Помочь сайту
Поздравления
Глава VII. Сделка с дьяволом
30 декабря 2024 -
Александр Данилов
На рассвете Владимиру Александровичу явилось видение. У Зеленского от страха вылезли глаза из орбит, настолько было ужасно чудовище, напоминающее мавра. Три волосинки торчали на лбу вместо хохла. Страшный оскал украшали клыки, сверкающие, как вершины айсберга на солнечном небосклоне. Гадкие слюни стекали с толстых губ его и обволакивали тело маленького комика.
– Ты хочешь власти? – спросил Клоуна вкрадчивый голос.
– Что за глупый вопрос? Я президент страны, – хотел ответить Владимир Александрович, но язык его, онемевший от ужаса, не поворачивался.
– Ты будешь властелином мира, – сказало чудовище и снова спросило: – Ты хочешь быть сказочно богатым?
– Что за глупый вопрос? Я уже миллиардер, – хотел выдавить из себя Зеленский, но отвратительный мавр, прожигающий душу огненным взглядом, снова опередил его:
– Деньги польются рекой. Весь мир осыплет Украину деньгами, – прошипело чудовище и мгновенно растаяло.
Зеленский, придя в себя, неожиданно обнаружил, что лежит в постели, мокрый от пота, а рядом безмятежно спит его жена. Лучики солнца косыми снопами пробиваются в спальню сквозь полуоткрытые шторы, играют на личике першої леді[1]. Она улыбается – возможно, видит сладкий сон.
«Что это было? – подумал про себя Владимир Александрович. – Сон или не сон?» Пот стекает градом с лица его, а руки совершенно не слушаются. Он лежит, как выжатый лимон, изнывая от боли по всему телу.
Нечто подобное, возможно, происходило и с Адольфом Гитлером, заключившим в 1932 году контракт с самим сатаной. В то время Гитлер слыл неудачником: его исключили из высшей школы, он дважды проваливался на экзаменах в Академию искусств и даже сидел в тюрьме. Близкие люди будущего фюрера считали его ни на что негодным человеком. Но с 1932 года судьба Адольфа Гитлера круто изменилась – он буквально «катапультировался» в кресло власти и с января 1933 года уже правил Германией.
«Забавное предложение, – подумал Зеленский. – Да, я хочу, чтобы весь світ танцював під маою дудку[2], чтобы Незалежну засипали грошима[3]».
– Так, я хочу цього,[4] – проговорил Зеленский и удивился, что голос у него прорезался и прозвучал звонко – без хрипа, от которого часто с подросткового возраста он комплексовал.
В течение дня Владимир Александрович старался не думать о видении, а вскоре и вовсе о нём забыл.
За три года своей политической деятельности Клоун превратился в мировую звезду: выступал под овации в парламентах крупнейших стран мира, его транслировали на радио и телевидении, а слова его обретали международную огласку.
Личную безопасность Владимиру Александровичу обеспечивали всё те же спецслужбы Великобритании.
Между тем чаяния народа Украины о мире так и не оправдались: продолжались боевые действия на Донбассе, ожесточилась борьба с Русской Православной Церковью, с русской культурой и русским языком. История перевоплощения Клоуна разворачивалась на глазах у пресыщенного Запада, и натовским кукловодам за три года его правления удалось выдрессировать из Украины 40-миллионного цепного пса, готового в любой момент напасть на Россию. Демократия в стране стремительно мутировала в физическое устранение несогласных. Их брезгливо называли «ватниками». Зеленский предоставил неограниченную свободу нацистам и начал готовиться к войне. В страну потекли широкой рекой натовское оружие и щедрые инвестиции – накачивались мускулы украинской армии, а на Мюнхенской конференции по безопасности в 2022 году Владимир Зеленский и вовсе пригрозил, что его страна откажется от статуса безъядерной державы. Зал на конференции аплодировал Клоуну стоя, утопая в лицемерии: обстреливали Донбасс украинские орудия, а Зеленский, уже по заведённому Западом клише, в своей речи обвинил Россию.
Слова Клоуна об отказе от статуса безъядерной державы на Западе не восприняли всерьёз, а в России его «шутку» оценили и тут же использовали её как козырь в своей аргументации по признанию Донбасса.
О дате вторжения России Зеленский узнал от Камалы Харрис, вице-президента США, там же, на Мюнхенской конференции. У Клоуна по телу пробежали мурашки, когда чиновница передала ему последние данные американской разведки.
– Please, send us weapons,[5] – сказал потрясённый Владимир Александрович госпоже Харрис. – We will fight and protect you… Europe. Or the war will move deeper into Europe.[6]
– Don't worry, Mister Vladimir, we will send you both weapons and money. You must protect yourself,[7] – сказала Харрис и дружески пожала остолбеневшему президенту руку.
– Scary,[8] – сказал Зеленский после рукопожатия. – Everyone is scared to fight with Russia, but we are fighting.
– You need to develop a succession plan to ensure stability.
– What is that for?
– In case you are captured or killed.
– Will I be captured or killed?[9] – Зеленский посмотрел вице-президенту прямо в глаза: – Never![10] – и петушком прошёлся с гордо выпяченной грудью.
Развязанное поведение Клоуна возмутило чиновницу. Она буквально потребовала во гневе:
– Did you hear me?! Prepare a succession plan![11]
– Go to hell![12] – крикнул Зеленский и уже на русском добавил: – Не будет никакого плана!
Владимир Александрович вышел из кабинета в крайне расстроенном состоянии. Губы его дрожали.
Президента окружили телохранитель Макс и украинская свита.
– Что с Вами? – спросил Макс.
– Да пошла она… – выругался Клоун.
