Помочь сайту
Поздравления
"Лети отсюда, белый мотылёк!"
«Лети отсюда, белый мотылёк!»
Несколько лет назад я отдыхал летом на базе отдыха неподалеку от Петербурга. В один из дней на пляже, я увидел странную компанию. Две женщины, одной лет тридцать пять, другой семнадцать, и два парня лет по двадцать пять. Собственно, сначала я увидел женщин, они шли к воде по дорожке из каменных плит. Они были похожи друг на друга, я ещё подумал, что это наверняка мать и дочь. Они обе были стройными брюнетками того южного типа, который можно легко принять и за украинский, и за северокавказский. Час спустя я увидел их на песке неподалеку от пляжного кафе, где пил пиво. Они сидели на песке в компании двух молодых парней, даже не в компании, потому что сидели они явно «парами». Старшая что-то сказала младшей, было видно, что молодые люди ее поддержали, и младшая, поднявшись, начала танцевать. И вот тут-то стало ясно, что это ни в коем случае не мать и дочь, потому что девушка танцевала столь эротический танец, что родственные отношения между этими двумя женщинами совершенно исключались.
Сидящий за соседним столиком толстяк с шашлыком сдавленно кашлянул и произнес:
- Во даёт! – Ещё и посмотрел по сторонам в поисках единомышленников.
Эротический танец закончился совершенно неожиданно, девушка, отбежав в сторону, уселась на песок, отвернувшись от своих спутников и, кажется, расплакалась. Один из парней пошел ее утешать, она от него вырывалась, переходила на другое место, размахивала руками. Это начинало походить на истерический припадок, мне показалось, что девушку вполне устраивало то, что она оказалась в центре внимания находящихся вокруг нее посторонних людей. Зрителей было достаточное количество.
Минут через десять меня отвлек приятель, подсевший к моему столику, мы разговорились и вскоре покинули кафе, направившись в сторону базы отдыха. Только вечером, оказавшись в своей комнате, я вспомнил странную компанию на пляже и пожалел, что не посмотрел, чем же кончилось то представление.
Римма приехала в Петербург ранней весной. Хотя, собственно, какая разница, когда приехала. Дома, «на югах», в маленьком городишке с тех пор, когда закрылся комбинат, на котором она работала, стало ясно, что работы нет, и не будет. Попробовала торговать на станции, но милиция ее и других женщин гоняла. Вскоре стало ясно, по какой причине: на станции открыло торговлю семейство Курослеповых, многочисленное до изумления. Они открыли два ларька, получили какой-то патент, которым хвасталась Лариска, и всем остальным там просто ничего не светило.
Семьи у нее не было, вернее, была, но вся вышла. С мужем давным-давно в разводе, детей нет. В ее небольшом доме каждое лето снимала комнату одна женщина из Петербурга, она-то и посоветовала Римме попытать счастья в северной столице. Петербург тоже не с распростертыми объятиями ее встретил, пока документы оформляла, намаялась. Комнату снимать дорого, все везде схвачено. Пробовала работать и там и сям. Только к началу зимы ей повезло, удалось устроиться продавщицей в ларек, но не в городе, а в пригороде. Может, и лучше. На свежем воздухе. Комнату сняла в частном доме.
В ларьке окошко маленькое, видна только голова, но мужики и так очень быстро сообразили, что новая продавщица хороша собой, заводили разговоры через окошко. Римме это льстило, а про «узенькую пятку» она ничего не знала. Поначалу она держала голову высоко поднятой, а потом сообразила, что таких, как она здесь полно, и несколько успокоилась. Как ни странно, это пошло ей на пользу, она сразу стала приличнее выглядеть, с нее почти сошел провинциальный лоск.
Вот тут, в своем ларьке она и познакомилась с будущим мужем. Он был постарше, из местных, вдовец, жил поблизости, держал автомастерскую. Никакой особой любви к нему Римма, разумеется, не испытывала. Она даже не загадывала вперед надолго, просто на данный момент она значительно улучшала свое положение. Было только два тревожащих момента. Первый: муж очень нервно реагировал на мужиков, которые кидали на Римму соответствующие взгляды, прямо хоть по улице с мужем не ходи! И второй: у мужа имелась дочка лет, кажется, тринадцати, но она была отправлена к бабке в Мариуполь. Господи, ещё и свекровь!
Римма с мужем Колей жили хорошо. Зарабатывал он прилично, ее расходы не контролировал. Римма была единственной хозяйкой хорошего дома с садом. Сад, конечно, не то, что у них на юге, но она и там навела порядок. Были какие-то соседки, любительницы попить чаю и попеть песен, но Римма их быстро отвадила. Коля-то, конечно, скучноват был. Ни в кино сходить, ни еще куда. В местном бывшем Доме культуры модная певица концерт давала, так ни за что не согласился. Что он там делать будет, да ему не интересно, да он лучше телевизор посмотрит… Ходить надо, вот и будет интересно!
Сначала Римма продолжала работать в своем ларьке, но потом Коля настоял, чтобы она бросила работу. Увидел, а, может, кто рассказал, что мужики около ларька вьются. Хорошо еще он ее с Сережей не увидел, был такой острый момент. Ну, да! Римма не отказывала себе в мелких радостях.
Дела у Коли шли все лучше, он стал поговаривать, что хочет открыть станцию техобслуживания, машину поменял. Римма испытывала странное чувство по отношению к автомобилям, что-то среднее между восхищением и опаской. В ее прежней жизни машины и близко не было, наверно, поэтому теперь она гордо восседала рядом с Колей на переднем сидении, когда им вдвоем нужно было куда-нибудь съездить.
Осенью, когда работы в мастерской стало поменьше, Коля решил, настала пора съездить навестить дочку и матушку.
Поехали, естественно, на поезде, хотя Римма сожалела, что нельзя приехать на хорошей машине в такой же маленький городок, как тот, откуда она родом, и показать себя барыней. Зато подарков навезли! Приехали, мужа все знают, здороваются за руку. Свекровь совсем пожилая. По поводу новой невестки особой радости не выразила, не понравилась ей Римма. Ну, так и Римме свекровь даром не нужна, а соблюдать правила она всегда умела.
А вот дом у свекрови хорош, двухэтажный, восемь комнат, кухня, ванная. Сразу видно, что Коля и сюда денег не жалеет. Понять-то можно, дочка растет, приданое всегда в цене. Кстати, о дочке. На Колю совсем не похожа, черненькая, худенькая. Когда они приехали и в дом вошли, девчонка сидела перед окном и вышивала. Представляете? Не «Космополитен» какой-нибудь смотрела или ногти красила, а вышивала. Бабкино воспитание. Девчонка, похоже, не совсем того. Учится в школе, еще несколько лет, и окончит, приедет к папочке, в Петербург. Не приведи господи, еще и бабушку с собой привезет!
Здесь, в этом занюханном городке, у Риммы с мужем произошел первый серьезный скандал. По мнению свекрови нужно было навестить всех многочисленных родственников. Возвращались домой к свекрови после визита к одному из двоюродных. Запоздали на городской транспорт. Стояли на автобусной остановке, ловили такси. Кроме них на остановке было еще несколько человек. Потом освободилось место на скамейке, и свекровь с Колей и дочкой сели, а Римма ходила вокруг них. Ну не было на скамейке места для четвертого человека. Мужики, стоявшие около, давно уже поглядывали на нее, потом один, похоже, с одобрения остальных, подошел к Римме и предложил поехать с ними. За ними сейчас придет машина, и там будет свободное место.
