Боженька точно знает, насколько такая балда, как я, с
Ним в сговоре по одному жизненно важному вопросу. Я всегда готова
умереть за ребёнка, если когда-нибудь
этому и суждено случиться в родах, то лишь бы уж на свет
народился новый малыш. Этот пафос – преамбула
к тому, что не случайно же
передо мной анфас и в профиль возник, явившись, будущий отец моих
отвязных близнецов. Представляю переполох у Ангелов Небесной Канцелярии,
наскоро переписывающих сценарий и утверждающими его совокупно с Книгой Рождений
у Самого.
Чтобы каждое появление моего ребёнка
было ожидаемым и желанным, свыше позаботились заранее, даже учли,
что наказ «Ева спасается деторождением» будет, конечно, значим, в дальнейшем, но действенным против абортов, чтобы исключить детоубийство
из собственных рук наверняка, будет диагноз: «Бесплодна». Пока об этом ещё
не знаю, думая, что у меня «всё, как у людей», но уже очень скоро увижу
собственную медкарту, перечёркнутую красными линиями крест-накрест. Так что все
мои дети – чудо из чудес, уж поверьте, что достались мне эти пятеро за целую
жизнь регулярного партнерства,
разумеется, безо всяких средств контрацепции, дорогой ценой. Как-нибудь поделюсь с
желающими фактами более подробно. Спасибо
Макаровой Наталье Семёновне, ведущему специалисту Центра по бесплодию, умеющей содействовать актам творения, когда родительские попытки зачать дитя безнадёжны.
И слава Богу за Его
благословение и милость даровать счастье
материнства простой смертной женщине,
абсолютно лишённой иного материального достатка, чем
её зарплата учителя, самая низкая
в стране за все эти двадцать лет.
Конечно, «отец» в России –
роскошь, а уж «несущий мамонта» или иную
добычу в дом – неслыханная роскошь, поэтому мной одной реализуется и первая часть
проклятия: «В муках будешь рожать детей», и вторая: «В поте лица своего будешь
есть хлеб», «за того парня», может, и зачтётся…
Пятнадцать лет спустя мы с Его Величеством
сошлись на том, что, как и у казаков,
единственного в роду метили серьгой и даже в армию не забирали, чтобы не
погиб, не оставив потомства, так и Светило следовало на племя растить, много не
спрашивая. Этим-то сразу прониклась,
незачем и уговаривать.
Конечно, наши мужчины
погибают в революциях, войнах, по неверию, по малодушию, когда качества
сильного пола экономят, и они атрофируются, от бегства из действительности в
алкоголь, игры, теории, имитирующие жизнь. Быть бабе одной, если не отлюбит, не
отстрадает, всё не примет, не поймёт, а остервенеет. Но и не быть вдвоём, если
не на своё замахнётся, тысячу раз мама права: «Каждый сверчок знай свой
шесток!»
Но Лев Гумилёв писал о пассионариях именно в
том смысле, что многие женщины
стремятся завести потомство от самых лучших, вот и я не стала исключением.
Почему это я прощаю осутствие живого
неподдельного интереса Его Величества к собственным сыновьям за их вот уже
почти двадцатилетнюю жизнь? Всё потому, что знала заранее, что никогда не скажу физику – теоретику, например, такого: «Дорогой, у нашего сына болел
животик». Это абсолютно исключено, да и он сам не даст втянуть себя в «бытовуху»,
которой боится, как чёрт ладана, прости, Господи! Да и не с ним одним такое, вспомнить
впечатляющее послание Ахматовой к мужу: «Он любил три вещи на свете: за вечерней
пенье, белых павлинов и стёртые карты Америки. Не любил чая с малиной, не любил, когда плачут дети и женской
истерики. А я была его женой». Николай
Гумилёв тоже, как и многие, любил что угодно, кроме необходимого его женщине. «Во мне смесь экзотики и
православия». Похвально. К счастью, не я была женой Его Величества. Мои дети по
факту рождения и беззаконные, и внебрачные, и контрабандные.
И ещё: никогда их отец меня не любил. Это самое главное. Предчувствуя это, вначале
приняла данность, как вызов, мне всем
существом хотелось завоевать его. Но целой жизни не хватило, а доказательств,
будь то стихотворения, или дети, или живое влюблённое присутствие, вовсе и не
потребовалось. Как ни горько ныне заявлять, но на «нет» и суда нет!
И уж совсем извиняющие
соображения, что не интересны ему те,
кого «неправильно воспитала», не героические личности! Особенно из глубинки.
Светило про таких «пэтэушников» говорит, как о «социальных
животных», думается, без исключений. Посему равнодушен.
Вот и
я сама по себе его нимало не
интересую: бывает так и всё тут! Как
несладко в шкуре пушкинского завоевателя сердца Наины, которая
устала отказывать: «Пастух, я не люблю тебя!»; «Герой, я не
люблю тебя!» Вот и меня так же стойко не любят, никакой и никогда. Не далась
мне социализация. Люмпен, что ни говори. И дети в меня. Они другого и не знают.
Светило имеет право. На
презрение, на автономию, на одиночество, на собственное пространство,
охраняемое от нас.
Мы с ним говорим сейчас об «экологичной» среде
для человека, где ему комфортно, где он, как рыба в воде. Мне с ним хорошо. И
это так сразу выходит.
