пятно на репутацию дочери. Денег с тебя не возьмешь. Ну, что у тебя имеется? Холодильник, стол, два стула – это кухня. Телевизор и надувной матрас в комнате, и все. Все! Свадьба – единственное правильное решение.

– А! – махнул рукой Сеня. – Наливай по последней. Видимо закончилась моя холостяцкая жизнь. А мне всего двадцать три.

– Пора, пора. – Философски, с легкой улыбкой резюмировал Ваня, разливая остатки пива по кружкам.

 

  Соня оторвалась от монитора компьютера, и посмотрела на старшую сестру. Та с книгой в руках сидела в кресле, но большое количество времени даже не перелистывала страницы. Мысленно она была где-то далеко. Соня тяжело и обреченно вздохнула: «Счастье и спокойствие покинуло их дом. Пришла беда, и вмиг все перемешалось, встало с ног на голову. До селе такое дружное семейство распалось на отдельные части. Как оказалось,  на самом деле все благополучие и гармония были выдуманы и фальшивы. Каждый член семейства замкнулся в себе, занимаясь лишь своими делами и проблемами, старались не встречаться друг с другом. И тем более не говорить о Беде. Но она пришла, факт свершившийся, и надо было что-то делать, что-то предпринимать. А так….

 Отец уехал с утра, и вряд ли вернется до ночи. Мать укатила по салонам и бутикам. Брат неожиданно вспомнил, что давненько не рыбачил, теперь вернется лишь через неделю. Я вот засела за компьютер и повисла в интернете. Амалия же осталась наедине со своей Бедой. И я должна поддержать ее».

 Она подошла и села на подлокотник кресла, провела рукой по мягким шелковистым волосам сестренки:

– Амочка, как ты себя чувствуешь?

– Хорошо. – Тихо ответила та. Лаконичный ответ, лишенный всяких эмоций, не располагал к дальнейшему разговору, но Соня переступила через себя:

– Как ты могла поддаться этому ублюдку? Ты говоришь, что он был пьян, а ты же занималась карате? Неужели у тебя не было никаких шансов?

– А это тебе интересно?

– Конечно.

– Сомневаюсь, – бесцветным голосом сказала Амалия. Значит, и она сделала неприятное открытие во взаимоотношениях в семье. Соня вздохнула и вышла из комнаты. Разговор не получился.

  Поздно вечером все собрались на семейный ужин. Все, кроме уехавшего, а точнее сказать сбежавшего на рыбалку Игоря. Напряженное молчание висело в столовой до тех пор, пока отец не завел разговор со старшей дочерью:

– Был я сегодня у твоего насильника.

Амалия вздрогнула и побледнела. Никто не смотрел в ее сторону, и потому отец продолжил тем же тоном:

– Думаю, что он даст согласие на женитьбу. Только мне до сих пор не понятно: почему ты на это согласна?

– Я, – тихо сказала Амалия, но в полной тишине это прозвучало достаточно громко, – Не хочу проходить освидетельствование, показания, очных ставок. Суд. Не хочу, чтобы весь город судачил об этом.

– Раньше надо было думать об этом, когда ходила по дискотекам и сомнительным вечеринкам.

 Никто не посмел ни возразить ему, ни поддержать Амалию. Тишина и молчание вновь повисли в воздухе. И только во время чаепития, отец снова заговорил:

– Только не рассчитывай на шикарную свадьбу, квартиру в подарок, и круиз в медовый месяц.

На этот раз побледнела Соня, и глянула на сестру. Но Амалия давно взяла себя в руки, и румянец играл на ее чистом лице. Она с трудом дождалась окончания мучительного ужина. Закрылась в своей комнате и распахнула окно. Сев на подоконник, охватив колени руками, Амалия стала смотреть на панораму ночного города. Все ее мысли были об Арсении.

– Ну и пусть! Пусть не будет свадьбы. Пусть даже вся родня отвернется от меня, считая виноватой. Пусть и Арсений не любит меня. Пусть, пусть! Пройдет время и он лучше узнает меня. Я смогу создать ему и уют и микроклимат, где он станет счастливым. А значит, и я стану самой счастливой. За это надо бороться и зубами и когтями. Не я это придумала, и не мне отвергать. Я хочу этого. И добьюсь, несмотря на совесть свою. Сеня, думаю, когда-нибудь это поймет. И простит.

 Так сама себя утешала Амалия, хотя далеко не верила сказанному, и слезы обиды и раскаянья душили ее.

 

  Началась подготовка к свадьбе. Не смотря ни на что, шла она полным ходом, и обещала стать событием века в городке. Сам Алексей Иванович с женой Ларисой отошли от шокового состояния и приняли сложившуюся ситуацию как должное. Глядя на родителей, и Соня с Игорем сменили гнев на милость, подобрели и повеселели. А глядя на Амалию, можно было бесконечно удивляться, словно она выходила замуж не по принуждению, а по большой любви. Счастье переполняло ее, вырывалось наружу. Она с трудом сдерживала свои чувства.

  Совсем иное настроение переживал Арсений. С завода он уволился, но недолго числился в безработных. Иван уговорил свое начальство взять друга на автобазу, дальнобойщиком в себе в напарники. Сеня был безумно рад переменам. Во-первых, сбылась его детская мечта, а во-вторых, появлялась возможность по полмесяца отлучаться из города, который вдруг стал для него ненавистным и тесным. О предстоящем свадебном торжестве он и не думал. Родителей он потерял давно, с дальней родней отношения не поддерживал, из друзей только Ивана мог назвать близким человеком.

 

=2=

  После того, как свадьба отгремела, Арсений и Амалия, покинув ресторан, отправились на машине Данилова на новую, купленную в подарок, квартиру. Арсений отсутствующим взглядом смотрел на пробегающий за окнами город. На душе было тоскливо и пусто. Наконец-то, можно было убрать с лица приклеенную улыбку, и перестать изображать счастливчика. Они с Амалией даже и не поговорили, оставаясь абсолютно чужими людьми.