– Это фурор, Владимир Александрович! – радостно воскликнула омбудсмен Денисова, подбежавшая к президенту вслед за Максом.
Украинскую свиту окружили репортёры. Засверкали фотовспышки. Началась журналистская баталия за право интервьюировать украинского президента.
Уже в самолёте Зеленский осмысливал полученную информацию от Камалы Харрис. «Путин обещал завоевать Украину за три дня, – думал Зеленский. – Это всё?.. Конец моей власти, или мы ещё поборемся? Поборемся?.. Но как? Я просил – дайте больше оружия. Оружие дают, но мало… Надо больше. Надо вооружить всю Украину, чтобы каждый ребёнок держал автомат в своих руках».
Неожиданно Зеленский спросил омбудсмена:
– Что Вы имели ввиду, Людмила Леонтьевна, когда сказали мне: «Это фурор!»
Чиновница, сидевшая напротив за журнальным столиком в глубокой задумчивости, встрепенулась, когда Зеленский обратился к ней, и, улыбнувшись, ответила:
– Я имела ввиду вашу речь, Владимир Александрович. Ваша речь произвела фурор. Вы повышаете ставки и перехватываете у Кремля повестку «гарантий безопасности». От Путина требование гарантий звучит как нелепый ультиматум, потому что существованию России как одной из ведущих ядерных держав мира никто не угрожает. От нас же такое предложение звучит органично. Ваша инициатива по созыву консультаций в рамках Будапештского меморандума с указанными последствиями по ядерному оружию – довольно смелый проактивный шаг, сделанный своевременно и, думается, на точно выверенной площадке. Вам рукоплескали в зале стоя.
«Вот лиса, – подумал Зеленский. – Красиво стелет! И откуда слова у неё берутся?!»
– Мне кажется, Людмила Леонтьевна, моё предложение уже не имеет никакого смысла. Уже назначена дата вторжения России в Украину. Видит Бог, я хотел мира, но Путин решил по-своему, – сказал президент.
– Не понимаю, Владимир Александрович. Путин решил воевать с нами?
– Да, Людмила Леонтьевна. Только об этом никому, – Зеленский приставил указательный палец к своим губам и через короткое время жёстко спросил: – Вы поняли?! Это – военная тайна.
– Путин – дурак, что ли?! – воскликнула Денисова, обомлевшая от ужаса.
– Только никому не говорите о том, что я сейчас Вам сказал. Если начнётся паника в стране, мы проиграем войну.
Весь последующий рейс летели молча. Каждый размышлял о чём-то своём.
«Я президент страны, – думал Зеленский, – я гарант порядка и стабильности, поэтому я должен взять себя в руки. Надо всем показать, что я глава государства. Господи, дай мне знак свыше, скажи мне, что делать!» – завопил про себя отчаявшийся комик, и вопль его канул в бездну.
Вернувшись в Украину и передав данные американской разведки в СБУ[13], Владимир Александрович отправился в резиденцию в Конча-Заспе.
Конча-Заспа – логовище олигархов, породившее в народе и чёрную зависть, и праведный гнев.
Её территория с нетронутыми сохой лугами, с живописными соснами, реликтовыми дубравами, перелесками, с гнездовьями редких птиц и зверей, с нерестилищами в водоёмах рыбьей поросли располагается вокруг озёр Конча и Заспа, соединяющихся между собой протокой Быстрицей.
Названия озёр и, как следствие, местности произошли от местного диалекта: «конча» – заросшее камышом болото, а «заспа» – мелководное озеро.
Ранее здесь простиралась гребля, защищавшая окрестность от разлива Днепра, но в девяностых пойму засыпали землёй и начали возводить коттеджи и дворцы. К миллениуму комплекс практически застроили, выложили идеальное Столичное шоссе, поставили вокруг высокие заборы, ограждавшие vip-персон от простых смертных.
Соорудили здесь и современные коммуникации, и артезианские скважины, и многоуровневую систему очистки канализации. При въездах оборудованы охранные посты, в поместьях установлены вышки наблюдения, видеокамеры. Территория Конча-Заспы круглосуточно патрулируется полицией и коммерческими службами безопасности. К услугам элиты предоставлены автосалон, супермаркеты, детсады и начальные школы, рестораны, бассейны, спортзалы, фитнес-центры, банки и офисы.
Информацию о переезде Владимира Зеленского из городка Маєток на госдачу в Конча-Заспе передало «Радио Свобода» в 2020 году, её подхватили оппозиционные СМИ и опубликовали ряд скандальных статей. Писали, что резиденция – не дом, а дворец в стиле ампир: много золота, мрамора и прочей роскоши, а также во дворце имеются турецкая и финская бани, бассейн, солярий, четыре спальни, кинозал, массажный кабинет, винный погреб и мраморные санузлы.
В СМИ сообщалось также, что в стране с процветающей коррупцией не устоял от искушений и сам Зеленский, заявлявший некогда на президентских выборах, что в резиденциях нет никакого смысла, что нужны дворцы лишь только для экскурсий, и обещавший обустроить в резиденциях, если он станет президентом, детские лагеря.
Вспомнили «романисты» и Василия Голобородько с его экспрессивным монологом из первой серии ситкома «Слуга народа»: «Я бы им устроил! Кортежи – нах..! Льготы ваши – нах..! Дачи – нах..! Чтобы простой учитель жил, как президент. А президент жил, как учитель».
Прельстила Зеленского переехать в Конча-Заспу его жена, она же и сочинила экспрессивный монолог простого учителя. Слова учителя были заимствованы из реальной действительности – идея о равноправии классов обрела снова свою актуальность в конце девяностых, в пору юности наших героев, эта идея витала в воздухе и была популярна среди кавээнщиков.
