ГлавнаяПрозаКрупные формыПовести → Ч. 4. , гл 3. Смотрины

Ч. 4. , гл 3. Смотрины

25 мая 2013 - Cdtnf Шербан
article138412.jpg

 


Что ты будешь делать, когда придёт время Дракона?

 Сегодня Его Величество будет правдиво врать в семье, что слишком устал? Для чего? Нельзя устать для любви…   Но ему это незнакомо.
И у меня, как у людей – вот они – разные партнёры по ситуации.  Докатилась. Скоро клейма некуда будет ставить! Завтрашние смотрины должны повернуть колесо фортуны. Мне необходимо для этого кому-то там понравиться в качестве специалиста  без году неделя с периферии.   Рыбкин – это директор частного пансиона. Светило же не станет брать меня в свою школу, где он главный от МИФИ до подшефных детских садов. Нет, кадры ему нужны: «хоть чёрта лысого, а подай», но не все же спецы школы исключительно из любовниц? Хватит ему и царицы – Тамары. Хотя сейчас он остынет и передумает на счёт меня. 
Лариса всё уже знает в общих чертах. Мы обе думаем, что мне не светит.  У меня решающие сутки, а потом Его Величество покинет столицу. Мы с ним встретимся завтра, а сегодня нужно выспаться.  Не только «старику снились львы» - самый правильный сон по Хемингуэю.
И во сне я только его – ничья больше, пусть это делает меня подобной сразу всем его наложницам, про них ничего не хочу знать. И про себя потом, без  него – тоже. 
Он нужен мне сейчас: это больше меня!  Крепкое объятие выстраивает даже сердечные ритмы.  Только так можно отдышаться от слёз, как от долгой погони.  Замереть, чтобы это тождество даже сквозь одежду сделало совсем обнажённой, потому что я люблю его.
Я уже своим седьмым чувством знаю, что никакому Рыбкину не понравлюсь. Знаю заранее. Зачем ему чужая головная боль? Возможно, Светило искренне хотел поучаствовать в моей судьбе, но чужими руками. Планы, куда меня девать, были слишком поверхностными.  При побеждающей энтропии равнодушия. Огня не хватало.  В этом разница между страстью и любовью. Светило зажигался, как спичка. И так же гас.
Мне хотелось, чтобы на память обо мне у Светила  остались стихи. Профессиональнее, чем мои. Мужские. На мой внутренний мир как раз идеально «ложился» Иосиф Александрович Бродский. Я приобрела в Александровском саду с лотка книжечку поэта карманного формата, с политической обложкой, где на фоне вручения Нобелевской, пестрил газетный заголовок: «Тунеядцу воздаётся должное»,  сделанную как календарь. Написала эпиграф, как зарубку на память. Вложила  послание на отдельном листочке, чтобы без компромата.
За общим столом встретилась очень разнородная публика. Рыбкин был маленьким царьком,  но тон у него оказался  вызывающим. Поведение чем-то напоминало вождя лемуров из «Мадагаскара». Он всячески в уязвимой ситуации вышучивал  моё представление, хотя Светило сделал это со всей серьёзностью, за что я ему до сих пор благодарна.
- Это Светочка, наш поэт.
( Ухмылка Рыбкина, должная уничижить меня совершенно).   
- Вот ты у меня в гостях-то и не был! А как с подружкой – так сразу и пришёл! -  Этот бандерлог  долго ещё задирал моего льва. Мужчины какое-то время купечески держали пари  на отступного.  
Но Светило тоже всё понял сразу, а потому напился. Он почти не пьянел, поэтому пил много. А я не суетилась, мягко устроившись у него под бочком. Я была счастлива, и этого никакой Рыбкин не смог отнять.  Я не занималась переменой блюд  и не помогала женщинам на кухне – я берегла время тепла с любимым. Наверно, ему это было не слишком удобно, но он весь вечер удерживал меня на себе, позволяя мне разместиться рядом так тесно, но в рамках приличия, как только возможно. Борис Г.  исполнял на гитаре Бродского, но не так, как Женя Клячкин, всё больше собственные импровизации.  Обычные женщины от резкости некоторых строк крутились ужами на сковородке, и только мы вдвоём  с Его Величеством ловили кайф. Мы решили вопреки условностям, что имеем право смотреть в глаза друг друга, улыбаясь сегодняшней удаче -  такому счастливому совпадению.  
Конечно, язвил в наш адрес что-то и маленький злобный гений. Его не подкупило жертвоприношение – в Ташкенте я позволила забрать свою резиновую мышку с сыром из баночки для племянников  – передарить игрушку - сувенир имениннику от всех «эвриканцев», но Диму К. это не задобрило нисколько. Он искренне не понимал, что общего у сияющего Светила со мной. К счастью, это не все видели. Значит, не для всех было явно.
Я уже предчувствовала, что Светило умоет руки, исчезнув, как всегда, без согласования со мной   новой встречи, хоть когда-нибудь.  Я настолько была ему недорога и случайна, что он предпочитал достать меня из толпы поклонниц, перемешав всех нас, как это положено перед тем, как вытянуть жребий?
Я заранее прощала ему себя. И за слабую привязанность не упрекала. Если уж любимая жена не удерживает красотой и обаянием в законном браке, то чего ждать от  «нелегалки» из подолья?
Неизвестно, из мужской ли солидарности или ещё почему, но нас оставил ночевать сам хозяин. Благодарна ему за деликатность. У всех в его доме  сложилось впечатление, что Светило беспробудно пьян.  Это было нам на руку – алиби. Но меня уложили в отдельной комнате, и я чувствовала, что если Его Величество жив, то на сегодня он мой. Это нечестно даже – трезвой против пьяного -  и подсечь на откровениях. Я лежала, как в гамаке, в своей гостевой кровати совершенно без одежды под тонким пледом и ждала любимого мужчину. 
Он  явился, жарко шептал надо мной, что гарантирует мне лет пять счастливой жизни  в Москве, точно зная, что содержанка – это не мой случай. Мне было 23, ему вот только что исполнилось 44, что-то мало он отпустил мне на женское счастье – пятилетку. Трезвый, наверно, и не вспомнит, не станем ловить на слове. Его Величество напомнил мне гранинского «Зубра», тот тоже девушек в этих целях пользовал – так тот разведчик крутой был…
Я  настроилась на близость, и меня ничто не смущало. Даже обстановка экстрима у чужих людей. Его Величество терял чувствительность и был расфокусирован  спиртным. Это не мешало ему затребовать от меня всяческих переменных, но даже вытянутая в шпагат  по  горячей и настойчивой просьбе ножка не спасла от капитуляции мужчину в финале. Он каялся, что это с ним «мужской климакс» и просил прощение за то, что перепил. Но мне это было всё равно – я впервые провела всю  ночь с Его Величеством, просто нежно обнимая его, спящего на моей груди,  до самого утра. 
Больше   в эту поездку нам встретиться не привелось:  опять разъехались по делам.
 

