Бумага
возгоралась ярким пламенем, как при гибели своей вспыхивал метеорит, скиталец
космоса. Зато где-то, в бездне вселенной, рождалась новая звезда.
Я
вернул этих людей к жизни: нормальной, человеческой. Они уже люди, а не мясо в
вашем понимании. И я тоже.
Недоносов
вжался в кресло возле камина, как от удара. Так ошибиться в китайце – позор!
Такой прокол в его практике впервые. А ведь смотри, как он держится, после
всего полученного лечения. Воля того не сломлена, а ему так плохо, если бы кто
знал как. Это не человек, а какой-то монстр.
И
тут же в его воспалённой памяти всплыл один давно прочитанный в книге, ещё в
детстве эпизод. И книгу он уже не помнил, а факт остался навечно.
Русско-японская
война. И у одного нашего генерала, в доме слуга китаец. И часто бывало, что
генерал, от избытка чувств, в своей ярости, хлестал его по лицу. Но заняли
город японцы, и всё поменялось местами. Сидит его слуга в кресле, уже в чине
японского генерала, полный чести и достоинства. А пленный наш генерал, весь
трепещущий от страха, стоит перед своим бывшим слугой навытяжку. И думает: что
же с ним сделает победитель. Ирония судьбы.
Так
и он в своём китайце ошибся. Одно утешает, что, наверное, не он один такой.
Один
за другим, в кабинет вошли вооружённые бойцы группы: «Разум».
Они
невольно построились в шеренгу. Первым в ней стоял Ахмедка, как заправский
командир.
По
вашему приказанию прибыли, товарищ командир! - доложил он.
Последним
в строю стоял Профессор. Он тоже держался молодцом.
Запомните
всё внимательно, всё, что я вам сейчас скажу: «Вы бойцы группы: «Разум», и я
ваш командир. А ваши личные дела уничтожены мной в присутствии главного врача.
Так что недоразумений, на этот счёт у вас не будет никогда. Вы чисты перед
Родиной. И можно сказать, что вы начинаете свою жизнь с чистого листа.
Правда,
Аркадий Юрьевич?
Тот
незамедлительно кивнул головой.
Сейчас
вы будите находиться под охраной нашего ведомства. Но выполнять, вы будите
только мои указания, и ничьи больше. Вы, хоть всю свою жизнь, будите ждать моих
указаний. И тем самым служить своей Родине. - Ждать!
Так
точно! – рявкнул за всех, в ответ Ахмедка. Рады служить Отечеству!
А
ведь соображают они неплохо? - изумился Аркадий Юрьевич, видно давно им уколов
не кололи, а надо бы. И здесь подвох. Выходит, что они меня обманывали. И мед
персонал тоже. И сколько же здесь таких орлов-притворщиков, которые как
говорится, косят, во всей больнице? Вот тебе и диссертация моя!
Группа:
«Разум», была создана, для поддержания мира, в любой точке планеты. Для борьбы
со злом, включая и вооружённую борьбу. Ведь зло шагает по планете, и цель всего
человечества обуздать его. И чем раньше его уничтожат, то всем добрым людям,
только легче жить станет. Замолчал командир, думая о чём-то своём, и его никто
не торопил.
Мои
бойцы погибли далеко от своей Родины, и они выполнили свой долг с честью. Вы
будите помнить о них с благодарностью всю свою жизнь, потому что они даже
мёртвые будут защищать вашу дальнейшую жизнь от посягательств на вашу честь и
достоинство. Потому что вы сейчас, тоже бойцы группы: «Разум», не забывайте
это. А пока сдайте своё оружие мне лично, оно уже вам никогда не понадобится.
Собранное
оружие, Алексей спрятал в сейф главного врача, и закрыл его там, на ключ.
Здание
больницы было оцеплено, но никаких действий по его захвату не велось, все ждали
начальника КГБ генерала Одинцова.
Чёрная
Волга на большой скорости влетела в ворота больницы и затормозила уже возле
главного корпуса больницы. Из неё торопливо вылез генерал Одинцов и резко
бросил подбежавшему к нему начальнику милиции полковнику Захватову: Никаких
действий! Я всё решу сам. Тут вопрос очень серьёзный. Это, скорее всего наш
человек, и ваша помощь не понадобится.
Всем
оставаться на своих местах!
Стоят
напротив друг друга два генерала. И не могут насмотреться друг на друга.
Вот
вы, какой генерал Тибетцев Алексей Иванович.
Человек
легенда! - не сдержал своего удивления Одинцов.
Человек-мира!
И даже, на грани уже совсем невероятного варианта - посланник высшей
цивилизации.
От
такой оценки, взметнулись изумлённо брови у Алексея. Но что-то возразить, он не
смог: не нашёлся, или не захотел. А может быть, дорога была ложка к обеду -
вовремя.
И
хоть приторна лесть, но и тут правда, несомненно, есть. А может, и всё правдой
было – кто знает? - Но не возразил разведчик.
Несомненно,
что ихние дороги на протяжении всей службы, как-то пересекались, на протяжении
не одного года. Но кто, всё это знает, кроме них. А они всего, не скажут.
Я
очень рад нашей встрече! - продолжает Одинцов.
Всё
же довелось нам свидеться. Я об этом мог только мечтать – такая встреча! А ведь
могло и всей нашей жизни не хватить. И так ведь, бывает у нас!
Им
есть, о чём поговорить, и есть что вспомнить. Но многого не скажешь и сейчас –
служба!
Наконец,
Алексей прервал своё молчание: Доложите в Центр, что ученья закончились, и мне
нужна личная встреча с командованием. Но сначала прошу Москву, дать мне неделю
отдыха, по состоянию здоровья. Моё местонахождение, мой домашний адрес.
Там
разберутся, где меня искать. – Тибетец!
Он
очень устал, этот боевой генерал, в больничной пижаме. Зачем ему так рисковать
своим здоровьем. И всё же, человек он, орлиного полёта. И держится генерал
молодцом. Видно правду говорят в народе, что не одежда человека красит. Лично
я, так бы не смог: так перевоплощаться.
И,
эта больница? Ведь тут столько грязи: самое дно жизни. Но и тут много
непонятного. Но это, только, его личное дело. Он командир.
