Ну да

На скамейку садятся двое мужчин среднего возраста, продолжая очевидно давно начатый разговор.

- Слушай внимательно, Гриша, моё мнение по этому поводу. Весьма вероятно, сильной сольватацией объясняются отличие растворов полимеров данного состава от других, ибо мицеллярная теория кинетики единиц высокомолекулярных веществ в данном конкретном случае полностью совпадает...

- Я понял, Яша, что весьма сильной сольватацией объясняются и другие свойства полимеров... Привет, Лёня! Присядь. Как дела у тебя со статьёй по легированию стали хромо марганцем, напечатали? Опять нет? Нужны отзывы учёных, говоришь. Обещают. Разнесло тебя, Леонид, от сидячей работы с пистолетом на боку в каньоне.

Нет, нам не грозит это. Цельный день метлой махаем… Переходи к нам, коллега, не пожалеешь. Зарплата, спрашиваешь? Такая же, минимально-прожиточная. Но есть план перейти на собственные хлеба. Чуть подождём Максима, тогда и узнаешь. Не понял? Тебя устраивает стабильность твоей работы, Зою тем более. Тогда пришёл-то зачем? Повидаться захотел. Будь здоров, Лёнчик, бдительно службу неси.

Быстрым шагом к скамейке подходит мужчина с густой-густой шевелюрой чёрных волос и в очках на носу. Здоровается, извлекает из мешочка чертёж и долго-долго говорит, тыкая пальцем в бумагу. Яков и Гриша утвердительно головами кивают, складывают руки, как мушкетёры, в знак согласия, улыбаются. Черноволосый Максим присоединяется рукой к двум мушкетёрам и произносит: «Один за всех...»

А рядом, у тумбы объявлений, человек с нарезанными бумажками и тюбиком клея в руках приклеивает аккуратно бумажку, приветствуя троицу на скамье.

Яков: -Чем торгуешь, купец? Даёшь уроки японского за небольшую?.. И есть желающие? Два раввина уже записались! Зачем это им? Ах, прочли, что в Японии священнослужители иудейские нужны... Нет, нам японский пока без надобности, но бумажку давай. Сэнсэй тебя зовут? Можно Соломоном, говоришь? По специальности ты кто? Педагоги нам не подходят. Удачи тебе, Соломон. Цивия, привет!

- Вы что себе позволяете, господа дворники. Расселись тут компанией в разгар рабочего дня. Да я вам всем прогулы поставлю, предупреждения сделаю и уволю. Почему Максим не в форме , где жёлто-гав... жилет. Быстро взяли метлы и...Что, Макс, увольняешься? Почему? Из-за моего крика… Начальник велит больше орать на руссит, на вас, чтоб место своё вы знали. Конечно, болван он. У него одно на уме, сказать стыдно… Якоб, задачку сыну реши, пожалуйста. Спасибо, вечером зайду за ответом. Так, запишем: руссит работали добросовестно сегодня, улицы убраны хорошо… Якоб, покушай пирожок, утром пекла. Как неудобно?.. Ешь… Боже, как похудел!

Небольшой дворик, за столом под шелковицей собралась наша троица уже с жёнами.

Максим разъяснил сидящим план создания своего дела, как им пуститься в самостоятельное плавание. Пора вырваться из категории обслуживающего персонала в класс производителей. Образование и опыт позволяют, считает он. Но чтоб вырваться из тупика, нужен первоначальный капитал и терпеливый труд.

- Еще нужна, - добавил Макс, – моральная поддержка жён, их вера в успех своих мужей.

Супруга Якова, Лиза, полюбопытствовала по вопросу капитала:

- Откедова возьмётся он у дворников голозадых? - спросила дама. Лично она ни копейки со своего счёта не вложит в авантюру облезлых мушкетёров. Не выйдет ничего и никогда что-либо путного без помощи местных торгашей. А посему извинить её просит, ибо у неё дела в страховой компании... и рассиживаться ей некогда.