Хоть Римма и делала изумленное лицо, и пожимала плечами, мол, не понимает она, о чем речь, но скандала по возвращению домой избежать не удалось. Еще бы, такое у свекрови на глазах! Хорошо еще, что муж прямо там, на остановке, драку не устроил! Свекровь еще что-то шипела потихоньку.
Как бы там ни было, вернулись домой. Все шло своим чередом, Коля крутился в своей автомастерской, Римма «занималась домом». Днем она ходила по магазинам, в кино, иногда ездила в город, сидела в кафе. Конечно, мужчины не могли пропустить такую интересную женщину.
Однажды она спешила вернуться домой к возвращению мужа, не хотела, чтобы он знал, что она куда-то без него ездит, остановила попутную машину. За рулем – усатый брюнет, похожий на парней из ее южного детства. Слово за слово, разговорились. Он действительно оказался родом с Кубани. Почти земляк. Как–то так получилось, что они договорились встретиться. Встретились. Потом еще раз.
Но Колю, безусловно, волновать не следует. Он, бедный, и так день-деньской на работе, почти уже превратил автомастерскую в станцию техобслуживания. Римма в этом ничего не понимает, но мужа надо беречь и поддерживать. Она прежде и думать не могла, что ей достанется такой заботливый и работящий муж. Но все не может быть постоянно хорошо. Кто-то сообщил Коле, что видел ее в городе с незнакомым мужчиной. Скандал был страшнейший. Рассвирепевший муж «превысил предел необходимой обороны» и наградил Римму парой оплеух. Ладно, от нее не убудет! Сам же потом прощения просил. Насилу-то удалось убедить мужа, что это случайная встреча с земляком, который проездом оказался в Питере.
Прошло еще некоторое время, и в Мариуполе умерла свекровь. Ездили хоронить, а обратно вернулись уже втроем, привезли с собой дочку. Звали это сокровище Оксаной (естественно!), и в тот год она оканчивала школу.
Стало быть, вернулись. Сразу пришлось устраивать Оксане отдельную комнату. Впрочем, это Римма вредничала. Дом был большой, на каждого приходилось по комнате, и оставалось про запас. Римма немножко ревновала: в доме появилась вторая «птича» и «рыбонька». Но Оксана была девка спокойная, даже чересчур, к Римме относилась спокойно, в общем, нейтрально, по-соседски. Но Римма все равно чувствовала себя связанной по рукам и ногам. Ей казалось, что Оксана за ней наблюдает. Сама понимала, что это не так, но теперь она старалась, чтобы ее не увидел в неположенной компании не только муж, но и падчерица.
Некоторое время ее жизнь была безупречной: никаких тайных свиданий, одиноких походов в кино или кафе, только дом, сад-огород, борщи да пироги.
С приездом дочки Коля некоторое время был совершенно счастлив, спокоен. А потом в его уже седеющую голову вернулась прежняя блажь: он, видите ли, сына хотел. С этой идеей Римма боролась, как могла. Но когда этот сын, или кто он там был, все-таки получился, она съездила в Питер, в одну серьезную поликлинику, и обратно вернулась уже одна, без сына. Ну не могла она взвалить на свои плечи такую обузу! Она еще не нажилась всласть для себя! Коля так ничего и не узнал. Он в этот период был озабочен налаживанием своей станции техобслуживания. К постоянному присутствию Оксаны Римма привыкла и даже перестала обращать на нее внимание. Да она и не требовала никакой заботы. Не маленькая. Римме только одно было непонятно, как семнадцатилетняя девица может обходиться без подружек, танцев, губной помады. Школа, похоже, колесом катилась мимо, не дай бог получится новая большая проблема на риммину голову.
К тому моменту, когда Римма поняла, что Оксана никогда не будет за ней следить, ни тем более докладывать о чем-то Коле, в жизни Риммы появился Павлик. Этот не был похож ни на одного из ее бывших кавалеров, он всегда был в напряжении, словно натянутая струна. Сначала Римму это пугало, но он ей объяснил, что это последствия его армейской службы в какой-то там «горячей точке», еще не успел привыкнуть к мирной жизни. Вообще, бесшабашный был парень! Кажется, ему даже нравилось чувство опасности. Из-за этого, наверно, и произошла история, поставившая точку в римминой семейной жизни.
Весной, когда Оксана оканчивала одиннадцатый, их класс повезли на экскурсию в Москву. Римма осталась дома одна, Коля не в счет, он дневал и ночевал в мастерской. Римма говорила с Павликом по телефону и, кажется, сказала ему, что Оксана уехала. В первой половине дня, когда Коля уехал в мастерскую, Павел пришел к ней в дом. Вошел через заднюю дверь, что вела в сад. Говорила она ему: «С огнем, Павлик, играешь!» Послушался он, как же.
В общем, застукал их Коля, самым банальным образом, как в кино. Прямо в постели поймал.
Что-то у него там случилось на работе, нужно было вернуться домой. Он и вернулся.
Он даже не кричал. Кажется. Сначала-то он Павлика из постели вытащил, на пол бросил. Павлик свои вещи схватил. Кто же знал, что у него там нож?
От ужаса Римма некоторое время сидела, съежившись, в углу, боялась, не решалась подойти к Коле, лежащему посреди комнаты. Куда делся Павел, она не очень хорошо понимала. Когда пришла в себя, вызвала скорую. Позже приехала милиция. Колю увезли, а ее оставили для «дачи показаний», как назвал все эти вопросы молодой офицер.
Пока вопросы задавали, пока записывали, прошло какое-то время. Может час, может больше. Потом старшему милиционеру позвонили на мобильный. Он выслушал, нахмурившись, помолчал. Повернулся к Римме и, стараясь не смотреть на нее, произнес:
- Римма Константиновна, мне очень жаль, это звонили из больницы. Ваш муж скончался по дороге в машине скорой помощи.
Оксана вернулась домой к самым похоронам.
Некоторое время Римма жила словно под наркозом, ничего не чувствуя, автоматически выполняя какую-то работу по дому. Долго шло следствие. Искали Павлика, сбежавшего сразу после происшествия. Нашли где-то в другом городе только через полгода. Римма очень боялась, что ее тоже обвинят, но она проходила по делу только как свидетель. И в суд пришлось все-таки являться. Соседки всласть языками натрепались, в местном магазине все только на нее и смотрели. Пришлось ездить в другой магазин, подальше от дома. Но городок у них был маленький, все всех знали. Именно в тот период у Риммы впервые мелькнула мысль поменять место жительства. Но пока у нее были другие заботы. После смерти Коли прошло много времени. Оказывается, несколько лет назад Коля составил завещание, по которому теперь Римма и Оксана являлись «пополам» владелицами автомастерской и дома с участком.
После смерти мужа Рима не знала, как сложатся ее отношения с Оксаной, ведь падчерица могла обвинить ее в смерти отца, сильно осложнить ее жизнь.
Но Оксане просто было не к кому прислониться, для нее Римма была единственным оставшимся родным человеком. Пусть даже не вполне родным. Школа давно была позади. Учиться дальше Оксана не стала. Во-первых, после смерти отца сначала ей было не до учебы, а, во-вторых, не было никого, кто решил бы за нее, где, куда, когда пойти учиться. Но такого человека не нашлось. Проблемы куска хлеба для нее не существовало. Немного оправившись после трагедии, она целыми днями тупо смотрела в телевизор, а в начале зимы простудилась и заболела. Пока она лежала с высокой температурой и потом, когда выздоравливала, Римма за ней ухаживала.