Клоун безропотно переехал в Конча-Заспу, хотя сам, несчётно гастролировавший, был неприхотлив.
Мальчика Ze называли подкаблучником. Иногда ему говорили об этом прямо. Ze обижался, закатывал истерику, но признавал, что в каждой «шутке» есть доля правды. Он боготворил свою вторую половинку: Елена Владимировна писала не только сценарии, но и являлась ему по жизни его режиссёром.
Кортеж Зеленского быстро приближался к загородной вилле. Клоун размышлял, как тайно покинуть Незалежную. Всеми фибрами своей души он понимал, что оставаться в стране чрезвычайно опасно – Россия в любой момент может ударить по Киеву своими высокоточными дальнобойными ракетами.
У въезда в резиденцию кортеж остановился. Вокруг стояла мёртвая тишина. «Странно, – подумал Владимир Александрович, – сегодня суббота, а вокруг тихо… Ужасно тихо… Даже в парке не веселятся, не играет музыка…» Животный страх сковал Клоуна. Мёртвая тишина сродни мхатовской паузе, когда не знаешь точно, чем она закончится: или заплачет зритель, или засмеётся. Ze не любил мёртвую тишину, она воспринималась им как дурное предзнаменование.
Стояла пасмурная погода. У ворот мелькали длинные тени: то вырисовывались в потоке света от фар автомобилей, то исчезали в чёрных сумерках.
– Британская охрана, – сказал Макс, напряжённо всматриваясь в кромешную тьму. – Просят выйти из машины.
– Так иди, посмотри! – резко выпалил Владимир Александрович и удивился своему ещё более осипшему голосу – как будто вырвалось из преисподней.
Максим Донец служил Клоуну верным псом и внутренним чутьём своим почувствовал, что с президентом творится что-то неладное: лицо хозяина, ставшее за последние сутки бледнее поганки, осунулось, а глаза, горевшие утром живым огоньком, поблекли.
– Владимир Александрович, что с Вами происходит?
– Макс, не задавай лишних вопросов. Делай, что тебе говорят.
– Я отвечаю за Вашу жизнь и вижу – на Вас лица нет.
– Спасибо, Макс, что переживаешь… Я так плохо выгляжу?
– Да, Владимир Александрович. Вы ужасно бледны.
– Это – минус. Эх, я негодный актёришка! – в сердцах проговорил Владимир Александрович.
– Вы замечательный актёр.
– Макс, иди уже! – крикнул Зеленский, хотя внутренне совершенно порадовался, что его похвалили.
– Дивуюсь, як британцы умные! Наши сразу бы открыли ворота, а им ни… Щепетильны… Допытливы… Им треба посмотреть, хто сидит в машине, – сыронизировал Макс.
– Да иди, иди уже!
– Нічого, зачекають![14]
Обратила внимание на подавленное состояние Клоуна и первая леди, встретившая кортеж у парадного крыльца в норковой шубке.
– О, кто меня встречает! Либералы с айфонами в русских шубах! – зло огрызнулся Владимир Александрович, вылезая из Toyota Sequoia.
Зеленский нарочито подчеркнул определение «в русских». При правлении Клоуна русофобия в стране обрела второе дыхание.
– Ты сам её мне купил, – ответила Елена Владимировна, вспыхнув от негодования и широко раскрыв свои удивлённые очи. В порыве гнева глаза её, серые, бесцветные, загорались ярким зелёным огоньком.
Клоун обожал свою супругу и тут же попытался исправиться:
– Я помню, моя дорогая! Я подарил её накануне свадьбы. Сколько лет!.. Сколько лет пролетело!.. – он улыбнулся, но улыбка получилась неискренней.
И дети, встретившие Клоуна в аванзале, также были удивлены его расстроенным видом. Они бросились ему в объятия и звонко восклицали:
– Папа, папа приехал!
Но их отец не шутил, как прежде, а выглядел как зомби.
– Мої дорогі дітки,[15] – сказал он печально, – дайте-ка я вас расцелую!
Но поцелуи Клоуна были не жаркими, а мёртвыми, объятия не крепкими, а жалкими, будто совершённые чахлым человеком.
Ужинал Зеленский тихо. Даже вино его не развеселило.
После ужина прямиком отправился в свой кабинет. На немой вопрос жены сказал, что у него много работы.
– Быть может, расскажешь, что всё же произошло? – спросила недоумённо Елена Владимировна.
– В России назначили дату вторжения. Китайская Олимпиада закончится и… 22 февраля.
– Ай, говорили 16 февраля… Не началось же!
– Камала Харрис говорит. Американская разведка донесла. Русские могут сразу долбануть ракетой по нашей резиденции.
Лицо Елены Владимировны сначала побледнело, а позже покрылось красными пятнами. Глаза её снова приобрели зелёный оттенок.
– Вова, что собираешься делать? – выдохнула Зеленская после томительной паузы.
– Надо выезжать за границу… В Испанию… Может, на Карибы… Или… Где сейчас тепло?
– Вова, журналисты, эти конченные суки, повсюду за мной следят… И шагу ступить не дают.
– Надо выезжать, знаешь, тайно… Чтобы ни одна мышь…
– Детей с моими родителями отправим за границу. Я останусь, Вова, с тобой. Мы должны показать пример украинцам.
– Ленусь, в Украине оставаться опасно. В любую минуту нас могут убить. Харрис меня предупредила.
– Вова, ты президент страны, гордость нации. Весь мир смотрит… Кто мы: трусы или герои? Сбежим за границу – будут смеяться. Останемся – сплотим нацию на войну с агрессором.