© Copyright: Cdtnf Шербан, 2013

Регистрационный номер №0138412

от 25 мая 2013

[Скрыть] Регистрационный номер 0138412 выдан для произведения:

 


Что ты будешь делать, когда придёт время Дракона?

 Сегодня Его Величество будет правдиво врать в семье, что слишком устал? Для чего? Нельзя устать для любви…   Но ему это незнакомо.
И у меня, как у людей – вот они – разные партнёры по ситуации.  Докатилась. Скоро клейма некуда будет ставить! Завтрашние смотрины должны повернуть колесо фортуны. Мне необходимо для этого кому-то там понравиться в качестве специалиста  без году неделя с периферии.   Рыбкин – это директор частного пансиона. Светило же не станет брать меня в свою школу, где он главный от МИФИ до подшефных детских садов. Нет, кадры ему нужны: «хоть чёрта лысого, а подай», но не все же спецы школы исключительно из любовниц? Хватит ему и царицы – Тамары. Хотя сейчас он остынет и передумает на счёт меня. 
Лариса всё уже знает в общих чертах. Мы обе думаем, что мне не светит.  У меня решающие сутки, а потом Его Величество покинет столицу. Мы с ним встретимся завтра, а сегодня нужно выспаться.  Не только «старику снились львы» - самый правильный сон по Хемингуэю.
И во сне я только его – ничья больше, пусть это делает меня подобной сразу всем его наложницам, про них ничего не хочу знать. И про себя потом, без  него – тоже. 
Он нужен мне сейчас: это больше меня!  Крепкое объятие выстраивает даже сердечные ритмы.  Только так можно отдышаться от слёз, как от долгой погони.  Замереть, чтобы это тождество даже сквозь одежду сделало совсем обнажённой, потому что я люблю его.
Я уже своим седьмым чувством знаю, что никакому Рыбкину не понравлюсь. Знаю заранее. Зачем ему чужая головная боль? Возможно, Светило искренне хотел поучаствовать в моей судьбе, но чужими руками. Планы, куда меня девать, были слишком поверхностными.  При побеждающей энтропии равнодушия. Огня не хватало.  В этом разница между страстью и любовью. Светило зажигался, как спичка. И так же гас.
Мне хотелось, чтобы на память обо мне у Светила  остались стихи. Профессиональнее, чем мои. Мужские. На мой внутренний мир как раз идеально «ложился» Иосиф Александрович Бродский. Я приобрела в Александровском саду с лотка книжечку поэта карманного формата, с политической обложкой, где на фоне вручения Нобелевской, пестрил газетный заголовок: «Тунеядцу воздаётся должное»,  сделанную как календарь. Написала эпиграф, как зарубку на память. Вложила  послание на отдельном листочке, чтобы без компромата.
За общим столом встретилась очень разнородная публика. Рыбкин был маленьким царьком,  но тон у него оказался  вызывающим. Поведение чем-то напоминало вождя лемуров из «Мадагаскара». Он всячески в уязвимой ситуации вышучивал  моё представление, хотя Светило сделал это со всей серьёзностью, за что я ему до сих пор благодарна.
- Это Светочка, наш поэт.
( Ухмылка Рыбкина, должная уничижить меня совершенно).   
- Вот ты у меня в гостях-то и не был! А как с подружкой – так сразу и пришёл! -  Этот бандерлог  долго ещё задирал моего льва. Мужчины какое-то время купечески держали пари  на отступного.  