Услышав от Риммы в первый раз о переезде, Оксана сразу поддержала ее. Ей казалось, что на новом месте ей будет легче забыть о случившемся несчастье.
И они стали подыскивать подходящую квартиру в городе.
Оксана не была заторможенной от природы. Она была тихой и послушной девушкой. Маленькой девочкой после смерти матери она попала к бабушке, которая воспитывала ее в соответствии со своими взглядами на жизнь. Добиваясь от внучки послушания, бабушка перестаралась и полностью подчинила себе девочку. Оксана стала не просто послушной, а безвольной. Она не просто слушалась бабушку, а даже не предпринимала никаких попыток совершить какое-либо самостоятельное действие. Если ей что-то не позволяли (неужели она хотела чего-то исключительного?), это не вызывало у нее никакого внутреннего или явно выраженного протеста, неудовольствия, обиды. Присутствие человека, который решает ее проблемы, принимает за нее решения, направляет ее, облегчало ей жизнь так же, как наличие домработницы облегчает жизнь женщины. Не нужно заботиться о хозяйстве, есть кто-то, кто не только все продумает, но и выполнит все необходимое.
Теперь таким единственным человеком могла стать только Римма. Переехать в город? Прекрасно. Продать автомастерскую? Чудесно. Интересно, переоделась бы она в летнюю одежду, если бы Римма не сказала ей, что пора снять пальто? Такое часто происходит с очень послушными детьми, которых воспитывали властные взрослые.
Они нашли хорошую большую квартиру. Купили новую мебель и кухонную технику. В этих заботах Римма даже помолодела, теперь ей можно было дать лет тридцать.
Новая квартира выдавала вкус Риммы. Оксана видела недостатки убранства квартиры, но ей и в голову не пришло бы сказать Римме, что нужно что-то исправить.
Они не нуждались в деньгах, но Римма понимала, что хоть сумма, которой они владеют и велика, на всю жизнь этого не хватит. Нужно искать работу. Самым привычным для нее было место за окошком продуктового ларька. Пока не хотелось. Время еще есть.
А пока у нее появился новый друг, Костя. Они совершенно открыто встречались дома у Риммы. Следом за Костей был Юра. Этот был очень заботлив, он вел, например, в кино, сразу обеих, и Римму, и Оксану. Если он звонил по телефону, то подолгу разговаривал с той, которая снимала трубку. Не то чтобы ему было все равно, нет. Просто он считал себя кавалером обеих женщин. Уловив его настрой, Римма дала ему отставку. Некоторое время жила без кавалера, потом все вернулось «на крýги своя».
Теперь Римма всюду таскала за собой Оксану, и кавалеров вскоре также стало двое. По первости отношения Оксаны со «своим» кавалером были чисто платоническими, когда же он стал настойчив, Оксана разорвала с ним и эти платонические отношения.
А потом произошло нечто необычное: Римма, кажется, влюбилась. Может быть, это называется как-то по-другому, но факт остается фактом: она попала в полную зависимость от нового друга. Он был чуть старше Риммы, невероятно властный и упрямый. Римма из кожи вон лезла, чтобы угодить ему, но не могла предвидеть, куда устремятся его интересы.
Однажды Вадим заявил ей, т.е. не сказал, не попросил, не посоветовался, а именно заявил, что в его квартире затеяли большой ремонт, и он на время ремонта поживет у нее. Римма была счастлива. Вадим поселился в ее квартире и вел себя как хозяин, а не как гость. Ничего очень уж плохого в этом ни Римма, ни Оксана не усмотрели.
Он любил устраивать застолья. Сидел, по-барски развалившись за столом, Римма хлопотала около него. Через несколько дней он сделал Римме выговор: падчерица плохо воспитана, не оказывает ему знаков внимания. Римма, охваченная своими чувствами, провела с Оксаной долгую беседу и убедила ее в том, что и она должна принимать участие в вечерах, проводимых за столом.
Вадим не был пьяницей в традиционном смысле этого слова, но выпить под хорошую закуску любил. Он заметил, что после выпитого Римма становилась особенно послушной и сговорчивой, и стал почаще приносить к обеду или ужину вино и водку. Женщины прекрасно готовили, и он стал говорить, что под такую закуску грех не выпить. Оксана от выпивки отказывалась, но ее послушание сыграло злую шутку.
Однажды, подпоив Римму (именно «подпоив», иначе это назвать нельзя), Вадим стал уговаривать ее привлечь Оксану к их развлечениям. И один разговор, и другой. Капля камень точит… Вадим постоянно находился в доме Риммы, он практически ни на минуту не выпускал ее из-под своего контроля.
- Я же тебя люблю, - говорил он ей, - не убудет ни от меня, ни от твоей Оксанки. Это даже для здоровья полезно.
Римма сдалась. Она попробовала поговорить с Оксаной. Аргументы, которые она использовала, были и банальны, и преступны.
- Подумаешь, - уговаривала она удивленную падчерицу, - какое сокровище теряешь! Вадим и так говорит, какая, мол, Оксана несовременная!
Уговоры не помогали, но Вадим не отступал, он начал угрожать Римме. Тогда и она сменила тактику и стала просить Оксану, умоляла ее уступить, потому что в противном случае Вадим ее бросит. Она уже не так молода, возможностей устроить свою жизнь у нее не слишком много. Оксане не с кем было посоветоваться, у нее не было подруг. Вся ее жизнь была замкнута на единственного оставшегося близкого человека, на Римму.
Она сдалась.
Почти всю зиму Оксана проболела, наверно, подцепила какую-нибудь инфекцию.
Опытный врач сказал бы, что не из-за простуды Оксана все время болеет. Но показать ее опытному врачу никто не подсказал, а участковый терапевт был краток: больничный не нужен, значит, попейте микстуру от кашля, и все пройдет. Потом Оксана догадалась сама, она захотела поехать к дальним, не то двоюродным, не то троюродным родственникам в тот южный город, где она жила с бабушкой. Там тепло, там хороший климат, она отдохнет и поправится.
Отправив Оксану в Мариуполь, Римма осталась одна. Несколько дней она слонялась по квартире, не зная, чем себя занять. Случайно ей на глаза попалась реклама какого-то турагентства. Оно размещалось практически на соседней улице. Римма сходила туда «на разведку». Девушка-оператор быстренько уговорила ее приобрести тур в Болгарию. Было что-то вроде «горящей путевки», нужно было выкупить срочно, зато почти даром. Римма побегала, оформляя загранпаспорт, и через два дня она уже сдавала в багаж свой чемодан в аэропорту «Пулково».
Это был ее первый выезд в Европу. До той поры она не просто не ездила, ей это не приходило в голову. Оператор потому и уговорила Римму так быстро, что объяснила ей, почему молодая женщина без особых финансовых проблем должна выезжать за границу.
Римма по-новому начала смотреть на свою жизнь. Как же это она упустила столько возможностей! Конечно, известно, что «курица не птица…», но и здесь в Болгарии можно увидеть очень много интересного. Она записывалась на все предлагаемые экскурсии, посещала все соборы, музеи, раскопки, концерты. Она побывала в старых болгарских городах, полюбовалась природой, морем, белыми меловыми скалами, ботаническим садом. Первую неделю их возили по стране, а вторая неделя была отведена для отдыха на пляже на знаменитых Золотых Песках. Златы Пясцы. Греясь на горячем солнышке, Римма даже пожалела, что поехала одна, без Оксаны. Отдых на Золотых Песках и турпоездки были бы полезны для Оксаны. Нужно будет подумать об этом!