– Лена, ты права. Глобаллистический мир победит рано или поздно. Диктатору Путину осталось недолго. Мы станем великими! Мы отстоим демократию и суверенитет страны. Завтра соберём СНБО[16] и будем решать, что делать.
– Молодец! Не раскисай! Весь мир за нас!
Владимир Александрович, оставшись один в своём кабинете, открыл ящик письменного стола и засмеялся, как счастливый ребёнок.
– Вот она, моя дурь! – воскликнул он и сладострастно вынул пластиковый пакетик с белым порошком. – Одни тебя ненавидят, а другие пресмыкаются. Одни готовы уничтожить в сливе унитаза, а другие берегут как зеницу ока. Ты гений ума и последняя тварь. Ты вдохновение поэтов и отчаянье выродков, – Зеленский задумался. – Выродков… – повторил он и мгновенно высыпал белоснежный порошок на зеркальную поверхность стола.
Он выключил в комнате свет и зажёг настольную лампу из фарфора – как прирождённому актёру ему было покойнее находиться в полумраке. Он был художником на сцене, а художник с помощью света может подчёркивать и скрывать, прояснять и вуалировать, создавать настрой и видоизменять его в мгновение ока.
Зеленский вытянул из тугого портмоне стодолларовую банкноту, новенькую, хрустящую, и разделил ею горку порошка на четыре дорожки, затем скрутил банкноту в трубочку и вдохнул в себя сначала одну, а затем и следующие дорожки. Ему хотелось быстрее «словить кайф», потому что на душе скребли кошки – одолевали тягостные муки неведения будущего.
Он лёг на кожаный диван и ждал наступления кайфа, но ему снова явилось чудовище. Оно язвительно громогласно хохотало.
– Почему ты смеёшься? – хотел спросить перетрусивший Зеленский, но язык его снова онемел от ужаса.
– Жалкий трус! – прогремело чудовище. – Ты хочешь бежать за кордон, а кто поведёт солдатиков на мясо?
– Кто ты, и как тебя зовут? – наконец-то выдавил из себя Зеленский.
– Меня зовут Веельзевул, – сказало чудовище. – Я твой друг.
– Вот к тебе у меня и вопросы! – попытался нагло огрызнуться комик, но жалко лишь пролепетал: – Ты не выполняешь своих обещаний.
– Твори зло! – прорычало чудовище. – Бей русских! Уничтожь Украинскую Православную Церковь!
Наступила гробовая тишина…
Клоун, очнувшись, первым делом спросил самого себя, как и в прошлый раз, когда явилось чудовище: «Что это было?» Грудь его страшно болела, словно сдавили её тяжёлым грузом, а голова раскалывалась от боли так, что казалось, будто рассекли её мечом на две половины. В сознании твёрдо пульсировали слова: «Твори зло! Бей русских!»
Зеленский осмотрелся. Рельефный потолок из красного дерева, красивая итальянская мебель, сделанная по заказу, компьютер, встроенные в стенку Ultrawide-мониторы, кожаные кресла, напольные торшеры – всё было узнаваемо и согревало душу.
Владимир Александрович – в своём любимом домашнем кабинете!
«Его зовут Веельзевул, – прошептал Клоун и засмеялся. – Князь демонов… или повелитель мух? Скалит зубки, шлёпает губками… Токсичный или приличный?» – Клоун поднялся, и зарычал, и начал метаться из угла в угол, как дикий зверь, изрыгаясь яростью и злостью… Но с каждой минутой пыл его угасал, а ярость стихала. Он снова повалился на диван и в этот миг напоминал собаку, над которой ставили эксперимент. Псину били разрядами тока. Первое время она рычала, скулила, скалила зубы, а позже, обессиленная, легла на пол, уже не реагируя на удары тока. Этим экспериментом учёные объяснили, что страдания имеют свой предел: когда их степень превышает определённый уровень, у животных начинают проявляться безразличие, покладистость – животное становится ручным и управляемым.
Вышепоставленные лица и олигархи Украины отмечали подавленное состояние Владимира Александровича: бледное лицо, усталый вид, совершенно потухшие очи. Дети Клоуна, прощаясь перед отъездом в Европу, не узнавали своего «рідного батька»[17], думали, что «тато серйозно хворий»[18]. Через несколько дней после начала специальной военной операции Елену Владимировну вдруг осенило, что муж её «подсел на наркотики». Она пыталась образумить супруга: увещевала мягко, закатывала истерики, но бесполезно – Владимир Александрович оставался невменяемым. Страной фактически управлял его серый кардинал Андрей Ермак. Елена Владимировна, понимая тщетность своих усилий, выехала в Ниццу к детям. Тайное убежище Зеленским любезно предоставил президент Франции Эмманюэль Макрон.
В середине марта первая леди возвратилась в Киев.
– Ты хочешь власти? – спросил Клоуна вкрадчивый голос.
– Что за глупый вопрос? Я президент страны, – хотел ответить Владимир Александрович, но язык его, онемевший от ужаса, не поворачивался.
– Ты будешь властелином мира, – сказало чудовище и снова спросило: – Ты хочешь быть сказочно богатым?
– Что за глупый вопрос? Я уже миллиардер, – хотел выдавить из себя Зеленский, но отвратительный мавр, прожигающий душу огненным взглядом, снова опередил его:
– Деньги польются рекой. Весь мир осыплет Украину деньгами, – прошипело чудовище и мгновенно растаяло.
Зеленский, придя в себя, неожиданно обнаружил, что лежит в постели, мокрый от пота, а рядом безмятежно спит его жена. Лучики солнца косыми снопами пробиваются в спальню сквозь полуоткрытые шторы, играют на личике першої леді[1]. Она улыбается – возможно, видит сладкий сон.