Супруга Гриши, Софа, покрасневшая вся, вскочила с места и выпалила:

- Иди, иди, а то страховое хозяйство в стране замрёт без тебя. Кто ещё, если не мы, жёны, помочь должны своим мужчинам. Даже если не получится – не беда. Но попытку им дать надобно, чтоб не жалеть потом об упущенных возможностях. Гриша, мы мои драгоценности заложим, что от родителей достались. Иди, Лиза. Мы не держим тебя. Ты сама, говоришь, выбилась, без денег и компании? Думаю, не стоит обсуждать твоё продвижение при Якове. Я не намекаю, а знаю, и всем известно твоё восхождение. Иди лучше, подруга, без скандала. Яков, прости. А ты, Кэтрин, что скажешь? Я поняла, что нервничаешь и говорить будешь на французском. Ничего, Максик твой нам переведёт.

Максим: - Кэт говорит, что всё поняла и поддерживает мужчин. А деньги завтра доставать начнёт. Квартиру продаст в Тулузе. Нет, развода ей не дали. Да, шуму наделает, но Максу же срочно нужны деньги. Родители не общаются с ней, на звонки не отвечают. Конечно, Софа, она счастлива с этим очкариком. Это она обо мне. Полгода уже, как вместе. Муж её дипломат, говорит Кэтрин. Да, Максим ей сказал, что дворником служит… Знала Катя моё положение.

Кэтрин: - Будет ОК и давай-давай работа, Макс. Я бежу репетицию сейчас. Чао!

Яков: - Подожди, Кэтрин, уходить. Вот Цивия предлагает... Короче, видели, как Цивия пришла за задачей сына. Ну, я ей и рассказал о наших проблемах... в двух словах.

Цивия: - Сама хочу сказать, что могу вложить деньги в вашу затею.

- Сколько? - спрашивает Григор.

- От 50 до 100 тысяч. Просто в долг дам Якобу. Без навара. Во имя чего делаю, Софа? Во имя сына Мирона. Не хочу торговца зеленью в нем видеть. К себе его возьмите, человеком образованным сделайте. Мужа арабы убили, сама не справлюсь. И Мирон присох к Якобу, помогает во всем. От сына и знаю о вашей затее. Француженка пусть повременит с продажей... Всё сказала. Я пошла. Бумажка не нужна мне, Мирон сам хорошо решает задачи.

После небольшого тайм-аута, дамы ушли, а мужики в сарайчик направились мужским делом заниматься: молотком и компьютером.

Максим: - Понимаете, мужики, узел обработки перегретым паром ненадёжен, сбои были. Мотор-генератор обкатать надобно. Возьмись, Гриша. Яша, прости, но с Лизой какие отношения? Давно врозь. Ясно. Просто так спросил. А с Цивией как? Не кричи на меня. Конечно, она моложе тебя намного. Ну и что? Паяльник включи, Якоб. Больно же, за что? Твою мать…

Итак, ежедневно с 19-ти до 23-х трудится тройка над железякой на колёсах. При этом ещё и песни распевают хорошие. В перерывах к компьютеру большому подходят, надевают хитрое сплетение проволочное на голову Максиму и колдуют меж собой там.

Знакомый сарай, вечер. Все сидят вокруг столика. На лицах наших героев напряжёнка. Макс: - Ещё разок пройдёмся по подготовке завтрашнего дня. Итак, санврач дал добро. Бактерицидную лампу поставили по её настоянию, хорошо. Дозирующее устройство загружено. Мирон дежурит без отлучки. В случае чего – звонишь, SOS орёшь. Цивия на выдаче. Да, Софа, слушаем тебя.

Софа: - Я понимаю, насколько важны технические и финансовые результаты вашего проекта, наши милые мальчики. Но… в этой благословенной стране итак бытует культ еды-пищи. Может это и неплохо. Культурная же часть нашей жизни зачастую обеднена, духовности маловато. Вот мы и решили украсить наше начинание скромным творческим сюрпризом, если не возражаете. Какими силами, спрашиваете? Наша очаровательная Кэтрин с коллегами покажется, Цивия блестяще поёт песни востока, а я на аккордеоне готовлю... Спасибо за поддержку. Нет, платить нам не надо. Мы показаться публике хотим, аплодисментов желаем. Давно хотела… Постараемся конечно!..