Хотелось бы наивными
строчками самонадеянной юности: «Моей огромной любви хватит на двоих с головою», но обернулись строки, как у Юрия Норштейна в мультике, двумя любимыми
свёртками, попискивающими в руках.
С
самого начала знакомства пришлось
очень пристально вглядываться в изображения одинокой юной Богоматери с
Младенцем, ни на секунду не забывая того, что это только по внешним
проявлениям результат «непорочного», как
и «порочного» зачатия, – рождение. Но в земном грехе энергия отца,
которого никогда уже не будет
рядом, и
материя плодоносящего чрева
породят тленное «тварное» существо, беззащитное, подверженное болезням и
скорбям. Возьму ли на себя эту ответственность за будущее, не испугаюсь ли
обречённости на одиночество в бремени, в
рождении, в выращивании невинного
ребёнка без отца, в чём не
усомнилась ни разу, даже будучи «Букварём»? Мне ли не думать об этом с первых
минут вступления в отношения с
чужим мужчиной? Да, скорее всего, только что им завершена интрижка с
молоденькой корреспонденткой – мне это видно, потому что на него настроена и
«просекаю» очевидное. Так и будет: чутьё!
Конечно, и я не преминула
показать себя Его Величеству во всей красе, активно участвуя во всех словесных прениях сторон. Возможно,
Его Величеству зачатки моего интеллекта
и казались растительными, но ухмылялся он в бороду вполне одобрительно,
а я рвалась в спикеры, потому, что хотела
быть на виду «звездой» сцены, меня это всегда заводило. Видимо, являлась
демонстративным типом, ярким
представителем которого известна, к примеру, Людмила Марковна
Гурченко.
Наше сближение шло
классически: «И чем случайней, тем верней». Конечно, по инерции
продолжала грустить по Армену, даже сердясь на него, но уже со вниманием
слушала комплименты вскользь, довольно
смелые по содержанию. Многозначительное: «Вы такая женщина!» взывало к сомнительной обороне: «Ну, откуда Вам знать,
какая я женщина?!» Поведение мужчины за
сорок, как и реакция на него женщины за двадцать, всё более
соответствовали диалогу. Вот
автобус куда-то отправляется, и Светило по случайности мой сосед, и мы
хором с другими поём Окуджаву, и мой спутник одобряет
«ценности» шестидесятников, он и в остальном поощряюще действует. Позволяет мне комментировать в его присутствии происходящее, пару раз попадаю в
точку, моё остроумие удачно, особенно про него самого, спич: «В своей стране
я словно иностранец», в контексте совсем
не дурно, умничаю. Как-то затяжным перерывом беседуем в холле, Его Величество
протежирует моё дальнейшее участие, хотя
не без моей активности мне предложили «стажёра», статус обязывает продолжить
следование: «Ташкент – Жанатас – Жулдыз – Самарканд». И сетует, кстати, на то,
что я не курю – повода нет рядом в перекуре постоять.
А с пятого на шестое
происходит знаменательное, пока ещё не то, но подталкивающее событие. «То»
будет происходить, но чуть позже.
В меня влюблён очень красивый местный старшеклассник Саид, он гравирует фрукты моим
именем, чтобы подарить, сопровождает меня на майдан, потому как одной женщине
не принято там появляться. На восточном базаре я покупаю плюшевого германского
медведя племяннику и таскаюсь с ним
вполне по-лолитински. Это уже игра в маленькую девочку – прямое кокетство,
потому, что образ беззащитной и
инфантильной располагает геройствовать. И не для юноши, он тут только раздражающий
фактор, а уже персонально для Светила. Больше не стану из мира животных повторяться
про «зов», «гон», «инстинкт», но Армен же прав, что как «сука», по-собачьи
держу нос по ветру. Саид завороженным взглядом провожает меня, куда бы я ни
следовала, и я быстро привыкаю к лёгкому
флирту, как должному. Зато откровением становится встреча с рок-звёздами.
Совсем было списав начальницу со счетов,
благосклонно выслушиваю уже привычные
комплименты новых знакомых, подаривших
концерт прибывшим педагогам. Вдруг ушам своим не верю: это не мне адресовано,
самый яркий солист группы всем нам предпочёл ту, чью внешность я так опрометчиво
оценила как «ниже средней». Какие только эпитеты он не подобрал, у меня просто
челюсть отвисла, Соломон отдыхает: и глаза «ласковые», и губы «детские», и на
руках носить хочется, и наивная она вся, открытая, женственная. Вдруг она его
строго так прерывает: «Достаточно, молодой человек! Я замужем и у меня двое
сыновей!» Вот уж никогда бы не подумала! И этим ещё не закончилось, что
повергло меня в панику. Эта дама «синий чулок» ещё и дельные советы дала, то
есть голову не потеряла и контроля не утратила, в общении со мной выступила
знающим лидером в сфере партнёрских отношений, прямо заявив,
что всем прелюдиям предпочитает несколько минут «порно» по видео. Каково?
«Внешность обманчива»!
Нет, внимание рок-музыканта
мне вряд ли было нужно, чтобы так уж расстроиться, не от ревности же! Но очень
захотелось просто немедленно глянуть на себя неглиже в зеркало, чтобы сравнить
субъективные свои представления с теми результатами, которые получила тут
сейчас уроком. Был вечер, и я вышла подышать и пофилософствовать о
бренности человеческого существования.
Помочь сайту
Поздравления