 Поднялись на пятый этаж нового элитного дома, где Амалия стала открывать дверь.

– Вот мы и дома. – Сказала она и широко распахнула дверь. Арсений не шелохнулся, стоял и смотрел в дверной проем, за которым началась его новая жизнь. Амалия с надеждой посмотрела на него:

– Что же ты?

– Нет, – Покачал он головой. – Завтра у меня тяжелый день. – Он резко повернулся и бросился вниз по лестнице. К себе домой он возвращался пешком, преодолев половину города. Не обращая внимания ни на прохожих, ни на мелкий, нудный и противный дождь. 

  Утром его разбудил настойчивый звонок в дверь. Сеня, не задавая вопросов, открыл, и тут же получил сильный удар по лицу. Он опрокинулся, стукнулся головой о стену. В горячке, не замечая ни боли, ни крови из разбитого носа, вскочил, но тут же получил новый удар в живот. Черная бездна развернулась перед глазами, все поплыло. Дыхания не хватало. Но телохранители Данилова не давали возможности ему перевести дух, продолжая монотонно наносить удары. Арсений рефлекторно отползал в комнату, словно там можно было укрыться от них.

– Папа! – вдруг раздался душераздирающий крик. Арсений увидел размытый силуэт Амалии, которая бросилась к отцу. – Что ты делаешь? – громко рыдая, повторяла единственный вопрос.

– Этот ублюдок позорит и тебя и меня. – Грозно говорил Алексей Иванович.

– Мы сами разберемся.

– А! – в сердцах махнул рукой Данилов, и покинул квартиру. Свита проследовала за ним. Амалия присела около Арсения.

– Это не я. Поверь. Я ничего ему не говорила.

Арсений не посмотрел на молодую жену, осторожно потрогал свои ребра:

– Кажется, не сломаны. – С трудом поднялся на ноги, прошел в ванную комнату. Амалия стояла в дверях, наблюдала и повторяла:

– Это не я. Честное слово, не я. Этого больше не повториться.

Арсений, молча, вытолкнул ее за порог, и закрыл дверь. Она прошла в комнату, села на надувной матрас и закрыла лицо руками. Даля волю слезам. Но это была мимолетная слабость. Она встала и решительно прошла на кухню. Заглянула в холодильник, буфет и покачала головой. Единственное, что в доме было съестного – банка растворимого кофе. Она и приготовила два бокала. На кухню зашел Арсений, и посмотрел на нее так, словно впервые видел ее.

– Выпей кофе. Это взбодрит тебя.

– Слушай, девочка, зачем тебе это надо? Чего ты добиваешься?

Амалия осторожно опустилась на стул:

– Я хочу, чтобы у нас была самая обыкновенная семья.

– Хм, – усмехнулся разбитыми губами Сеня, и сел напротив жены. – А это тебе надо? – к кофе он так и не притронулся.

– Надо.

– Зачем?

– Я люблю тебя, – тихо ответила она, опуская красивые бархатные глазки. И только сейчас Арсений догадался, что их такие частые встречи были совсем не случайными. И говорит она без капельки лжи и жеманства, честно так и откровенно. Это чудо-девочка, красавица полюбила его!

– Да, – выдохнул Арсений, находясь в легком нокдауне от такого открытия. А она смотрела на него чистым невинным взглядом. И он читал в ее влажных от слез глазах все те чувства, которые она испытывала к нему. Любовь и нежность, обоготворение и преданность. И ради него она готова на все. И это чистой воды правда. Ибо наиграть такое не в состоянии ни одна великая актриса, каким бы божественным талантом она не обладала. Он не выдержал такого взгляда. Отвернулся, взял с холодильника пачку сигарет и направился на балкон. Необходимо было побыть одному, осмыслить, переварить, принять решение. Но времени для этого не было. Раздался звонок, Амалия открыла дверь, и Арсений услышал голос друга. Он поспешил ему на встречу.

– Привет.

– Ого! – воскликнул Ваня, увидев помятое лицо напарника. – Что это?

– Семейные разборки. – Сеня нашел в себе силы усмехнуться, бросив взгляд на Амалию. Та мгновенно вспыхнула.

– Ладно, – буркнул Ваня. – Собирайся, срочный рейс.

– Отлично. – Обрадовался Арсений, бросился в комнату собирать дорожную сумку. Амалия прошла следом за ним:

– Ты куда?

– Я – дальнобойщик. –  Коротко сообщил Сеня, и, не прощаясь, вышел на лестничную площадку.

  Она осталась одна. Не спеша прошлась по квартире, вернулась в комнату и села на матрас. Задумалась. А задуматься было о чем. Нет, конечно же, она не ждала, что с первого же дня Сеня станет хотя бы маленько уважать ее, но и такого откровенного равнодушия не предвидела. Да и не просто равнодушие, а плохо скрываемое презрение. Что ж, она этого вполне заслуживает. Еще отец с сегодняшним поступком усугубил и без того критическую ситуацию. Необходимо с ним поговорить, сказать, что я и сама справлюсь. И это уже их семейное дело. Сидеть, сложа руки, не стоит. Назвалась груздем, так полезай в кузов.

Амалия решительно встала и направилась к входной двери. Но не дошла всего один шаг, как в нее вновь позвонили. На пороге нарисовалась шикарная блондинка. Симпатичная, если не сказать больше. Ровесница. Минуту они в полном молчании откровенно рассматривали друг друга.

– Значит, это правда. Он женился. – Ресницы блондинки вздрогнули, уголки серых глаз повлажнели.

– Кто ты?

– Я? Его девушка.  Бывшая девушка. И на тебе он женился мне назло. После ссоры. Но это не важно. Любит-то он все равно меня. И не будет вам счастья. – Она резко обернулась, и, громко цокая каблучками, сбежала вниз по лестнице.

