Миша спал и знал, что видит сон, но его реальность мешала открыть глаза. Холодные, редкие, огромные капли падали на лицо. Кровь на руках, повсюду кровь, и стоны — этот сон преследовал его уже который месяц. «Надо открыть глаза», — собрав всю волю в кулак, он наконец-то смог. Его взору открылась чудная, сюрреалистическая картина. Огромное мокрое пятно зияло на потолке, из него крупными каплями, как будто из серой, ленивой тучи, падали капли. «Вот тебе и сон в руку» — подумал Миша.
Через пять минут в одетом наспех халате и шлёпанцах он стоял возле двери этажом выше. На звонок никто не отвечал, дверь была приоткрыта, а из неё тёк небольшой ручеёк. Миша вошёл без приглашения. Пол в прихожей походил на растаявший каток, молодой человек заглянул в ванную.
Молодая, мокрая и по всей видимости очень привлекательная девушка, какой-то тряпкой пыталась заткнуть дыру над раковиной из которой с огромной силой вырывался поток воды. Струи воды били ей в лицо и стекали по груди. Картина была просто завораживающая. Незваный гость стоял казалось в оцепенении, любуясь необычной красотой трагикомического момента. Выведя себя из ступора, он только и сумел, что сказать:
— Хулио его Аморалис. Девушка обернулась и отпустив кран произнесла.
— Тогда я Канчита де Бош. Ну что стоять и ругаться, лучше бы помогли, — с укором сказала незнакомка. Молодой человек спокойно подошёл к умывальнику, отодвинул Канчиту, наклонился и перекрыл вентиль. Пауза казалась вечной. — Нет, ну я точно Канчита, — задумчиво и немного раздражённо сказала девушка. Она взглянула на парня с огромным, уродливым, багряным шрамом на шее и поняла, кто стоит перед ней в её квартире. Это тот самый сосед с низу, военный! Она ненавидела всё! Решительно всё, что имело отношение к войне. Её голова закружилась и она почувствовала запах крови. Не в силах сдержаться с отвращением произнесла
— От вас пахнет кровью.
Михаил уже видел такой взгляд не раз, он развернулся и молча вышел.
Всю ночь Ольга (так звали девушку) не могла уснуть. Она думала: «как вообще могла такое сказать, даже просто подумать», «его взгляд…, глаза как два океана наполненных болью, горем и утратами», «такой спокойный и уставший», «его лицо с отпечатком изнеможения и шрам», «именно шрам стал спусковым крючком для злого и беспощадного языка». К утру она уже приняла решение: «спеку торт, может быть ещё что-нибудь и пойду извиняться, если понадобится расскажу о себе всё: причинно-следственные связи..., не захочет слушать, найду способ заставить. Он должен узнать и понять почему...»
К вечеру всё было готово, Ольга с решимостью стояла у двери, за дверью было тихо, громкий звонок оповещал о её намерениях пол подъезда.
— Он уехал, — из приоткрытой двери напротив, сказала тётя Шура. Они были знакомы с рождения Ольги, но никогда небыли друзьями, даже по соседским меркам. Хотя отношения поддерживали уважительные и при необходимости всегда готовы были прийти друг другу на помощь.
— У меня тут тортик, — начала было Ольга.
— А у меня есть чай, заходи, поужинаем, — с улыбкой продолжила Шура.
Они просидели за чаем больше трёх часов, и ещё до полуночи Ольга знала о Мише больше чём он знал о себе. С тех пор, её совесть рвала на части не только душу, но и сознание. «Он был хирургом». «Хирург-кардиолог в спокойное время спасавший маленьких детей и не по своей воле попавший на фронт». И про уродливый шрам, Ольга теперь знала всё! Это пьяный, раненый солдат, которого должен был оперировать Михаил полоснул его ножом. Из-за чего на стол попал сам хирург к своему ученику, который собственно и спас ему жизнь.
Шли дни, первую неделю Ольга находилась в полной растерянности, её одолевала глубокая депрессия. Затем она приняла решение, во что бы то ни стало, отыскать Мишу и перестала жалеть себя, случай, проведение и жизнь.
Чтобы скрасить вяло ползущие дни в ожидании и поисках, Ольга занялась своим любимым делом, изготовлением кондитерских изделий. Она ни где не училась кондитерскому искусству и не заканчивала кулинарные курсы. Но её сладости были не только красивы, разнообразны, но и очень вкусны. К тому же их разбирали быстро и они приносили хороший доход.
Прошло пару месяцев с хвостиком, когда одна клиентка, любительница воздушных тортиков зашла к ней за заказом. Она рассказала Ольге, что её сына комиссовали, и похоже насовсем. Клиентка и улыбалась от счастья и плакала:
— Моего Петю тяжело ранили, осколок застрял возле сердца, и если бы не опытный хирург… сейчас бы плакала в другом месте. — Вытирая слезы произнесла женщина. В сердце у Ольги что-то ёкнуло.
— Как звали хирурга? — спросила с надеждой в голосе Ольга.
— Михаил Святославович Замах, я никогда его не забуду, такой милый молодой человек.
— Где? В какой больнице? — Ольга трясущимися руками взяла женщину за руки.
Через пять минут у Ольги было место дислокации соседа с низу. А уже ранним утром следующего дня она была в городе N, за десять километров от боевых действий.
Быстро поймав такси, она назвала адрес больницы, и с замиранием сердца готовилась к встрече.
За эти два с небольшим месяца Михаил не то чтобы похудел, а скорее истощал. Щеки немного впали обострив скулы, глаза неестественно блестели выражая решимость, упорство и непреодолимую усталость. Он работал по шестнадцать часов с небольшими перерывами, но как только закрывал глаза видел иные сны. Точнее один и тот же сон в разных вариациях, в этих снах всегда присутствовала его соседка сверху. Её мокрая футболка обтягивающая манящую грудь, взгляд наполненный удивлением, когда он перекрыл воду, а затем… этот ужас в глазах перемешанный со страхом. Миша давно понял, что сказанные девушкой слова совсем не глупое невежественное презрение, а результат глубоких и трагичных событий в её жизни.
Смена закончилась. Миша стоял в коридоре у разбитого окна, держа в руках сигарету. Нет, он не курил уже два года и не собирался изменять своему решению. Но иногда, в моменты слабости мог взять бумажку наполненную ядовитыми сушёными листьями и медленно разорвать пальцами её в клочья. Так же, как он это сделал в первый день войны. Миша услышал шаги:
— Катя, я не курю, ты же знаешь, что я иногда… — медленно поворачиваясь начал разговор молодой врач со своей хирургической медсестрой, — позволяю себе лишнего… - но перед ним была не Катя.
— Возьми, — Ольга протянула большой кулёк со сладостями, — думаю тут всему отделению хватит. — Возьми меня к себе, я… — монолог Ольги прервал голос из громкоговорителя.
— Война окончена, просьба не выходить из помещений до дальнейшего распоряжения.
— Мы победили? — Ольга спросила с удивлением и надеждой.
— В войне не бывает победителей, но окончание войны — это победа! — Хулио обнял девушку, — меня зовут Миша.
— Я знаю, прости, прости меня, я так виновата.
— Правда не требует извинений, даже если она неприлично одета. — Ольга обняла Мишу за талию и прижалась к нему.
— Ольга, меня зовут Ольга.
— Кончита тебе идёт больше.
Он взял её через три дня, когда снова заработал дворец бракосочетаний.
Помочь сайту
Поздравления