Что
молнии проносятся мысли в голове Одинцова.
Всё
будет выполнено, Алексей Иванович. Вы не сомневайтесь.
Чем
я могу вам помочь, лично вам?
Мне
ничего не надо. - Спасибо!
У
меня всё хорошо, хотя у разведчиков так не бывает. А вот моим людям ваша помощь
очень кстати будет.
Помедлил
немного и продолжил;
Вас
так же, не должно волновать, кто они. И, несомненно: они должны жить по-человечески
– это мой выбор.
Если
мне надо будет, я их всегда найду. А сейчас они в запасе: дело наше сделано. А
это самое главное.
Оградите
их от дальнейших эксцессов. Они для всех неприкасаемы. Я и тут, командир.
Надеюсь,
вы не сомневаетесь в моих полномочиях? На этот счёт, должны быть указания из
Центра.
Есть
указания! – успокоил его Одинцов.
Выпить
хочется, Аркадий Юрьевич! - Даже очень хочется. Как вы на это смотрите?
Ожил
доктор: - Незамедлительно будет! Не извольте беспокоиться. Всего пять секунд!
Вмиг
на столике появилась дорогая бутылка с коньяком, конфеты и лимон. А затем
столько разной снеди, что невольно генералы улыбнулись.
Доходное
место, и риска никакого. Вот тебе и дураки?!
Посидели
генералы, посмаковали коньячок. И не удержался Одинцов, от волнующего его
вопроса.
Не
хотел он нарушать своеобразного этикета разведчиков: не беспокоить собеседника
лишними вопросами. Но лишить себя удовольствия, хоть немножко проникнуть в
чужую тайну. Великий соблазн, даже для разведчика. Хотя они, и в одном звании.
И оба профессионалы, своего дела.
Зачем
нужен был этот захват больницы? Я не понимаю всего смысла сделанного вами?
Если
я вас обидел этим вопросом, Алексей Иванович, то прошу меня, ради Бога
простить. Я не хотел вас этим вопросом, ни в коей мере, обидеть.
Не
обиделся Тибетцев, и он хотел по этому поводу высказаться, потому что и в
Москве, вряд ли поймут его действия. Но потом и там хватятся, но будет уже
поздно.
А
пока, чудит генерал, от переутомления, не иначе?
Вопрос
очень сложный, для понятия, особенно сейчас. Как говорится – с опережением
времени.
Я
опережаю все события, по крайней мере, не на один десяток лет.
По
моим данным, весь мир содрогнется от терактов. А Россия станет ареной кровавых
разборок, на своей территории. Где станут нормой, захваты больниц, расстрел
заложников. Поджоги домов престарелых людей, и так далее.
Я
назову вам Первомайск, Будёновск, Бислан, и неизвестный мне Норд-Ост. -
Запомните эти названия. И вряд ли будут у России силы, готовые противостоять
этому разбою. И убийству сотен, и тысяч людей.
Сейчас,
меня там, в Москве не поймут, и ничего не сделают для защиты людей. Потому что
вся эта информация оттуда, и Алексей указал пальцем на небо. И там мне судья
Бог, а всем остальным, здесь!
Всё
будет так, а не иначе. Но нет сейчас, тому подтверждения - нет! И он беспомощно
развёл руками - думайте, и вы генерал!
Прошло
десять лет. И на одной из выставок своих картин, в городе Хабаровске. Саша
Пахоменко, среди посетителей выставки, у одной из своих картин. А именно
«учитель», увидел странного человека. Тот плакал и не скрывал своих слез. Седые
его волосы, при этом, растрепались по гордо поднятой голове. Сухощавая фигура
его сутулилась, нарушая строевую выправку. И было заметно, что это человек не
военный. Хотя тот искренне старался, оказать наивысшею честь картине. Замер
этот странный солдат, точно у монумента стоит.
А
на него с полотна картины проницательно смотрит Сашин учитель, китаец Лёша:
философ, художник, и боец. Над ним парит орёл, как страж его мыслей. И рядом,
манящая даль синих сопок, вечно зовущих к себе.
Ничего
не сказал Саша, этому странному гражданину, а потом пожалел об этом, но уже
поздно было. Тот ушёл, и точно в воду канул. А уже, под самое закрытие
выставки, художник удивился ещё больше. Перед его полотном замерли, уже три
седых плачущих человека. Они плакали чуть не навзрыд. – Командир наш! Лёша!
Красивые,
интеллигентные люди, уже в серьёзных годах и вдруг, такое бурное излияние
чувств. Даже не верится Александру. Кругом ведь люди.
Что
их связывает с его учителем? Ведь тут ошибки быть не может: они знакомы. И Саша
направился к ним.
А
они уже искали его. – Вот так встреча у нас! И руки к нему тянут. - Родной ты
наш!
Профессор,
Ахмедка, и Архитектор, сейчас всеми почитаемые люди. Они нашли своё место в
нормальной жизни. Все обзавелись семьями. И живут на зависть другим.
Но
без своего командира им плохо: неуютно в этой жизни. И иногда у них, появлялась
невольная мысль, а не лучше было бы им погибнуть в больнице, от уколов, и
ничего не знать об этой сумасшедшей, человеческой жизни, её просторах. И
сожалеть при всём, этом: какая ты всё же, короткая.
Очень
тяжело им без учителя. Такого человека потерять, и навсегда? - Не верится.
Ведь
он не мог их бросить. Это ниже его достоинства. Грех об этом думать.
Прости
командир. Мы тебя никогда не предадим – прости нас!
И
только общими усилиями им, удалось восстановить всю хронику тех прошедших
событий.
Уже
через три дня Алексей появился в своём селе. Весь исхудавший, и опалённый
солнцем. В свежих царапинах, и ссадинах. Он подошёл к порогу своего дома, и
замер в нерешительности.
Получается,
что не менее двухсот километров, от больницы до дому, он через тайгу прошёл, -
изумляется Александр Пахоменко.
Да!
Так получается! Ведь он сказал всем, что хочет подышать таёжным воздухом.
Избавиться от лечения, Аркадия Юрьевича, – подтверждают его бойцы.
Говорил
он: – Душа болит! А тело жалеть не надо: ноги тело сами согреют.
