ПРЫНЦ 11-12

 11

- Поплыл! - вылетела прямо на Зою Танечка.
- Как поплыл?! Куда? Там же болото! - всполошилась Зоя.
- Тьфу, мама Зоя, ты какая-то тормозная стала! Поплыл - в смысле таять стал.
- Фу-у, - выдохнула Зоя образовавшийся в горле ком. - Напугала, негодница. Я ведь действительно решила, что этот кот поплыл…
- ДяБоря не кот! - резко перебила Танечка, нахмурившись. - Он мой друг!

- Уже?! Мда, скорость… Ты не просто талантливая актриса, ты супергениальная актриса.
- А я и не играла. Всё по-настоящему. ДяБоря увидел меня и вспомнил своих дочек. Ему хотелось плакать, я пожалела…
- Может и мне пойти пожалеть…
- Прогонит, - сказала Танечка, о чём-то задумавшись. - Ты взрослая тётка, а он только с ребёнками разговаривает…
- Так значит, - усмехнулась Зоя. - Похоже, шансов у меня никаких - молодёжь верховодит. Есть-то, придёт?

- Нет, я сама ему отнесу, - ответила Танечка всё ещё задумчивая, но в следующую секунду встрепенулась: - Придумала!
- Как меня, конкурентку, выжить с острова?
- Нет! Нужно, чтобы не ты, а дяБоря тебя пожалел!
- Гениальный план! Доча вся в маму. И как это сделать?

- Давай, как будто я с тобой поссорилась и уйду к дяБоре. И понарошку буду долго сердиться на тебя. А ты здесь переживай, плачь. Потом, когда будет уже темно, я перестану на тебя сердиться и захочу помириться, попрошу дяБорю меня проводить. Мы придём, а ты здесь вся зарёванная, несчастная. У дяБори дрогнет сердце, он начнёт тебя жалеть и влюбится. Здорово я придумала?
- Нет слов. Мамка отдыхает…
- Не смеёшься?

- Обижаете Татьяна Юрьевна! Да как я могу смеяться над вашей гениальностью. Я просто сражена вашим великолепием! Я ведь просто "взрослая тётка"…
- Смеёшься, смеёшься. Ладно, сегодня я добрая, не обижусь. Что стоишь? Собирай обед.
- Слушаюсь и повинуюсь.
- Ты только с дяБорей так не придуривайся.
- Как скажете, Татьяна Юрьевна. Да я теперь каждое ваше слово как завет буду принимать!
Танечка вздохнула, а на лице её буквально читалось: ох уж эти взрослые, столько мороки с ними.

12

Танечка не только придумала "гениальный" план, но и вложила первую весьма болезненную лепту в его осуществление. Пока Зоя собирала обед для Бориса, девочка решительно подошла к зарослям крапивы, помедлив и глубоко вздохнув, закрыв глаза и закусив губу, сунула оголённую руку в крапивную гущу. Как ни крепилась, но вскрик выпорхнул сквозь стиснутые зубы, брызнули слёзы.
Зоя услышала вскрик и моментально оказалась рядом:
- Что? Таня, что? Укусили?
Танечка показала покрасневшую руку.
- Как же ты… - начала Зоя и осеклась, внимательнее глянув в лицо девочки, растерянно выдохнула: - Зачем?
- Я не смогу понарошку плакать, - глотнула слёзы Танечка. - Нужно чтобы дя Боря поверил…
- Много чести для него. Пошли, мазькой смажем…
- Нет! - отпрянула Танечка. - Тогда не сработает…
- Ага! Может мне руку сломать и ногу подвернуть, тогда точно сработает… Всё, Таня закрываем эту лавочку! Я сейчас позвоню маме…
- Она скажет: "Не пори чушь, мать!" - и отключит телефон.
- Ох уж эти мне Бугаевы!
- Да мы такие, - улыбнулась сквозь слёзы Танечка. - Всё будет океюшки. МамЗоя, ты не отвлекайся, думай про свадьбу.
- А чего мне думать? У меня такие классные организаторы: всё спланируют, всё продумают. Разжуют и в рот покладут, знай, глотай. Только улита едет, когда-то будет…
- МамЗоя, ты прямо как ребёнок! Пойду я, а то мы по правде поругаемся…