Максим: - Утром ещё разок обкатать хочу для уверенности. Нет, сам справлюсь... А насчёт духовной части, молодцы! Катюша покажет класс, уверен. Да и вы…

- Нет, Гриша, ты на установке памяти работаешь. Фиксацию добей. Нет сказал, твою мать.

Утро ранее, все в сборе, там же, в сарае. На стенке плакатик: «НИ ПУХА – НИ ПЕРА». Гриша извлекает из сумки бутылку шампанского и, размахнувшись, разбивает её о каркас установки. Кто-то крикнул: «В ДОБРЫЙ ЧАС!». И поехали, представьте себе.

Небольшой зелёный оазис в жилом массиве с названием «сад роз». Их, таких садиков, множество по стране, и оборудованы они добротными детскими площадками, спортивным небольшим полем и теневыми скамейками для пожилых граждан. Тут уж придраться не к чему – садики ухожены и функционируют. Недалеко от детской площадки и разместили наши герои свою установку. Подготовить запуск оставили Якова, Цивию и её сына четырнадцати лет, Мирона. Договорились в районе 18-00 встретиться. Максим проворчал:

- Следи за злополучным узлом ошпаривания. Я на связи буду, Яша. К Гришке направляюсь. Кэт, идём обедать, я приготовил. После в театр пойдёшь. Катя, люди же кругом, а ты с поцелуями. Я? Никогда не любил, знай.

- Здравствуйте. Вы Максим? Очень хорошо, что нашла вас в одиночестве. Я Жаклин Дюваль, мать Кэтрин. Конечно, дочь знает о приезде, сама же и пригласила. По-французски сносно говорите. Не догадываетесь о причине? Банальная игра в любовь у девочки закончилась. Очень просто. Ей же всего двадцать один, понять должны были. Она меня попросила с вами поговорить, не сама же я надумала. Да, очень прошу прямо сейчас уйти, без разборок. Ночным улетаем домой. Вам трудно поверить в такое? Вот билеты, посмотрите. Сожалею, но жизнь не романтика, как вы полагаете. Нет, будьте мужчиной и не звоните. И просто встретится с вами она не желает, как и всей вашей нищенской жизни видеть более не хочет. Просто анекдот, понимаете. Дочь Доминик Дювалье – любовница дворника! Вот ещё – возьмите эти деньги от меня, в ресторан сходите... С характером парень, не взял, дурачок.

Наш знакомый сарай, позднее время. За столом все, кроме Максима. Цивия, возбужденная событиями, рот не закрывает.

- Начну с конца. Прибыль за один только день составила около двух тысяч. Это же без рекламы. Завтра полгорода придёт. Я не могла поверить, что автомат руссит семь бубликов в минуту выплёвывает!.. А если еще три автомата в других городах поставить, о-хо-хо! Придумка же с глиняными чайничками ошарашила всех. Каждый брал пять-семь бубликов и чайничек с цейлонским чаем. «Только два шекеля! - я орала, - кругом по пять!» О музыкантах молчу. Софа, ты играла потрясающе, а Кэтрин с друзьями какой мюзикл показала! Я тоже старалась. Все марокканцы и иранцы подпевали мне. А где Макс, Кэтрин? Не знаешь. Ты звонила без конца, отключился, говоришь. Беги домой, девка, и дай знать нам. Расскажи ему всё…

Встреча матери и дочери была недолгой. Разобравшись в обстановке, Кэтрин вплотную подошла к матери и на полном серьёзе, глядя Жаклин в глаза и захлёбываясь от слёз, произнесла:

- Мама, если до утра Макса не найду, то завтра на моих похоронах присутствовать будешь. Зря ты приехала, знай. Никаких разговоров не будут, пока его нет. Молись, мамочка, за меня, чтоб нашла его. Всё, всё. Алло, Яков! Максим пропал...

Жаклин: - Доминик, привет, дорогой. У Кэтрин я. Да, наломала дров. Срочно сделай что-нибудь. Вечно одна должна… Прилетел уже? Знаешь меня, поэтому… Боже, помоги ей!

