Помочь сайту
Поздравления
Воспоминания (продолжение 47)
4 февраля 2016 -
Алексей Лоскутов
В Крылосово все больше дачников, покупают полуразвалившиеся хибары, как могут ремонтируют их, и возвращают к жизни запущенные огороды. Почти напротив моего дома купил, не дом уже, а кучу гнилушек, Михаил из города Первоуральска. Ремонтировать тут нечего, строит новый дом, но строит его из старых дощатых панелей бывшего барака, заполненных опилками. Смотрю я на этот строящийся дом и даже жалко мне Михаила: не малых трудов потребуется на его строительство, но мало-мальски подходящего дома из этих панелей не построить.
Тем не менее дом Михаил построил и даже двухэтажный. Покрасил панели и, по крайней мере снаружи, получился как будто неплохой дом. Мать Михаила, тетя Даша, поселилась в этом доме на зиму. Топила всю зиму почти непрерывно печь и, все равно, нещадно мерзла.
Смотрю в начале лета Михаил отрывает верхние доски панелей и набивает в них стружки с опилками: панели оказались наполовину пустыми. Помогло: в следующую зиму тетя Даша уже не мерзла так сильно, в доме стало теплее.
В 1980 году Люда успешно защитила дипломный проект и по распределению была направлена на работу на Псковский завод радиодеталей. Тяжело расставаться с детьми. Провожая Люду в Псков, я старался не показывать своих переживаний, но когда поезд тронулся, и Люда помахала нам с Ниной рукой с подножки вагона, я так остро почувствовал, что она уезжает навсегда, что не смог сдержать слез. Она заметила это и заплакала.
Остались мы втроем, но через четыре года окончит институт и Светлана. Если и ее направят куда-то по распределению, мы с Ниной останемся вдвоем, за четыре года до моего выхода на пенсию. Грустно это, но такова жизнь: уедут ли мои дочери куда-то по распределению, или выйдут замуж, но они уйдут от нас с Ниной. Такова логика жизни. Вскоре получили от Люды первое письмо. Пишет, что она работает в отделе, где проходила преддипломную практику. Поселили в хорошем общежитии, в комнате два человека. Почти одновременно получили письмо из Калинина, от сестры Ани. Приглашает нас в гости, сообщает, что получили они четырехкомнатную квартиру.
Отпуск у меня в сентябре, надо навестить мать и сестер в Калинине и Люду в Пскове. Нина уже была в отпуске, поэтому поехал один. В Калинин приехал в два часа ночи. Аня написала мне, что дом их на Бульваре Гусева, в новом микрорайоне города, по левую сторону от железной дороги. Выход с вокзала к этому микрорайону через подземный переход. Выйдя из вагона, я спросил, где этот переход. Прошел по нему и вышел в какой-то тихий и безлюдный переулок. Полез в карман за письмом с Аниным адресом. Письма в кармане не было: я его забыл взять с собой. Адрес не запомнил, так как хотел взять с собой конверт с адресом. Глухая ночь, куда идти не знаю. Мимо меня прошли несколько человек. Спросил одного мужчину, где тут Бульвар Гусева. Он показал, как выйти на шоссе, отрезающее новый микрорайон от района железнодорожной станции. Пошел туда, но какой в этом смысл, если я не знаю ни номера дома, ни номера квартиры. Иду и вспоминаю, что же отвлекло меня, что забыл я положить в карман конверт с адресом.
Догоняю какого-то мужчину, рассказываю ему, что приехал навестить мать и сестер, но забыл взять с собой адрес, где получили они новую квартиру. Помню только, что дом их находится на Бульваре Гусева. Мужчина рассмеялся:
- Бульвар Гусева – улица большая и дома на ней тоже большие. Я, кстати, тоже живу на этой улице.
- Я Вам расскажу, кто проживает в этой квартире. Сестра, невысокая, сорока лет, муж у нее – невысокого роста брюнет, прапорщик, мать - невысокая восьмидесятилетняя старушка.
- Может быть Вам и повезло, что встретили меня. Видел я вон у того дома, у последнего от нас подъезда людей, похожих на описанных Вами. Есть у них такая старушка и невысокий прапорщик-брюнет. Более того, живут они на первом этаже: видел, что бабушка разговаривает с внучкой, которая выглядывала вон из того окна.
- Спасибо, неудобно среди ночи будить людей, а приходится.
Зашел в подъезд, с площадки двери в три квартиры. Судя по расположению окна, из которого выглядывала девочка, дверь в эту квартиру должна быть справа, звоню. Через некоторое время слышу недовольный Анин голос:
- Кто там?
- Аня, это я, открывай.
Бывают такие неправдоподобные случаи, как тот же эпизод в столовой, когда парень сидел со мной за одним столом, разговаривал со мной и не мог меня отличить от своего товарища по комнате в общежитии. И здесь тоже: в большом городе, ночью, встретить наблюдательного человека, который привел меня к квартире сестры.