И
потекли воспоминания, как ручеёк в ненастье: всё ширится и ширится он. Так же и
эта жизненная драма, всё разрастается подробностями.
Охнула
Настя! – Любимый ты мой! Я так ждала тебя! Я знала, что ты придёшь!
Плачет
красавица. Её пышные волосы золотом разметались по плечам. И так же спелым
хлебом пахнут, как в поле.
Задохнулся
Алексей от этого запаха, и слова сказать не может. Только слезинка, затаилась
где-то в глубине удивлённых глаз. Но черные ресницы надёжно спрятали её. Не
плачут разведчики. Они и под пытками, одну маму помнят. А про всё остальное им
забыть велено. Поэтому и не бывает у них слёз. И эта, ещё одна невысказанная боль,
угасла где-то в бездне его сознания. А потом, и вовсе всё смешалось в глазах,
затуманились они. Может быть, соринка глаза запорошила.
Зато
Настя наплакалась вволю, когда парила и мыла своего любимого в бане. Словами ей
не передать, чего он натерпелся в этой жизни, никаких слов не хватит. И она
насмотреться не может, на это израненное, стальное тело. - Это тело воина. Это
летопись его побед, и триумф победителя. - Он жив! Но какой ценой она
досталась, эта Победа! – плачет она.
Никто
из односельчан не посмел нарушить их уединение. Даже председатель не
показывался. Видно и он понял, что что-то не так делает. Похоже, что он
спрятался, сам от себя, и от всех – я ничего не видел, моя хата с краю. И его
тоже, люди не тревожили.
Уснул
Алексей, точно в бездну провалился. Первый раз за всё время спокойно. И только
под утро он разом пришёл в себя. Настя, сразу наклонилась над ним: - Спи,
родной ты мой! И его сильные руки тут же сомкнулись над ней.
Если
бы ты знала, как я соскучился по тебе, моя звездочка. Одна во всей Вселенной! И
по голове Настю гладит своей жесткой ладонью.
Тёплая
слезинка, скатилась ему на лицо. И её страстные губы, тут же накрыли её.
Они
остались одни во всей Вселенной. А запоздалая Селена, стыдливо прикрылась
лёгким облачком. Крепче любите друг друга, жизнь ведь очень короткая. Всего
один миг страсти.
К
вечеру, Алексей пришёл в гости к Пахоменко, чтобы увидеть Сашу. Кругом, все та
же нищета, многодетной семьи. Здесь ничего не было вдоволь, может быть только
материнских слёз, которых никто не считал. Наверное, потому что, им всем: не до
того было. И ещё, всё это, не зачем было: через край слёз много.
Марья
Петровна и бабушка сразу же, засуетились. Марфида Савинновна, фартуком
табуретку протирает: Садись гость дорогой, и не обессудь, что так богато живём!
Мы душою богаты. Поэтому, и водицы у нас вдоволь, всегда испить найдётся. И ещё
детишек, много. А Господь у всех один. И мы верою в него сильны. Так и живём -
поживаем!
Молча,
Алексей положил триста рублей на стол. – Это детям! Они должны жить по-человечески.
Им много чего надо купить. И конфет не мешало бы купить – гостинца от меня. А
мне самому уже некогда. Я всего на пару дней здесь задержался. И Сашу вашего,
очень хочется увидеть. Если разрешите?
Смущается,
Сашин учитель. Весь на виду он, вся его душа. А она светится вся, и как у
святого ореол над ним. Или всем так кажется? – Божество к ним пришло!
Онемели
все Пахоменко, все кто в доме находился, и разом опустились на колени. А
бабушка, тихо выдохнула: - Спаситель ты наш!
Плачет
она, и мать Сашина плачет. Да разве ж можно такое? Такие деньги отдать. И за
что? Угостить тебя, и то нечем.
Свечение,
понемногу, вокруг него спало. И он стал обычным, земным человеком, со своими
проблемами. А их, видать и у святых хватает.
Мне
они уже никчему будут: эти деньги – успокаивает старушку китаец. Меня большие
изменения в жизни ждут. И мне уезжать, отсюда надо. Может там, всё и уладится.
Другого варианта, мне не дано.
Видно,
что тяжело сейчас Алексею. Помолитесь за меня, за мою удачу. Да, ещё Настю
словом поддержите. Тяжело ей одной оставаться здесь, она вся на виду. Всё село,
судачить про неё будет. И плохих людей, кругом тоже хватает. А хорошее слово
душу лечит. Поддержите её.
А
Саша ваш мне, как родной сын. Мне с ним поговорить надо. Я его многому хорошему
научил. И ещё есть, что сказать. В жизни всё пригодится.
Ушли
Саша с учителем к речке, на своё заветное место. Присели у самой кромки воды и
заговорили. Они очень долго не виделись. И торопился Саша высказаться своему
учителю.
У
него и слёзы на глазах выступили, но сдерживается мальчишка, ведь он взрослый
уже.
Я
каждый день занимаюсь по вашей системе. Я уже чувствую в себе большую
внутреннею силу. Я всё могу вытерпеть, любую боль, как настоящий боец. Я хочу
быть таким бойцом, как вы!
Улыбнулся
учитель, и говорит своему ученику тихо, на ухо.
Тихо!
Слышишь, река шумит. Не нарушай редкую красоту. Будь сдержанный! Человек не
главный в природе. А только основная часть, её гармонии. И ещё запомни: – Люби
людей! Но, не жалей их! Жалость их душу губит! Стань, кузнецом! Только мастер
исправит кривой кинжал, и тот будет ещё служить миру, и жизни.
Но,
есть мастер убивающий, а есть возрождающий. – Помни это. И думай!
И
ещё, запомни одну притчу:
Подошли
два монаха к реке: один из них учитель, а второй ученик. Взял учитель, женщину
на руки, и перенёс её через реку. Изумился этому ученик, и говорит учителю, что
он грех большой совершил. На что ему учитель отвечает. Я перенёс её и уже забыл
об этом. А вот ты, всю свою жизнь будешь этот грех нести. Потому что ты,
подумал о плохом!