 Силы покинули Амалию, и она прислонилась к косяку. «О Боже! Почему я не подумала об этом? Ну, конечно же, почему я решила, что у него никого нет? Почему? Получается, что я разбила парочку влюбленных. И  не дала Сени возможности устроить свое счастье. Я со своими эгоистическими замашками разбила любовь. И на этих руинах решила с помощью лжи и обмана еще что-то построить. Боже мой, ну почему ты не остановил меня? Что же мне делать? Что делать?». Она вернулась в комнату, упала на матрас и заплакала в голос.

 

=3=

 После утомительного двухнедельного рейса Иван и Арсений, сразу с автобазы, отправились в баню. Долго парились, выгоняя усталость, мылись, смывая грязь и пот, а потом сидели в номере, и пили пиво. Разговор, в который раз за поездку, перешел на личную жизнь Арсения. Ваня вновь принялся убеждать друга:

– Ты посуди трезво, взвесь все плюсы и минусы. Посмотри на ситуацию со всех сторон. И ты увидишь и положительное. Хочешь, я это сделаю за тебя.

– Будьте так любезны. – Съязвил Сеня.

– Возьмем сначала Свету. Сколько раз я, и не только я, говорили тебе, что вы со Светой вообще не подходите друг другу. Вы совершенно разноплановые личности. Сколько раз вы разбегались, что бы отдохнуть друг от друга? Несметное количество раз! А это вы еще не жили одним домом, одним хозяйством. И что? Опять пытались все начать сначала, но снова у вас, ни черта, не получалось. Месяц в ссоре, медовый месяц, о опять скандал! В конце концов, мелкие обиды доведут до большого взрыва, и вы разбежитесь окончательно и навсегда, при этом страшно ненавидя друг друга. И потом, вот ответь. Нет, не мне, себе ответь честно и откровенно: любишь ли ты Свету?

– Люблю. – Ответил Сеня, пожимая плечами.

– И что ты при этом признание чувствуешь?

– Ничего.

– Вот именно. А должен трепетать, дрожать, чувствовать полет. Невесомость. Всеми фибрами души должен при этом высекать волшебную музыку.

– Да ты поэт. – Усмехнулся Сеня, разрывая пополам очередного вареного рака. – Светлане я хотя бы могу сказать «люблю». А вот Амалии.

– Теперь о ней. Ты говоришь, что девочка безумно любит тебя?

Арсений вспомнил ее глаза. Тот самый взгляд, который так красноречиво кричал о чувствах. Даже сейчас, при одном лишь воспоминании, его вновь кинуло в дрожь, по спине пробежали «мурашки».

– И кажется, очень сильно.

– Вот. И не отвечать на столь огромное чувство – это преступление. И потом, это огромный плюс. Это девочка ради тебя пойдет на все. Она будет верной, даже преданной тебе, словно собачонка. У тебя всегда будет чистота и уют в доме, вкусный обед на столе, и глаженые рубахи. Она полюбит футбол, станет ходить на стадионы и выучит кричалки. – Он отхлебнул пиво, промачивая горло. – Это, во-первых. И это самое главное.

– А во-вторых?

– Она богатая. Квартира со всей атрибутикой. Счет в банке с кругленькой суммой. А угодишь тестю – возьмет тебя в свою компанию. Материальный стимул, мой друг, еще никто не отменял. Поверь мне. Это только дураки чувствуют рай в шалаше, ибо не ведают, что такое рай. А на счет любви? Стерпится – слюбиться. Это тоже аксиома. Так что думай, дружище, думай.

И было над чем призадуматься. Остаток вечера Арсений провел в глубоком молчании. Даже пиво не приносило ни облегчение, ни расслабления.

Подходя к дому, Арсений заметил свет в своих окнах. Понятно, что Амалия нашла второй комплект ключей, висевший в прихожей. Значит, сидит сейчас и ждет муженька из рейса. А может, просто забыла выключить свет. У богатых свои причуды и привычки. Его изумление было бесконечным, когда он в комнате увидел Амалию и Светлану. Они сидели на надувном матрасе и о чем-то оживленно беседовали. Едва хозяин появился на пороге, как разговор прервался. Немая сцена продолжалась, однако, недолго. Амалия вскочила, тряхнула своими шикарными волосами:

– Я пригласила Свету потому, как у меня есть важное сообщение.

Арсений облокотился плечом о косяк, скрестил руки на груди. Решительного настроя Амалии хватило лишь на одно предложение. Она замолчала, затеребила пуговку на кофточке. Ей с большим трудом удавалось держать себя в руках, хотя слова и застревали в горле:

– Я подала заявление на развод. Тебе только необходимо зайти в ЗАГС, поставить подпись.

Удивление Арсения увеличивалось в геометрической прогрессии:

– Что так?

– Я не знала, что у тебя есть девушка, и что вы так сильно любите друг друга.

Арсений перевел взгляд на Свету. Увидел на ее лице высокомерную маску победы и торжества. Снисходительность и превосходство. А вот ухмылку ей удалось скрыть, хотя уголочки губ вздрогнули. И все это в совокупности не понравилось Сене. Он вновь посмотрел на растерянную и потерянную девушку.

– Я, как честный человек, после того, что произошло, просто обязан на тебе жениться.

– А ничего не было. – Она осмелилась посмотреть ему в глаза.

– Как? – опешил Арсений.

– Не было. Прости. –  Она прошла мимо него, и стала в прихожей одеваться. Арсений прошел следом.

– Зачем? – он схватил ее за локоть и заставил посмотреть в свои глаза.

– Ты знаешь.

И вновь он прочитал в ее глазах, за тонкой пеленой слезинок, глубокое чувство. И вновь он был поражен этим до глубины души.

– Прости. – Повторила Амалия, вложила в его ладонь ключи, и тихо выскользнула из квартиры. Арсений так и стоял в прихожей, в аромате ее духов и в полном душевном смятении. Подошла Света, то ли очень тихо, то ли он просто витал мысленно далеко. Только вздрогнул, когда она положила ему руку на плечо.