Несколько дней погостил у своих сестер. Живут они неплохо: имеют хорошие квартиры и неплохие дачи. Павел Васильевич уже подполковник, два года был военным советником в Сирии. Вернувшись из Сирии, купил себе новенькую «Волгу» и хороший капитальный гараж. Прокатился я с Павлом Васильевичем на этой «Волге» до города Старицы. В одном месте дорога очень близко подходит к берегу Волги. Павел Васильевич, видимо, уже знает это место. Он свернул с дороги и остановил машину. Когда-то здесь было, наверное, село. Сейчас же остались от него только руины кирпичной церкви, да заброшенное кладбище. Уже вечерело и багряное солнце почти касалось горизонта. Берег Волги здесь очень высокий, и с этого берега открылась мне изумительная по красоте картина. Глубоко внизу, прорезая синеющие дали, багряная в лучах заходящего солнца, Волга уходила вдаль на запад извилистой, сужающейся лентой. Уходила к далекому, далекому горизонту. Вечерний солнечный свет усиливал волнующую красоту и глубину открывающегося взору пространства. Удивительно: равнинная местность и высота берега Волги не сотни метров, а как далеко отсюда видно.
Руины церкви, заброшенное кладбище и волшебный вид на Волгу оставили в моей душе осадок какой-то светлой и щемящей грусти. Светлой, видимо, от красоты природы, а щемящей – от руин церкви и заброшенного кладбища.
Когда-то облюбовали люди это место для обустройства своей жизни, радовались окружающей их красоте природы. Прошли годы и выросло здесь село с церковью на самом высоком месте. Влюбленные когда-то восхищались отсюда красотой пейзажа и не было никого счастливее их. Родители радовались тому, что тут будут жить их дети. Здесь на церковном кладбище хоронили умерших односельчан.
И вот страшнейшая война и жесточайшие бои, проходившие здесь в 1942 году, и в начале 1943 года оставили от села только руины церкви и разрушенное кладбище. По окончанию войны, видимо, не кому было уже вернуться сюда и возродить село. Руины церкви и кладбище еще долго будут напоминать людям
о жестоких битвах прошедшей войны, пока время не сотрет окончательно и эту последнюю память о жизни, когда-то кипевшей здесь.
Полюбовались здесь красотой волжского пейзажа и поехали дальше. Доехали до Старицы, красивого городка на берегу Волги. Я предложил Павлу Васильевичу доехать до города Ржев: хотелось посмотреть на город, который был в центре длительных, жесточайших боев отгремевшей войны, но он сказал, что ему пора уже возвращаться домой. Очень сожалею, что не удалось доехать до Ржева.
На другой день, распростившись с матерью и сестрами, поехал в Псков. По дороге смотрел в окно вагона и не увидел здесь таких могучих лесов, как у нас на Урале.
Вот и Псков, древний город, занимавший видное место в истории нашей страны. На привокзальной площади сел в автобус семнадцатого маршрута и, наверное, через полчаса, уже обнимал Люду. В комнате она была одна. Объяснила мне, что ее подружка по комнате, пока я буду в Пскове, будет жить у подруг. Расспросил Люду, как ей тут живется, как работается, нравится ли работа и начальство, нравится ли город? Она подробно рассказала о работе их отдела и о своей работе, сказала, что начальство у нее хорошее. Это меня обрадовало: легче жить, если работа нравится. Пообедали, и она повела меня знакомиться с городом. Улица Киселева, на которой она живет и завод, на котором она работает, находятся на левом берегу реки Великой. Это новый район Пскова. За рекой видна протянувшаяся по противоположному берегу высокая крепостная стена с башнями, за стеной видна сияющая куполами большая церковь.
- Что находится за крепостной стеной, - спросил я Люду.
- Это Псковский кремль, Кром – как его здесь называют, а церковь там - Троицкий Собор.
- А можно сходить туда, посмотреть, что там находится?
- Конечно, можно.
Перешли по мосту на правый берег реки. Великая – довольно большая река, шириной, наверное, более двухсот метров. Вход в Кром свободный. Недалеко от входа раскопки какого-то древнего небольшого строения. Троицкий Собор окружен своими крепостными стенами, так что защищен он двойными крепостными стенами. Слева от входа на территорию собора на крепостной стене, как память о прошлом, висит оружие наших предков: щит, меч и еще какие-то предметы вооружения. Дул слабый ветерок. Старинное оружие, подвешенное у крепостной стены, слегка покачивалось и, ударяясь друг о друга, издавало слабый металлический звон. Не знаю, как другим, но мне слышались в этом легком звоне отзвуки тех далеких битв, которые вели наши отважные предки, защищая Русь от иноземных захватчиков. Вспомнились слова Александра Невского «Кто с мечом придет на нашу землю, от меча погибнет». Чувствуется в Пскове далекая старина, в Свердловске этого нет: исторически Свердловск молодой еще город.
Прошли по территории Собора, здание внушительное, построено на высоком месте. Далеко видно его купола. Я стал по ступенькам лестницы подниматься ко входу в Собор, и вдруг слышу:
- Снимите головной убор.
Смотрю, вверху на ступеньках храма стоит мужчина и осуждающе на меня смотрит.
- Я думал, что это не действующая церковь, - отвечаю я.
- Это храм божий и неважно действующий он или нет.
Не стал я спорить, снял шляпу. Выйдя из Крома, пошли вверх по реке Великой. Местами видны остатки крепостной стены, окружавшей когда-то город. От нее сохранились даже две башни. Дошли до второго моста через Великую. Здесь, на том левом берегу нет уже городских кварталов, но видна церковь с окружающими ее домами.
- Почему эта церковь построена за городом? – спросил я Люду.
- Это бывший Мирожский мужской монастырь. Хочешь посмотреть на действующий мужской монастырь? Такой монастырь есть в Печорах.
- В монастыре я еще не бывал, неплохо посмотреть, как живут монахи. Где эти Печоры?
- Недалеко, до Печор километров пятьдесят, туда ходит автобус.
- Съездим, посмотрим.