«Что это было? – подумал про себя Владимир Александрович. – Сон или не сон?» Пот стекает градом с лица его, а руки совершенно не слушаются. Он лежит, как выжатый лимон, изнывая от боли по всему телу.
Нечто подобное, возможно, происходило и с Адольфом Гитлером, заключившим в 1932 году контракт с самим сатаной. В то время Гитлер слыл неудачником: его исключили из высшей школы, он дважды проваливался на экзаменах в Академию искусств и даже сидел в тюрьме. Близкие люди будущего фюрера считали его ни на что негодным человеком. Но с 1932 года судьба Адольфа Гитлера круто изменилась – он буквально «катапультировался» в кресло власти и с января 1933 года уже правил Германией.
«Забавное предложение, – подумал Зеленский. – Да, я хочу, чтобы весь світ танцював під маою дудку[2], чтобы Незалежну засипали грошима[3]».
– Так, я хочу цього,[4] – проговорил Зеленский и удивился, что голос у него прорезался и прозвучал звонко – без хрипа, от которого часто с подросткового возраста он комплексовал.
В течение дня Владимир Александрович старался не думать о видении, а вскоре и вовсе о нём забыл.
За три года своей политической деятельности Клоун превратился в мировую звезду: выступал под овации в парламентах крупнейших стран мира, его транслировали на радио и телевидении, а слова его обретали международную огласку.
Личную безопасность Владимиру Александровичу обеспечивали всё те же спецслужбы Великобритании.
Между тем чаяния народа Украины о мире так и не оправдались: продолжались боевые действия на Донбассе, ожесточилась борьба с Русской Православной Церковью, с русской культурой и русским языком. История перевоплощения Клоуна разворачивалась на глазах у пресыщенного Запада, и натовским кукловодам за три года его правления удалось выдрессировать из Украины 40-миллионного цепного пса, готового в любой момент напасть на Россию. Демократия в стране стремительно мутировала в физическое устранение несогласных. Их брезгливо называли «ватниками». Зеленский предоставил неограниченную свободу нацистам и начал готовиться к войне. В страну потекли широкой рекой натовское оружие и щедрые инвестиции – накачивались мускулы украинской армии, а на Мюнхенской конференции по безопасности в 2022 году Владимир Зеленский и вовсе пригрозил, что его страна откажется от статуса безъядерной державы. Зал на конференции аплодировал Клоуну стоя, утопая в лицемерии: обстреливали Донбасс украинские орудия, а Зеленский, уже по заведённому Западом клише, в своей речи обвинил Россию.
Слова Клоуна об отказе от статуса безъядерной державы на Западе не восприняли всерьёз, а в России его «шутку» оценили и тут же использовали её как козырь в своей аргументации по признанию Донбасса.
О дате вторжения России Зеленский узнал от Камалы Харрис, вице-президента США, там же, на Мюнхенской конференции. У Клоуна по телу пробежали мурашки, когда чиновница передала ему последние данные американской разведки.
– Please, send us weapons,[5] – сказал потрясённый Владимир Александрович госпоже Харрис. – We will fight and protect you… Europe. Or the war will move deeper into Europe.[6]
– Don't worry, Mister Vladimir, we will send you both weapons and money. You must protect yourself,[7] – сказала Харрис и дружески пожала остолбеневшему президенту руку.
– Scary,[8] – сказал Зеленский после рукопожатия. – Everyone is scared to fight with Russia, but we are fighting.
– You need to develop a succession plan to ensure stability.
– What is that for?
– In case you are captured or killed.
– Will I be captured or killed?[9] – Зеленский посмотрел вице-президенту прямо в глаза: – Never![10] – и петушком прошёлся с гордо выпяченной грудью.
Развязанное поведение Клоуна возмутило чиновницу. Она буквально потребовала во гневе:
– Did you hear me?! Prepare a succession plan![11]
– Go to hell![12] – крикнул Зеленский и уже на русском добавил: – Не будет никакого плана!
Владимир Александрович вышел из кабинета в крайне расстроенном состоянии. Губы его дрожали.
Президента окружили телохранитель Макс и украинская свита.
– Что с Вами? – спросил Макс.
– Да пошла она… – выругался Клоун.
– Это фурор, Владимир Александрович! – радостно воскликнула омбудсмен Денисова, подбежавшая к президенту вслед за Максом.
Украинскую свиту окружили репортёры. Засверкали фотовспышки. Началась журналистская баталия за право интервьюировать украинского президента.
Уже в самолёте Зеленский осмысливал полученную информацию от Камалы Харрис. «Путин обещал завоевать Украину за три дня, – думал Зеленский. – Это всё?.. Конец моей власти, или мы ещё поборемся? Поборемся?.. Но как? Я просил – дайте больше оружия. Оружие дают, но мало… Надо больше. Надо вооружить всю Украину, чтобы каждый ребёнок держал автомат в своих руках».
Неожиданно Зеленский спросил омбудсмена:
– Что Вы имели ввиду, Людмила Леонтьевна, когда сказали мне: «Это фурор!»
Чиновница, сидевшая напротив за журнальным столиком в глубокой задумчивости, встрепенулась, когда Зеленский обратился к ней, и, улыбнувшись, ответила:
– Я имела ввиду вашу речь, Владимир Александрович. Ваша речь произвела фурор. Вы повышаете ставки и перехватываете у Кремля повестку «гарантий безопасности». От Путина требование гарантий звучит как нелепый ультиматум, потому что существованию России как одной из ведущих ядерных держав мира никто не угрожает. От нас же такое предложение звучит органично. Ваша инициатива по созыву консультаций в рамках Будапештского меморандума с указанными последствиями по ядерному оружию – довольно смелый проактивный шаг, сделанный своевременно и, думается, на точно выверенной площадке. Вам рукоплескали в зале стоя.