– Вот это сюжет. Вот это благородство. Запоздалое.

Он ничего не ответил. Поступок Амалии лишний раз подтверждал ее любовь. И лишь отчаянье толкнуло девушку на столь безумный поступок.

– Она приготовила шикарный ужин. Одни деликатесы. Для нас.

– Для нас? – он обернулся и посмотрел на нее так, словно только что заметил присутствие.

– Для нашего с тобой примирения.

– А! – протянул Сеня и прошел в комнату. – Знаешь, я устал сильно. И есть не хочу. –  Бросил он через плечо.

– Сеня, – жалобно протянула Света.

– Я устал! – повысил он голос, хотя тут же пошел на смягчение. – Я хочу побыть один.

– Как знаешь. – Обиженно ответила Света, и крикнула уже из прихожей. – Позвони, когда вновь станешь свободным.

 Дверь хлопнула громче обычного.

 

=4=

 Амалия сидела перед телевизором, и в сотый раз просматривала видеокассету со своей свадьбой. В центре внимания, конечно же, были виновники торжества. И чем больше она просматривала, тем больше замечала, что Арсений вел себя не естественно. И улыбался через силу, и клятву произносил как из-под палки. Она уже начинала мириться с тем, что семейная жизнь не сложилась. После вчерашнего объяснения с Арсением и заявлением о своем отказе на должность жены, у нее гора с плеч свалилась. Остался только горький осадок на душе. Родным она пока ничего не сообщила, отложила до лучших времен. Сначала необходимо выплакать всю боль, до самой последней капельки слезы.

 От этого занятия ее оторвала мелодичная трель дверного звонка. Она тяжело и как-то обреченно вздохнула, и встала с кресла. Она никого не ждала, а без приглашения могли прийти только кто-то из родных. А видеть никого не хотелось.

– Кто там? – она открыла первую, деревянную, дверь. На второй, металлической, еще не установили «глазок».

– Я. – Раздался знакомый голос. И вздрогнуло сердечко, и разлилось тепло в каждую клеточку. Яркий румянец огнем обжег лицо. Пальцы предательски дрожали, пока она открывала замки. Первое, что увидела она, распахнув дверь, был огромный букет белоснежных роз. Ее любимые цветы. И лишь поверх его она увидела его глаза.

– Ты? – выдохнула она.

– Можно?

– Конечно. – Амалия посторонилась, и Арсений переступил-таки порог квартиры, протянул букет.

– Спасибо. – Аромат сразу же наполнил прихожую изумительной свежестью. Арсений без лишних слов прошел в ванную, помыл руки. Вернулся и удивленно глянул на нее. А она так и стояла около открытой двери в полном недоумении.

– Ну, женушка, как у нас на счет ужина?

Она смотрела на него и удивлялась: в его вопросе не было ни капли иронии. Он был абсолютно трезв. Она ничего не понимала. Тогда он вытащил из кармана лист бумаги и демонстративно разорвал ее на мелкие части. Подбросил вверх, и они рассыпались по всей прихожей.

– Что это?

– Заявление она развод.

– Почему? – они смотрели неотрывно в глаза друг другу.

– Не хочу. – Арсений наклонился, и слегка прикоснулся губами к ее влажным губам.  Она в порыве потянулась навстречу. Поцелуй был настоящим, не таким как на свадьбе. Настоящий, от которого закружилась голова, и задрожали колени.

– Я не приготовила ужин. – Виновато сказала она. Он подмигнул:

– Ничего. Мы вместе его приготовим, – и улыбнулся. И от этой улыбкой повеяло теплом и нежностью.

© Copyright: Владимир Невский, 2013

Регистрационный номер №0170387

от 19 ноября 2013

[Скрыть] Регистрационный номер 0170387 выдан для произведения:

=1=

– Короче, крупно я попал. – Грустно сказал Арсений, глядя куда-то в пространство.

– И как это тебя угораздило? – в который раз недоуменно переспросил Ваня, медленно потягивая пиво. Ответа так и не получил, видя, что друг еще находится в шоковом состоянии. Даже пара холодных кружек пива не вернули его в реальность. Не дозрел еще, чтобы распахивать душу и выплескивать накопившийся негатив. И только после четвертой порции пенистого напитка, Арсений закурил и начал подавать признаки адекватного человека.

– На работе у меня неприятности.

– Большие? – осторожно спросил Иван, боясь спугнуть откровенность.

– Я как-то говорил тебе, что на директора «накатали телегу», и его убрали с должности? А теперь он вернулся, и стал прижимать тех, кто подписывался под тем письмом.

– И что?

– Я тоже подписывался под «телегой»

– Зачем?

– По глупости. –  Махнул рукой Арсений, и тут же горячо проговорил. – А вообще-то я подписывался по убеждениям. Потому, как он грёб только под себя, не заботясь о производстве. И я считаю правым себя, что подписался. Но сейчас! Сейчас начались гонения. Правды не было и теперь уже не будет. Вот я и расстроился, что расслабился. И побрел в бар.

Он замолчал, вспоминая вчерашний вечер, хмурил брови. Все понятно: хотели выпить по чуть-чуть, а получилось - как всегда. Всегда тебе кажется, что водка не берет, не пьянит, не цапает, а потом раз – и полная амнезия.

– Короче, не помню я ни черта, – подтвердил его мысли друг. – Так, мелькают какие-то обрывки слов, лица, музыка. Полный абзац! Очнулся только утром, дома. А на кухне, то есть вот здесь, на твоем месте, сидит та самая девчонка.

– Какая?

– Помнится, я тебе рассказывал, что часто, слишком часто, совершенно случайно сталкиваюсь с одной и той же барышней. Ну, с кем я поверхностно познакомился, провел несколько вечеров.

– Ага, помню, – перебил его Иван. – Ты еще так поэтично описывал мне ее. Чистое личико, правильные черты. Чернобровая, черноокая, с пухленькими губками. Русая коса по пояс, толщиной в твою руку. Сексуальная родинка на левой щеке, чуть пониже глаза. –  Говорил он с легкой иронией, копируя голос друга. Арсений поморщился, словно от зубной боли.