На следующий день после работы поехали в Печоры. Печорский монастырь тоже окружен крепостной стеной. За этой стеной красивая церковь, кельи для монахов и хозяйственные постройки. Территория монастыря прибрана, ухожена.Чисто, нигде не видно
ни какого мусора. Желающих посмотреть монастырь много. Монахи охотно отвечают на задаваемые им вопросы, но вот когда я попросил одного из них сфотографировать нас с Людой на фоне церкви, то он молча от нас отвернулся и ушел. Не знаю, что за крамолу увидел он в этом, возможно нарушение монашеской этики. Заинтересовал меня здесь колодец, табличка на котором гласила, что он выкопан монахами во время осады монастыря. Удивила глубина колодца. Боюсь ошибиться, но, кажется глубина его 55 метров.
Наблюдал я здесь и инцидент монахов с группой молодых посетителей. Несколько человек из этой группы были навеселе и, видимо, вели себя вызывающе. Монастырская служба охраны играючи выставила их за стены монастыря.
Выйдя из монастыря зашли в столовую, и здесь за двумя соседними столами я увидел молодых парней, которых монахи выдворили из монастыря. Видно, что парни навеселе и все еще возмущаются действиями монастырской охраны.
Перед отъездом из Печор Люда предложила посмотреть католическую церковь. Есть в Печорах и такая. Здание добротное, но церковь закрыта, видимо, за ненадобностью.
После посещения Печорского монастыря Люда предложила мне побывать в музее в Поганкиных Палатах. Здесь меня удивили предметы домашнего быта, которыми совсем недавно, в двадцатые, тридцатые годы нашего века пользовалось население Псковской области. Деревянные ложки настолько грубо и неряшливо сделаны, что даже трудно назвать их ложками. Домашний ткацкий станок, у нас его называли кросны, тоже сделан очень плохо: не верится, что на нем когда-то ткали. У нас в деревнях в тридцатых годах тоже ели деревянными ложками, но ложки были изготовлены, как на выставку: ярко, раскрашенные очень прочной краской, красивой формы. От такой ложки я и сейчас не отказался бы. Ткацкий станок, кросны, так же был сделан и покрашен великолепно. На него приятно было смотреть, я видел, что матери нравилось на нем работать. Здешние музейные экспонаты крестьянского быта мне очень не понравились: они унижали крестьян. Я спросил у гида, где они взяли такие изделия? Гид ответила, что собирали в деревнях. Наверное, долго искали, чтобы найти такие редкостные экспонаты, возможно и с умыслом, чтоб похвалиться прогрессом, которого достигли за такое короткое время.
Понравилась мне здесь выставка картин местного художника Громова: пейзажи в районе города Себеж. Город расположен между двух озер. Не знаю, как там наяву, но на картинах очень красиво. Даже побывать там захотелось.
Не долго гостил я у Люды: общежитие не очень удобное место для приема гостей. Ладно, переживем: общежитие – жилье временное, работа Люде нравится, так что жить пока можно. Отработав три года можно и уволиться, вернуться домой. Люда проводила меня и я уехал в Калинин. Здесь погостил еще несколько дней. Побывал на дачах у обеих сестер. Дачные участки по четыре сотки. Вениамин взял участок в недавно организованном кооперативе. Уже построил небольшой симпатичный летний домик. Вениамину, Ане и матери, которая пока неплохо себя чувствует, дача очень нравится. Проводят там все выходные дни, ездят туда и после работы. Удивило меня, что рядом с ним строит домик на своем участке москвич. Я спросил у него, почему он взял дачный участок так далеко от Москвы? Разве, говорит, это далеко, есть москвичи, у которых дачи даже под Смоленском.
У Гали с Палом Васильевичем дача близко от города, недалеко от Волги. У них тоже уже построен домик из бруса, а не из старой вагонки, как у Ани с Вениамином.
И Галю, и Аню дачные участки уже обеспечивают яблоками, ягодами и овощами. Немного помог Павлу Васильевичу в строительстве подсобного помещения на его дачном участке. Можно бы погостить здесь подольше, но отпуск кончается, пора домой.
Дома тоже все неплохо. Света учиться успешно. Время идет быстро, и проводим его весело и летом, и зимой. Летом, огород, река, лес, где собираем грибы и ягоды. Зимой далекие лесные походы на лыжах и великолепная баня. Впрочем, баню мы не забываем и летом.
В июне 1982 года Люда пригласила нас на свою свадьбу.
Грустно. Видимо, Люда уже не вернется в Свердловск и встречаться с ней мы будем только во время отпуска.
Поехали на свадьбу всей семьей.
В Пскове нас встретили Люда и Саша, ее жених. Познакомились с Сашей, он ведущий инженер конструкторского бюро, в котором работает Люда. Небольшого роста, лысый, вежливый. Родом из молдавского города Оргеев. Вместе с Сашей нас встретил его брат Анатолий. Он приехал из Воронежа, куда был направлен по распределению после окончания института.
Поселились снова в общежитии в комнате у Люды. Саша пригласил нас познакомиться с его родителями, которые устроились в этом же общежитии в Красном Уголке.
Отец Саши – Геннадий Ефимович, тоже небольшого роста и тоже лысый. Он опытный инженер строитель.
Мать – Фрида Петровна, брюнетка невысокого роста, учительница английского языка. Геннадий Ефимович и Фрида Петровна общительны и приветливы.
Как родителей нас, конечно же, волнует судьба наших детей. И Люда и Саша живут в общежитиях, придется им начинать совместную жизнь так же, как начинали ее мы с Ниной. Есть надежда, что Саше скоро дадут комнату. Это уже неплохо.