Изумился
Санька всему услышанному от учителя, но ещё больше изумился его спешке,
высказаться. Таким, парнишка не видел его никогда. И понял он, что учитель
торопится, и времени у него очень мало. И где-то в глубине сознания, у Саши
мелькнуло предчувствие, что они расстаются навсегда. И он уже не мог сдержать
своих слёз.
И
учителю сегодня, очень тяжело приходится: как никогда в жизни тяжело.
И
сразу же тон разговора, перешёл в другое русло: - Сынок! Последнее запомни, что
лотос и в болоте красив неимоверно. А без него болото: только болото. Не более.
Вот
и ты с Настей, в моей жизни, - такие прекрасные цветы. Вы украсили мою жизнь. А
у меня, и личной жизни не было.
И
ещё запомни, что я никогда не умру, и ты тоже. Смерть это обман, её вообще не
бывает. Ты сам, постоянно занимайся самосовершенствованием, и многое, ещё
поймёшь.
И
тогда, придёт время, когда мы обязательно, встретимся с тобой. Уже там. На
другом! На более высоком энергетическом уровне. Запомни это, и не бойся моей
смерти, если такое произойдёт. И не верь! В сердце Тибета, есть одна неведомая
страна. Я её посланник. Я посол, мира. И уже там, сейчас, решается проблема
мира, в глобальном масштабе. Я должен выполнить свою миссию до конца – здесь! В
России! Она мне, тоже Родина. Но это очень долгая история. И всё это, большая
государственная тайна. И, я на службе её.
Конечно,
Саша понимал, что это не шутка, но такое услышать? И невольно под рубашку
закрался холодок.
Я
постараюсь оградить тебя от многих дальнейших неприятностей. И если тебя
когда-нибудь спросят, люди в штатском, про меня. То ты говори, что знаешь меня,
и я твой командир. Ты солдат группы «Разум», и ещё придёт твоё время. А пока
Саша учись, это и будет твой вклад в дело мира. И постепенно, всё встанет на
свои места. В природе не бывает пустых ниш, есть и твоё место.
Переглянулись
солдаты группы Разум, но ничего не сказали друг другу. Лишь Профессор, вскинул,
а затем, медленно опустил руку: слов долго, не находилось.
Учитель
наш такой, всё о людях думает – себя не жалел! Сгорел человек, от любви к
людям, и такое бывает! Какой человек был?
А
Саша продолжил свой рассказ дальше:
Через
два дня над селом, со страшным шумом пролетел военный вертолёт. После
следующего захода он сел на местном стадионе. От рёва, его турбин, чуть не
посыпались стёкла из окон, а все живое попряталось, кто куда! – Чудище, какое!
Быстрее
всех, в себя пришли ребятишки. И напрасно, их пытались удерживать мамы и
бабушки. Они уже бежали сломя голову туда, к боевой машине.
Но,
первым у вертолёта оказался Алексей, он уже точно знал причину его прилёта. За
ним подоспела Настя. Она была бледна, и очень решительно настроена. Это была
тигрица, яростно защищающая свою семью, и готовая биться насмерть, с самым
страшным, и пока, не понятным врагом. Терять ей было нечего.
Из
вертолёта выпрыгнули трое военных. Старший из них по званию, был капитан
пограничник. Строевым шагом он подошёл к Алексею: Товарищ генерал, вас ждут в
Москве, а я буду вас сопровождать, до Хабаровска. Там еще генерал будет. Он с
вами полетит, есть такое указание.
Наверное,
Одинцов будет, - мелькнуло в мозгу Алексея. Вдвоём всегда веселее, и жить и
помирать. Но и тут не угадаешь – служба! И что будет там, в Москве?
Вещей
никаких не брать. Просили передать, что мундир ваш, вас там дожидается. Время
дорого.
Настя,
сразу как-то сникла. – Лёшенька, я всегда буду любить тебя! Без тебя, мне жизнь
не в радость – каторга! Милый ты мой!
Она
плакала навзрыд. Я буду ждать тебя, хоть целую вечность. Ты один у меня на всю
Вселенную. – Один! – Один! Помни это!
Она,
каким-то внутренним чутьём, уже угадывала, что это их последние минуты счастья.
И предчувствие, что дальше будет, бездна – пустота.
Мне
холодно! – вырвалось у неё из груди. Холодно! Только Алексей, всё понял
правильно. На этот раз, она сумела, раньше его всё почувствовать. Женская
интуиция, была и останется, самым непревзойденным чувством Природы. Она мать!
А
он, разведчик! И воспринимал всё, как должное. – Береги себя! Береги родная, ты
моё солнышко! И поправил, её пышные пшеничные волосы на плечах. Только прядку
оставил в своих руках: - надышаться не могу! У нас всё будет хорошо, я верю в
это!
Передал
он Настю в руки, Марии Петровы. И та поддержала её: иначе, она, просто упала
бы. Она, точно окаменела, только глаза её молили Алексея - Вернись живым!
Пожал
учитель руку Саше Пахоменко, поклонился всем. Всему честному народу, и шагнул в
вертолёт!
Через
пару дней Настю вызвали в управление колхоза. Председатель сразу же поспешил
обрадовать женщину: - Жив он! Из Москвы звонили, из Кремля. Наградили его, за
прежние заслуги. Они какой-то народ спасли от уничтожения. Говорят, что где-то
в Африке. Странные дела, при чём тут Африка?
Но
Настя уже не слушала председателя. Лёшенька! Живой! Милый ты мой!
Так
и заявилась, она вся цветущая о радостной вести, к Пахоменко. Живой он! И всё
хорошо у него, и ещё, герой он!
Саша
тоже, был счастлив. Иначе и быть не могло. Учитель он такой: он мудрый и
сильный. А про себя он подумал:
Я
никогда не подведу тебя, мой командир. Ведь, я тоже боец группы «Разум», и
горжусь наградой твоей. Ещё придёт и моё время. И мир победит зло – навсегда!
Это и будет наша победа! – правда, учитель?
Хлопнула
входная дверь, но в хату никто не вошел. Лишь по ногам потянуло сквозняком. И
почувствовал Саша, что кто-то коснулся его руки. И будто, пожал её. Но рядом
никого не было.
Учитель!
Невольно вырвалось у парнишки, но он тут же сдержал себя. – Показалось!
И
бабушка перекрестилась, - показалось! И Настя, сразу успокоилась: радовалась
своему счастью. – Живой!