«Вот лиса, – подумал Зеленский. – Красиво стелет! И откуда слова у неё берутся?!»
– Мне кажется, Людмила Леонтьевна, моё предложение уже не имеет никакого смысла. Уже назначена дата вторжения России в Украину. Видит Бог, я хотел мира, но Путин решил по-своему, – сказал президент.
– Не понимаю, Владимир Александрович. Путин решил воевать с нами?
– Да, Людмила Леонтьевна. Только об этом никому, – Зеленский приставил указательный палец к своим губам и через короткое время жёстко спросил: – Вы поняли?! Это – военная тайна.
– Путин – дурак, что ли?! – воскликнула Денисова, обомлевшая от ужаса.
– Только никому не говорите о том, что я сейчас Вам сказал. Если начнётся паника в стране, мы проиграем войну.
Весь последующий рейс летели молча. Каждый размышлял о чём-то своём.
«Я президент страны, – думал Зеленский, – я гарант порядка и стабильности, поэтому я должен взять себя в руки. Надо всем показать, что я глава государства. Господи, дай мне знак свыше, скажи мне, что делать!» – завопил про себя отчаявшийся комик, и вопль его канул в бездну.
Вернувшись в Украину и передав данные американской разведки в СБУ[13], Владимир Александрович отправился в резиденцию в Конча-Заспе.
Конча-Заспа – логовище олигархов, породившее в народе и чёрную зависть, и праведный гнев.
Её территория с нетронутыми сохой лугами, с живописными соснами, реликтовыми дубравами, перелесками, с гнездовьями редких птиц и зверей, с нерестилищами в водоёмах рыбьей поросли располагается вокруг озёр Конча и Заспа, соединяющихся между собой протокой Быстрицей.
Названия озёр и, как следствие, местности произошли от местного диалекта: «конча» – заросшее камышом болото, а «заспа» – мелководное озеро.
Ранее здесь простиралась гребля, защищавшая окрестность от разлива Днепра, но в девяностых пойму засыпали землёй и начали возводить коттеджи и дворцы. К миллениуму комплекс практически застроили, выложили идеальное Столичное шоссе, поставили вокруг высокие заборы, ограждавшие vip-персон от простых смертных.
Соорудили здесь и современные коммуникации, и артезианские скважины, и многоуровневую систему очистки канализации. При въездах оборудованы охранные посты, в поместьях установлены вышки наблюдения, видеокамеры. Территория Конча-Заспы круглосуточно патрулируется полицией и коммерческими службами безопасности. К услугам элиты предоставлены автосалон, супермаркеты, детсады и начальные школы, рестораны, бассейны, спортзалы, фитнес-центры, банки и офисы.
Информацию о переезде Владимира Зеленского из городка Маєток на госдачу в Конча-Заспе передало «Радио Свобода» в 2020 году, её подхватили оппозиционные СМИ и опубликовали ряд скандальных статей. Писали, что резиденция – не дом, а дворец в стиле ампир: много золота, мрамора и прочей роскоши, а также во дворце имеются турецкая и финская бани, бассейн, солярий, четыре спальни, кинозал, массажный кабинет, винный погреб и мраморные санузлы.
В СМИ сообщалось также, что в стране с процветающей коррупцией не устоял от искушений и сам Зеленский, заявлявший некогда на президентских выборах, что в резиденциях нет никакого смысла, что нужны дворцы лишь только для экскурсий, и обещавший обустроить в резиденциях, если он станет президентом, детские лагеря.
Вспомнили «романисты» и Василия Голобородько с его экспрессивным монологом из первой серии ситкома «Слуга народа»: «Я бы им устроил! Кортежи – нах..! Льготы ваши – нах..! Дачи – нах..! Чтобы простой учитель жил, как президент. А президент жил, как учитель».
Прельстила Зеленского переехать в Конча-Заспу его жена, она же и сочинила экспрессивный монолог простого учителя. Слова учителя были заимствованы из реальной действительности – идея о равноправии классов обрела снова свою актуальность в конце девяностых, в пору юности наших героев, эта идея витала в воздухе и была популярна среди кавээнщиков.
Клоун безропотно переехал в Конча-Заспу, хотя сам, несчётно гастролировавший, был неприхотлив.
Мальчика Ze называли подкаблучником. Иногда ему говорили об этом прямо. Ze обижался, закатывал истерику, но признавал, что в каждой «шутке» есть доля правды. Он боготворил свою вторую половинку: Елена Владимировна писала не только сценарии, но и являлась ему по жизни его режиссёром.
Кортеж Зеленского быстро приближался к загородной вилле. Клоун размышлял, как тайно покинуть Незалежную. Всеми фибрами своей души он понимал, что оставаться в стране чрезвычайно опасно – Россия в любой момент может ударить по Киеву своими высокоточными дальнобойными ракетами.
У въезда в резиденцию кортеж остановился. Вокруг стояла мёртвая тишина. «Странно, – подумал Владимир Александрович, – сегодня суббота, а вокруг тихо… Ужасно тихо… Даже в парке не веселятся, не играет музыка…» Животный страх сковал Клоуна. Мёртвая тишина сродни мхатовской паузе, когда не знаешь точно, чем она закончится: или заплачет зритель, или засмеётся. Ze не любил мёртвую тишину, она воспринималась им как дурное предзнаменование.
Стояла пасмурная погода. У ворот мелькали длинные тени: то вырисовывались в потоке света от фар автомобилей, то исчезали в чёрных сумерках.