– Брось.

– Ладно, извини. – Осадил себя Ваня, и поинтересовался. – И что дальше?

– Так вот, эта милая девочка утверждает, что я ее изнасиловал.

– Ты? – Иван едва не выронил кружку.

– Да, я. – Обреченно сказал Арсений. – Хотя я был не в том состоянии. И соседи вон говорят, что это она тащила меня домой, а не я ее. Короче, выгнал я ее. Настроение было паршивое, не до разговоров и выяснений. А потом, ближе к обеду, пришли они.

– Кто?

– Отец ее с телохранителями. И свидетелей приволокли. Короче, я попал.

– Чего он хочет? Денег?

Арсений осторожно потрогал синяк под глазом, который остался после «разговора» с телохранителем.

– Не нужны ему деньги. Знаешь, кто это был? Данилов Алексей Иванович.

– ДАЙ?

– Да, ДАЙ! Владелец заправочной станции и ресторана.

Иван присвистнул. Да, дело запахло керосином, и ничего хорошего не сулило.

– И что?

– А ничего. Дали мне сутки на размышления.

– Что предлагают?

– Либо жениться, либо сесть в тюрьму, по не очень привлекательной статье.

Ваня облегченно выдохнул:

– Ух, ты! Я думал, что выбор будет куда менее гуманным. Придется жениться.

Арсений опять поморщился:

– А как же Света?

– Вы же с ней расстались?

– Не расстались, а просто поругались. И у меня есть желание помириться с ней. Вернуть все на круги своя. Я люблю ее.

– Но знаешь, – протянул Ваня. – Садиться по 131 статье – это не фунт изюма. Сам знаешь, что там делают с насильниками. А тут такой шанс – стать зятем самого Данилова.

– Вот и я поражаюсь, почему он дал мне этот шанс. Не легче было бы без всяких церемоний упечь меня за решетку? Или устроить какой-нибудь несчастный случай?

– Да ладно тебе. Насмотрелся боевиков, вот и кажется, что Данилов – отпетый мафиози. А он обыкновенный коммерсант, и все человеческое ему не чуждо. Это раз, а во-вторых, Сеня, город наш не большой, слухи летят со скоростью эпидемии. Устранять тебя – значит, бросать тень на себя. Посадить тебя – значит, поставить пятно на репутацию дочери. Денег с тебя не возьмешь. Ну, что у тебя имеется? Холодильник, стол, два стула – это кухня. Телевизор и надувной матрас в комнате, и все. Все! Свадьба – единственное правильное решение.

– А! – махнул рукой Сеня. – Наливай по последней. Видимо закончилась моя холостяцкая жизнь. А мне всего двадцать три.

– Пора, пора. – Философски, с легкой улыбкой резюмировал Ваня, разливая остатки пива по кружкам.

 

  Соня оторвалась от монитора компьютера, и посмотрела на старшую сестру. Та с книгой в руках сидела в кресле, но большое количество времени даже не перелистывала страницы. Мысленно она была где-то далеко. Соня тяжело и обреченно вздохнула: «Счастье и спокойствие покинуло их дом. Пришла беда, и вмиг все перемешалось, встало с ног на голову. До селе такое дружное семейство распалось на отдельные части. Как оказалось,  на самом деле все благополучие и гармония были выдуманы и фальшивы. Каждый член семейства замкнулся в себе, занимаясь лишь своими делами и проблемами, старались не встречаться друг с другом. И тем более не говорить о Беде. Но она пришла, факт свершившийся, и надо было что-то делать, что-то предпринимать. А так….

 Отец уехал с утра, и вряд ли вернется до ночи. Мать укатила по салонам и бутикам. Брат неожиданно вспомнил, что давненько не рыбачил, теперь вернется лишь через неделю. Я вот засела за компьютер и повисла в интернете. Амалия же осталась наедине со своей Бедой. И я должна поддержать ее».

 Она подошла и села на подлокотник кресла, провела рукой по мягким шелковистым волосам сестренки:

– Амочка, как ты себя чувствуешь?

– Хорошо. – Тихо ответила та. Лаконичный ответ, лишенный всяких эмоций, не располагал к дальнейшему разговору, но Соня переступила через себя:

– Как ты могла поддаться этому ублюдку? Ты говоришь, что он был пьян, а ты же занималась карате? Неужели у тебя не было никаких шансов?

– А это тебе интересно?

– Конечно.

– Сомневаюсь, – бесцветным голосом сказала Амалия. Значит, и она сделала неприятное открытие во взаимоотношениях в семье. Соня вздохнула и вышла из комнаты. Разговор не получился.

  Поздно вечером все собрались на семейный ужин. Все, кроме уехавшего, а точнее сказать сбежавшего на рыбалку Игоря. Напряженное молчание висело в столовой до тех пор, пока отец не завел разговор со старшей дочерью:

– Был я сегодня у твоего насильника.

Амалия вздрогнула и побледнела. Никто не смотрел в ее сторону, и потому отец продолжил тем же тоном:

– Думаю, что он даст согласие на женитьбу. Только мне до сих пор не понятно: почему ты на это согласна?

– Я, – тихо сказала Амалия, но в полной тишине это прозвучало достаточно громко, – Не хочу проходить освидетельствование, показания, очных ставок. Суд. Не хочу, чтобы весь город судачил об этом.

– Раньше надо было думать об этом, когда ходила по дискотекам и сомнительным вечеринкам.

 Никто не посмел ни возразить ему, ни поддержать Амалию. Тишина и молчание вновь повисли в воздухе. И только во время чаепития, отец снова заговорил:

– Только не рассчитывай на шикарную свадьбу, квартиру в подарок, и круиз в медовый месяц.