Через
неделю Настя уехала в Хабаровск. Она ничего с собой не брала. Как была легко
одета, так и уехала. Ни с кем не прощалась, и не разговаривала, даже с Сашей.
Поневоле,
в доме Пахоменко, началась паника.
Что
с Настей? Где она? - и никто из сельчан не мог ответить на этот вопрос. Все
разводили руками, как дети – нет её!
Скоро
к Пахоменко явился председатель. Он был по военному строг, и это бросалось в
глаза. И даже хромота его, исчезла.
Всё
что надо, заберите у Насти из дома, и со двора. Остальное имущество, другим
раздадим. Вопросов не должно быть, иначе греха не обберётесь. – Поняли?
Бабушка,
тут же упала на колени – мне терять нечего, я своё отжила. Живы они с Лёшей,
или нет? Я правду в могилу унесу – скажи!
Ничего
не сказал председатель, лишь кивнул головой. И тут же пошёл на выход: -
Разговорчики у меня! Распустились!
Всё,
как в армии. Старый солдат, выполнил свой долг. Большего, он сделать не мог –
приказ!
И
на долгих, двадцать лет, Настя исчезла из жизни Пахоменко Саши.
Без
них, Саша чувствовал себя сиротой, даже, при живых родителях. Но надо было
жить: и не только жить, а готовить себя к трудностям. Формировать свой
характер, и закалять свою душу. Ведь учитель очень надеялся на него. И подвести
учителя, будет хуже смерти. И Настя, жива! Что ещё надо. И Саша смирился с
неизвестностью: и этому учил его учитель.
А
время было сложное. И на границе, тоже очень неспокойно. Помнили ещё сельчане
пограничный остров Даманский, когда там шла настоящая война.
Много
погибло тогда наших ребят, пограничников. И земля дрожала от залпов наших
реактивных минометов, что огнём накрыли захватчиков. Говорили потом, что около
миллиона их осталось на поле боя. Но разве заменят они наших погибших
мальчишек, которым китайцы выкалывали глаза, отрезали носы и уши. – Никогда!
Жители
пограничных сёл, вооружались, чем могли: ружьями, ножами, топорами. И готовы
были стать в ополчение, вдоль всей границы. Ни один захватчик не должен ступить
на нашу землю. Это на границе – закон!
И
Саша был среди таких добровольцев, со стареньким ружьецом. И ещё горстка
мальчишей-кибальчишей, готовых, если надо будет, умереть за свою любимую
Родину.
Но
советская армия, отбила всякое желание у захватчиков лезть на нашу землю. И всё
обошлось на этот раз. Но напряженность оставалась, ещё долгие годы. И провокации,
часто повторялись.
И
вот, в такое смутное время, на заставу пожаловали нежданные гости, и чины все
были немалые.
Чекисты,
долго время не тянули, о цели своего визита. Не до того им было.
Знать
дело особой, чрезвычайной важности, раз всем, не до церемоний! – догадались
пограничники.
Чекисты
жестко, предупредили капитана Иванова, начальника заставы. Что возможно с той
стороны, прорвутся к нам вооружённые люди. Может и без боя будет переход. Но ни
в коем случае, не оставлять их здесь на заставе. И не дай Бог отдать их врагу.
По-возможности?
- Сделать всё невозможное!
Ты
понял меня капитан? – сердится полковник.
И
тут же поправился: «Как друга, как брата прошу! И солдат, тоже прошу:
Животов
своих не жалеть, героям цены нет. А один там, так целой армии стоит.
Ты
всё понял Иванов? – и опять, молит, полковник. – «Не подведи!»
А
пот с него градом струится. – Тяжела задача! Не подведи!
И
действительно на следующую ночь, на той стороне разгорелся настоящий бой. Он
всё разрастался, и это было очень плохо.
Накрыли
всю группу! - стонет капитан Иванов. Ему самому, в том бою быть, было бы легче,
чем ждать их здесь. Гадай тут, что там случилось. И никак, им не поможешь –
граница!
И
за голову хватается. – Беда! Погибнут ребята. Жалко разведчиков.
Может,
ударим по ним! – предлагает ему пограничник Турков.
Они
ведь наших ребят не пожалеют – изуродуют всех! И живых, и мёртвых: им всёравно
кого резать. Азиаты ведь они! Палачи!
Ждать!
Ждать! – рычит Иванов. - Я бы и сам пошёл на ту сторону.
Не
задумываясь, пошёл! – Один!
И
у меня ведь, сердце есть - не камень!
Всем
боевым расчётам, находится на своих местах. - Всё оружие, держать в боевой
готовности: «уж, лучше бы грянул бой!».
Не
ночь, а кошмар, какой-то! - изводятся в неизвестности пограничники.
Но,
что тут сделаешь – ничего! И ничем не поможешь нашим, что бьются, на той
стороне.
Стихла
стрельба не скоро. Но уже, до самого утра никто из пограничников не сомкнул
глаз. Все напряжённо ждали, и гадали, что там, на той стороне, случилось?
Ведь
так, и до войны не далеко. И кто знает, что здесь, дальше произойдет.
Но
международный конфликт, в любом случае неизбежен! - говорит сержант. Это точно!
Да,
и Бог с ним, с этим конфликтом, спасти бы своих ребят. Хоть тела их забрать.
Мы
тоже готовы биться насмерть! - рвутся на ту сторону добровольцы, и не мало
таких бойцов.
И
опять, терзаются ожиданием наши пограничники. И туда, нельзя! И здесь каторга.
Мысли, одна хуже другой.
А
на рассвете, под самым берегом, бойцы обнаружили лодку. Края её бортов, пулями:
чертовски изгрызены. И дальше чуть не в решето изрешечённая, и только чудом
лодка не утонула. И в ней, весь израненный лежал человек: но живой ещё был этот
разведчик.
Весь,
бинтами он, как кукла измотан. И как мочало, пропитан кровью, и водой. А рядом
автомат, и гора стреляных гильз.
Хоть
картину рисуй, с этого фрагмента боя: «Возвращение, разведчика». Но не до того
пограничникам. А тут жизнь, взяла, и сама нарисовала, эту картину. Да так, что
холодок под гимнастёркой гуляет.