Поговорили с Геннадием Ефимовичем о нашей жизни и работе. Он рассказал, что после окончания института по распределению работал механиком в морском порту города Поти. Понравились ему там и люди, и работа, но, как говорится, в гостях хорошо, а дома лучше, когда ему предложили хорошую работу в Оргееве, он вернулся домой. Фриде Петровне ее работа тоже нравится, говорит, что ей нравится русский язык и английский, возможно, потому, что она преподаватель этого языка.
Переночевали в общежитии и на следующий день в кафе Куопио отпраздновали свадьбу. Кафе названо в честь финского города Куопио, побратима Пскова. Не считал, но на свадьбе было не менее 40 человек, наверное, весь коллектив конструкторского отдела, в котором работают Люда и Саша. Конечно присутствуют на свадьбе и их знакомые. Вижу, что коллективу конструкторского отдела нравятся и жених, и невеста. Со мной разговорилась одна из сотрудниц этого отдела. Очень хвалила и Люду, и Сашу, говорила, что они созданы друг для друга.
У Саши много друзей – это хорошо.
Свадьба прошла весело. Много было тостов с пожеланиями молодым любви, счастья, благополучия и успехов в жизни и работе. Обилию тостов очень способствовали 20 литров хорошего виноградного вина домашнего изготовления, которое привез с собой Геннадий Ефимович. Оно понравилось всем.
Сашины родители подарили молодым швейную машину, а мы с Ниной – столовый сервиз, который привезли с собой из Свердловска, и хороший холодильник, который купили в Пскове.
Саша мне понравился: не пьет, не курит, спокойный и внимательный. Видно, что имеет авторитет и уважение в коллективе. Начало семейной жизни у Люды с Сашей будет не таким, каким оно было у нас с Ниной. Оказывается Саша и еще один инженер с их завода, Лункин, живут в общежитии квартирного типа в двухкомнатной квартире, так что у Саши с Людой будет для начала, можно сказать, неплохое жилье. Эта новость нас с Ниной очень обрадовала.
На другой день погуляли по городу. Псков – город небольшой, но удивило меня здесь обилие церквей, даже действующих, в отличие от Свердловска, где всего одна действующая церковь. Зашли в Троицкий Собор: большой зал, много икон, сверкающих позолотой. Особенно знаменит здесь иконостас, говорят, один из лучших в России. Идет церковная служба, богомольцев много, но зал Собора может вместить намного больше.
На третий день после свадьбы, распростившись с молодыми и новыми родственниками, уехали в Калинин.
Как все-таки быстро летит время. Давно ли, кажется, у Павла Васильевича с Галей были маленькими Вова и Вера. Сейчас Вова женат и, уже в звании капитана, служит на Кубе, Вера закончила медицинский институт, вышла замуж, и сейчас уже врач. Муж Веры – Вася, тоже врач, только военный.
Погостили у обеих сестер. Павел Васильевич забрал к себе из деревни своих родителей. Сваха Фетисья держится еще довольно бодро, а сват Василий с костылями с трудом передвигается на одной ноге.
- Сват Василий, что же с тобой случилось? – спросил я.
- Да заболел вот большой палец на левой ноге, не заживает, загнаивается. Съездил в больницу, почистили его, забинтовали, но заражение пошло дальше, и ногу отрезали. Что случилось, сам не пойму.
За ужином много вспоминали о прошлой жизни. Женщины с плачем вспоминали годы войны и совсем нелегкие послевоенные годы. Радовались тому, что кончилось это лихолетье, и можно теперь радоваться жизни. Немного захмелевший сват Василий внушал мне:
- И вы, и мы, сват Алексей, хорошего роду, отцы и деды наши были уважаемыми людьми и жили неплохо, и мы должны были преодолеть трудности и выйти в люди. Мы выдержали и вышли. Павлик у меня уже подполковник, ты – инженер. Не опозорили мы фамилии наших дедов.
Мать у меня худенькая, но подвижная, на здоровье не жалуется, рада, что недалеко от них есть хорошая церковь. Я, говорит, часто там бываю.
- Все, Леша, у меня сейчас есть. Веня не обидит ни одним словом. У меня отдельная хорошая комната. Внучки, Люда и Таня, хорошие, послушные. На даче так хорошо, участок рядом с лесом, ягоды, яблоки, овощи – все свое, - радуется она.
- У меня, мам, тоже все хорошо, тоже есть дача в очень красивом месте, на берегу реки Чусовой. Яблок, правда, на даче нет, ягод и овощей хватает с избытком. У детей моих тоже все хорошо, на будущий год окончит институт Света. Люда вышла замуж, муж у нее, кажется хороший человек: не пьет, не курит, видно, что его уважают люди. Жить им есть где, по крайней мере для начала семейной жизни.
- Слава богу, слава богу. Дай бог ей счастья на всю жизнь. Леша, вы бы хоть погостили у нас подольше, а то привидитесь, как во сне, как будто вас и не бывало.
- На работу надо, мам. Пусть не надолго, но ездим мы к вам часто, кроме того отпуск приходится делить, нужно ведь и к Люде съездить.
- Конечно надо, понимаю я. Вот хорошо было раньше в деревнях: все рядом, столько родни кругом, сколько праздников было. Гостили друг у друга, все было свое, мало что покупали. Все знали друг дружку не только в своей деревне, но и в других деревнях. Жалко, что этого не стало. Тут хорошо, народу много, но все чужие.