На этот раз побледнела Соня, и глянула на сестру. Но Амалия давно взяла себя в руки, и румянец играл на ее чистом лице. Она с трудом дождалась окончания мучительного ужина. Закрылась в своей комнате и распахнула окно. Сев на подоконник, охватив колени руками, Амалия стала смотреть на панораму ночного города. Все ее мысли были об Арсении.

– Ну и пусть! Пусть не будет свадьбы. Пусть даже вся родня отвернется от меня, считая виноватой. Пусть и Арсений не любит меня. Пусть, пусть! Пройдет время и он лучше узнает меня. Я смогу создать ему и уют и микроклимат, где он станет счастливым. А значит, и я стану самой счастливой. За это надо бороться и зубами и когтями. Не я это придумала, и не мне отвергать. Я хочу этого. И добьюсь, несмотря на совесть свою. Сеня, думаю, когда-нибудь это поймет. И простит.

 Так сама себя утешала Амалия, хотя далеко не верила сказанному, и слезы обиды и раскаянья душили ее.

 

  Началась подготовка к свадьбе. Не смотря ни на что, шла она полным ходом, и обещала стать событием века в городке. Сам Алексей Иванович с женой Ларисой отошли от шокового состояния и приняли сложившуюся ситуацию как должное. Глядя на родителей, и Соня с Игорем сменили гнев на милость, подобрели и повеселели. А глядя на Амалию, можно было бесконечно удивляться, словно она выходила замуж не по принуждению, а по большой любви. Счастье переполняло ее, вырывалось наружу. Она с трудом сдерживала свои чувства.

  Совсем иное настроение переживал Арсений. С завода он уволился, но недолго числился в безработных. Иван уговорил свое начальство взять друга на автобазу, дальнобойщиком в себе в напарники. Сеня был безумно рад переменам. Во-первых, сбылась его детская мечта, а во-вторых, появлялась возможность по полмесяца отлучаться из города, который вдруг стал для него ненавистным и тесным. О предстоящем свадебном торжестве он и не думал. Родителей он потерял давно, с дальней родней отношения не поддерживал, из друзей только Ивана мог назвать близким человеком.

 

=2=

  После того, как свадьба отгремела, Арсений и Амалия, покинув ресторан, отправились на машине Данилова на новую, купленную в подарок, квартиру. Арсений отсутствующим взглядом смотрел на пробегающий за окнами город. На душе было тоскливо и пусто. Наконец-то, можно было убрать с лица приклеенную улыбку, и перестать изображать счастливчика. Они с Амалией даже и не поговорили, оставаясь абсолютно чужими людьми.

 Поднялись на пятый этаж нового элитного дома, где Амалия стала открывать дверь.

– Вот мы и дома. – Сказала она и широко распахнула дверь. Арсений не шелохнулся, стоял и смотрел в дверной проем, за которым началась его новая жизнь. Амалия с надеждой посмотрела на него:

– Что же ты?

– Нет, – Покачал он головой. – Завтра у меня тяжелый день. – Он резко повернулся и бросился вниз по лестнице. К себе домой он возвращался пешком, преодолев половину города. Не обращая внимания ни на прохожих, ни на мелкий, нудный и противный дождь. 

  Утром его разбудил настойчивый звонок в дверь. Сеня, не задавая вопросов, открыл, и тут же получил сильный удар по лицу. Он опрокинулся, стукнулся головой о стену. В горячке, не замечая ни боли, ни крови из разбитого носа, вскочил, но тут же получил новый удар в живот. Черная бездна развернулась перед глазами, все поплыло. Дыхания не хватало. Но телохранители Данилова не давали возможности ему перевести дух, продолжая монотонно наносить удары. Арсений рефлекторно отползал в комнату, словно там можно было укрыться от них.

– Папа! – вдруг раздался душераздирающий крик. Арсений увидел размытый силуэт Амалии, которая бросилась к отцу. – Что ты делаешь? – громко рыдая, повторяла единственный вопрос.

– Этот ублюдок позорит и тебя и меня. – Грозно говорил Алексей Иванович.

– Мы сами разберемся.

– А! – в сердцах махнул рукой Данилов, и покинул квартиру. Свита проследовала за ним. Амалия присела около Арсения.

– Это не я. Поверь. Я ничего ему не говорила.

Арсений не посмотрел на молодую жену, осторожно потрогал свои ребра:

– Кажется, не сломаны. – С трудом поднялся на ноги, прошел в ванную комнату. Амалия стояла в дверях, наблюдала и повторяла:

– Это не я. Честное слово, не я. Этого больше не повториться.

Арсений, молча, вытолкнул ее за порог, и закрыл дверь. Она прошла в комнату, села на надувной матрас и закрыла лицо руками. Даля волю слезам. Но это была мимолетная слабость. Она встала и решительно прошла на кухню. Заглянула в холодильник, буфет и покачала головой. Единственное, что в доме было съестного – банка растворимого кофе. Она и приготовила два бокала. На кухню зашел Арсений, и посмотрел на нее так, словно впервые видел ее.

– Выпей кофе. Это взбодрит тебя.

– Слушай, девочка, зачем тебе это надо? Чего ты добиваешься?

Амалия осторожно опустилась на стул:

– Я хочу, чтобы у нас была самая обыкновенная семья.

– Хм, – усмехнулся разбитыми губами Сеня, и сел напротив жены. – А это тебе надо? – к кофе он так и не притронулся.

– Надо.

– Зачем?

– Я люблю тебя, – тихо ответила она, опуская красивые бархатные глазки. И только сейчас Арсений догадался, что их такие частые встречи были совсем не случайными. И говорит она без капельки лжи и жеманства, честно так и откровенно. Это чудо-девочка, красавица полюбила его!

– Да, – выдохнул Арсений, находясь в легком нокдауне от такого открытия. А она смотрела на него чистым невинным взглядом. И он читал в ее влажных от слез глазах все те чувства, которые она испытывала к нему. Любовь и нежность, обоготворение и преданность. И ради него она готова на все. И это чистой воды правда. Ибо наиграть такое не в состоянии ни одна великая актриса, каким бы божественным талантом она не обладала. Он не выдержал такого взгляда. Отвернулся, взял с холодильника пачку сигарет и направился на балкон. Необходимо было побыть одному, осмыслить, переварить, принять решение. Но времени для этого не было. Раздался звонок, Амалия открыла дверь, и Арсений услышал голос друга. Он поспешил ему на встречу.