ДяБори на месте не оказалось.
- ДяБоря, где вы? Я принесла обед.
- Иди сюда, - прозвучало тотчас справа из лесной гущи.
Он стоял на коленях и что-то мастерил. Подойдя ближе, Танечка увидела миниатюрный колодец: рядом с молодой сосенкой бил ключ, дяБоря расчистил его и обложил полешками, присыпал землёй, вода уже наполовину заполнила "сруб".
- Ух, ты, как здорово! - Танечка забыла и про саднящую боль в руке и про слёзы. - Будем пить чистенькую водичку! А то мне из бутылок не нравится.
- Мне тоже, - начал дяБоря и осёкся, внимательней всмотревшись в лицо Танечки. - Ты плакала? Что случилось? Ушиблась?
- Нет, - Танечка присела на корточки, глядя во все глаза, как вода в колодце светлела, а рыжая взвесь кругами оседала на дно.

И тут дяБоря увидел красную руку девочки, россыпь волдырей, выдохнув нечленораздельное, похоже, ругательство, быстро вскочил, метнулся влево в заросли, через пару секунд вернулся, держа в руке пучок каких-то листьев и лоскут бересты.
- Давай, - вновь опустился рядом на колени.
- Что? - Танечка не отрывала глаз от колодца: вода вот-вот должна была перелиться через край, и ей очень хотелось увидеть этот момент.
- Руку. Ясно: крапивой обожгла. Больно? Поэтому и плакала? Сейчас полечим ручку.
Танечка опомниться не успела, как дяБоря обложил руку прохладными листочками, закрепив их берестяными верёвочками. Боль лишь на секундочку напомнила о себе и затихла, по руке разлилось приятное тепло, и ещё было чуточку щекотно.

Вода, наконец, перелилась через край и весело зажурчала, вернувшись в родное русло.
- Водопадик получился! - обрадовалась Танечка, но, глянув на "забинтованную" руку, вспомнила о своей роли.
- Что, жжёт? - дёрнулся дяБоря, увидев, как изменилось лицо девочки.
Танечка помотала головой, разбрызгивая запланированные слёзы.
ДяБоря заглянул ей в лицо:
- Да, подруга, а ведь ты врёшь и не краснеешь. Не из-за руки плачешь. Давай, рассказывай. Или мы не друзья?
Танечка всхлипнула:
- Друзья… Я не хотела вра… говорить неправду. Просто она…такая… Мы поссорились, и я больше к ней не пойду! С вами буду…
ДяБоря кашлянул, точно поперхнулся:
- Со мной тебе будет нехорошо. У неё палатка, а у меня небо над головой… Вот сейчас успокоишься и пойдёшь мириться…

- Не буду я с ней мириться! - вскочила Танечка. - Пусть сначала помучается, поплачет и сама придёт мириться! Я не пойду, хоть в землю закапывайте! У неё есть топор, сделаем шалаш, и у нас ещё лучше будет…
- Значит, объявляем ей войну? - неопределённо усмехнулся дяБоря.
- Да, войну! Пусть помучается! Будет знать, как детей обижать. Вы только ей помогите палатку поставить.
- А может, пусть сама помучается?
- Нет, мы же не изверги. Пусть знает, что мы не такие… - Танечка для убедительности ещё пару раз всхлипнула, размазывая слёзы по щекам.

ДяБоря вытер руку о брючину, затем достал из внутреннего кармана куртки удивительно белоснежный конвертик носового платка, протянул Танечке:
- Возьми. Вымой лицо и перестань плакать.
- Спасибо. Пойдёте к ней?
- Придётся, раз советуешь. Вот перекушу и схожу.
- Остыло всё уже…
- Ну и шут с ним. Не в ресторане. На воздухе и холодное в охотку пойдёт.