Живой!
– обрадовался сержант Веприн. Живой он!
Дорогой
ты наш. Глаза открыл.
Однако
он на китайца сильно похож! – забеспокоился молодой боец. И совсем, не молодой
он. Может подстава, какая?
Не
рассуждать Турков. К командиру его надо, да побыстрее доставить! Торопитесь!
Раненый,
снова открыл глаза, и на чистейшем русском языке произнёс: Доложите в Центр,
что Тибетец прибыл. Остальные погибли в бою. Это Рок. Всё повторяется.
Документы на теле. Им цены нет.
Он
глотнул воздуха, и добавил: - Ребятам спасибо!
И
ещё скажите им, что войны с Китаем не будет – всё наладится здесь! Без войны
они поживут, и детей вырастят. Дело Мира побеждает!
И
дальше уже, бессмысленное высказывание, похожее на бред. Огромной ценой мы
платим, но дело стоит того! – это Рок! Всесильный Рок! - Рок!
Иванов,
срочно вызвал вертолёт. Всю словесную информацию, он передал, в штаб.
Остальное, уже не его дело, не его полёта. Там есть, повыше чины, и головы у
них побольше, чем его. Теперь, пусть они всё решают, а он свою задачу выполнил.
Чистое
лицо командира заставы, потемнело: сказывалась, бессонная ночь. Ему очень,
захотелось отдохнуть. Но раненый снова заговорил:
В
селе найдите Сашу Пахоменко, он у меня один там остался. Скажите, что я верю в
него. Я не умру! Пусть запомнит это. И пусть, за Настю не беспокоится. Она в
безопасности. У неё всё хорошо! Мы сына ждём!
Тут
в палату, влетел рядовой Турков. Без стука и всякой военной субординации, он
буквально выпалил: «Парламентёры с той стороны на катере к нам, на всех мощах
прут». Под белым флагом идут. И в мегафон злобно орут: Говорить надо! Командира
давай!
Тут
и Иванову стало не до устава. Вот это дела! И раньше были у них переговоры, но
всё по мелочам. И перебежчиков им, мы всегда возвращали. Такой договор у нас
был. Бывало, что, и целые семьи оттуда бежали: от жизни, каторжной. Но
оставлять их у себя: нам было невозможно, ещё по многим причинам. Хотя, и
бывало порой, их очень жалко.
Китайцы
со своими перебежчиками особо не церемонились. Лишь только катер уходил в свои
территориальные воды. Чётко слышались пистолетные выстрелы. В бинокль, было
видно, как падали тела за борт. К своему берегу катер подходил, без
перебежчиков.
Раненый
забеспокоился. И чёрные глаза его, блеснули звериной тревогой, будто бы он в
капкан попал. От бессилия, и застонал бедный.
Командир
понял его без слов, и заспешил жестом, успокоить разведчика. Лицо пограничника,
при этом, сразу же просветлело. И тут же, всего на миг блеснула, его
мальчишеская, задорная улыбка. А голубые глаза Иванова, при этом красиво
заискрились. Ох, уж эта русская душа. Игривости, в ней немерянно.
От
мёртвого осла им уши, или дырки от бубликов. Мы своих ребят, не выдадим, пусть
хоть война будет. Сами в бой хотели идти ночью – вам, на выручку!
Ты
понял меня?
Раненый,
тоже попытался улыбнуться. – Спасибо!
Из
штаба ответили: - Вертолёт вылетел. С переговорами, тяните время! Лихов.
Беду
они задумали!
Последнее,
уже не по уставу. От души сказано.
Китайцы,
особо не церемонились. Переводчик перевёл слова старшего из офицеров, на
чистейшем русском языке.
У
вас находится наш перебежчик. Это мы выяснили из радио перехвата. Мы требуем
его выдачи, так как, он ещё и военный преступник!
Хитрят,
бациллы узкоглазые – думает так Иванов. Нет у вас такой аппаратуры.
Нет
ещё! Кишка слаба, что-то слышать в эфире!
Стоят,
напротив друг друга военные разных стран, которые уже испробовали свои силы в
бою. И знают они, кто и чего стоит.
И
уже по привычке, мысленно анализирует Иванов всю данную ситуацию:
А,
вообще-то нагло ведут себя, гости из Поднебесной. Вон младший из офицеров,
постоянно сплёвывает слюну под ноги. Но так и норовит под сапоги мне попасть.
На
русскую землю плюёт, а здесь столько нашей крови пролито.
Вот
урод! Зелёный ещё, как огурец, а туда же, в политику лезешь! – возмущается, его
офицерская, русская душа, ей тоже чести хочется.
Да
и гнев, где-то, в глубине его глубине души начинает расплёскиваться. И трудно с
ним, уже справиться: но, надо!
Борзый
кадр, очень борзый! Нарвёшься, и ты, когда-нибудь, на подарочки, что пи-лями
называются. На пользу тебе, всё будет!
Не
учила тебя жизнь, ещё ничему хорошему. Не учила!
Но
время ещё есть: уж больно ты молод! – Непременно научит!
И
твоё счастье, что нельзя мне, на провокацию поддаваться – счастье! - так
утешает себя, начальник заставы, Иванов. И с нашей стороны всё выглядит
нормально, никаких подвохов!
И
тут, негласная война идёт уже полным ходом.
Вон,
что вытворяет офицеришка их – злобствует как!
Так
же, очень обидно, воспринимает, всё происходящее, и сержант Веприн.
Его
крестьянская душа, очень ранима, и сейчас глубоко задета. Ведь она: его душа,
обычного, уважения к своей стране требует, и справедливости. И за русскую
честь, всегда готова постоять.
Но
видно время ещё не подошло. И его душа, как и у Иванова, терпит: пока терпит
обиду.
Нет
у нас, ваших перебежчиков. У нас и без них, проблем хватает! - очень искренне
отвечает начальник заставы, китайцам: «дипломат он, ещё тот!».
Вы
там, у себя воюете, и воюйте - это ваше право. И нас это не касается.
И
руками своими разводит, как истинный одессит при разговоре: «Ну, ни как, не
касается?».
А
когда были перебежчики, с вашей стороны, то мы договор не нарушали. И всех их,
выдавали вашим властям. Так ведь было?