На Золотых Песках их разместили в гостинице, окруженной зелеными зарослями. Окно ее номера выходило на бассейн с минеральной водой. Римма чувствовала себя совсем другим человеком. Она, которая никогда не сомневалась в своей счастливой или удачной внешности, теперь стеснялась вступать в разговоры с незнакомыми людьми, она чувствовала, что сильно отличается от большинства своих соотечественников. Она была не так одета, не умела говорить ни на одном иностранном языке, не умела играть в теннис, в бридж, не водила машину. Она обходила стороной теннисный корт, она не могла посетить казино, она боялась тратить деньги. Кто знает, сколько можно там потерять? Теперь она жалела, что отказалась учиться вождению и получить права, когда покойный Коля уговаривал ее сесть за руль.
Эта двухнедельная поездка произвела на нее сильное впечатление, но не настолько, чтобы отказаться от того, к чему она привыкла, и от чего не могла отказаться. От любовных отношений с мужчинами. В этой поездке она открыла в себе кое-что новое.
Лежа под солнышком около того бассейна с минеральной водой, она наблюдала за людьми, загорающими рядом.
На Золотых Песках, как ей объяснили, какой-то особенный микроклимат. Сюда возили совсем крошечных малышей и детей постарше. Вот сейчас она видела, как в бассейн вошла молодая немка с совсем маленьким ребенком, наверно, малышам полезна минеральная вода. Потом еще было очень забавно видеть арабов, приезжавших со своими многочисленными женами. Проходя мимо соседней гостиницы, Римма видела, как следом за господином и повелителем в холл входила настоящая «сороконожка» жен, закутанных в покрывала. Прямо «Белое солнце пустыни»! Вчера в ее гостиницу въехал европейски одетый араб, а за ним следовали четыре жены. Одна, наверно самая старшая, была по самые глаза завернута в черное, держала за ручку маленького мальчика, за ней шли еще две женщины в покрывалах, а четвертая, Римма решила, что это была младшая жена, была в нежно-сиреневом покрывале. (Как называется эта одежда?) Овальное отверстие, вырезанное в покрывале, оставляло открытыми только глаза, но было видно, что молоденькая женщина внутри этого покрывала фантастически красива. Такие глаза!
Здесь она познакомилась с двумя иностранцами, от тридцати до сорока, отдыхавшими поблизости. Что здесь она сама была иностранкой, Римма не осознавала. Как они сумели договориться, она сама не могла бы объяснить. Они не говорили по-русски, а Римма не знала ни одного иностранного языка. Тем не менее они как-то общались. Ей льстило внимание двух мужчин, это было привычно, ей казалось, что это повышает ее рейтинг. Правда, она не знала этого слова. Римма не подозревала, куда может привести это знакомство.
В группе русских туристов были две молодые девушки из какого-то маленького городка под Петербургом. Девушки тоже довольно неуверенно чувствовали себя в роли «иностранок», поэтому они доверчиво сблизились с Риммой, которая для них оказалась ближе и понятнее, чем другие русские женщины. Римма взяла их под свое крылышко. С ними она чувствовала себя более уверенным и опытным человеком, не то что со своей соседкой из номера напротив. Та была несколько моложе Риммы, была на отдыхе одна, но, как ни странно, совсем не чувствовала себя неуверенно. Разговоров о том, что в Петербурге в соседней квартире живет вредная и любопытная тетка и что Римма ответила наглой продавщице в молочном магазине, соседка не поддерживала. Соседка не была замужем, но Римма видела, что в аэропорту в Питере ее провожал молодой человек. Римма попробовала вести себя покровительственно по отношению и к этой молодой женщине, но у нее ничего не получалось. Соседка была слишком независимой.
Однажды они вместе вошли в лифт, направляясь в ресторан на завтрак. Они были вдвоем, но этажом ниже в лифт вошла пожилая немка с маленькой девочкой. Малышка лет пяти, доверчиво подняв кверху личико, поздоровалась. Соседка ответила на приветствие по-немецки, а потом перекинулась парой слов с пожилой дамой. Уже после завтрака по дороге на пляж Римма спросила у соседки, откуда она знает немецкий язык, та ответила, что окончила университет и преподает немецкий. Римма закусила губу, соседка явно задавалась. Потому-то Римма и чувствовала себя «на коне» с двумя барышнями из провинции.
На другой день после пляжного знакомства с иностранцами Римма снова встретилась с ними у бассейна. Они оказались родом из Иордании, из города Амман, это они написали на полях газеты. Кто же не знает, что такое Иордания? Новые знакомые путешествовали по Европе на автомобиле. Здесь, на Золотых Песках, они пробудут еще пару дней. Они назвали ей, в каких странах они побывали. Нет, в России они еще не бывали. Потом новые знакомые стали показывать Римме фотографии своих (наверно) родственников, какие-то дома, много детей и женщин. Один из иорданцев показал Римме на двух ее «подопечных», плескающихся в бассейне неподалеку, и знаками попросил позвать девушек присоединиться к ним. Девушки вылезли из бассейна, присели, одна на край римминого лежака, другая на каменные плитки.
Они долго «общались». Когда наступило время обеда, иорданцы пригласили трех женщин пойти с ними, в известный им ресторан. Девушки ушли в гостиницу переодеваться, а Римма задержалась. Уж бог знает как, но новые знакомые объяснили ей, что после обеда они хотели бы провести время с двумя девушками без нее, а ей, если она уговорит красоток согласиться, они гарантируют ей хороший подарок.
И ведь она все поняла, и убедила девушек принять предложение иорданцев, и наутро после их возвращения в гостиницу успокоила ту, которая неуверенно себя чувствовала. А вечером следующего дня в номер Риммы позвонили от портье. Она спустилась вниз. Около стойки портье стоял посыльный с пакетом в руках. Кроме пакета была записка на английском. Портье перевел, это была благодарность за оказанную услугу и наилучшие пожелания. Вернувшись в номер, Римма развернула пакет: Это был подарок от иорданцев, даже два подарка, огромная шаль, яркая, с золотыми нитями и золотая цепочка на шею.
Заграничный отпуск подошел к концу. Об Оксане Римма давно не вспоминала.
Оксана тем временем проводила время в доме дальней родственницы. Здесь, в Мариуполе, у нее был и свой собственный дом, но тетушка уговорила ее пожить с ней. За Оксаной нужно присмотреть пока она поправляется, да и веселее в доме, где много молодежи. Тетушкина старшая невестка преподавала в местном педагогическом институте, она сразу взялась воспитывать Оксану. Почему она не стала поступать в институт, ведь она неплохо училась в школе! Все остальные двоюродные или троюродные тоже где-то или учились, или уже окончили разные учебные заведения и теперь работали, а самый младший кузен учился в заочной аспирантуре в Московском Университете.