Накрапывает мелкий дождичек, но Кэтрин не обращает на это внимание. Она невменяема, в слезах, периодически руки и лицо к небу поднимает. Она пытается вспомнить их начало, не веря в возможный конец. Тогда, в Париже, Кэтрин в сверхмодной пьесе выступала, про забытую любовь в современном мире. А она, дитя провинции, по настоящему любит лоботряса, и возрождает своими чувствами забытое в нём. Во всех трёх антрактах, помнит, к сцене близко подходил черноголовый мужчина и аплодировал сильно, пытаясь её взгляд поймать. Когда это произошло, он поклонился ей низко. На следующий день вся гримёрка завалена была алыми розами. Под дверью бумажка лежала, в которой её на свидание приглашали, только на один вечер и не более чем на час. В 23-20, сообщалось, он улетает. Очень поговорить с ней желает. У третьей кассы ждать будет. И подпись – Максим. И, представьте, дура, пошла.

«Во сколько обошлись цветы?»– спросила его сразу, –«Это же недопустимо дорого...» Он же ей про художника рассказал и миллион алых роз из песни. Сейчас уже знает песню. Он поведал ей, что из России родом. В настоящем живет на обетованной земле. Пока дворником работает. Во Франции впервые, как турист на три дня приехал.

Дождик кончился, темнеть стало...

«Да, – добавил Макс тогда, – все знают, что даже самому умному человеку невдомёк, по каким критериям спутницу жизни выбрать. А вот в Париже не головой, а каким-то иным чутьём он определил девушку для себя. Наверное, единство заряда крови, или синхронность биополей, его как молнией прошило. Понимает, что произошло это неожиданно, не ко времени и мимолётно, без возможного продолжения». Далее помню слова Максима: «Простите меня за такую исповедь. Но это правда. Вы меня буквально... околдовали как-то всего. Такого ещё не испытывал. Я как в магнитном мощном поле себя ощущаю, беспомощным. Через три часа улетаю, поэтому решился сказать вам о состоянии своём. Конечно, мне как технарю интересна была бы и обратная связь – вашу реакцию на нашу встречу. А то я всё о себе и о себе…»

И всё, я, не заходя домой, к нему полетела. Помню ещё: привёл домой, накормил и уходить собрался. «Не сразу же в постель, как в фильмах», - сказал Макс. Нет, второй квартиры нет у него. Но на работе в дворницкой комнатушка отдыха имеется. Вот туда спать пошёл. В час же ночи Кэтрин позвонила ему, сказав, что боится одна спать, поэтому и знает, где эта дворницкая романтичная.

Стоп, Катуша, Макс там может быть. Уже близко, кажется… Вот он, домик, и светиться тускло. Но и он, паршивец, хорош! Мама могла наговорить бог весть что про меня. А он, тупарь, поверил в это. Ну, подожди, Максик... Ты у меня сегодня узнаешь, на что француженка... Боже, он здесь!..

Максим сидел, опустив голову за столиком в хибарке. На столике две бутылки – одна опустошенная, вторая наполовину. Увидев в тумане алкоголя Кэтрин, Макс вымолвил: «…Прощаться пришла, красотка? Не наадоо, слышишь...»

Кэтрин же, набрав достаточно злости на этого идиота, взяла чайную чашку, наполнила водкой и пить стала, захлёбываясь. Подбежавший Макс получил по лицу кулачками, да ещё знакомую присказку в придачу: «ТВОЮ МАТЬ, рогоносец тупой. Я тебе сделаю...» И она упала в истерике. Более всего она кричала на Максима за его Катушу, что бросил. Как мог поверить её парень, что она предаст? Как подумать мог?.. и тд…

Максим, как и все мужчины нашей планеты, просил прощения у любимой женщины, целуя ей ноги и заглядывая в прекрасные, любящие глаза, залитые слезами.

Пришедшие вскорости французские родители застали Кэтрин на руках у очкарика черноволосого, который, смутившись, еле высвободился из крепких объятий их дочери.