Но
китайцы прут напропалую: - значит, не выдадите, наших людей? Война будет!
Не
надо нас пугать, господин офицер. Вы, наверное, слышали русскую поговорку, что
пуганая ворона, и куста боится. Только кто здесь ворона, вы не знаете?
Перевёл
всё это переводчик своему начальнику. Тот сразу, резко изменился в лице. Потом
раскрыл свой рот, а слов: и не находится – нет таких, онемел вояка.
Тут
послышался рёв турбин. И наш вертолёт с ходу пошёл, на посадку. Как говорится,
работал в одно касание.
Сел
он не далеко. И видно было, как задвигались там люди. Через тридцать секунд, он
уже был в воздухе.
Красиво
сработали лётчики, как в цирке, - восхитился начальник заставы. Молодцы!
Китайцы,
тоже пришли в себя. Уж больно напугал их, этот вертолёт. Но старший офицер
пересилил себя, и задал довольно таки наглый вопрос.
А
что загрузили туда, в вертолёт? И почему так быстро он улетел?
Смешно
стало, Иванову. Ах ты, деревня! В простачка, играешь, или от природы такой дурень?
Да
это собачка моя, косточкой подавилась. В Америку повезли её, через Москву -
оперировать будут. Собачка очень хорошая, Жучкой зовут!
Как
долетят, я вам всё, непременно сообщу - слово офицера!
Что
тут началось? Наши пограничники, смеялись, до слёз. И как ты их удержишь от
смеха. Ведь, нет такой силы, что бы русского человека одолела! И заставила его
замолчать, раз душа его радуется, природа не придумала такой!
Китайцы
в гневе заторопились, на свой катер. И тут, на какой-то миг они смешались с
нашими пограничниками. И молодой китайский офицеришка, что недавно, так нагло
плевался. Вдруг резко, начал оседать, на свой, откляченный зад. А потом, и
вообще повис на руках соотечественников.
Никто
ничего не понял: ни наши, ни китайцы. Но, не останавливаясь, китайцы, затащили
его на катер. И катер, сразу же, взревел мощными моторами. С крутого виража, он
резко пошёл к китайскому берегу.
Кто
бил, не ты Веприн? – улыбается Иванов.
Тот
был, сначала очень серьёзный.
Плохо
думаете обо мне, товарищ командир, да разве посмел бы я.
С
сердцем у него что-то плохо стало. Квелый очень оказался, этот верблюжонок
черноглазенький! Только, что плеваться и может.
Тут
уже, смех был повальный. Знали пограничники, что Володе, нет равных бойцов, в
рукопашном бою. Мастер он, своего дела.
Вы
ведь сами нас учили, товарищ командир, что удар должен быть, молниеносным, что
укус кобры. Вот: никто, и ничего, и не заметил.
Всего
пылинка, на него упала, а не удар. Всё, как в кино. И сломился бедный вояка!
Скоро
за Сашей приехали люди в штатском. Всех остальных, попросили выйти, в другую
комнату. Маму, и бабушку, сразу успокоили: ничего плохого он не сделал. Надо
поговорить с ним, о дальнейшей его судьбе, ведь ему уже четырнадцать лет.
Пришло время и ему определяться во взрослой жизни.
Что,
тут сказать родителям. Похоже, что Саша и, правда, ничего плохого не делал,
пусть говорят!
Старший
офицер, как говорится, сразу взял быка за рога. Видно на испуг, хотел проверить
мальчишку, а может, и сломить даже. Кто знает?
Ты
боец группы «Разум»?
И
смотрит чекист, в Сашины расширяющиеся зрачки. Там всё видать, но испуга там не
видно. Только удивление: откуда он знает?
Да!
– гордо отвечает парнишка. Помнит он наказ своего учителя.
Я
боец группы «Разум», и готов служить делу Мира.
И
тут же, его встречный вопрос:
Где
мой командир, и что с ним?
Не
ожидал старший офицер, такого ответа.
Смышленый
парнишка! Будто знает он, что нет у нас таких полномочий: им командовать.
Придётся играть с ним в открытую игру, при всех козырях.
Погиб
твой учитель! Умер он от ран, много крови потерял. Уже в больнице умер.
И
оба чекиста, склонили голову, в знак уважения к умершему товарищу. Таких людей
Природа раз в сто лет рожает, а может и больше. Герой он!
Не
помнит Саша, как вылетел на улицу. Как оказался на берегу речки, на старом заветном
месте. Только уже без учителя.
Упал
он на тёплую землю, и плакал навзрыд, забыв все заповеди учителя, что бы
облегчить свою душу.
Прикосновение
летнего ветерка привело его в себя. И казалось Саше, что это пришел его
командир. Вот он присел рядом с ним на корточки. Он прикоснулся к его голове,
своей доброй рукой. И улыбается ему.
Неужели
он жив. И не погиб он от ран – искренне радуется последний боец группы «Разум».
Вот
это видение? И неожиданное, что услышал Саша. Ясный голос командира, хотя и не
увидел его. Ты последний в строю остался - ты командир!
А
дальше, он окажется в интернате, ведь надо было ему, дальше учиться. И об этом
просил, Сашиных родителей, главный, из приехавших офицеров.
Такова
воля Тибетца, и Московское начальство не противилось ей. Но выполнять всё и,
контролировать всё, пришлось низам. То-есть, нижним чинам. Всё, как обычно.
Через
двадцать лет. Уже, в городе Москве, куда он приедет, по казачьим делам.
Произойдёт трогательная встреча с Настей, и её сыном, Тибетцевым Иваном
Алексеевичем.
Где
он видел эти пышные, соломенные волосы. Не даёт покоя Александру, шальная
мысль. Ведь не может такого быть в Москве он впервые. И какие здесь, могут быть
знакомые женщины? Ведь он, никогда не был ловеласом, даже дома. А тут?
А
женщина была, действительно очень красива собой.
Её
тяжёлая русская красота, затмила, даже тонкую польскую – так, кажется, написано
у Толстого. Что-то из классики, но как, к месту сказано, даже сейчас.
Да
это же Настя! – наконец-то, осенила Сашу, удивительная мысль.
Ведь
такого не может быть, и это не вероятно? А как хочется верить в это. Очень!