Оксана ходила на пляж со своими многочисленными кузенами и кузинами, подолгу лежала на горячем песке. Тетушка поила ее какими-то травами, и постепенно следы простуды сошли на нет. Днем, вернувшись с пляжа, она помогала тетушке по дому, а когда с работы возвращались двоюродные или троюродные, они накрывали большой стол в саду под навесом, увитым виноградными лозами. Эти обеды или ужины даже не были похожи на обычный прием пищи. Это большая семья собиралась вместе, чтобы поговорить, посмеяться, рассказать, что сегодня произошло с каждым из них. Оксана к такому не привыкла, бабушка, которая ее воспитывала, была довольно замкнутым человеком.
Когда после смерти бабушки Оксана уехала к отцу в Петербург, ключи от их с бабушкой дома она по распоряжению отца передала тетушке. Чтобы дом не пустовал, тетушка регулярно пускала в дом дачников, а деньги переводила Оксане на книжку. Теперь тетушка повела Оксану знакомиться с дачниками. Хозяйка приехала! За садом, конечно, дачники не следили. Для этого приходил один из двоюродных братьев. А дом был в полном порядке. Дачники, это была семья из Петербурга, даже переклеили обои в самой большой комнате (теперь Оксана стеснялась называть комнату «залой», успела привыкнуть к другой манере речи). Дачники ей понравились, муж и жена лет сорока и двенадцатилетний мальчишка. Тетушка сказала, что глава семьи – профессор, ученый человек, а жена его – доцент какого-то института.
Через несколько дней Оксана встретила своих дачников на рынке, они вместе походили по рядам, выбирая фрукты и овощи. А Илья Анатольевич, это профессор, даже помог Оксане донести до тетушкиного дома мешок с покупками. Город маленький, они еще встретились в кино, сидели рядом. Оксана понимала, что профессорская жена старше ее вдвое, но безумно завидовала ей. Профессорша была необыкновенно элегантна, хотя и весила килограммов на двадцать больше Оксаны, а одевалась просто, но на улицах на нее смотрели все женщины. А вот на Оксану никто из женщин не смотрел. На нее смотрели только мужчины. И уж, конечно, не по причине ее элегантности!
В конце июля у профессорши кончился отпуск, она уезжала в Питер, а профессор еще оставался на некоторое время с сыном. Его отпуск начался позже. Они специально так распределили свои отпуска, чтобы мальчик провел на юге как можно больше времени.
Когда профессорша уехала, Илья Анатольевич на следующий же день «случайно» встретил Оксану на пляже, они втроем с мальчиком пообедали в кафе на набережной, до темна гуляли по городу. Через день профессор пригласил Оксану в кино, они пошли на последний сеанс, без мальчика, разумеется. Профессор был таким интересным человеком, что уже через пару дней Оксана не могла и думать ни о ком другом. Он подолгу говорил с Оксаной о своей работе, а занимался он историей России. Наверное, он специально выбирал самые интересные темы для рассказов. Оксана была от него без ума. Мальчика Илья Анатольевич все чаще оставлял дома, за ним на всякий случай присматривала соседка.
Профессор сильно отличался от тех мужчин, с которыми Оксана была знакома раньше, он был очень вежлив, предупредителен, внимателен. Всегда провожал ее и, прощаясь, целовал ей руку. Скоро он заговорил с Оксаной о своей жизни. Довольно опасная тема для разговора между молодой девушкой и мужчиной средних лет, особенно, если он женат…
Продолжение было довольно банальным. Дом принадлежал Оксане, она могла приходить туда, когда хотела. Оксана осталась там на ночь. Ну, просто был сильный дождь, у нее не было зонта, она боялась простудиться. Если бы не было дождя, нашлась бы еще какая-нибудь причина.
Оксана была в восторге от своего возлюбленного. Она вполне серьезно думала о том, что в их теперь общей жизни что-нибудь изменится. Ведь она гораздо больше подходит такому умному, чуткому, уязвимому человеку, каким оказался Илья Анатольевич, чем уехавшая в Петербург жена. Теперь можно сказать почти что бывшая жена.
Тетушка, приютившая Оксану на летний период, сразу поняла, какие события происходят в жизни племянницы, и решительно всему этому воспротивилась. Она несколько раз, преодолевая сопротивление Оксаны, пыталась поговорить с ней по душам. В конце концов, потеряв надежду на то, чтобы к ее словам прислушались, тетушка сказала, что, оно конечно, суженого на кривой козе не объедешь. Пусть Оксана хотя бы сделает правильные выводы: идет учиться, ищет хорошую работу, чтобы соответствовать профессору.
Однажды утром, зайдя за профессором, они собирались на пляж, Оксана обнаружила, что дом пуст, а вещей профессора и мальчика нет. Соседка из дома напротив сказала, что профессор и мальчик еще вечером уехали на такси на вокзал. Оксана была потрясена.
Когда она вернулась в дом к тетушке, на ее лице, как оказалось, можно было прочитать обо всем, произошедшем с ней. Тетушка кинулась к ней, Оксана расплакалась. Они долго сидели в маленькой комнате, не зажигая света. Тетушка предложила Оксане остаться у нее насовсем, она отказалась.
Когда Оксана вернулась в Петербург, Римма уже была дома. В первый вечер они сели ужинать такие разные. Одна веселая, отдохнувшая, с новыми впечатлениями, другая подавленная, не поднимавшая головы. Римма с удовольствием начала рассказывать о том, как чудесно было на курорте, она поняла, что теперь они должны каждое лето выезжать за границу. Оксана была безучастна, она словно бы ничего не слышала. Обновки, привезенные Риммой, ее не волновали.
В конце концов, Римма все-таки разговорила Оксану. Оксана рассказала, как поживают все мариупольские родственники. Этот рассказ был обращен в странную с точки зрения Риммы сторону, прежде в разговорах они никогда не рассматривали эту область жизни: Оксана рассказывала, где учатся ее двоюродные, кто каких успехов достиг. Римма попробовала усомниться в необходимости такого образа жизни. Они же еще молодые, когда жить будут? Ее доводов Оксана не слышала. Она вообще все время после возвращения из Мариуполя проводила, сидя в кресле в своей комнате, глядя в одну точку.
Римма заметила, что по вечерам, а то и поздно ночью Оксана звонила кому-то по телефону, но решила, что она звонит в Мариуполь. Потом Римма заметила, что Оксана молчит в трубку, даже когда ей явно отвечают.
Римма нашла новых квартирантов. Это произошло очень просто: она ходила на рынок за овощами и увидела объявление: «Снимем комнату сроком на месяц в малонаселенной квартире». Римма моментально все рассчитала и позвонила по указанному телефону. Квартирантами оказались два молодых парня, лет по двадцать пять. У них были какие-то дела на рынке, поэтому-то объявление и было приклеено там на доске. Квартиранты устроили в квартире настоящий пир, завалив Римму южными овощами и фруктами.
Оксана увидела, что в первый же вечер Римма отправилась в свою комнату в сопровождении одного из квартирантов. Второй был удивлен, что Оксана не пожелала сделать то же самое.
Уже на следующий день Римма приступила к осаде Оксаны и, как ни прискорбно, добилась своего.
Оцепенение Оксаны, в котором она находилась после возвращения не проходило. Она несколько раз пробовала дозвониться до Ильи Анатольевича, но он не снимал трубку или его не было дома.
В ближайшее воскресенье Римма и Оксана со своими кавалерами отправились на один из пригородных пляжей. Погода стояла чудесная. Было тепло, но солнце уже не обжигало, а только грело по-осеннему. На пляже произошла неприятная история. Римма подначила мужчин, и они стали приставать к Оксане, прося ее потанцевать. Они не оставляли ее в покое, пока она не согласилась.