- К этой жизни, мам, привыкнуть надо, хотя это и не просто для тех, кто в деревне родился и долго там жил.
- Ладно, Леша, я привыкаю, у меня уже подружка на даче есть, хорошая, приветливая.
Тем не менее дом Михаил построил и даже двухэтажный. Покрасил панели и, по крайней мере снаружи, получился как будто неплохой дом. Мать Михаила, тетя Даша, поселилась в этом доме на зиму. Топила всю зиму почти непрерывно печь и, все равно, нещадно мерзла.
Смотрю в начале лета Михаил отрывает верхние доски панелей и набивает в них стружки с опилками: панели оказались наполовину пустыми. Помогло: в следующую зиму тетя Даша уже не мерзла так сильно, в доме стало теплее.
В 1980 году Люда успешно защитила дипломный проект и по распределению была направлена на работу на Псковский завод радиодеталей. Тяжело расставаться с детьми. Провожая Люду в Псков, я старался не показывать своих переживаний, но когда поезд тронулся, и Люда помахала нам с Ниной рукой с подножки вагона, я так остро почувствовал, что она уезжает навсегда, что не смог сдержать слез. Она заметила это и заплакала.
Остались мы втроем, но через четыре года окончит институт и Светлана. Если и ее направят куда-то по распределению, мы с Ниной останемся вдвоем, за четыре года до моего выхода на пенсию. Грустно это, но такова жизнь: уедут ли мои дочери куда-то по распределению, или выйдут замуж, но они уйдут от нас с Ниной. Такова логика жизни. Вскоре получили от Люды первое письмо. Пишет, что она работает в отделе, где проходила преддипломную практику. Поселили в хорошем общежитии, в комнате два человека. Почти одновременно получили письмо из Калинина, от сестры Ани. Приглашает нас в гости, сообщает, что получили они четырехкомнатную квартиру.
Отпуск у меня в сентябре, надо навестить мать и сестер в Калинине и Люду в Пскове. Нина уже была в отпуске, поэтому поехал один. В Калинин приехал в два часа ночи. Аня написала мне, что дом их на Бульваре Гусева, в новом микрорайоне города, по левую сторону от железной дороги. Выход с вокзала к этому микрорайону через подземный переход. Выйдя из вагона, я спросил, где этот переход. Прошел по нему и вышел в какой-то тихий и безлюдный переулок. Полез в карман за письмом с Аниным адресом. Письма в кармане не было: я его забыл взять с собой. Адрес не запомнил, так как хотел взять с собой конверт с адресом. Глухая ночь, куда идти не знаю. Мимо меня прошли несколько человек. Спросил одного мужчину, где тут Бульвар Гусева. Он показал, как выйти на шоссе, отрезающее новый микрорайон от района железнодорожной станции. Пошел туда, но какой в этом смысл, если я не знаю ни номера дома, ни номера квартиры. Иду и вспоминаю, что же отвлекло меня, что забыл я положить в карман конверт с адресом.
Догоняю какого-то мужчину, рассказываю ему, что приехал навестить мать и сестер, но забыл взять с собой адрес, где получили они новую квартиру. Помню только, что дом их находится на Бульваре Гусева. Мужчина рассмеялся:
- Бульвар Гусева – улица большая и дома на ней тоже большие. Я, кстати, тоже живу на этой улице.
- Я Вам расскажу, кто проживает в этой квартире. Сестра, невысокая, сорока лет, муж у нее – невысокого роста брюнет, прапорщик, мать - невысокая восьмидесятилетняя старушка.
- Может быть Вам и повезло, что встретили меня. Видел я вон у того дома, у последнего от нас подъезда людей, похожих на описанных Вами. Есть у них такая старушка и невысокий прапорщик-брюнет. Более того, живут они на первом этаже: видел, что бабушка разговаривает с внучкой, которая выглядывала вон из того окна.
- Спасибо, неудобно среди ночи будить людей, а приходится.
Зашел в подъезд, с площадки двери в три квартиры. Судя по расположению окна, из которого выглядывала девочка, дверь в эту квартиру должна быть справа, звоню. Через некоторое время слышу недовольный Анин голос:
- Кто там?
- Аня, это я, открывай.
Бывают такие неправдоподобные случаи, как тот же эпизод в столовой, когда парень сидел со мной за одним столом, разговаривал со мной и не мог меня отличить от своего товарища по комнате в общежитии. И здесь тоже: в большом городе, ночью, встретить наблюдательного человека, который привел меня к квартире сестры.
Несколько дней погостил у своих сестер. Живут они неплохо: имеют хорошие квартиры и неплохие дачи. Павел Васильевич уже подполковник, два года был военным советником в Сирии. Вернувшись из Сирии, купил себе новенькую «Волгу» и хороший капитальный гараж. Прокатился я с Павлом Васильевичем на этой «Волге» до города Старицы. В одном месте дорога очень близко подходит к берегу Волги. Павел Васильевич, видимо, уже знает это место. Он свернул с дороги и остановил машину. Когда-то здесь было, наверное, село. Сейчас же остались от него только руины кирпичной церкви, да заброшенное кладбище. Уже вечерело и багряное солнце почти касалось горизонта. Берег Волги здесь очень высокий, и с этого берега открылась мне изумительная по красоте картина. Глубоко внизу, прорезая синеющие дали, багряная в лучах заходящего солнца, Волга уходила вдаль на запад извилистой, сужающейся лентой. Уходила к далекому, далекому горизонту. Вечерний солнечный свет усиливал волнующую красоту и глубину открывающегося взору пространства. Удивительно: равнинная местность и высота берега Волги не сотни метров, а как далеко отсюда видно.