Настя
тоже обратила внимание, на красивого казачьего сотника. Красив он, этого не
отнимешь, у него но странный какой-то. И всё же, что-то родное в его облике,
заставляло её, вглядываться в его черты, ещё больше.
Сашенька!
– вырвалось, из её груди, удивление. Родной ты мой!
Она
тоже узнала его.
Какими
судьбами ты здесь? – и замерли они уже в радостных объятьях.
Судьба!
Она ведь сводит людей и разводит.
А
тут, радость такая. Встретились судьбы!
А
юноша, так ничего и не понял. Его мама, самая лучшая, на всем белом свете. И
вдруг, как девчонка, бросилась в объятия казака.
Откуда
он здесь, в Москве. И, что ему надо, от его мамы? - ревнивая мысль, не давала
ему покоя.
Худощавый,
и стройный, как и все юноши, он был ещё очень гибок и ловок. Всё это говорило о
его скрытой силе бойца. И это не ускользнуло от Пахоменко. И что ещё обрадовало
Сашу, так это лицо Ивана: бесхитростное, и открытое, с румяными щеками. В нём
много было русского, и в тоже время, явно проступали черты отца. Отцовские
лукообразные брови, и резко очерченные яркие губы. Но, несомненно, с отцовским
характером жестким, и волевым. И взгляд – его учителя.
Они
уже сидели в квартире, за столом, и пили чай. И у Александра, было время рассмотреть
хозяев. Но Настя долго не сидела на месте, и всё, что-то суетилась. Тащила на
стол угощение одно, за другим. Кушай Сашенька, - угощайся! Так и время летело.
До
пол ночи, они всё рассказывали новости, друг другу. И не могли наговориться.
В
Москве, Алексея наградили. И по тем временам, очень круто Герой Советского
Союза! За всю проделанную им работу, в укреплении Мира на Земле.
В
Москве ему дали квартиру. И он привез сюда Настю. Свой генеральский мундир, он
одел всего, один раз, когда его награждали и всё. Жизнь закрутила его не жалея,
и снова он был при делах. А их по всей Земле, не переделаешь, и зло трудно
победить.
А
вторую Золотую звезду героя, он получил уже посмертно. Есть ему и памятник в
Москве. И его могила, и там написано: «Тибетцев Алексей Иванович». А ниже, его
слова: « Крылья Разума, охватят всю планету, и мир восторжествует на всей
Земле». И ещё ниже, что самое поразительное, из всей надписи: «Я всегда с
Вами».
Эти
слова учителя, будто бы, для Саши сказаны.
Теперь
уже Саша поведал Насте и Ивану, о последнем бое своего учителя, на
Дальневосточной заставе. О чём рассказал ему Иванов, доблестный командир
заставы. Он выполнил его волю, и нашёл тогда Сашу Пахоменко.
Переночевал
тогда Пахоменко у Тибетцевых, и уехал из Москвы. Уехал со спокойной душой, так
как жили они на полном государственном обеспечении. А Иван учился в престижном
институте, и его в будущем, ждала дипломатическая карьера.
Плакала
Настя о муже своём. Но выходить, ещё раз замуж, не собиралась. И Александр
запомнил её слова: «Мне судьба подарила, встречу с таким неземным человеком. Он
выше нас по духовности, не на один порядок. И иметь от него сына, это дар
Божий».
Я
чувствую, как он приходит домой. И хоть я его не вижу, но я ощущаю его
присутствие. Он ведет нас с Иваном по этой жизни, он учитель наш.
Я
уже не та деревенская девка, что была раньше, и всё время, я учусь. А Тибет,
влечёт меня неимоверно, и сейчас ещё больше.
Хочу
обратиться, к истокам, их духовных знаний. И найти там следы Алексея, ведь они
непременно остались там. Он и сам оттуда родом, с Тибета. Но всегда говорил
мне, что он русский душою. Это нация мира, и будущего, и корни её, тоже не
земные. Тут опять, загадка? И разгадку надо искать в Тибете.
Торопился
Саша по своим делам, и о многом, они так и не успели поговорить. А дальше
закрутил его водоворот жизни, аж, до самого дна. Можно было, и погибнуть, но
опять судьба его спасала. Тащила наверх, к солнцу и нельзя ему погибать.
Учитель
велел ему жить: и за него, и за других бойцов, тоже. Теперь ты, командир!
Как
он оказался на Кубани, это долгая история. Но видно там, он и должен был быть.
Это его линия жизни. И первая любовь, и разлука. И учёба. Всё это связано одной
цепочкой.
Кубань
исторически находилась в центре всех мировых событий. Здесь всегда, жило
множество различных народов. Даже есть такая легенда: Бог создал Рай на земле,
и Кавказ стал, этим райским местом на земле. И населил Отец, весь Кавказ,
многими народами. Но не стали люди жить по заповедям Божьим. А стали
пьянствовать, развратничать, научились убивать и воровать. И не захотели жить в
мире: друг с другом.
Сильно
осерчал тогда, Творец на людей, и бросил туда камень раздора. И с тех пор все
эти народы и воюют друг с другом. Раз не захотели жить в Раю, то живите, как
хотите.
Здесь
ещё, издревле зародилась вольница, со своей сложной историей, и культурой. Что
и дало корни Кубанскому казачеству. Видно самой природой, там и было уготовано
место, для души, казачьему сотнику Александру Пахоменко.
Вторая
жена Танечка, и перетянула Александра на Кубань. Видела она, что тяжело мужу
оставаться в родных местах, после разрыва с первой семьёй. И, как смогла,
помогла делу, Делу мира. Но только по-своему, с чисто женской интуицией.
Все
его чувства были в каком-то подвешенном состоянии. Если что-то и делал он, то
всё автоматически, на автопилоте. А Татьяна, детский врач по образованию, очень
хорошо разбиралась в психологии человека. И прекрасно понимала она, что надо
спасать любимого человека: сейчас, пока не поздно. И как-то, выбрав момент, она
начала рассказывать мужу, про Кубань, про Лермонтова, про своего дядьку, что
жил там. Получилось так, что они вместе, и подошли к решению, что там, им будет
лучше жить.
Помочь сайту
Поздравления