– Британская охрана, – сказал Макс, напряжённо всматриваясь в кромешную тьму. – Просят выйти из машины.
– Так иди, посмотри! – резко выпалил Владимир Александрович и удивился своему ещё более осипшему голосу – как будто вырвалось из преисподней.
Максим Донец служил Клоуну верным псом и внутренним чутьём своим почувствовал, что с президентом творится что-то неладное: лицо хозяина, ставшее за последние сутки бледнее поганки, осунулось, а глаза, горевшие утром живым огоньком, поблекли.
– Владимир Александрович, что с Вами происходит?
– Макс, не задавай лишних вопросов. Делай, что тебе говорят.
– Я отвечаю за Вашу жизнь и вижу – на Вас лица нет.
– Спасибо, Макс, что переживаешь… Я так плохо выгляжу?
– Да, Владимир Александрович. Вы ужасно бледны.
– Это – минус. Эх, я негодный актёришка! – в сердцах проговорил Владимир Александрович.
– Вы замечательный актёр.
– Макс, иди уже! – крикнул Зеленский, хотя внутренне совершенно порадовался, что его похвалили.
– Дивуюсь, як британцы умные! Наши сразу бы открыли ворота, а им ни… Щепетильны… Допытливы… Им треба посмотреть, хто сидит в машине, – сыронизировал Макс.
– Да иди, иди уже!
– Нічого, зачекають![14]
Обратила внимание на подавленное состояние Клоуна и первая леди, встретившая кортеж у парадного крыльца в норковой шубке.
– О, кто меня встречает! Либералы с айфонами в русских шубах! – зло огрызнулся Владимир Александрович, вылезая из Toyota Sequoia.
Зеленский нарочито подчеркнул определение «в русских». При правлении Клоуна русофобия в стране обрела второе дыхание.
– Ты сам её мне купил, – ответила Елена Владимировна, вспыхнув от негодования и широко раскрыв свои удивлённые очи. В порыве гнева глаза её, серые, бесцветные, загорались ярким зелёным огоньком.
Клоун обожал свою супругу и тут же попытался исправиться:
– Я помню, моя дорогая! Я подарил её накануне свадьбы. Сколько лет!.. Сколько лет пролетело!.. – он улыбнулся, но улыбка получилась неискренней.
И дети, встретившие Клоуна в аванзале, также были удивлены его расстроенным видом. Они бросились ему в объятия и звонко восклицали:
– Папа, папа приехал!
Но их отец не шутил, как прежде, а выглядел как зомби.
– Мої дорогі дітки,[15] – сказал он печально, – дайте-ка я вас расцелую!
Но поцелуи Клоуна были не жаркими, а мёртвыми, объятия не крепкими, а жалкими, будто совершённые чахлым человеком.
Ужинал Зеленский тихо. Даже вино его не развеселило.
После ужина прямиком отправился в свой кабинет. На немой вопрос жены сказал, что у него много работы.
– Быть может, расскажешь, что всё же произошло? – спросила недоумённо Елена Владимировна.
– В России назначили дату вторжения. Китайская Олимпиада закончится и… 22 февраля.
– Ай, говорили 16 февраля… Не началось же!
– Камала Харрис говорит. Американская разведка донесла. Русские могут сразу долбануть ракетой по нашей резиденции.
Лицо Елены Владимировны сначала побледнело, а позже покрылось красными пятнами. Глаза её снова приобрели зелёный оттенок.
– Вова, что собираешься делать? – выдохнула Зеленская после томительной паузы.
– Надо выезжать за границу… В Испанию… Может, на Карибы… Или… Где сейчас тепло?
– Вова, журналисты, эти конченные суки, повсюду за мной следят… И шагу ступить не дают.
– Надо выезжать, знаешь, тайно… Чтобы ни одна мышь…
– Детей с моими родителями отправим за границу. Я останусь, Вова, с тобой. Мы должны показать пример украинцам.
– Ленусь, в Украине оставаться опасно. В любую минуту нас могут убить. Харрис меня предупредила.
– Вова, ты президент страны, гордость нации. Весь мир смотрит… Кто мы: трусы или герои? Сбежим за границу – будут смеяться. Останемся – сплотим нацию на войну с агрессором.
– Лена, ты права. Глобаллистический мир победит рано или поздно. Диктатору Путину осталось недолго. Мы станем великими! Мы отстоим демократию и суверенитет страны. Завтра соберём СНБО[16] и будем решать, что делать.
– Молодец! Не раскисай! Весь мир за нас!
Владимир Александрович, оставшись один в своём кабинете, открыл ящик письменного стола и засмеялся, как счастливый ребёнок.
– Вот она, моя дурь! – воскликнул он и сладострастно вынул пластиковый пакетик с белым порошком. – Одни тебя ненавидят, а другие пресмыкаются. Одни готовы уничтожить в сливе унитаза, а другие берегут как зеницу ока. Ты гений ума и последняя тварь. Ты вдохновение поэтов и отчаянье выродков, – Зеленский задумался. – Выродков… – повторил он и мгновенно высыпал белоснежный порошок на зеркальную поверхность стола.
Он выключил в комнате свет и зажёг настольную лампу из фарфора – как прирождённому актёру ему было покойнее находиться в полумраке. Он был художником на сцене, а художник с помощью света может подчёркивать и скрывать, прояснять и вуалировать, создавать настрой и видоизменять его в мгновение ока.
Зеленский вытянул из тугого портмоне стодолларовую банкноту, новенькую, хрустящую, и разделил ею горку порошка на четыре дорожки, затем скрутил банкноту в трубочку и вдохнул в себя сначала одну, а затем и следующие дорожки. Ему хотелось быстрее «словить кайф», потому что на душе скребли кошки – одолевали тягостные муки неведения будущего.