Ну, вот вам танец! Довольны?
Оксана отбежала в сторону и расплакалась. Пропади все пропадом! Тот человек, который нужен ей, ее видеть не хочет. Кажется. А эти двое ей даром не нужны, а вот, поди же, не оставляют ее своими ухаживаниями, как они их понимают. До самого конца пребывания на пляже у нее было испорчено настроение.
Оксана уже и сама не понимала, почему слушается Римму. Однажды она увидела Римму на улице недалеко от дома. Римма ее не заметила. Оксана шла за Риммой следом и почему-то не могла оторвать взгляда от ее ног. Римма была в босоножках на высоких каблуках и без задников. Розовая кожа ее пяток была светлее, чем загорелые ноги. Пару дней назад она видела, как Римма усиленно полировала пятки специальным кусочком пемзы. Теперь Оксана почему-то восприняла эти ее розовые пятки как что-то совершенно неприличное, бесстыдное. Бесстыдное как все то, во что превратила Римма их жизнь.
После возвращения из Мариуполя Оксана начала задумываться о той жизни, которую она почему-то вела. Месяц, проведенный в том далеком, но знакомом и родном маленьком южном городе, поделил ее жизнь на две части. Никто никогда прежде не говорил ей: «Подумай!» А вот теперь Оксана, словно со стороны, видела, что инициатива Риммы заводила ее в тупик.
Она постаралась найти в справочнике адрес института, в котором преподавал ее профессор, несколько раз она пыталась дождаться его у выхода, но она не знала, когда он кончает работать. Узнать все это по расписанию, которое просто висело в вестибюле института, она не догадалась. Она по-прежнему звонила ему домой, надеясь поговорить с ним. Если трубку снимала жена, Оксана не отвечала, молчала.
И все-таки она подкараулила его у института, но тут появилась жена. Господи, как это было неприлично! Произошел публичный скандал. Профессор начал оправдываться, и Оксана услышала, как он сказал жене: «Зачем мне эта деревенская дурочка?» Оксана была больше чем потрясена, она была уничтожена.
В квартире появились два новых квартиранта. Теперь Римма их так и подыскивала, парами. Опять двое молодых мужчин. Эти приехали в Петербург по каким-то своим автомобильным делам, были сильны, активны, при деньгах, как и все прежние.
Первый раз в жизни Оксана спросила у Риммы, зачем она привела их в дом. Та ответила, что им с Оксаной нужны деньги.
«Неужели папины деньги закончились?» - испугалась Оксана.
- Я пойду работать.
- Куда ты пойдешь? Что ты умеешь?
Один из новых квартирантов всего за три дня в их квартире сумел привести Оксану в такое подавленное состояние, что она даже подумала, не вернуться ли ей в Мариуполь.
Оксана решила в последний раз попытаться поговорить с Ильей Анатольевичем. В последний раз. Если не получится, она никогда не вспомнит о нем, не станет искать с ним встреч. Она позвонила ему по телефону, и он сам взял трубку. Видимо, жены не было дома, потому что он спокойно с ней разговаривал. Оксана попросила о встрече, он согласился. Они должны были встретиться в парке на следующий день. Когда Оксана с пылающими от волнения щеками пришла на условленное место, ее уже ждали. Но это был не профессор. Вместо него на встречу пришла его жена. Никакого разговора, конечно, не получилось, да и не могло получиться. С первых же минут профессорша начала кричать на Оксану, а потом ударила ее. Неожиданно для себя, Оксана ответила ей тем же.
Соперница упала. Как выяснилось, неудачно. Она ударилась головой о садовую скамейку и получила сотрясение мозга, причем, тяжелое. Но Оксана всего этого не видела, ответив на пощечину, она повернулась и ушла из парка. Ей не пришло в голову оглянуться, она конечно не оставила бы профессоршу лежать на земле. Но она не оглянулась.
Профессоршу нашли на том месте пару часов спустя. Случайные прохожие уже поздно вечером вызвали скорую помощь и милицию. Профессорша пришла в себя только на другой день, все вспомнила не сразу, но вспомнила.
После всего этого жизнь Оксаны на целых два года кардинально изменилась.
Жила в колонии-поселении. Жизнь была, конечно, не сахар. Они шили всякую одежду, для гражданских и для военных. Ей это было совсем не трудно, недаром бабушка учила ее шить и вышивать, пригодилось. Сначала она просто шила, а потом, когда представилась такая возможность, выучилась на портниху. Оказалось, что здесь это возможно. У нее оказалась «легкая рука», все получалось на загляденье удачно.
Ее взяла под свое крылышко (опять!) немолодая женщина, отбывающая срок за какое-то экономическое деяние.
Наталья Васильевна увидела в Оксане свою давным-давно уехавшую из страны дочь.
Оксана потянулась к ней, по привычке ища поддержку у старших и более опытных людей. К счастью, на этот раз рядом с ней оказался человек, получивший хорошее образование и приличное воспитание. Наталья Васильевна, узнав историю Оксаны, поразилась ее беззащитности, неприспособленности к жизни.
Оксана рассказала ей всю свою историю. Наталья Васильевна стала первым человеком, который дал Оксане возможность увидеть со стороны свою жизнь.
Теперь она и сама не могла понять, почему же она была так послушна воле Риммы. Почему она послушно пошла на связь с квартирантами, которых Римма выбирала по своему вкусу.
Почему Оксана никогда не задумывалась о том, что после смерти отца ей досталась крупная сумма. Где эти деньги? Почему, окончив школу, она не сделала никакой попытки получить образование? Почему?
Если бы Оксана много читала, она заметила бы, что Наталья Васильевна играет в ее жизни такую же роль, которую сыграл аббат Фариа в жизни Эдмона Дантеса. Но Оксана не была читателем…
Говорят же, что нет худа без добра! Наталья Васильевна приучила Оксану читать. Библиотека в колонии, конечно, была. Особого богатства, понятное дело, там не находилось, но Оксана перечитала все, что там было. А с тем, чего не было, с тем познакомилась по рассказам Натальи Васильевны, недаром она была в колонии библиотекарем. В свободное время они вели долгие, откровенные разговоры.
- Жизнь всегда предоставляет человеку второй шанс, - говорила Оксане ее новая подруга, - и, если человек не упустит этот шанс, то в его жизни все будет хорошо. У тебя все получится, если только ты будешь делать, что сможешь для этого «всё». Это может быть много или мало, но только делай!
И вот два года подошли к концу. Оксана выходила на свободу, Наталья Васильевна еще оставалась в колонии.
Оксана купила билет на маленькой станции, но билетов в общий вагон не было. Там, на дороге были ремонтные работы, и сократили количество поездов. Она купила билет в купейный вагон. Кроме нее в купе был только один пассажир, мужчина далеко за пятьдесят. Сначала Оксана чувствовала себя как-то не так, но очень быстро поняла, что этот человек может вызывать только симпатию и уважение. Оксана имела при себе очень небольшое количество денег, но попутчик как-то сразу вычислил, откуда она едет, и запретил ей тратить деньги. Он о чем-то пошептался с проводницей, и она скоро принесла из вагона-ресторана всякой снеди, колбасы, сыру, вкусного хлеба, печенья, большой пакет сока, а потом еще и заварила им (только им, двоим) вкусного чаю. Оксана отметила, что попутчик даже не попытался предложить ей спиртного.