– Привет.

– Ого! – воскликнул Ваня, увидев помятое лицо напарника. – Что это?

– Семейные разборки. – Сеня нашел в себе силы усмехнуться, бросив взгляд на Амалию. Та мгновенно вспыхнула.

– Ладно, – буркнул Ваня. – Собирайся, срочный рейс.

– Отлично. – Обрадовался Арсений, бросился в комнату собирать дорожную сумку. Амалия прошла следом за ним:

– Ты куда?

– Я – дальнобойщик. –  Коротко сообщил Сеня, и, не прощаясь, вышел на лестничную площадку.

  Она осталась одна. Не спеша прошлась по квартире, вернулась в комнату и села на матрас. Задумалась. А задуматься было о чем. Нет, конечно же, она не ждала, что с первого же дня Сеня станет хотя бы маленько уважать ее, но и такого откровенного равнодушия не предвидела. Да и не просто равнодушие, а плохо скрываемое презрение. Что ж, она этого вполне заслуживает. Еще отец с сегодняшним поступком усугубил и без того критическую ситуацию. Необходимо с ним поговорить, сказать, что я и сама справлюсь. И это уже их семейное дело. Сидеть, сложа руки, не стоит. Назвалась груздем, так полезай в кузов.

Амалия решительно встала и направилась к входной двери. Но не дошла всего один шаг, как в нее вновь позвонили. На пороге нарисовалась шикарная блондинка. Симпатичная, если не сказать больше. Ровесница. Минуту они в полном молчании откровенно рассматривали друг друга.

– Значит, это правда. Он женился. – Ресницы блондинки вздрогнули, уголки серых глаз повлажнели.

– Кто ты?

– Я? Его девушка.  Бывшая девушка. И на тебе он женился мне назло. После ссоры. Но это не важно. Любит-то он все равно меня. И не будет вам счастья. – Она резко обернулась, и, громко цокая каблучками, сбежала вниз по лестнице.

 Силы покинули Амалию, и она прислонилась к косяку. «О Боже! Почему я не подумала об этом? Ну, конечно же, почему я решила, что у него никого нет? Почему? Получается, что я разбила парочку влюбленных. И  не дала Сени возможности устроить свое счастье. Я со своими эгоистическими замашками разбила любовь. И на этих руинах решила с помощью лжи и обмана еще что-то построить. Боже мой, ну почему ты не остановил меня? Что же мне делать? Что делать?». Она вернулась в комнату, упала на матрас и заплакала в голос.

 

=3=

 После утомительного двухнедельного рейса Иван и Арсений, сразу с автобазы, отправились в баню. Долго парились, выгоняя усталость, мылись, смывая грязь и пот, а потом сидели в номере, и пили пиво. Разговор, в который раз за поездку, перешел на личную жизнь Арсения. Ваня вновь принялся убеждать друга:

– Ты посуди трезво, взвесь все плюсы и минусы. Посмотри на ситуацию со всех сторон. И ты увидишь и положительное. Хочешь, я это сделаю за тебя.

– Будьте так любезны. – Съязвил Сеня.

– Возьмем сначала Свету. Сколько раз я, и не только я, говорили тебе, что вы со Светой вообще не подходите друг другу. Вы совершенно разноплановые личности. Сколько раз вы разбегались, что бы отдохнуть друг от друга? Несметное количество раз! А это вы еще не жили одним домом, одним хозяйством. И что? Опять пытались все начать сначала, но снова у вас, ни черта, не получалось. Месяц в ссоре, медовый месяц, о опять скандал! В конце концов, мелкие обиды доведут до большого взрыва, и вы разбежитесь окончательно и навсегда, при этом страшно ненавидя друг друга. И потом, вот ответь. Нет, не мне, себе ответь честно и откровенно: любишь ли ты Свету?

– Люблю. – Ответил Сеня, пожимая плечами.

– И что ты при этом признание чувствуешь?

– Ничего.

– Вот именно. А должен трепетать, дрожать, чувствовать полет. Невесомость. Всеми фибрами души должен при этом высекать волшебную музыку.

– Да ты поэт. – Усмехнулся Сеня, разрывая пополам очередного вареного рака. – Светлане я хотя бы могу сказать «люблю». А вот Амалии.

– Теперь о ней. Ты говоришь, что девочка безумно любит тебя?

Арсений вспомнил ее глаза. Тот самый взгляд, который так красноречиво кричал о чувствах. Даже сейчас, при одном лишь воспоминании, его вновь кинуло в дрожь, по спине пробежали «мурашки».

– И кажется, очень сильно.

– Вот. И не отвечать на столь огромное чувство – это преступление. И потом, это огромный плюс. Это девочка ради тебя пойдет на все. Она будет верной, даже преданной тебе, словно собачонка. У тебя всегда будет чистота и уют в доме, вкусный обед на столе, и глаженые рубахи. Она полюбит футбол, станет ходить на стадионы и выучит кричалки. – Он отхлебнул пиво, промачивая горло. – Это, во-первых. И это самое главное.

– А во-вторых?

– Она богатая. Квартира со всей атрибутикой. Счет в банке с кругленькой суммой. А угодишь тестю – возьмет тебя в свою компанию. Материальный стимул, мой друг, еще никто не отменял. Поверь мне. Это только дураки чувствуют рай в шалаше, ибо не ведают, что такое рай. А на счет любви? Стерпится – слюбиться. Это тоже аксиома. Так что думай, дружище, думай.

И было над чем призадуматься. Остаток вечера Арсений провел в глубоком молчании. Даже пиво не приносило ни облегчение, ни расслабления.

