"Из справки детектива.
Олег Сорокин. Тридцать восемь лет. Родился в городе Борске, что в четырёхстах километрах от Москвы.
Отец – бизнесмен, погиб вместе с матерью в автомобильной катастрофе, когда мальчику было три года.
Старший сводный брат поместил его в детский дом, где Олег рос и воспитывался до окончания школы.
После школы восемнадцатилетний парень был призван в армию. Отслужив срочную, вернулся в Борск и стал работать таксистом в фирме сводного брата.
Женат. Имеет двух детей: дочь восьми лет и сына четырёх".
Итак, Олег. Родион Иванович всматривается в старшего сына. Он похож на мать. Алла Ларионовна была красивой женщиной, с мощной хваткой, умная хищница, но жизнь переиграла её. Она двадцати двух лет, сразу после окончания университета, смогла покорить сердце уже немолодого вдовца Дмитрия Валентиновича Сорокина, переступившего пятидесятилетний рубеж.
Сорокин был человеком состоятельным. Он, директор городского таксопарка, исхитрился в начале бурных девяностых стать хозяином предприятия, а затем открыл автосалон, магазин автозапчастей и салон игральных автоматов.
Бабушка Родиона, бывшая учительница истории, пошла работать к нему домработницей, чтобы к своей нищенской учительской пенсии добавить ещё копеечку.
Там, в богатом, как тогда казалось Родиону, только что отстроенном коттедже он и познакомился с молодой хозяйкой, Аллой Ларионовной. Громко сказано: познакомился, – Родион в свои последние школьные каникулы приходил помогать бабушке убираться в многокомнатном жилище, пропахшем свежей краской, деревом и лаком. Его поражала роскошь дома.
Алла Ларионовна нигде не работала и весь день следила за тем, чтобы прислуга не манкировала своими обязанностями. Приглядывала она и за Родионом. Шёл девяносто седьмой год.
В тот день бабушка попросила его вымыть окна в спальне хозяйки. В одних плавках, день стоял июльский, жаркий, Родион усердно тёр стёкла.
Алла Ларионовна бродила по дому в небрежно накинутом на голое тело халатике. Родион косил глаза на её прелести и пытался прикрыть своё мужское естество, вздыбившееся под плавками, что не мог не заметить опытный женский глаз.
Его работа уже подходила к концу, когда Алла Ларионовна спросила, как его зовут. Родион ответил.
– Красивое имя, – сказала женщина и поинтересовалась: имел ли он дело с девушками.
Родион "имел дело" только с одной девушкой, с Ритой. С нею он познакомился на дискотеке, и пошёл провожать. Возле её дома, на детсадовской площадке, в темноте, они целовались. Рита шарила руками по его телу.
- Хочешь?.. – спросила она.
Родион понял, о чём она. Этого он хотел давно. С четырнадцати лет уединяясь в туалете, он, представляя знакомых девушек, "играл со своим концом".
Рита легла на спину возле беседки на траву, раздвинула ноги и помогла ему войти в неё. Он ощутил свой член в чём-то жарком и влажном. Он старательно «работал» им. Рита постанывала, вцепившись ему в бока, и, затем гулко взвыв, затихла. Полежав с минуту, она поднялась, пописала, подтёрлась подолом платья и пошла домой. И всех-то дел. Риту он больше не видел.
– Один раз, – признался честно Родион Алле Ларионовне, спрыгивая с подоконника.
– Значит, ты уже не мальчик, – сказала Алла Ларионовна. – И кое-что знаешь. Впрочем, для этого не требуется большого ума.
Она что-то говорила Родиону ещё, но предложение взрослой женщины, двадцатипятилетней замужней дамы, смутило его и все её слова выпали из его памяти. Он запомнил только то, как она притянула его, испуганного, к себе и залезла к нему в плавки…
Потом Алла Ларионовна легла на просторную мягкую кровать, расставила широко колени. Как и Рита в тот вечер, Алла Ларионовна была без трусиков. Волосы на её лобке были аккуратно подстрижены…
…Родион изошёл, бурно и обильно, крича от восторга. Он залил влагу не только в утробу женщине, но опрыскал и снаружи её живот и бёдра.
...Он оделся, Алла Ларионовна дала ему десять долларов и сказала, что если она забеременеет от него, то даст аж триста баксов. Родиону не было жаль своего семени. Порой, по ночам он нередко самопроизвольно фонтанировал им в трусы.
От бабушки не укрылось грехопадение любимого внука.
- Больше в дом к этой развратнице ни ногой, – сказала она. – Увижу, скажу матери и отцу.
- Она дала мне десять долларов, – признался Родион. – А если забеременеет, то заплатит мне триста долларов.
Бабушка опешила:
- Триста?!
Это был мощный аргумент. Она, старуха, гнула спину по восемь часов с одним выходным за сорок «зелёных», мать, воспитательница в детском саду надрывалась с малолетними дебилами за тридцать, а отец, шофёр говновоза, горбатился за полсотни американских тугриков.
- И всё же нехорошо, – сказала бабушка. – Это называется проституцией.
- А у нас полкласса девчонок хотят стать моделями, а полкласса – проститутками, – парировал Родион.
До конца августа Родион занимался любовью с Аллой Родионовной. Интимная связь сблизила их, и Алла Ларионовна призналась Родиону, что она пошла на это, только из-за того, что у неё нет больше надежды на мужа, а ей непременно нужен ребёнок от него, и лучше сын, которому он оставил бы часть своего состояния.
– О том, что ребёнок от тебя, он никогда не узнает, – сказала Алла Ларионовна.
Пока Родион раскачивал супружеское ложе, бабушка тряслась у окна, выходящего к воротам. Она опасалась внезапного появления хозяина. К счастью, всё прошло без приключений.
В сентябре Алла Ларионовна забеременела. Родион получил от неё обещанные триста баксов.
В мае у Аллы Ларионовны родился сын, которого назвали Олегом.
Получив аттестат зрелости, Родион поступил в финансовый техникум. В армию его не взяли из-за плоскостопия. После окончания техникума Родион уехал в Москву.
Помочь сайту
Поздравления