Первый вопрос он задал ей сам, а после, совершенно неожиданно для себя, Оксана рассказала ему всю свою жизнь. Она и сама не понимала, почему она это делает. Ей показалось, что, если сейчас она расскажет все о своей прошлой жизни этому совершенно незнакомому доброму человеку, которого она, по всей видимости, никогда больше не встретит, то совершенные ею глупости уйдут вместе с ним. Навсегда.
Попутчик долго слушал ее рассказ, а потом начал читать ей стихи:
Лети отсюда, белый мотылек.
Я жизнь тебе оставил. Это почесть
И знак того, что путь твой недалек.
Лети быстрей.[1]
В ответ на ее вопрос, почему он читает ей именно это, попутчик ответил, что она похожа на маленькую бабочку, которую очень легко погубить, поэтому нужно быть осторожной. Пусть она держится подальше от опасных мест. И пусть не теряет надежды на лучшее.
Римма ждала Оксану, но не навещала ее в колонии.
Оксана-теперешняя не захотела, чтобы Римма ее встречала, она хотела, по возможности, начать жизнь самостоятельно, с чистого листа. Войдя в квартиру, Оксана оглядела ее как будто чужими глазами. Этот дом не был ее семейным домом, таковым она считала только дом бабушки. Этот дом, в котором Римма играла ее жизнью, не был даже домом ее отца. Это был просто дом, в котором она несколько лет ела, спала, смотрела на экран телевизора, шила себе одежду. Это просто была крыша над головой. А у человека должен быть дом.
Войдя в квартиру в первый раз после долгого отсутствия, Оксана остановилась в передней напротив зеркала, которое отразило молодую женщину, незнакомую для этого дома и этого зеркала. И зеркало растерялось. И, наверно, растерялся и дом. Оксана долго смотрела на себя в зеркало, в это зеркало, а наутро пошла в парикмахерскую и коротко остригла волосы и выкрасила их в пепельно-русый цвет. Она никогда не стригла волосы, тем более так коротко. Новая прическа радикально изменила ее внешность. Теперь зеркало отражало стройную молодую женщину неожиданно решительного вида. Неожиданно для кого? Для зеркала или для самой Оксаны?
В первые дни все шло хорошо, Римма старалась откормить ее, дать ей возможность прийти в себя.
Оксана видела, что в жизни Риммы ничего не изменилось, по-прежнему в доме был квартирант, молодой мужчина лет тридцати. В первый же день, указав на него глазами, Римма шепнула Оксане, что «Гриша - хороший».
Оксану совершенно не волновало, хороший этот Гриша или нет. Она несколько дней отсыпалась, отмывалась. Несколько раз выезжала одна, без Риммы за город, в Павловск, ни о чем не думая, сидела на скамейке в парке, смотрела на облака, кормила белок орехами.
Римма удивлялась тому, что Оксана уходит и приходит, даже не стараясь, хотя бы для приличия, сообщить, куда она идет, когда вернется. Римма поняла, что Оксана выскальзывает из ее рук. Когда Римма сказала, что сегодня будут гости, Оксана даже не ответила ей, с утра собралась и снова уехала за город. Она загорала, отдыхала, набиралась сил. Если бы ей задали вопрос, для чего она набиралась сил, она не смогла бы ответить, но где-то глубоко внутри себя она знала.
Недели через две после возвращения домой Оксана решила, что она уже достаточно отдохнула и набралась сил для того, чтобы пойти работать. Римма отметила, что за эти две недели ей ни разу не пришлось, как прежде, давать Оксане советы или указания. Да она, похоже, и не нуждалась в указаниях. Римма поймала себя на том, что теперь она сама посматривает на Оксану, чтобы увидеть, чем она занята и делать то же самое.
Оксана начала искать работу. Она методично, одно за другим обходила все места, где может понадобиться швея или портниха, обращалась в ателье, в мастерские по ремонту одежды. Ничего не получалось. Нигде не хотели брать человека, вышедшего из заключения.
Однажды вечером, вернувшись домой после очередной неудачи, Оксана спросила у Риммы, какая, собственно, сумма после отца принадлежит именно ей. Ответы совершенно бессмысленны, это убедило Оксану в том, что поиски работы нужно продолжать несмотря ни на что. Как ни странно, неудачи не обескураживали ее. Оксана обошла уже, наверно, полгорода. Теперь она вела себя и чувствовала себя не так, как прежде. Теперь она и выглядела совсем иначе. Она сшила себе пару таких костюмчиков, что на улице на нее смотрели во все глаза. Оксана с улыбкой вспоминала, как она два года назад завидовала профессорше-сопернице, которая хорошо одевалась. Она для себя все решила: она будет шить. Наконец-то у нее появилось дело, которое ей очень нравилось. Теперь она проявляла несвойственную ей прежде активность.
Когда Римма привела в дом очередного квартиранта и попросила посидеть с ними вечером после ужина, Оксана даже не ответила. А когда этот новый квартирант попытался обнять ее на кухне, Оксана залепила ему пощечину и схватила со стола кухонную вилку. Наутро он съехал.
Римма начала упрекать Оксану в том, что она не заботится о благосостоянии семьи. Денег у них мало, квартиранты приносят некоторый доход. Римма хотела бы вернуться к жизни в прежнем формате pas de quatre[2]. Протест Оксаны столь силен, да и неожидан, что Римма была ошеломлена.
И вот пришла первая, маленькая пока, удача. Проходя мимо швейной фабрики, Оксана увидела на доске объявлений надпись: Требуются швеи-мотористки. В отделе кадров, куда Оксана сразу же пошла, никто, разумеется, не обрадовался той бумаге, которую она предъявила. Но фабрике действительно очень были нужны швеи. А Оксана еще и имела городскую прописку. Работа была какая-то временная, подменная, ее график постоянно менялся, ездить было далеко и неудобно. Мастер цеха смотрела на нее косо, с опаской. Но для Оксаны все это уже не имело никакого значения.
Она начала посещать демонстрации мод, стала читать специальные журналы, шить для себя стильную и элегантную одежду. Спустя три-четыре месяца после возвращения Оксана выглядела совсем другим человеком. Теперь на фабрике никто не приставал к ней с нравоучениями, как в первые дни. Кроме приличного поведения люди оценили ее умелые, ловкие руки и хороший вкус. Она входила в проходную фабрики, и с ней здоровались, ей улыбались. Никто из людей, встречавших ее на улице или в транспорте, не мог бы представить себе, что год назад эта молодая женщина носила не изящную дубленку, а совсем другую одежду.
Она не прекратила попыток найти хорошую работу, она посещала мастерские более или менее известных стилистов.
Теперь Оксана с ужасом оглядывалась на свою прежнюю жизнь. Однажды она ехала в троллейбусе по Невскому проспекту, сидела у окошка, смотрела на дома, людей, машины. Под светофором троллейбус остановился. Машин стало много, повсюду пробки. Стояли долго. Оксана случайно опустила взгляд вниз и вздрогнула: рядом с троллейбусом стоял автомобиль, за рулем которого был Илья Анатольевич, «её» профессор. Он нервничал, барабанил пальцами по рулю, видимо, куда-то спешил. Господи, где были ее глаза три года назад? Как же она не увидела сущности этого человека! Нет, теперь она только покачала головой. Не то, чтобы она ему все простила, нет, теперь он просто не существовал для нее.
