На этот раз мне комфортно в гостях. Армен
тепло обнимает за плечи. Наташа хлопочет по хозяйству, и от этого уютно. Мужчины непринуждённо и дружески беседуют за столом, на котором появляется
горячительное явно крепче чая. Паша
уважительно отзывается о своём молодом друге, хвалит за достижения:
- Вот опять Армен меня обошёл! Успел раньше докторскую защитить – у нас
это соперничество по жизни…
- Не скромничай! У тебя карьера сложилась блестяще,
кардиолог от Бога, вон какого с Наташей сына вырастили! Всегда рад видеть вас
живыми и здоровыми, надеюсь, у Наташи дела пойдут на поправку…
Мы с Наташей демонстрируем
всячески дружелюбие друг другу, у меня от американских широких улыбок начинают
болеть скулы. Уже было затевается разговор, откуда я так хорошо знаю Армена? Мне
нельзя эпатировать, но так хочется в ответ напрямик: «Я его не знаю, мне только
удалось с ним несколько раз за эти три дня переспать, а кто кого снял, пока не
ясно»…
- Да, спасибо, жене лучше, у нас, в Союзе, щитовидку лечить умеют, а вот тебе
показано уехать на обследование за рубеж. С этим не шутят! Могу
прокомментировать последнюю кардиограмму и анализы, надеюсь, твоя
подруга в курсе?
- Не сейчас!
Почему мне так дорог этот
человек на третьи сутки случайного знакомства? Мне так больно за него!
Похоже, повторяется
недоразумение – в нас видят семейную пару с традициями, а мы даже не притёрлись,
как следует…
Этим утром
Армен пригласил в нашу компанию на вишнёвый пирог в кафешку директора
Арбатского магазина иностранной литературы
– она уже несколько лет подбирает для него нужные книги по медицине. Ей он
представил меня «женой», и дама недоверчиво и бесцеремонно меня разглядывала, а потом прямо высказалась, что
сама бы хотела играть эту роль в его жизни, не думая о материальных проблемах
завтрашнего дня. Тогда Армен несколько смутился, но из ситуации вышел достойно,
обратив всё в шутку, без потерь, польстив самолюбию обеих комплиментами.
Вот и сейчас по его
примеру всё улаживаю отсылкой к первоисточнику: «Спросите обо всём
у Армена сами, Вы же знаете, как он
ревностно относится к версиям других…» Армен отпустил шофёра, а за руль ему
самому садиться нельзя, но завтра Международная
выставка в Доме Торговли в Москве в 10, нам нужно быть вовремя. Нас провожают
до трассы, там мы ловим попутку, и в ожидании машины оказываемся
почти в глухом лесу. У Армена из
кармана парадного смокинга нагло торчит золотой «Паркер», ручке вторят
браслетом часы и оправой очки, а неподалёку устраивается шумная толпа
подростков, и я прошу снять всё золото и припрятать от греха подальше, но муж
беззаботно весел и под шафе кричит беспокойным соседям:
«Поздравьте меня, люди! Это – моя жена!»
А в номере Армен нетвёрдым
приказом зовёт меня к себе, но я
скрываюсь за дверью ванной:
- Иди ко мне, детка, мне плохо…
- А ты кефирчика попей…
Он возмущён через смех: « Я
тебе это припомню, эгоистичная девчонка! Нет, каково!
Даю тебе несколько минут, а
после вышибаю дверь».
Возвращаюсь стремительно,
боясь его гнева, завёрнутой после душа в
полотенце. Армен категорически не
любит следы мокрых волос на подушке,
поэтому усаживает в кресло, рывком
обнажая мою грудь, и, предчувствуя возражение, мягко зажимает мне рот ладонью:
- Тихо, девочка, знаю, что нельзя, не буду, не
бойся…
Два симметричных поцелуя, и с лёгким
дуновением вытянутых трубочкой губ мягкие
бесформенные ореолы бледно – розового преображаются в заострённые контуры на
теле.
- Так лучше!
И на трезвую голову: «Почему ты меня боишься?
Почему думаешь только о себе? И в Малаховке
тебе было страшно не за меня, за себя саму. Ну, что мне с тобой делать?
Помочь сайту
Поздравления