Руины церкви, заброшенное кладбище и волшебный вид на Волгу оставили в моей душе осадок какой-то светлой и щемящей грусти. Светлой, видимо, от красоты природы, а щемящей – от руин церкви и заброшенного кладбища.
Когда-то облюбовали люди это место для обустройства своей жизни, радовались окружающей их красоте природы. Прошли годы и выросло здесь село с церковью на самом высоком месте. Влюбленные когда-то восхищались отсюда красотой пейзажа и не было никого счастливее их. Родители радовались тому, что тут будут жить их дети. Здесь на церковном кладбище хоронили умерших односельчан.
И вот страшнейшая война и жесточайшие бои, проходившие здесь в 1942 году, и в начале 1943 года оставили от села только руины церкви и разрушенное кладбище. По окончанию войны, видимо, не кому было уже вернуться сюда и возродить село. Руины церкви и кладбище еще долго будут напоминать людям
о жестоких битвах прошедшей войны, пока время не сотрет окончательно и эту последнюю память о жизни, когда-то кипевшей здесь.
Полюбовались здесь красотой волжского пейзажа и поехали дальше. Доехали до Старицы, красивого городка на берегу Волги. Я предложил Павлу Васильевичу доехать до города Ржев: хотелось посмотреть на город, который был в центре длительных, жесточайших боев отгремевшей войны, но он сказал, что ему пора уже возвращаться домой. Очень сожалею, что не удалось доехать до Ржева.
На другой день, распростившись с матерью и сестрами, поехал в Псков. По дороге смотрел в окно вагона и не увидел здесь таких могучих лесов, как у нас на Урале.
Вот и Псков, древний город, занимавший видное место в истории нашей страны. На привокзальной площади сел в автобус семнадцатого маршрута и, наверное, через полчаса, уже обнимал Люду. В комнате она была одна. Объяснила мне, что ее подружка по комнате, пока я буду в Пскове, будет жить у подруг. Расспросил Люду, как ей тут живется, как работается, нравится ли работа и начальство, нравится ли город? Она подробно рассказала о работе их отдела и о своей работе, сказала, что начальство у нее хорошее. Это меня обрадовало: легче жить, если работа нравится. Пообедали, и она повела меня знакомиться с городом. Улица Киселева, на которой она живет и завод, на котором она работает, находятся на левом берегу реки Великой. Это новый район Пскова. За рекой видна протянувшаяся по противоположному берегу высокая крепостная стена с башнями, за стеной видна сияющая куполами большая церковь.
- Что находится за крепостной стеной, - спросил я Люду.
- Это Псковский кремль, Кром – как его здесь называют, а церковь там - Троицкий Собор.
- А можно сходить туда, посмотреть, что там находится?
- Конечно, можно.
Перешли по мосту на правый берег реки. Великая – довольно большая река, шириной, наверное, более двухсот метров. Вход в Кром свободный. Недалеко от входа раскопки какого-то древнего небольшого строения. Троицкий Собор окружен своими крепостными стенами, так что защищен он двойными крепостными стенами. Слева от входа на территорию собора на крепостной стене, как память о прошлом, висит оружие наших предков: щит, меч и еще какие-то предметы вооружения. Дул слабый ветерок. Старинное оружие, подвешенное у крепостной стены, слегка покачивалось и, ударяясь друг о друга, издавало слабый металлический звон. Не знаю, как другим, но мне слышались в этом легком звоне отзвуки тех далеких битв, которые вели наши отважные предки, защищая Русь от иноземных захватчиков. Вспомнились слова Александра Невского «Кто с мечом придет на нашу землю, от меча погибнет». Чувствуется в Пскове далекая старина, в Свердловске этого нет: исторически Свердловск молодой еще город.
Прошли по территории Собора, здание внушительное, построено на высоком месте. Далеко видно его купола. Я стал по ступенькам лестницы подниматься ко входу в Собор, и вдруг слышу:
- Снимите головной убор.
Смотрю, вверху на ступеньках храма стоит мужчина и осуждающе на меня смотрит.
- Я думал, что это не действующая церковь, - отвечаю я.
- Это храм божий и неважно действующий он или нет.
Не стал я спорить, снял шляпу. Выйдя из Крома, пошли вверх по реке Великой. Местами видны остатки крепостной стены, окружавшей когда-то город. От нее сохранились даже две башни. Дошли до второго моста через Великую. Здесь, на том левом берегу нет уже городских кварталов, но видна церковь с окружающими ее домами.
- Почему эта церковь построена за городом? – спросил я Люду.
- Это бывший Мирожский мужской монастырь. Хочешь посмотреть на действующий мужской монастырь? Такой монастырь есть в Печорах.
- В монастыре я еще не бывал, неплохо посмотреть, как живут монахи. Где эти Печоры?
- Недалеко, до Печор километров пятьдесят, туда ходит автобус.
- Съездим, посмотрим.
На следующий день после работы поехали в Печоры. Печорский монастырь тоже окружен крепостной стеной. За этой стеной красивая церковь, кельи для монахов и хозяйственные постройки. Территория монастыря прибрана, ухожена.Чисто, нигде не видно
ни какого мусора. Желающих посмотреть монастырь много. Монахи охотно отвечают на задаваемые им вопросы, но вот когда я попросил одного из них сфотографировать нас с Людой на фоне церкви, то он молча от нас отвернулся и ушел. Не знаю, что за крамолу увидел он в этом, возможно нарушение монашеской этики. Заинтересовал меня здесь колодец, табличка на котором гласила, что он выкопан монахами во время осады монастыря. Удивила глубина колодца. Боюсь ошибиться, но, кажется глубина его 55 метров.