Мадам Дюваль: - Слава богу, дочку нашли невредимой, но где? В конуре грязной с пьяным дворником и заплаканной. Доколь терпеть будем, Доминик, такое? Ты отец ей... Или опять сама взяться должна за спасение?..

Кэтрин: - Мама, какое спасение, кого?..

Максим: - Мадам, перед вами семья, крепкая, поэтому я не позволю впредь никому вмешиваться и разрушать её. Вы уже своё сделали – результат налицо. Мы вопреки всему вместе. Я пойду, пожалуй, выпил лишнее. А вот и друзья мои, заходите, ребята, представлю. Это дворник Григорий – автор книги по квантовой химии, Жена его Софа – концертмейстер и педагог, Яков – участник разработки технологии синтеза фуллеренов и, наконец, наша незаменимая Цивия – учительница, которая вас и привела. Ребята, потом все скажу. Ничего не случилось, сорвался. Цивия, ухо давай. Сама посмотри. Яша ночует здесь. Поняла?

- А союз наш с Кэт, уважаемые французы, признать прошу, как неизбежность. Жить здесь будем, в этой стране. Через год нашу компьютерную разработку записи человеческой памяти в производство запустим. Около двухсот дворников там задействуем. Вот только от бубликов гроши накопим. Здесь бомбят, говорите, мадам. Это правда, но безродным и гонимым стать не хочу. Вы спрашиваете про меня, кто я русский или еврей, уточнить желаете? Без или, мадам, я – русский еврей. Выведена такая элитная порода на просторах моей первой родины, но разлетелась она по планете при ломке империи. Что, господин Дюваль? Да, эту бубликошлёпку этими руками собирал. Не понял, повторите!..

Дюваль: - В одном, кажется, Кэтрин похожа на маму свою: в выборе мужчин настоящих. Правда, Жаклин? Молчишь. Наверное, и я не устраиваю тебя? Ну, тогда говори…

Жаклин: - Я только прошу, чтоб у внуков фамилия была двойная – сначала Дюваль, потом Клейман, через тире. Хорошо, Макс?

Кэтрин: - Мама, в сентябре мальчика ждём, имя уже подобрали – Леон, по дедушке…

Конечно, мама с дочкой в данной ситуации обнялись, помирились, стояли улыбались. А сверх-активная Цивия тут же вещи Якова стала собирать. «Пять комнат у меня, а этот тут ютится…» - ворчала она. Взяла горемыку нерешительного за руку и, как всегда, быстро заговорила:

- Якоб, не обижай меня. При всех прошу ко мне поехать. С вещами в машину иди. Сегодня, друзья, пятница, приглашаю всех на ужин к себе. Кэт, приходи учиться готовить. Хорошо, Кэт, свечи ты будешь пятничные зажигать. А для вас, Доминик, кипу найду. Как, Якоб, ко мне не поедешь? Так решил. Хорошо. Сумку только опорожню и исчезну. Что ты на меня смотришь, несчастье? Не буду слёзы утирать, пусть видят моё унижение. Алло, кто мне поможет на рынок сходить? Ты, Софа? Там тяжести будут. Что, Якоб надумал? Только с вещами. А сейчас мне морду вытри платком, Яша. Чего хихикаешь, алкаш? Очень умный? - Это она Максу.

Все расходятся в хорошем настроении, лишь одна Жаклин озабоченная, берёт супруга под руку и тихо произносит: «Внуку это…, думаешь, резать будут, Доминик? Ну да…»

Центральная автобусная станция. Максим только из столицы вернулся, ждёт своего автобуса домой поехать. К нему подходит человек с очень знакомым лицом и спрашивает, как проехать на Барзилай. Максим пытается вспомнить, откуда знает мужчину, в глаза ему пытается заглянуть, но тот, в землю уставившись, повторил вопрос. Получив ответ, знакомый незнакомец уходит. А через минуту Максим слышит тот же вопрос, обращённый к пожилой женщине, а затем солдата спросил дорогу на Барзилай...

«Надо ребят попросить и в выходной поработать», -подумал Максим невесело.