Так ли уж целостен избранник,
который на социализации стоит, как на постаменте? Он  иногда только изредка позволяет себя
отпустить, что и происходит  разве в
нелегальном сексе или дружеской попойке, но и тогда  на него  накладывают   свой суровый отпечаток все имеющиеся роли из
социума. Он с ними сросся и в быту, и в постели. А мне терять нечего, как и
героине. Ей, бесстатусной, проще. ВИРусс убеждён, что теперь и отныне только
его как  прямое порождение. Мона тоже
настаивает, что именно с ним счастлива, потому и отдала ему себя
принадлежать,  в то время, как «я»
испытала всю степень проникновения в свою, самую что ни на есть «матрёшечную»
сущность. Вот интересно, есть ли у него самого свой собственный агент, подобный
моему ВИРуссу, для взаимодействия со встречным сокровенным, который бы совпадал
с цельным «я» мужчины? Допустим, что это некая точка «В», как в математике. Она
– необязательная ассоциация из Мандельштама, сейчас эта строчка  как раз крутится в сознании: « Мы с тобою
поедем на «А» и на «Б» посмотреть, кто скорее умрёт». «Б» по –русски в
математике «В», вершина угла какого-нибудь.


Нет, все мы внутри меня одной
далеки от кровожадности. Надо понимать метафору, конечно же, как отказ от
прежней себя, инерции, стереотипов. Новая «она» готова быть «его», отдавать
себя, дарить, приносить в жертву, простясь с той, что была раньше, ещё до
встречи, ибо новое знание необратимо и навсегда изменит внутреннюю природу.


А как ты хотела?


Этот вопрос на уточнение к
которой из нас? ВИРусс после обретения этого мужчины не намерен больше
расставаться.


Не отпускает изнутри. «Я»
кажусь независимой, чтобы партнёр принял необходимые меры и осуществил выбор:
уйти или остаться? Результат ни одной из нас не известен. Хотя  и путь, и  описание дальнейших событий из опыта драматичны,
Мону волнует  теперь только счастье быть
рядом. 


«Я» озабочена соблюсти реноме,
с меня довольно и того, что в сговоре с ВИРуссом отважилась быть заодно и
получила желаемое. Сама пошла на сближение с искомым человеком – мужчиной ценой
слияния с его естеством и энергией всей своей собственной сутью. И ещё не
постигла, что же в этом смешении произошло для обоих ценного?


Вот у ВИРусса гораздо больше
всяческих приспособительных инстинктов, праматери постарались передать потомкам
такую древнюю кору мозга, где мы  с ней все
абсолютно зрелые, мудрые, решительные и ничего не боимся. Это самцы нас  таких боятся, а мы оттуда с детства знаем, что
от секса не умирают! Потому и готовы к экспериментам. Теоретически норма моей «сексуальной
допустимости» шире пока ещё малых возможностей. Это же мой первый качественный
опыт. И он никем  до меня не описан.
Тут  нужно выдержать паузу, потому что по
темпу видно, как хочется всё выпалить залпом.


Краткая информация из
чувственного ряда: женщина в коитусе закрывает глаза, уходя в свою теплоту и
кинестетику, мужчина же созерцает, и это его впечатляет. Как правило. Мне тоже
предстоит через ВИРусса, который пока всё ещё не совсем женщина, бросить
прощальный трезвый взгляд на партнёра, вполне мужской и оценивающий. Оба
фиксируемся на табу в образе столь известных 
«семейных» времён Союза. Сами руки застревают на невидимой границе
недозволенного,  перед конечной наготой,
когда обнажаться дальше некуда. Всё устраивает – можно закрывать глаза.


Это ничего не объясняет. Как
произошёл выбор? Почему я и та важная, озабоченная поиском «своей» пары с детства
часть меня, столь долго несчастливо влюбляется, переживает невзаимность, хранит
опыт и владеет информацией, но вдруг рискует всё начать заново, разом объединяя
усилия, сдаётся на милость победителя?  Мужчина,
владеющий тобой,  и усилий никаких не
прилагал, будь то добрый взгляд или хотя бы шоколадка для подкупа. Достало
одних манер, статуса, «карих глаз» да 
интеллектуальных проявлений пассионария или «альфа» - самца. Повеяло штудиями
из Гумилёва и Олдоса Хаксли. Бред – «гремучая смесь»