Но Светило тоже всё понял сразу, а потому напился. Он почти не пьянел, поэтому пил много. А я не суетилась, мягко устроившись у него под бочком. Я была счастлива, и этого никакой Рыбкин не смог отнять.  Я не занималась переменой блюд  и не помогала женщинам на кухне – я берегла время тепла с любимым. Наверно, ему это было не слишком удобно, но он весь вечер удерживал меня на себе, позволяя мне разместиться рядом так тесно, но в рамках приличия, как только возможно. Борис Г.  исполнял на гитаре Бродского, но не так, как Женя Клячкин, всё больше собственные импровизации.  Обычные женщины от резкости некоторых строк крутились ужами на сковородке, и только мы вдвоём  с Его Величеством ловили кайф. Мы решили вопреки условностям, что имеем право смотреть в глаза друг друга, улыбаясь сегодняшней удаче -  такому счастливому совпадению.  
Конечно, язвил в наш адрес что-то и маленький злобный гений. Его не подкупило жертвоприношение – в Ташкенте я позволила забрать свою резиновую мышку с сыром из баночки для племянников  – передарить игрушку - сувенир имениннику от всех «эвриканцев», но Диму К. это не задобрило нисколько. Он искренне не понимал, что общего у сияющего Светила со мной. К счастью, это не все видели. Значит, не для всех было явно.
Я уже предчувствовала, что Светило умоет руки, исчезнув, как всегда, без согласования со мной   новой встречи, хоть когда-нибудь.  Я настолько была ему недорога и случайна, что он предпочитал достать меня из толпы поклонниц, перемешав всех нас, как это положено перед тем, как вытянуть жребий?
Я заранее прощала ему себя. И за слабую привязанность не упрекала. Если уж любимая жена не удерживает красотой и обаянием в законном браке, то чего ждать от  «нелегалки» из подолья?
Неизвестно, из мужской ли солидарности или ещё почему, но нас оставил ночевать сам хозяин. Благодарна ему за деликатность. У всех в его доме  сложилось впечатление, что Светило беспробудно пьян.  Это было нам на руку – алиби. Но меня уложили в отдельной комнате, и я чувствовала, что если Его Величество жив, то на сегодня он мой. Это нечестно даже – трезвой против пьяного -  и подсечь на откровениях. Я лежала, как в гамаке, в своей гостевой кровати совершенно без одежды под тонким пледом и ждала любимого мужчину. 
Он  явился, жарко шептал надо мной, что гарантирует мне лет пять счастливой жизни  в Москве, точно зная, что содержанка – это не мой случай. Мне было 23, ему вот только что исполнилось 44, что-то мало он отпустил мне на женское счастье – пятилетку. Трезвый, наверно, и не вспомнит, не станем ловить на слове. Его Величество напомнил мне гранинского «Зубра», тот тоже девушек в этих целях пользовал – так тот разведчик крутой был…
Я  настроилась на близость, и меня ничто не смущало. Даже обстановка экстрима у чужих людей. Его Величество терял чувствительность и был расфокусирован  спиртным. Это не мешало ему затребовать от меня всяческих переменных, но даже вытянутая в шпагат  по  горячей и настойчивой просьбе ножка не спасла от капитуляции мужчину в финале. Он каялся, что это с ним «мужской климакс» и просил прощение за то, что перепил. Но мне это было всё равно – я впервые провела всю  ночь с Его Величеством, просто нежно обнимая его, спящего на моей груди,  до самого утра. 
Больше   в эту поездку нам встретиться не привелось:  опять разъехались по делам.
 
 
Рейтинг: 0 295 просмотров
Комментарии (0)

Нет комментариев. Ваш будет первым!