Подходя к дому, Арсений заметил свет в своих окнах. Понятно, что Амалия нашла второй комплект ключей, висевший в прихожей. Значит, сидит сейчас и ждет муженька из рейса. А может, просто забыла выключить свет. У богатых свои причуды и привычки. Его изумление было бесконечным, когда он в комнате увидел Амалию и Светлану. Они сидели на надувном матрасе и о чем-то оживленно беседовали. Едва хозяин появился на пороге, как разговор прервался. Немая сцена продолжалась, однако, недолго. Амалия вскочила, тряхнула своими шикарными волосами:

– Я пригласила Свету потому, как у меня есть важное сообщение.

Арсений облокотился плечом о косяк, скрестил руки на груди. Решительного настроя Амалии хватило лишь на одно предложение. Она замолчала, затеребила пуговку на кофточке. Ей с большим трудом удавалось держать себя в руках, хотя слова и застревали в горле:

– Я подала заявление на развод. Тебе только необходимо зайти в ЗАГС, поставить подпись.

Удивление Арсения увеличивалось в геометрической прогрессии:

– Что так?

– Я не знала, что у тебя есть девушка, и что вы так сильно любите друг друга.

Арсений перевел взгляд на Свету. Увидел на ее лице высокомерную маску победы и торжества. Снисходительность и превосходство. А вот ухмылку ей удалось скрыть, хотя уголочки губ вздрогнули. И все это в совокупности не понравилось Сене. Он вновь посмотрел на растерянную и потерянную девушку.

– Я, как честный человек, после того, что произошло, просто обязан на тебе жениться.

– А ничего не было. – Она осмелилась посмотреть ему в глаза.

– Как? – опешил Арсений.

– Не было. Прости. –  Она прошла мимо него, и стала в прихожей одеваться. Арсений прошел следом.

– Зачем? – он схватил ее за локоть и заставил посмотреть в свои глаза.

– Ты знаешь.

И вновь он прочитал в ее глазах, за тонкой пеленой слезинок, глубокое чувство. И вновь он был поражен этим до глубины души.

– Прости. – Повторила Амалия, вложила в его ладонь ключи, и тихо выскользнула из квартиры. Арсений так и стоял в прихожей, в аромате ее духов и в полном душевном смятении. Подошла Света, то ли очень тихо, то ли он просто витал мысленно далеко. Только вздрогнул, когда она положила ему руку на плечо.

– Вот это сюжет. Вот это благородство. Запоздалое.

Он ничего не ответил. Поступок Амалии лишний раз подтверждал ее любовь. И лишь отчаянье толкнуло девушку на столь безумный поступок.

– Она приготовила шикарный ужин. Одни деликатесы. Для нас.

– Для нас? – он обернулся и посмотрел на нее так, словно только что заметил присутствие.

– Для нашего с тобой примирения.

– А! – протянул Сеня и прошел в комнату. – Знаешь, я устал сильно. И есть не хочу. –  Бросил он через плечо.

– Сеня, – жалобно протянула Света.

– Я устал! – повысил он голос, хотя тут же пошел на смягчение. – Я хочу побыть один.

– Как знаешь. – Обиженно ответила Света, и крикнула уже из прихожей. – Позвони, когда вновь станешь свободным.

 Дверь хлопнула громче обычного.

 

=4=

 Амалия сидела перед телевизором, и в сотый раз просматривала видеокассету со своей свадьбой. В центре внимания, конечно же, были виновники торжества. И чем больше она просматривала, тем больше замечала, что Арсений вел себя не естественно. И улыбался через силу, и клятву произносил как из-под палки. Она уже начинала мириться с тем, что семейная жизнь не сложилась. После вчерашнего объяснения с Арсением и заявлением о своем отказе на должность жены, у нее гора с плеч свалилась. Остался только горький осадок на душе. Родным она пока ничего не сообщила, отложила до лучших времен. Сначала необходимо выплакать всю боль, до самой последней капельки слезы.

 От этого занятия ее оторвала мелодичная трель дверного звонка. Она тяжело и как-то обреченно вздохнула, и встала с кресла. Она никого не ждала, а без приглашения могли прийти только кто-то из родных. А видеть никого не хотелось.

– Кто там? – она открыла первую, деревянную, дверь. На второй, металлической, еще не установили «глазок».

– Я. – Раздался знакомый голос. И вздрогнуло сердечко, и разлилось тепло в каждую клеточку. Яркий румянец огнем обжег лицо. Пальцы предательски дрожали, пока она открывала замки. Первое, что увидела она, распахнув дверь, был огромный букет белоснежных роз. Ее любимые цветы. И лишь поверх его она увидела его глаза.

– Ты? – выдохнула она.

– Можно?

– Конечно. – Амалия посторонилась, и Арсений переступил-таки порог квартиры, протянул букет.

– Спасибо. – Аромат сразу же наполнил прихожую изумительной свежестью. Арсений без лишних слов прошел в ванную, помыл руки. Вернулся и удивленно глянул на нее. А она так и стояла около открытой двери в полном недоумении.

– Ну, женушка, как у нас на счет ужина?

Она смотрела на него и удивлялась: в его вопросе не было ни капли иронии. Он был абсолютно трезв. Она ничего не понимала. Тогда он вытащил из кармана лист бумаги и демонстративно разорвал ее на мелкие части. Подбросил вверх, и они рассыпались по всей прихожей.

– Что это?

– Заявление она развод.

– Почему? – они смотрели неотрывно в глаза друг другу.

– Не хочу. – Арсений наклонился, и слегка прикоснулся губами к ее влажным губам.  Она в порыве потянулась навстречу. Поцелуй был настоящим, не таким как на свадьбе. Настоящий, от которого закружилась голова, и задрожали колени.

– Я не приготовила ужин. – Виновато сказала она. Он подмигнул:

– Ничего. Мы вместе его приготовим, – и улыбнулся. И от этой улыбкой повеяло теплом и нежностью.

 

Совести.

Расстались.