Зима как-то внезапно кончилась. На смену ей пришла весна, за которой последовало, вы не поверите, лето. И вот в начале лета с Оксаной случилось маленькое происшествие. На Невском, в подземном переходе образовалась небольшая толкучка. Кто-то спешил в метро, кто-то хотел выйти из перехода, и молодой человек, по виду студент, зацепился ремнем своей сумки за пуговицу пиджака некоего господина. Зацепился и вырвал ее с корнем. Он, наверное, даже не заметил этого, уж очень спешил и исчез в толпе. На лице пострадавшего отразился ужас. Пиджак новый, и на самом видном месте рваная дыра. Оксана профессиональным глазом скользнула по пиджаку, по его владельцу. Пиджак был хорош, и явно дорогой. Она пожалела и пиджак, и его хозяина. Толпа оттерла их к стене, они стояли рядом.
- Давайте, я починю ваш пиджак, - предложила Оксана.
- Спасибо, но я лучше обращусь к портному.
Э-э! Да он еще и иностранец к тому же. Не повезло мужику!
Оксана повела его с собой. Она как раз направлялась в одну мастерскую, совсем недалеко от злосчастного перехода. Пока ему чинили пиджак, они с Оксаной познакомились и болтали, а потом он пригласил ее выпить чашечку кофе. С этого все и началось.
Хозяин пострадавшего пиджака оказался гражданином Финляндии русским по происхождению. Потому-то он и говорил по-русски с небольшим акцентом.
Его звали Петр, по-фински Пекка. Его не то дед, не то прадед еще в революцию остался в Финляндии. Петр занимался сельским хозяйством, а в Петербург приехал по делам. Они просидели в кафе целый вечер. Оксана ему понравилась, о чем он сразу же ей сказал. На другой день он должен был уехать. Они обменялись номерами телефонов и разошлись.
С этого момента пошла полоса везения. В одной мастерской ее взяли на работу швеей. Это была большая удача.
Теперь Оксана ездила на работу часам к девяти или чуть позже. Хозяйка мастерской, вопреки установившемуся мнению о «буржуях», была очень приличным человеком, и в мастерской царили спокойствие и порядок. На работе Оксана отдыхала душой. Ей все меньше и меньше хотелось возвращаться домой. С Риммой они теперь почти не разговаривали. Доброе утро. Куда ты поставила сахарницу? Как на улице? Тепло? Вот и все темы для разговора.
У Риммы сейчас были свои проблемы: ей неожиданно приглянулся очередной квартирант. Она изо всех сил старалась его «обаять». Милое словечко! Прежде Римма его употребляла, когда уговаривала Оксану быть поласковее с кем-нибудь. Оксана же, имеющая теперь (опять это слово!) определенный жизненный опыт, видела, что объекту римминых страстей просто на тот период, пока он в Петербурге, необходима крыша над головой. Вмешиваться в чужие дела Оксана не стала бы. Вот покойная бабушка, та непременно постаралась бы «открыть Римме глаза»!
В начале июля Оксане позвонил тот самый Петр с вырванной пуговицей. Она очень удивилась. Оказывается, он не забыл про нее! Он снова на несколько дней приехал в Петербург. Оказывается, он часто приезжает сюда по делам, они смогут видеться часто, она не против? Она не против. Очень даже не против. С финном было интересно, он был веселый и громко хохотал, запрокидывая голову, показывая два ряда белых зубов. Хотя, конечно, какой он финн? Ну, ладно, пусть это будет кодовым названием. Там, в стране Суоми, он занимается разведением каких-то коров и производством сыра.
После третьего или четвертого приезда Петр сделал Оксане предложение. Они сидели в кафе на Невском. Он спросил, почему у нее такая грустная улыбка. Почему-почему? Потому что ей было приятно услышать его слова, таких ей никто не говорил. Но ведь они так мало знают друг друга! Что если, узнав ее получше, Петр в ней разочаруется? Он уверял ее, что это невозможно.
Она решила, что должна все ему рассказать, но долго не могла решиться. Про судимость рассказала, а про pas de quatre не решилась. Понимала, что есть риск, что это может рассказать кто-нибудь другой, но ничего не могла с собой поделать. Ну, просто жила с мачехой, ладили не слишком. Реакция Петра для Оксаны неожиданна: он всегда знал, что только русские женщины могут быть такими страстными, напрасно она боялась, это ничего не может изменить в его к ней отношении.
Они все решили, обо всем договорились, оформили все документы и подали заявления. Оксана твердо решила, что ничего не скажет Римме до самого своего отъезда. К такому решению она пришла после того, как узнала, что Римма перевела их «общие» деньги на какой-то другой счет в банке. Да и навести эти справки ей посоветовала та же Наталья Васильевна, дай ей бог здоровья! Они писали друг другу. Вот ей-то Оксана и рассказала о своих планах и надеждах. И Наталья Васильевна ее благословила.
Римма ничего не знала о событиях в жизни Оксаны, так тщательно скрываемых. В один из последних дней перед отъездом утром, когда Римма вышла на кухню в халате, чтобы принести завтрак своей очередной надежде, Оксана спросила у нее про деньги. Римма сразу начала что-то искать в кухонных шкафчиках и ящиках. Ну что-то очень нужное! Нельзя же одновременно искать нужную вещь и отвечать на вопросы, которые могут подождать! А ответ-то Оксана уже знала…
Оксана хотела сказать о своем отъезде в последний день, но все получилось совсем иначе. Оксана даже считала, что получилось не совсем прилично. Оксана с Петром пришли, чтобы взять чемодан и отправиться на вокзал. На кухонном столе для Оксаны была оставлена записка. Римма сообщала, что она вместе с … (как бишь там звали очередную риммину надежду?) поехала обкатывать его новую машину. Ждать Оксана не могла. Ей было жаль, что она не сможет лично сообщить Римме о своем отъезде. Получилось, что она бежит, как горничная от хозяйки, потихоньку! Поверх записки, оставленной Риммой, Оксана положила свою, прижав оба листка солонкой.
Она летела отсюда.
В Хельсинки, в Обществе Дружбы устраивали встречу с русскими писателями, книги которых только что вышли в переводе на финский язык. Я был в числе тех, чья книга была переведена. Я часто бывал в Финляндии, я любил эту страну, поэтому ехал с удовольствием.
Сын привез меня на Финляндский вокзал, помог занести в вагон чемодан, чмокнул на прощание в щеку и убежал. Я раскидал вещи по местам и стал ждать коллег-попутчиков. Я сидел у окна, смотрел на перрон. Мне показалось, что на платформе мелькнуло какое-то знакомое лицо. Что-то неуловимое.
В коридоре зашумели, что-то упало, раздался смех. Я выглянул: в соседнее купе «заселялась» молодая пара, они уронили какую-то сумку, она раскрылась, и теперь они вдвоем, смеясь, собирали вещи. Смеющаяся молодая женщина подняла с пола последний пакет и распрямилась. Вот оно, то знакомое лицо с платформы! Она не узнала меня. Да она, собственно и не смотрела на меня. Какое ей дело до попутчика из соседнего купе!
Она была абсолютно счастлива. Ее спутником был симпатичный молодой мужик, совершенно непохожий на финна, как я их себе представляю. Он был слишком шумным и непосредственным и смотрел на нее счастливыми глазами.
И она была теперь не похожа на ту обиженную жизнью девочку из того давнего поезда.
| 0 # 15 октября 2012 в 09:25 +1 | ||
|
| Лика Степанова # 15 октября 2012 в 09:40 +1 | ||
|