Наблюдал я здесь и инцидент монахов с группой молодых посетителей. Несколько человек из этой группы были навеселе и, видимо, вели себя вызывающе. Монастырская служба охраны играючи выставила их за стены монастыря.
Выйдя из монастыря зашли в столовую, и здесь за двумя соседними столами я увидел молодых парней, которых монахи выдворили из монастыря. Видно, что парни навеселе и все еще возмущаются действиями монастырской охраны.
Перед отъездом из Печор Люда предложила посмотреть католическую церковь. Есть в Печорах и такая. Здание добротное, но церковь закрыта, видимо, за ненадобностью.
После посещения Печорского монастыря Люда предложила мне побывать в музее в Поганкиных Палатах. Здесь меня удивили предметы домашнего быта, которыми совсем недавно, в двадцатые, тридцатые годы нашего века пользовалось население Псковской области. Деревянные ложки настолько грубо и неряшливо сделаны, что даже трудно назвать их ложками. Домашний ткацкий станок, у нас его называли кросны, тоже сделан очень плохо: не верится, что на нем когда-то ткали. У нас в деревнях в тридцатых годах тоже ели деревянными ложками, но ложки были изготовлены, как на выставку: ярко, раскрашенные очень прочной краской, красивой формы. От такой ложки я и сейчас не отказался бы. Ткацкий станок, кросны, так же был сделан и покрашен великолепно. На него приятно было смотреть, я видел, что матери нравилось на нем работать. Здешние музейные экспонаты крестьянского быта мне очень не понравились: они унижали крестьян. Я спросил у гида, где они взяли такие изделия? Гид ответила, что собирали в деревнях. Наверное, долго искали, чтобы найти такие редкостные экспонаты, возможно и с умыслом, чтоб похвалиться прогрессом, которого достигли за такое короткое время.
Понравилась мне здесь выставка картин местного художника Громова: пейзажи в районе города Себеж. Город расположен между двух озер. Не знаю, как там наяву, но на картинах очень красиво. Даже побывать там захотелось.
Не долго гостил я у Люды: общежитие не очень удобное место для приема гостей. Ладно, переживем: общежитие – жилье временное, работа Люде нравится, так что жить пока можно. Отработав три года можно и уволиться, вернуться домой. Люда проводила меня и я уехал в Калинин. Здесь погостил еще несколько дней. Побывал на дачах у обеих сестер. Дачные участки по четыре сотки. Вениамин взял участок в недавно организованном кооперативе. Уже построил небольшой симпатичный летний домик. Вениамину, Ане и матери, которая пока неплохо себя чувствует, дача очень нравится. Проводят там все выходные дни, ездят туда и после работы. Удивило меня, что рядом с ним строит домик на своем участке москвич. Я спросил у него, почему он взял дачный участок так далеко от Москвы? Разве, говорит, это далеко, есть москвичи, у которых дачи даже под Смоленском.
У Гали с Палом Васильевичем дача близко от города, недалеко от Волги. У них тоже уже построен домик из бруса, а не из старой вагонки, как у Ани с Вениамином.
И Галю, и Аню дачные участки уже обеспечивают яблоками, ягодами и овощами. Немного помог Павлу Васильевичу в строительстве подсобного помещения на его дачном участке. Можно бы погостить здесь подольше, но отпуск кончается, пора домой.
Дома тоже все неплохо. Света учиться успешно. Время идет быстро, и проводим его весело и летом, и зимой. Летом, огород, река, лес, где собираем грибы и ягоды. Зимой далекие лесные походы на лыжах и великолепная баня. Впрочем, баню мы не забываем и летом.
В июне 1982 года Люда пригласила нас на свою свадьбу.
Грустно. Видимо, Люда уже не вернется в Свердловск и встречаться с ней мы будем только во время отпуска.
Поехали на свадьбу всей семьей.
В Пскове нас встретили Люда и Саша, ее жених. Познакомились с Сашей, он ведущий инженер конструкторского бюро, в котором работает Люда. Небольшого роста, лысый, вежливый. Родом из молдавского города Оргеев. Вместе с Сашей нас встретил его брат Анатолий. Он приехал из Воронежа, куда был направлен по распределению после окончания института.
Поселились снова в общежитии в комнате у Люды. Саша пригласил нас познакомиться с его родителями, которые устроились в этом же общежитии в Красном Уголке.
Отец Саши – Геннадий Ефимович, тоже небольшого роста и тоже лысый. Он опытный инженер строитель.
Мать – Фрида Петровна, брюнетка невысокого роста, учительница английского языка. Геннадий Ефимович и Фрида Петровна общительны и приветливы.
Как родителей нас, конечно же, волнует судьба наших детей. И Люда и Саша живут в общежитиях, придется им начинать совместную жизнь так же, как начинали ее мы с Ниной. Есть надежда, что Саше скоро дадут комнату. Это уже неплохо.
Поговорили с Геннадием Ефимовичем о нашей жизни и работе. Он рассказал, что после окончания института по распределению работал механиком в морском порту города Поти. Понравились ему там и люди, и работа, но, как говорится, в гостях хорошо, а дома лучше, когда ему предложили хорошую работу в Оргееве, он вернулся домой. Фриде Петровне ее работа тоже нравится, говорит, что ей нравится русский язык и английский, возможно, потому, что она преподаватель этого языка.