Он лёг на кожаный диван и ждал наступления кайфа, но ему снова явилось чудовище. Оно язвительно громогласно хохотало.
– Почему ты смеёшься? – хотел спросить перетрусивший Зеленский, но язык его снова онемел от ужаса.
– Жалкий трус! – прогремело чудовище. – Ты хочешь бежать за кордон, а кто поведёт солдатиков на мясо?
– Кто ты, и как тебя зовут? – наконец-то выдавил из себя Зеленский.
– Меня зовут Веельзевул, – сказало чудовище. – Я твой друг.
– Вот к тебе у меня и вопросы! – попытался нагло огрызнуться комик, но жалко лишь пролепетал: – Ты не выполняешь своих обещаний.
– Твори зло! – прорычало чудовище. – Бей русских! Уничтожь Украинскую Православную Церковь!
Наступила гробовая тишина…
Клоун, очнувшись, первым делом спросил самого себя, как и в прошлый раз, когда явилось чудовище: «Что это было?» Грудь его страшно болела, словно сдавили её тяжёлым грузом, а голова раскалывалась от боли так, что казалось, будто рассекли её мечом на две половины. В сознании твёрдо пульсировали слова: «Твори зло! Бей русских!»
Зеленский осмотрелся. Рельефный потолок из красного дерева, красивая итальянская мебель, сделанная по заказу, компьютер, встроенные в стенку Ultrawide-мониторы, кожаные кресла, напольные торшеры – всё было узнаваемо и согревало душу.
Владимир Александрович – в своём любимом домашнем кабинете!
«Его зовут Веельзевул, – прошептал Клоун и засмеялся. – Князь демонов… или повелитель мух? Скалит зубки, шлёпает губками… Токсичный или приличный?» – Клоун поднялся, и зарычал, и начал метаться из угла в угол, как дикий зверь, изрыгаясь яростью и злостью… Но с каждой минутой пыл его угасал, а ярость стихала. Он снова повалился на диван и в этот миг напоминал собаку, над которой ставили эксперимент. Псину били разрядами тока. Первое время она рычала, скулила, скалила зубы, а позже, обессиленная, легла на пол, уже не реагируя на удары тока. Этим экспериментом учёные объяснили, что страдания имеют свой предел: когда их степень превышает определённый уровень, у животных начинают проявляться безразличие, покладистость – животное становится ручным и управляемым.
Вышепоставленные лица и олигархи Украины отмечали подавленное состояние Владимира Александровича: бледное лицо, усталый вид, совершенно потухшие очи. Дети Клоуна, прощаясь перед отъездом в Европу, не узнавали своего «рідного батька»[17], думали, что «тато серйозно хворий»[18]. Через несколько дней после начала специальной военной операции Елену Владимировну вдруг осенило, что муж её «подсел на наркотики». Она пыталась образумить супруга: увещевала мягко, закатывала истерики, но бесполезно – Владимир Александрович оставался невменяемым. Страной фактически управлял его серый кардинал Андрей Ермак. Елена Владимировна, понимая тщетность своих усилий, выехала в Ниццу к детям. Тайное убежище Зеленским любезно предоставил президент Франции Эмманюэль Макрон.
В середине марта первая леди возвратилась в Киев.
Продолжение следует.
Приглашаю к сотрудничеству издателей, благотворителей: aleck.vasiljew2011@yandex.ru
Приглашаю к сотрудничеству издателей, благотворителей: aleck.vasiljew2011@yandex.ru
Примечания:
[1] Першої леді – укр. Первой леди.
[2] Весь світ танцював під маою дудку – укр. Весь мир плясал под мою дудку.
[3] Незалежну засипали грошима – укр. Незалежную засыпали деньгами.
[4] Так, я хочу цього – укр. Да, я хочу этого.
[5] Please, send us weapons – англ. Пожалуйста, пришлите нам оружие.
[6] We will fight and protect you… Europe. Or the war will move deeper into Europe – англ. Мы будем воевать и защищать вас… Европу. Или война продвинется в глубь Европы.
[7] Don't worry, Mister Vladimir, we will send you both weapons and money. You must protect yourself – англ. Не переживайте, мистер Владимир, мы пришлем вам и оружие, и денег. Вы должны защищать себя.
[8] Scary – англ. Страшно.
[9] Everyone is scared to fight with Russia, but we are fighting.
– You need to develop a succession plan to ensure stability.
– What is that for?
– In case you are captured or killed.
– Will I be captured or killed? – англ. Всем страшно воевать с Россией, а мы воюем.
– Вам надо разработать план преемственности власти, обеспечивающий стабильность.
– А это ещё зачем?
– На случай, если Вас схватят или убьют.
– Меня схватят или убьют?
[10] Never! – англ. Да никогда!
[11] Did you hear me?! Prepare a succession plan! – англ. Вы слышите меня?! Приготовьте план преемственности власти!
[12] Go to hell! – англ. Пошла ты к чёрту!
[13] СБУ – Служба безопасности Украины, правоохранительный орган специального назначения, обеспечивающий государственную безопасность Украины, подчиняется президенту Украины.
[14] Нічого, зачекають! – укр. Ничего, подождут!
[15] Мої дорогі дітки – укр. Мои дорогие детки.
[16] СНБО – Совет национальной безопасности и обороны Украины. Координационный орган при президенте Украины по вопросам национальной безопасности и обороны Украины.
[17] «Рідного батька» – укр. Родного отца.
[18] «Тато серйозно хворий» – укр. Папа серьёзно болен.
Рейтинг: 0
69 просмотров
Комментарии (0)
Нет комментариев. Ваш будет первым!
Новые произведения