Переночевали в общежитии и на следующий день в кафе Куопио отпраздновали свадьбу. Кафе названо в честь финского города Куопио, побратима Пскова. Не считал, но на свадьбе было не менее 40 человек, наверное, весь коллектив конструкторского отдела, в котором работают Люда и Саша. Конечно присутствуют на свадьбе и их знакомые. Вижу, что коллективу конструкторского отдела нравятся и жених, и невеста. Со мной разговорилась одна из сотрудниц этого отдела. Очень хвалила и Люду, и Сашу, говорила, что они созданы друг для друга.
У Саши много друзей – это хорошо.
Свадьба прошла весело. Много было тостов с пожеланиями молодым любви, счастья, благополучия и успехов в жизни и работе. Обилию тостов очень способствовали 20 литров хорошего виноградного вина домашнего изготовления, которое привез с собой Геннадий Ефимович. Оно понравилось всем.
Сашины родители подарили молодым швейную машину, а мы с Ниной – столовый сервиз, который привезли с собой из Свердловска, и хороший холодильник, который купили в Пскове.
Саша мне понравился: не пьет, не курит, спокойный и внимательный. Видно, что имеет авторитет и уважение в коллективе. Начало семейной жизни у Люды с Сашей будет не таким, каким оно было у нас с Ниной. Оказывается Саша и еще один инженер с их завода, Лункин, живут в общежитии квартирного типа в двухкомнатной квартире, так что у Саши с Людой будет для начала, можно сказать, неплохое жилье. Эта новость нас с Ниной очень обрадовала.
На другой день погуляли по городу. Псков – город небольшой, но удивило меня здесь обилие церквей, даже действующих, в отличие от Свердловска, где всего одна действующая церковь. Зашли в Троицкий Собор: большой зал, много икон, сверкающих позолотой. Особенно знаменит здесь иконостас, говорят, один из лучших в России. Идет церковная служба, богомольцев много, но зал Собора может вместить намного больше.
На третий день после свадьбы, распростившись с молодыми и новыми родственниками, уехали в Калинин.
Как все-таки быстро летит время. Давно ли, кажется, у Павла Васильевича с Галей были маленькими Вова и Вера. Сейчас Вова женат и, уже в звании капитана, служит на Кубе, Вера закончила медицинский институт, вышла замуж, и сейчас уже врач. Муж Веры – Вася, тоже врач, только военный.
Погостили у обеих сестер. Павел Васильевич забрал к себе из деревни своих родителей. Сваха Фетисья держится еще довольно бодро, а сват Василий с костылями с трудом передвигается на одной ноге.
- Сват Василий, что же с тобой случилось? – спросил я.
- Да заболел вот большой палец на левой ноге, не заживает, загнаивается. Съездил в больницу, почистили его, забинтовали, но заражение пошло дальше, и ногу отрезали. Что случилось, сам не пойму.
За ужином много вспоминали о прошлой жизни. Женщины с плачем вспоминали годы войны и совсем нелегкие послевоенные годы. Радовались тому, что кончилось это лихолетье, и можно теперь радоваться жизни. Немного захмелевший сват Василий внушал мне:
- И вы, и мы, сват Алексей, хорошего роду, отцы и деды наши были уважаемыми людьми и жили неплохо, и мы должны были преодолеть трудности и выйти в люди. Мы выдержали и вышли. Павлик у меня уже подполковник, ты – инженер. Не опозорили мы фамилии наших дедов.
Мать у меня худенькая, но подвижная, на здоровье не жалуется, рада, что недалеко от них есть хорошая церковь. Я, говорит, часто там бываю.
- Все, Леша, у меня сейчас есть. Веня не обидит ни одним словом. У меня отдельная хорошая комната. Внучки, Люда и Таня, хорошие, послушные. На даче так хорошо, участок рядом с лесом, ягоды, яблоки, овощи – все свое, - радуется она.
- У меня, мам, тоже все хорошо, тоже есть дача в очень красивом месте, на берегу реки Чусовой. Яблок, правда, на даче нет, ягод и овощей хватает с избытком. У детей моих тоже все хорошо, на будущий год окончит институт Света. Люда вышла замуж, муж у нее, кажется хороший человек: не пьет, не курит, видно, что его уважают люди. Жить им есть где, по крайней мере для начала семейной жизни.
- Слава богу, слава богу. Дай бог ей счастья на всю жизнь. Леша, вы бы хоть погостили у нас подольше, а то привидитесь, как во сне, как будто вас и не бывало.
- На работу надо, мам. Пусть не надолго, но ездим мы к вам часто, кроме того отпуск приходится делить, нужно ведь и к Люде съездить.
- Конечно надо, понимаю я. Вот хорошо было раньше в деревнях: все рядом, столько родни кругом, сколько праздников было. Гостили друг у друга, все было свое, мало что покупали. Все знали друг дружку не только в своей деревне, но и в других деревнях. Жалко, что этого не стало. Тут хорошо, народу много, но все чужие.
- К этой жизни, мам, привыкнуть надо, хотя это и не просто для тех, кто в деревне родился и долго там жил.
- Ладно, Леша, я привыкаю, у меня уже подружка на даче есть, хорошая, приветливая.
Рейтинг: +2
287 просмотров
Комментарии (0)
Нет комментариев. Ваш будет первым!
